It is never too late

Учиться ему не нравилось. От слова совсем. Это было глупо и скучно - просиживать за письменным столом часами напролет, заучивая сведения об окружающем мире, постигая каллиграфию, риторику и все то, что высокий аристократ Кучики Бьякуя считал необходимым знать образованному человеку на попечении клана Кучики. Иногда Кё сбегал от слуг и репетиторов, чтобы посидеть на ветвях раскидистой сакуры над прудом и подумать о том, насколько круто изменилась его жизнь. С той поры, когда он был безродным руконгайским бродягой прошло уже больше года. Все это время парень обитал в поместье одного из Великих Кланов и познавал мир. Нет, как и обещал тогда мужчина, оказавшийся главой Клана и одним из капитанов шинигами, его свободу никто не ограничивал, хотя ему объяснили, что есть места, куда лучше не соваться. Ну да это же самое интересное! Поначалу, конечно, Кё старался вести себя образцово и соответствовать ожиданиям, но однажды осознал, что никто его убивать за малейшее непослушание и провинность не собирается. Это осознание пришло к нему в тот момент, когда во время обеда он, случайно поскользнувшись, расплескал соус, часть которого попала на лелеемый шарфик хозяина дома. Потом парень не мог без улыбки вспоминать, как испуганным зверьком забилось где-то в горле сердце. Он замер сусликом и приготовился ко всему - уже успел наслушаться о мече капитана Шестого отряда. А тот спокойно отложил приборы и сказал совсем не то, что ожидал рыжий: - Пора с тобой тренировки проводить, координация ни к черту. Завтра приступишь, - и, подняв на него взгляд, в котором не было ни тени упрека или гнева, продолжил. - Сядь и доешь, оставлять еду на тарелке неприлично. Почему-то именно в тот момент парень понял, что никто ему не угрожает, а то даже спал чутко, вскакивая от малейшего шороха. С того, первого пробуждения, Голос больше не появлялся - пошел я спать, Король. Нужен буду, зови, - но теплое ощущение другого присутствия, наоборот, усиливалось и крепло. Кё не совсем понимал, что это, но ему нравилось. У учителей он не спрашивал, это казалось слишком личным, чтобы вообще кому-то говорить. Он часто видел других шинигами и вообще жителей Сейрейтея, каждый раз поражаясь тому, насколько они отличаются от жителей Южного Руконгая, который по привычке, выработанной всего за неделю, считал чуть ли не местом своего рождения. С ним здоровались, его тискали, кормили и снова тискали так, что иногда приходилось прятаться. Однажды во время таких вот пряток, в очередной раз удирая от разошедшейся Мацумото-фукутайчо, рыжий ухитрился спрятаться в бараках первого отряда. Как он туда просочился, осталось для всех тайной. Что самое интересное, даже для подчиненных капитана Сой Фонг, получивших потом заслуженное наказание за невнимательность от своего вспыльчивого капитана. Обнаружился наглый мальчишка только поздним вечером, когда кому-то умному пришла, наконец, в голову идея, что за этот день они только в одном месте не искали. Нахал сладко посапывал в небольшой нише рядом с кабинетом главнокомандующего и знать не знал, какого навел шороху. Кстати, отследить его по реяцу не удалось, скорее всего, просто из-за выбора им места - все-таки полностью прятать свою собственную сильнейшую реяцу Ямамото, как и любой из капитанов, был просто не в состоянии, да и нужды в том не было. Вот и получилось так. Больше, конечно, такие номера у мальчишки не проходили. А тогда вызванный на место Бьякуя даже будить парня не стал, просто подхватил на руки и отнес в поместье. Ох и влетело потом рыжему по первое число! Вообще, у следившего за выходками рыжего недоразумения Бьякуи создавалось порой ощущение, что парнишка добирает то детство, которого лишился сначала из-за смерти матери и своей силы, а потом из-за