It is never too late

Собрание капитанов принесло тревожные вести - сильный пустой на южных окраинах Руконгая, причем пустой, скорее всего, уровня не меньше адьюкаса на грани превращения в вастар лорда. Правда, души-плюс он почему-то не жрал в упор, зато с удовольствием охотился на заблудших пустых и к себе в Хуэко Мундо явно не собирался. Вреда особого от твари не было, но это только пока, да и за каким айзеном его принесло в Общество Душ, если он на души-плюс не охотится? Хотя вариант насчет Айзена был вполне жизнеспособным, но при ближайшем рассмотрении тоже никакой критики не выдерживал. Если бы тварь была из айзеновой рати, то по-тихому попыталась бы вытащить недо-ками из заключения, а не буянить по окраинам, привлекая излишнее внимание. Вот, кстати, и ответ. Тварь просто привлекает внимание, отвлекает от чего-то другого. И не дай ками окажется, что это Айзен... Горечь, поселившаяся в душе рокубантай-тайчо с той самой ночи все никак не уходила. Уже состоялись похороны в Генсее, уже прошли дни траура и специалисты Второго отряда при поддержке остальных шинигами усилено искали рыжее недоразумение, и тут умудрившееся сделать все совершенно по-своему. Уже не плакала Рукия, только чуть слышно вздыхала, глядя на рыжее заходящее солнце. Уже не сжимались кулаки у Абарая-фукутайчо и не поносили на чем свет стоит "рыжего придурка" капитан Зараки и его третий офицер... Общество Душ накрыло ожидание, тягостное, словно затишье перед бурей. Накрыло и не желало отступать. И тут такие новости. Капитаны молчали, обдумывая доклад. Было в описании пустого что-то неуловимо знакомое, ускользавшее, как утренний туман сквозь пальцы. Недовольно хмурился обычно скалящийся Хирако-тайчо, сжимались кулаки Мугурумы-тайчо, да расстроенно качал головой Оторибаши-тайчо. Вайзарды беспокоились, и не трудились скрывать свое беспокойство. И это настораживало, пожалуй, даже больше, чем сам факт незаметного проникновения без пяти минут вастар лорда на территорию Общества Душ. С тех пор, как был побежден Айзен и бывшим капитанам и лейтенантам позволили вернуться в Сейрейтей, вайзарды держались обособленно и делиться знаниями, опытом и вообще чем бы то ни было с шинигами не торопились. Они никогда не отказывались помочь в случае необходимости и информацию, в общем, не утаивали, но отвечали лишь на прямой призыв или приказ. Быть может, этому способствовали настойчивое желание Совета Сорока Шести как минимум запереть опасных существ подальше и поглубже, встречавшее яростную поддержку Куротсучи-тайчо при условии, что это место будет располагаться в пределах досягаемости Двенадцатого отряда. А может быть, глубоко укоренившееся недоверие, которое не вытравили даже годы совместных боев. Нет, на вайзардов не набрасывались даже полные придурки, не понимавшие разницу в силе. Все же те были союзниками и почти своими, а Готей твердо вколачивал в шинигами понятие "свой" и "чужой". Своими были все шинигами и союзники - до тех пор, пока не нарушали законы и не поступало приказа, объявлявшего их "чужими". В отношении вайзардов приказа пока не поступало, вот только и это самое коварное "почти" тоже не позволяло просто принять их за своих. Рыжий и тут оказался исключением из правил. Впрочем, не факт, что оказавшись в Обществе Душ в качестве постоянного жителя, парень не хлебнет этого полной чашей. Рыжий? рыжий риока, рыжий временный шинигами. Рыжий вайзард. Рыжий вастар лорд, невесть как пробравшийся сквозь охранную систему Двенадцатого и прочно обосновавшийся на окраинах Руконгая. Наверное, только столетиями вбитое, вымученное и выстраданное умение держать себя в руках, не позволило рокубантай-тайчо уйти в шунпо сразу же по окончании совета капитанов. Никто из вайзардов так ничего и не сказал, но в их взглядах были отголоски тревоги. Возможно, их посещали те