***
Ярость хлестнула сознание эльфа в момент, когда нервные импульсы донесли до мозга информацию о том, что его руку крепко держат тонкие пальцы, а слух уловил выпаленное на выдохе "не уходи". Бродившие до этого в голове разноголосые мысли выстроились в одну, пронизанную раздражением и горечью, и пронеслись за ту секунду, которую Фенрис потратил на то, чтобы развернуться к Андерсу и вонзить в него испепеляющий взгляд. "Демоны тебя задери, проклятый, проклятый одержимый! Если бы ты знал, чего мне стоило сидеть здесь, ждать тебя, как побитая собака, не уйти, не сбежать... Но ты даже не представляешь, ублюдок, как я наступаю себе на горло, извиняясь перед тобой... магом!" Издав гортанный рык, Фенрис схватил Андерса правой рукой за шею, нещадно сдавив, и протащил пару шагов до стены, ощутимо припечатал к ней оцепеневшее от внезапности тело. Вторая рука уже свернулась в пылающий лириумным пламенем кулак и неумолимо занеслась для удара; эльф не отрывал дикого взгляда от ошалевших глаз своего ненавистного, болезненно обожаемого врага. В момент, когда когтистая перчатка еще сильнее сжала горло, по лицу Андерса скользнула тень нескрываемого страха, зрачки расширились, почти полностью скрыв теплую медовую радужку, а сердце, что так страстно сейчас желал сжать железной рукой воин, рухнуло куда-то в район желудка. "Вот и все. Доигрался. Надеюсь, Справедливость покинет это тело сразу же после моей смерти..." И воину, и магу казалось, что момент превратился в вечность. "Сейчас я его убью, и все мои страдания прекратятся! Просто еще один маг... один маг, которого я... А-а, не могу! Паршаара!" Хватка на горле целителя чуть ослабла, и тот пару раз моргнул и нервно облизнулся. Не сводивший все это время взгляда с лица Андерса, Фенрис проиграл бой самому себе. "Тогда... тогда я сделаю то, после чего точно его убью." Жесткий нагрудник прижал мага к стене, выбивая рваный выдох, и слишком серьезное, слишком решительное лицо эльфа с огромными глазами оказалось непозволительно близко. Приоткрытый, неровно дышащий рот рывком впился в пересохшие губы целителя, исключая сопротивление. Зажмурившийся до цветных пятен, Фенрис целовал Андерса так, будто пытался донести до мага без слов все свои противоречивые эмоции. Из перегоревшего от переживаний сознания стерлись все связные мысли, и он просто отчаянно продлевал поцелуй, уже почти отпустив горло целителя, но все так же не открывая глаз. Наконец он мягко отстранился, отвернул лицо и попытался отступить на шаг, издав звук, похожий на всхлип. В этот момент пришел уже черед Андерса разозлиться. Схватив напряженного, словно обороняющееся животное, Фенриса за плечи, маг с силой приложил его спиной о стену - так, что у того на миг закатились глаза и перехватило дыхание. Уперев руки по обеим сторонам седовласой головы и склонившись, Андерс безапелляционно и требовательно поцеловал теряющего связь с реальностью эльфа. Его собственные мысли плясали в голове, как солнечные зайчики ранней весной. "Способен перенести любую боль, но безоружен перед лаской... В этот раз я не дам тебе сбежать, эгоист несчастный!" "Может, завтра ты меня убьешь... Но сегодня я хочу, чтобы у нас было все!" Страсть, вполовину разбавленная отчаянием, охватила мятежное сознание целителя, сдерживавшего свои желания слишком долго. Чуть трясущиеся от возбуждения и нервов руки жадно, но осторожно оглаживали немногие открытые участки голой кожи эльфа; дыхание участилось. Все так же продолжая целовать, не позволяя ни о чем задуматься ни на секунду, Андерс принялся расстегивать ремни нагрудника, отделяющего мужчину от вожделенного тела; не давая воину опомниться, маг просунул колено между его почти подкосившихся ног, и эльф подавился стоном – он окончательно потерял способность думать головой. Мягко надавливая бедром на пах едва стоящего на ногах Фенриса, Андерс, наконец, разделался с доспехом, и тот с глухим звуком рухнул на пол, едва не ударив по босой ноге своего хозяина. Потерявший самоконтроль эльф вовсю изучал руками тело целителя, отдавшись инстинктам; следующими на пол полетели левая перчатка доспеха и мантия самого Андерса – Фенрис буквально содрал ее с мужчины, особо не церемонясь с застежками. Эльф оказался достойным учеником такого учителя, как страсть. Лопнула цепь, сдерживавшая его эмоции, и они затопили болезненное, подорванное лириумом и годами рабства сознание... Втащив Андерса за ворот рубахи по лестнице и нанеся вещи непоправимый ущерб когтями оставшейся перчатки, воин вновь приложил его спиной о стену. Целовать потерявшего дыхание, на несколько секунд абсолютно беспомощного мага оказалось для него каким-то особым, садистским удовольствием. Однако Андерс быстро восстановился и, схватив возбужденного и трепещущего от азарта эльфа за грудки, открыл его спиной дверь первой попавшейся – Хоуковой – спальни. В другой ситуации Андерс бы присвистнул, оценивая габариты кровати Эллис, однако сейчас его интересовал гораздо более привлекательный объект, растянувшийся на этой самой кровати под голодно смотрящим на него целителем. Подобное недвусмысленное положение смутило немного пришедшего в себя эльфа, и взгляд его заметался, словно бы ища пути к отступлению; однако нежные, страстные поцелуи в шею снова отправили его сознание в долгосрочный отпуск, и он замер и обмяк, словно щенок, которого взяли за шкирку. Андерс, не встречая сопротивления, принялся изучать резко выступающие ключицы, лириумные