войны. Учитывая, что по меркам Общества Душ он действительно являлся всего лишь мальчишкой, относились к нему соответственно. Укитакэ-тайчо пытался кормить сладостями, впрочем, участь сия не миновала никого, так что Бьякуя иногда искренне сочувствовал подопечному. Зараки-тайчо и его ребята взялись за физическую подготовку парня, и к данному моменту этот уникум уже вполне прилично владел асаучи. Даже Сой Фонг-тайчо приняла посильное участие, обучив парня основам шунпо и маскировки. На свою голову. Парень по-прежнему опасался трех вайзардов, предпочитая обходить их десятой дорогой, но с остальными давно стал своим в доску парнем. Иногда Бьякуя размышлял, а не отправить ли парня в Академию. При всей нелюбви к учебе и непоседливости, Кё впитывал знания, как губка, и учить его было сплошным удовольствием вперемешку с отчетливым желанием придушить паршивца по результатам обучения. У него все еще не было занпакто, пустой, казалось, уснул и не беспокоил ни своего шинигами, ни окружающих, а общение с ровесниками, пусть и условными, пошло бы ему на пользу. Конечно, общения у Кё было хоть отбавляй, но вряд ли общение со взрослыми шинигами могло заменить некоторые вещи. А однажды в поместье Кучики с визитом прибыла глава клана Касумиоджи, Луричие. Девочка, похожая внешне на фарфоровую куколку, с огромными зелеными глазами и золотыми локонами. Несколько удивленный визитом глава клана Кукичи встретил ее на пороге дома, проводил в гостиную, дождался чая и осторожно поинтересовался, что же Луричие-химэ понадобилось здесь, да еще без предварительной договоренности о визите. Подобного рода встречи обычно готовились за месяц, а то и за два-три, но уж никак не являлись внезапными. Ответить принцесса не успела, потому что в дверь влетел растрепанный, запыхавшийся рыжий ураган. - Бьякуя! Да отцепись ты от меня, достала, блин! Бьякуя, я больше не могу! Спаси меня от этих придурков из Одиннадцатого! И от нее! - Закинутая назад рука вынула из-за плеча рыжего малышку-лейтенанта Одиннадцатого отряда и, держа за шкибот, протянулась в сторону застывшего Кучики. Впрочем, Кусаджиши-фукутайчо не стала дожидаться, пока ее выставят, и, извернувшись и цапнув Кё за предплечье, смылась. Издав вопль разгневанного пустого, рыжий ломанулся за сбежавшим врагом, а Кучики, вздохнув про себя, приготовился извиняться перед высокой гостьей. Не потребовалось. Одного взгляда на грустно-задучиво-нежное выражение лица химэ было достаточно, чтобы понять - в извинениях нет нужды. А потом он вспомнил, откуда принцесса Касумиоджи знала рыжего риоку, и в груди привычно защемило от воспоминаний. Они тогда просто сидели молча и пили чай, а на прощание Луричие получила приглашение посещать поместье Кучики. Вздохнув и мужественно не позволяя пролиться ни слезинке, глава одного из сильнейших кланов оружейников поблагодарила за честь и откланялась. Наверное, только она и могла бы понять Бьякую. Смотри - но не трогай. Будь рядом. Помогай. Защищай. Учи. Но в самой глубине были совсем другие желания, вот только принцесса уже несколько лет была замужем, а сам Бьякуя... А что он? Ну не кончается же мир от неразделенной любви к наглому мальчишке. Конечно, можно было бы принять его в клан - уж в этот-то раз старейшины, не забывшие еще ни упрямство главы, ни побед рыжего особо сопротивляться бы и не стали, вот только что-то мешало. Если к Кё вернется память, Куросаки Ичиго не скажет ему спасибо, совсем не скажет. Да и Рукия... Рукия неожиданно стала проблемой. Только встретившись с рыжим подопечным рокубантай-тайчо, она едва сдержалась, чтоб не заехать тому по физиономии. Рядом стоял напряженный, словно превратившийся в камень Абарай, и одного взгляда в помертвевшие, какие-то погасшие глаза лейтенанта хватило, чтобы осознать, что дружбы между рыжим