же мысли, что и Бьякую. Если вастар лорд является Куросаки Ичиго, значит, пустой в нем взял верх. Значит, его придется убить. Убить, справившись с тем, кто оказался сильнее Айзена. С тем, кому хотелось подарить счастье, а не смерть. Гири - преобладающее чувство долга. Или просто принцип наименьшего зла? Смерть одного или смерть многих, когда чудовище окончательно выйдет из-под контроля? Кучики не знал, что это такое, но боль оставляла кровавые ядовитые язвы на и без того почти мертвой душе. И металась в голове одна-единственная мысль, вспугнутой птицей кружась в опустевшей клетке разума: Только бы Рукия не узнала. Только бы не узнала... - Брат! Было глупо надеяться. - Брат, что случилось? Почему вы собираетесь куда-то? Что за пустой в Южном Руконгае? Брат! - Кучики-фукутайчо, возвращайтесь к своим обязанностям, - холодный спокойный голос дается с трудом, но не дрожит ледяная маска, за которой поедом грызет боль и почти-что-уверенность. - Но господин брат мой! Куда вы?! - Рукия, - в голосе сквозят усталость и пустота, как бы парадоксально это ни было. - Что ты хочешь услышать? И если услышишь, что ты сделаешь? Не вмешивайся хотя бы сейчас. Он не говорит, что она только помешает. Не говорит, что, скорее всего, Куросаки уже не спасти, и место их рыжего солнца занял монстр в дырой вместо сердца. Не произносит того, что идет, вероятно, на верную смерть - он знает, он уже сталкивался с пустым Ичиго, и тогда проиграл, хотя тот не открыл и десятой части своей настоящей силы. Теперь же... теперь он готов. Он не говорит. Но его сестра давно научилась читать между строк. Молча поклонившись, она исчезает в шунпо, а Бьякуя аккуратно снимает кенсейкан, складывает гинпаку и хаори, оставляя их на столе, и уходит. С собой он берет лишь Сенбонзакуру и свою боль. Эй, Король, хватит дрыхнуть! Всю задницу отлежал. Знакомый металлический голос действовал успокаивающе, внутри разливалось тепло и сытость, как после хорошего и плотного обеда, а в глаза сквозь листву светило ласковое солнышко. Сладко потягиваясь и довольно улыбаясь, Кё приоткрыл глаза и рассмеялся. Было чертовски хорошо. Стоило доверится Голосу, и большинство насущных проблем решились сами собой, оставались где-то в прошлом боль, пакостное чувство пробелов в памяти и желание найти людей. Нет, спасибо. Он видел достаточно, чтобы никогда больше не желать видеть этих мелких, злобных и почти уже ненавистных людишек. Слабые, никчемные, они сбивались в драные стаи, нападая на всех и вся, не щадя ни детей, ни женщин. Пара встреч с такими стаями оставили несколько глубоких царапин на его лице да штук пятнадцать трупов за спиной. Ну уж нет, одному было гораздо лучше. А лес всегда прокормит. Он не помнил много из того, что происходило, но больше уже не переживал об этом. Зачем переживать, когда знаешь, что тебе просто не могут причинить вреда. Голос в его голове был странным, но, похоже, действительно заботился о них обоих - как умел, со всем ехидством, подколками и откровенно пошлыми комментариями. После первого раза Кё еще пытался выспросить, что же тогда случилось, но Голос тогда буркнул что-то на тему - а оно тебе надо, Король? - и исчез в глубинах сознания, оставляя парню и полный контроль над телом, и одиночество, и право выбирать свой собственный путь. Он тогда долго сидел в корнях какого-то старого дерева, прислонясь затылком к шершавому стволу, и думал, чего же на самом деле хочет. Идти домой? Но где его дом? Если Голос был прав, а оснований не верить ему в этом не было никаких, парень был мертв и это был загробный мир, причем одна из самых его окраин. А, как известно, чем дальше от столицы, тем все печальнее. Вокруг царили хаос, разруха и кровавый бандитский беспредел, влезать в который рыжий не имел ни малейшего желания. Значит, у него оставалось два пути: либо остаться в лесах, либо идти в более благополучные районы, и в общем-то одно другому не мешало. Голос молчал, избегая даже комментировать решения того, кого называл Королем, и это почему-то заставляло проникнутся к нему еще большим доверием. Судя по всему, таинственный Голос вполне мог просто подчинить сознание парня и делать что захочется, однако же почему-то не торопился делать ничего подобного, физически проявляясь лишь тогда, когда не было выбора. Ну, по его мнению, не было. А с какого-то времени рыжий начал ощущать еще чье-то присутствие. Слабое, едва уловимое, но родное настолько, насколько, по его представлению, может быть родным отец там, или брат старший. Из отрывков ощущений, сохранившихся в памяти, подобное он чувствовал по отношению к запаху готовящейся еды, черно-белому мячу и противному запаху дымящихся бумажных палочек с какой-то гадостью. И теперь вот к этому самому ощущению чего-то. на прямой вопрос Голос уклончиво скрежетнул про то, что старик потихоньку просыпается, и убрался обратно. Дня три потом не вылезал. Кё успел соскучится. В общем, так и не придумав, что же делать дальше, парень плюнул на все и решил просто жить, как живется, идти, куда несет ветер и глядят глаза и не забивать себе голову. В реках всегда можно было поймать рыбу, в лесу было много орехов и диких плодовых деревьев, а грибы и ягоды он старался игнорировать. Ну правда, пары раз хватило, чтобы отучится тянуть в рот все, что привлекательно выглядит. Ух, как же ругался Голос, поминая какие-то "родные пески, а не этот зеленый ядовитый гадюшник"! Впрочем, они тогда выкарабкались. Дни сливались в одну полосу, и вскоре парень уже перестал даже пытаться их считать. Просто жил, наслаждаясь свободой и пикировками с самим собой, а точнее, с Голосом. Пару раз он попытался дать Голосу прозвище, но тот оба раза отреагировал как-то странно, ворча и огрызаясь, словно прятал смущение и что-то еще. Теплоту? Привязанность? Да ну, глупости. Пару раз за прошедшее время он видел воинов в черном, которые словно искали кого-то, но близко не подходил. Он вообще старался не показываться на людях, чтобы не огребать проблем на свои и чужие головы, но однажды все равно пришлось зайти в деревню, когда юката совсем износилась. Брать одежду с трупов брезговали и он и Голос, а потому пришлось покупать. В результате он стал счастливым обладателем поношенных, но добротных и крепких хакама, катагину и добуку, что вполне его устроило. На гэта денег, найденных в обшаренных карманах пятнадцати подонков, уже не хватило, но рыжий уже привык ходить босиком. Возвращаться в деревню он не собирался, а то бы узнал, что буквально через пару часов в нее вошел патрульный отряд шинигами, очень настойчиво расспрашивая о людях с рыжими волосами и был моментально заложен перепуганным в смерть торговцем. Впрочем, к тому моменту Кё был уже далеко. Когда вокруг тебя неожиданно появляются трое воинов в белых хаори, ситуация сразу оценивается как критическая любым здравомыслящим существом. Вот и Кё оценивал ее также, и даже Голос вполне был согласен, ограничившись емким и многогранным словом "писец". Судя по сосредоточенному и решительному выражению на лицах всех троих - седого короткостриженного качка, странного кудрявого типа и мутного неприятного парня с совсем уж дурной стрижкой - Голос имел в виду совсем не представителя редкого вида ученых... С трех сторон, Король. Не уйдем. - Куросаки Ичиго, - в голосе неприятного типа отчетливо звучало утверждение. - Приятно познакомится, - буркнул рыжий, исподволь следя за остальными участниками намечающегося действа и отчаянно жалея об отсутствии еще пары глаз на затылке. А также пары рук, ног и, желательно, мечей. Что-то подсказывало ему, что простым разговором дело не ограничится. - Меня Кё зовут. На лице блондина мелькнуло удивление - и