и красноволосым больше не будет. По крайней мере, в ближайшем будущем так уж точно. А потом, когда Кучики-старший уже переоделся в домашнее и отдыхал в саду с книгой, Рукия пришла к нему и тихим голосом спросила: - И что теперь, господин брат мой? - Ты не рада? - Почему, рада. Наверное. Но знаете, брат, это ведь не он. Это просто Кё, бродяга из Руконгая. Это не Ичиго, - в голосе сестры Бьякуя слышал едва различимое отчаянье бессонных ночей и не пролитые слезы. - Я не могу, не могу на него смотреть. Внешность та же, а характер, привычки, жесты - все другое. Словно кто-то украл его внешность, как тот арранкар у Шибы-фукутайчо. Мне убить его хочется каждый раз, как я его вижу. - Понятно, - он не смог скрыть в нотку презрения в голосе, да, наверное, и не хотел. Отчего-то сжавшаяся, словно от удара, сестра сейчас не вызывала ни грамма сочувствия и жалости. Хотя нет, жалость она вызывала, вот только немного не по тому поводу. - Что ж, не смею вас больше задерживать, Кучики-фукутайчо. - Брат, я... - Прошу вас удалиться. Бьякуя никогда не ожидал подобного от сестры. Ее слова вызывали в лучшем случае недоумение, постепенно перераставшее в душе аристократа в презрительную жалость и гнев. Он не понимал, как можно быть настолько неблагодарной, чтобы отказаться от родного и любимого человека лишь только потому, что он утратил память и приобрел новую личность взамен. С его точки зрения подобное не только не соответствовало долгу, но и было просто по-человечески подло. Кучики, сам когда-то попавшийся в ловушку и совершивший по отношению к сестре подлость, не понимал, как можно повторять те же ошибки. Тогда от непоправимых последствий его спас рыжий риока, но сестру спасать не хотелось. С той поры в семье Кучики начался разлад. Брат и сестра практически не общались, малышка-лейтенант переехала в казармы Тринадцатого отряда, а он заботился о делах клана и рыжем нахальном мальчишке. - Эй ты, рыжий! - Голос рокубантай-фукутайчо настиг Кё в тот момент, когда он отрабатывал в саду несколько довольно сложных ката, показанных ему с утра третьим офицером Одиннадцатого отряда Мадараме Икаку. Учитывая отсутствие занпакто, бойцы, взявшие над парнем шефство, все усилия направили на технику, что оставляло парня с синяками, вывихами, ссадинами и постепенно формирующимся умением отлично постоять за себя с применением любого оружия. Причем, судя по приемам, учили его не столько сражаться, сколько драться, и для бывшего рунгайца между этими двумя понятиями была существенная разница. Обычно занятия проходили под зорким наблюдением капитана Зараки, который хоть и не вмешивался, но пару раз рыжий, отдыхая после особо жестоких тренировок, видел, как тот раздавал своим бойцам подзатыльники и что-то ворчал. Те вздыхали, и следующая тренировка проходила в несколько щадящем режиме. А потом все повторялось. Когда рыжий однажды спросил тайчо о том, когда же он сам с ним будет заниматься, Кенпачи хмыкнул, приложился к саке и выдал, что, мол, когда опыта поднаберешься, тогда можно будет и смахнуться, чем заработал удивленные взгляды всего отряда. Именно после этих тренировок Кё осознал, насколько же ему повезло тогда, в Южном Руконгае. А Голос, готовый прийти на помощь при необходимости, вообще был чем-то из разряда божественного проведения. Рыжий потом долго пытался как-то связаться, добраться до места, где спрятался его пустой, но только и смог, что на пару минут оказаться в странном, словно уложенном на бок, мире, в котором были необычные башни, голубое небо да безбрежный океан. Больше подобный фокус провернуть почему-то не получалось, он и после того раза дня два не мог толком проснуться, даже Бьякуя забеспокоился. Правда, когда парень объяснил, что произошло, лорд Кучики тут же успокоился и даже как-то повеселел, хотя ни на лице, ни в глазах ничего вроде и не отразилось. Но за прошедшее время Кё научился различать оттенки настроения своего опекуна, пусть не все и не до конца, но тогда Кучики-сан, видимо, не счел нужным изображать обычную свою невозмутимость, и мальчишка разглядел. Что заставило его пытаться снова и снова, почти доводя себя до изнеможения, пока однажды не нарвался на укоризненное: "Не стоит торопиться". И вот теперь этот придурок! Лейтенант Шестого отряда вызывал у него странные чувства. С одной стороны, он казался надежным, не смотря на всю свою порывистость и вспыльчивость. Надежным, добрым и заслуживающим доверия. С другой, было в нем что-то такое, что заставляло парня держаться как можно дальше от татуированного шинигами. Наверное, это можно было бы назвать инстинктом самосохранения. Что-то подсказывало Кё, что с этим человеком не стоит знакомится ближе. Причем он видел, что многих его знакомых и друзей подобное поведение весьма удивляет, как удивляет их оскорбительная вежливость маленькой дзюсанбантай-фукутайчо. Сестра его опекуна самого Кё не переносила на дух, а он и не лез, не желая встревать в разборки с настоящими родственниками Бьякуи. Рыжий так и не мог забыть, что он таковым не является и живет там лишь из милости. Он вообще живет лишь из милости, как однажды ему объяснили злым шепотом несколько рядовых пятого отряда. Он тогда их раскидал, как щенков, но злой шепоток в спину, демонстративно проигнорированный, неприятно осел в душе. Впрочем, Кё старался не заострять внимание на том, чего не могли изменить ни он сам, ни рокубантай-тайчо. Просто выкинул из головы и продолжил жить дальше. - Эй, я к тебе обращаюсь, шинигами недоделанный, - кажется, не вовремя предавшись воспоминаниям, Кё не успел удрать. Теперь придется разговаривать, блин. - Чего тебе, - буркнул парень, и не думая выпускать бокен из рук. Чувство самосохранения тревожно звенело. - Поговорить надо, как мужчинам, - неожиданно мирно проронил лейтенант, опускаясь на скамейку и всем видом демонстрируя мирные намерения. - Не о чем, вроде, - хмыкнул рыжий, опускаясь туда же и отставляя тренировочный меч. Глупо было бы думать, что он мог бы противостоять лейтенанту даже с ним. Не сказать бы, чтоб это ему помешало сопротивляться, вздумай тот действительно подраться. Он всегда сопротивлялся любому давлению, просто не мог заставить себя промолчать. Наверное, поэтому Бьякуя никогда не давил, не ругался и даже голос ни разу на воспитанника не повысил. - Вот тут ты не прав, парень. Мужчинам всегда есть о чем поговорить. Не о драках, так о женщинах, - красноволосых как-то очень ненатурально ухмыльнулся. - Вот тебе, к примеру, какие нравятся? Не может быть, чтоб ты о женщинах не задумывался. Рыжий честно попытался выйти из ступора, куда его со всего маху вогнал вопрос лейтенанта Абарая. Нет, он, конечно, понимал, что это совершенно нормальный вопрос, что задумываться о женщинах тоже вполне нормально и что каждому нравятся разные типы женщин. Достаточно было пару раз послушать треп бойцов Зараки, чтобы это осознать. Но вот тот факт, что подобный разговор с ним заведет Абарай-фукутайчо, с которым за прошедшее время он едва ли парой фраз перекинулся - это было шоком. Да и что ему отвечать? Парень никогда особо не думал на эту тему. Свою прошлую жизнь он не помнил, в Руконгае больше был озабочен вопросами выживания, и, казалось бы, вот сейчас и время подумать. А не думалось об этом, даже в голову ни разу не пришло. Отчего-то в голове снова всплыли обрывки воспоминаний о двух разных людях: глубокие синие глаза в обрамлении пушистых ресниц, похожие на глаза Кучики-фукутайчо если бы не отражавшееся в них тепло, и еще длинные рыжие волосы с маленькими цветами-заколками в них. Девушки? Возможно... - Не знаю, - честно ответил парень, вздыхая. - Не думал. - А ты подумай. Вот, к примеру, Мацумото-фукутайчо. Хороша, правда? Горячая штучка со своей... хм...