пропало так же быстро, как появилось. - Понятненько. Что ж, рад, наконец, встретиться с тобой, - улыбка стриженого больше походила на оскал. - Меня зовут Хирако Шинджи, а это - мои коллеги Оторибаши Роджуро и Мугурума Кенсей. И что же тебя привело сюда, Кё? - А что, не видно? Гуляю я тут. - Ну почему же не видно, мы все заметили, как ты тут гуляешь, - последнее слово сочилось непередаваемым ехидством. Внутри заворчал Голос, стриженый придурок явно приближался к черте. - Хорошо наелся? - Да не жалуюсь, - сквозь зубы процедил рыжий, прикидывая, как половчее просочится сквозь окружение. Блондин покачал головой. - А вот этого я бы не советовал, парень. Не успеешь, нашумишь - даже с твоей силой. Пока ты вреда никому не причинил, но что будет потом? Хочешь стать убийцей? - Да не смеши, - в голосе рыжего начала прорезаться веселая, какая-то совсем бесшабашная злость, и все отчетливее звенел металл. - Убийцей? Я убиваю, защищаясь, когда нападают впятером на одного. Смотрю, на тебе хороший косодэ - теплый, удобный. И хаори такое... новенькое. Давно сюда ночью заглядывал? - Хватит придуриваться, Куросаки. Тебе тех подонков на один зубок, да и то не хватит, - а это седой справа не выдержал. Нетерпеливый. Вспыльчивый. Вку-у-усный... Ээээ... Не понял. Ты это чего? - Не понимаю, о чем вы. Меня зовут Кё. Я не знаю никакого Куросаки. - Постой, Мугурума. Он умер в Генсее в своем человеческом теле, а сюда попал через Круговорот Душ, вот потому-то Двенадцатый его и не засек, - я ведь прав? - Ну, прав, наверное, - рыжего отчетливо передернуло. - Проснулся в лесу от пинков разбойников, урыл этих гадов и пошел, куда глаза глядят. Голос мне рассказал кое-что, пытался заставить вспомнить, только я не помню, все словно молью изъедено. Лыбу наглую помню, на твою похожа. И что зубы хотел этой лыбе пересчитать. - Расскажи о голосе, - спокойствие явно далось этому типу, как там его, Хирако Шинджи, довольно непросто. - Он всегда был со мой. Помогал и рассказывал. В том числе и то, что от таких, как вы, надо держаться подальше, - угрюмый вид рыжего был настолько знаком до каждой черточки, каждой морщинки, что у вайзардов сжались кулаки. Но драка вариантом не была, если оставалась хоть малейшая возможность вытащить парня. Тот явно пытался найти лазейку, чтобы сделать ноги, но три капитана оставались начеку. Похоже, Куросаки и тут умудрился учудить, почти подружившись со своим пустым и вполне комфортно разделяя жизненное пространство собственной души с этим паразитом во всех смыслах. - А он не объяснил, почему? - Спросил Хирако-тайчо и замер, дожидаясь ответа, от которого зависело очень многое. Бывший соратник им явно не доверял, не помня почти ничего, но, видимо, все же помнил достаточно, чтобы не нападать. Наверное, ситуация вряд ли могла бы быть хуже. С одной стороны, это был Куросаки Ичиго, пусть и слегка изменившийся, но все же свой. Ребенок, которого Хирако и остальные вайзарды сами учили контролировать внутреннего пустого, с которым сражались бок о бок и умирали там, на развалинах фальшивой Каракуры. С другой же стороны, было непонятно, чего ожидать от его внутреннего пустого. Сами вайзарды с пустыми внутри душ не общались, жестко контролируя и подминая их под себя до полного подчинения, до утраты теми даже зачатков самостоятельной личности. Это была просто сила. Но с Куросаки все было иначе. Его пустой сам по себе был личностью, да еще и обладал немалой силушкой. И то, что до сих пор он ее не применил, могло означать, что Ичиго все же сумел взять его под контроль. А могло и не означать. Глупые пустые вастар лордами не становились никогда. Глупых пустых съедали раньше. А парень смотрел на него прямым взглядом, и в до боли знакомых карих глазах отчетливо читалось сомнение. - Скажем так, он представил убедительные доказательства того, что