выдающейся харизмой... Или малышка Хинамори. Подлечить разбитое сердечко - и бери готовенькое... Наверное, Абарай не ожидал, что ему прилетит. Вот не ожидал, и все. Иначе как объяснить, что Кё умудрился не только достать его, но и прилично рассадить губу. Внутри поднималась волна иррациональное злости, какая-то пелена, не иначе. Хотелось избить этого урода до полусмерти, а потом вылечить и избить еще раз. Понятно, что ему такое не светит, но вот хотелось. Рыжий терпеть не мог, когда о ком-то из его знакомых или друзей говорили в подобном тоне. Он ненавидел эту презрительную жалость, эти сальные шуточки или ощупывающие взгляды, направленные на Мацумото-фукутайчо, которую давно уже называл не иначе как Рангику-сан. А та, застав его как-то за дракой и выпытав причины, долго смеялась и лезла обниматься, а потом, вдруг посерьезнев и потрепав рыжие лохмы, тихо попросила не обращать внимания. Было в ее голосе что-то такое, что заставило Кё нарываться на драки по данному поводу лишь убедившись, что Рангику-сан не увидит и не узнает. Пока получалось. А за шуточки в отношении Хинамори он вообще мог дать в нос даже сотайчо. тихая девушка была одной из тех, кто сразу принял Кё и не вызывал у него настороженности. Однажды она зазвала тогда еще опасливого, словно дикий звереныш, рыжего к себе в сад и накормила арбузом, которого парень до этого не пробовал ни разу даже у Кучики. И попросила приходить иногда. Он пришел, ему было не трудно. А у бывшей фукутайчо всегда было наготове что-нибудь вкусное, чаще всего ей же и приготовленное. запах ее стряпни пробуждал что-то в душе у рыжего, заставляя приходить снова и снова. Потом они начали разговаривать, потом - подружились. По крайней мере, Кё искренне считал Хинамори своим другом, а что думала об этом девушка, она не говорила. И вот теперь этот крашеный бабуин посмел оскорблять этих двух женщин! - Вот, значит, как, - Абарай поднялся, утирая кровь тыльной стороной ладони и сплевывая. - Ну давай, щенок. Давай посмотрим, чему ты научился. Дальнейшее напоминало избиение младенца, где в роли оного выступал Кё, единственный и неповторимый. Казалось, что каждый удар что-то выворачивает в нем наизнанку, заставляя саму душу корчится в агонии. Почему-то от действий и слов Абарая было даже не мерзко, просто пусто на душе, словно внутри действительно была дыра. В какой-то момент парень настолько в это поверил, поверил, что еще чуть-чуть - и он действительно просто превратится в пустого, в чудовище из тех, на которых охотятся шинигами, что просто застыл и перестал даже пытаться уклоняться. Откуда-то из глубины, вместе с болью, приходили воспоминания о смехе, дружеских подзатыльниках, перебранках и сражениях плечом к плечу, спиной к спине, и мелькание красных волос, и доверие, и дружба. Память, словно издеваясь над своим владельцем, все подбрасывала сцены давно минувшего прошлого, от которых мутило больше, чем от ударов. А потом все прекратилось, и разгневанный голос опекуна прорвался сквозь кошмар нахлынувшей памяти. - Бакудо №11. Хон. И удары прекратились, хотя болезненные вспышки памяти уходить и не думали, продолжая впиваться в измученное уже сознание подростка тысячами острейших иголок. - Лейтенант Абарай, возвращайтесь в казармы. И сдайте занпакто. Я с вами потом поговорю. - Капитан... - Вон, я сказал! - И заботливые, сильные руки, поднимающие с земли. - Держись, малыш. Все будет в порядке. - Не называй... меня... малышом.. Бьякуя... На большее рыжего уже не хватило. ------- Краткий комментарий. Бакудо №11. Хон - легкое заклинание, которое обездвиживает конечности противника на несколько минут с помощью ауры.