таким, как вы, доверять не стоит. Выхода из сложившейся патовой ситуации не было. С одной стороны, надо было хватать мальчишку и тащить его в Сейрейтей, и пусть сотайчо с присными разбираются уже там, что, как и почему произошло с Ичиго и каких неприятностей огрёб на свою рыжую макушку этот непоседа. С другой же, поступить так - почти гарантированно поставить пацана под удар. Если он не сумеет сдержать пустого, его не просто убьют, его отправят в Двенадцатый, а такой судьбы для одного из своих итак немногочисленных сородичей, да еще и самому младшему, никто из капитанов не желал. Наверное, стоило сразу убить это создание, но рука не поднималась. Вот так, без маски, без дыры, в обычной, ношенной одежде он до того напоминал вечно солнечного Ичиго, что в душе Хирако зашевелилось давно забытое за ненадобностью теплое чувство привязанности. Стоит, хмурится. Сосредоточен. Напряжен. недоверчив и ожидает удара в любой момент. Они просто не успели. Стоило чуть отвлечься на не вовремя всплывшее ощущение тепла, как мальчишка тут же этим воспользовался. Да, не им ловить ученика Шихоин Йоруичи, Богини Скорости. Одного из лучших учеников. Впрочем, реяцу парня никуда не делась, и след за ним оставался широкий и ясный, особенно теперь, когда они этот след взяли. Они найдут его, обязательно. И больше не станут тратить время на разговоры. -------- И снова небольшие комментарии. Хакама – очень широкие штаны или юбка с семью складками – пятью спереди и двумя сзади. По бокам имеются разрезы от пояса до бедра, так что все хакама безразмерные. Части хакама скрепляются двумя длинными поясами, без которых вся эта конструкция просто развалится. Для простоты можно называть все без разбору пояса оби, хотя на самом деле в традиционном кимоно их четыре или пять видов, и у каждого свое сложное название и предназначение, однако в основном они декоративные или женские, и шинигами их не используют. Косоде – верхняя одежда, "рубашка". Под низ обычно надевается нижняя куртка - дзюбан. У шинигами она выглядывает из-под ворота косоде и имеет белый цвет. Что-то типа майки под рубашкой. Косоде может как заправляться в хакама, так и одеваться навыпуск. Хаори – так называется накидка, которую японцы обычно носят поверх традиционной одежды. В Японии существует множество разновидностей хаори. Самая обычная и распространенная называется тюбаори. Произнося "хаори", японцы подразумевают именно эту накидку. Хаори без рукавов называется сосэнаси хаори. катагину - по существу, этот предмет одежды был создан как безрукавный суо, это было сделано, чтобы увеличить свободу движений. Напоминает жилет без рукавов и подкладки, не стесняющий движений. Обычно надевался поверх косоде, но... добуку - короткая, открытая спереди куртка. Урахара такую носил. гэта - японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху имеют вид прямоугольников со скруглёнными вершинами и, возможно, немного выпуклыми сторонами). Придерживаются на ногах ремешками, проходящими между большим и вторым пальцами. писец как представитель редкого вида ученых - вообще слово "писец" является названием должностного лица, связанного с искусством письма и чтения. Песец же (написание через букву "е", а не "и") является промысловым пушным зверьком. Ну и к слову: Кенсейкан – своеобразное украшение волос, которое по традиции носят главы клана Кучики. Сделано из белой кости, состоит из пяти треугольных «трубочек» - две над правым ухом и три на левой стороне головы - через которые пропущены пряди волос. Позади головы части кенсейкана соединены белыми веревочками. «Ginpaku kazahana no uzuginu» - «белый, подобно серебру цветок, лёгкий, словно шёлк" шарфик Кучики Бьякуи. Был сшит Цудзисиро Куроемоном III, стоит бешеных денег и весит 68 килограммов при том, что в самом Бьякуе всего лишь 64 кг. Бедный!