дорожки, расчертившие шею, острые уши сбивчиво дышащего эльфа. Его правая рука рассеянно блуждала под облегающей черной рубашкой воина, оглаживая бархатистую кожу, местами рассеченную старыми рубцами, лаская горячий впалый живот, выпирающие ребра, затвердевшие маленькие соски… Наконец, устав изводить себя любопытством, целитель настойчиво стянул рубаху со слабо сопротивляющегося воина с затуманенным взглядом. «Как чудовищно… красиво…» Андерс впервые видел торс Фенриса абсолютно обнаженным, и от этого зрелища ему захотелось одновременно и растерзать бывшего хозяина эльфа, и пожать ему руку. Линии, берущие свое начало на гладком подбородке, плавно спускались к ключицам, откуда ветвились и соскальзывали красивыми голубоватыми изгибами к ребрам; два изящных бело-голубых завитка огибали темные соски. На животе две основные линии становились параллельными и ближе к паху вновь расходились, переходя на ноги. Слишком велико было искушение попробовать эту красоту на вкус… Каждое прикосновение губ к пряной, словно напоенной вином коже несло привкус лириума и легкие искорки энергии. Андерс исследовал трепещущее тело, следуя за линиями, ловил слухом жаркие вздохи и треск разрываемого стальной перчаткой покрывала. Острые когти давно уже превратили рубаху Андерса в лоскуты, местами пропитанные пятнышками крови, и он сбросил ее на пол. С огромным удовольствием он бы избавился от последнего элемента доспеха Фенриса - треклятой перчатки - однако попытка лишить мнительного любовника его последнего средства обороны могла закончиться плачевно; потому целитель решил, что располосованная спина – не самая высокая цена за невероятную ночь. Доведя дорожку жадных поцелуев до края ткани, Андерс вынужденно приостановил свое увлекательное исследование. Осторожно, но уверенно подцепив край черных облегающих штанов воина, под которыми уже давно четко вырисовывался возбужденный член, он потянул мешающий предмет гардероба вниз, высвобождая из одежды красивые, стройные, совершенно лишенные волос ноги. Собственный, пульсирующий желанием орган, стиснутый плотной тканью, начинал доставлять дискомфорт - но маг справедливо решил, что он может и потерпеть. - Н-нет... Не-н-г-х-х! - на безапелляционное действие Андерса Фенрис отреагировал нечленораздельным звуком, носящим отрицательную эмоциональную окраску с оттенком мольбы, и широко распахнувшимися глазами; щеки его, и без того непривычно красные, стали вовсе пунцовыми - стыд перед собственной наготой и желанием, ощущение беззащитности и подвластности - опять! пусть и добровольной - заставляли его хоть и слабо, но сопротивляться. Но как можно противиться ласковым, неспешным, изучающим прикосновениям, жадным, влажным поцелуям, от которых возбуждение распускается порочным цветком внизу живота, и так сладко, почти мучительно тянет..? Когда Андерс окончательно лишил его штанов и белья, Фенрис гневно на него зыркнул - впрочем, внимательный любовник тут же понял, в чем дело: избавив эльфа от одежды, он сам не поспешил расстаться со своей. Даже сейчас плохо соображающий, разомлевший, но по-прежнему мнительный и достаточно сильно закрепощенный, бывший раб углядел в этом дискриминацию. Ласково усмехнувшись, Андерс поспешил уравнять их положение. По сравнению с точеным телом эльфа собственная обнаженная фигура казалась ему угловатой и нескладной - безволосая бледная грудь была далеко не так восхитительно рельефна, кубики пресса не выступали так явно на торсе, не знавшем загара, ноги и пах покрывали светлые, золотящиеся в свете камина волоски - неотъемлемый атрибут мужчин-людей; на секунду маг почувствовал себя пещерным человеком, сидящим в ногах распростертого на простыне, смущенного, совершенного произведения искусства. Поджарое, закаленное боями, иссушенное алкоголем и недостаточным питанием, тело эльфа горело и дрожало, как при лихорадке; и, как уважающий себя целитель, Андерс был просто обязан исцелить этот недуг: продолжив на несколько секунд прерванные ласки, он добрался губами до стройного, чуть более темного по сравнению с общим тоном кожи, налитого кровью члена. Верхушка карамельного цвета головки стыдливо выглядывала из окружающей ее плоти, словно зазывая попробовать ее на вкус... Не устояв перед соблазном, Андерс медленно лизнул лакомство, поудобнее устраиваясь в ногах любовника. Одной рукой он гладил чуть дрожащий от рваного дыхания низ живота, второй же ласково, но плотно обхватил ствол достаточно длинного и толстого члена и начал неспешно его поглаживать. На каждое прикосновение нежного языка к головке эльф реагировал громким рваным вдохом и попыткой выгнуться; когда же целитель наигрался легкими прикосновениями и вдруг плотно обхватил губами набухшую верхнюю часть члена, погружая ее в горячий, влажный рот, Фенрис не сдержался - громкий, протяжный, с хрипотцой стон вырвался из его пересохшего от частого дыхания горла. От этого надтреснутого, почти мучительного звука Андерс сам чуть не застонал - так сильно прокатилась по его телу волна возбуждения. Собственный член дернулся, окончательно каменея и выгибаясь кверху. Нежно посасывая головку, целитель начал обводить ее длинным гибким языком, периодически задевая уздечку, и от невероятно острых и приятных ощущений Фенрис едва ли не взвыл; когти перчатки, скребущие по кровати, грозили в скором времени выковырять все ее внутренности. Стоило Андерсу несколько раз впустить твердый, пульсирующий орган глубже в рот, ведя его по небу еще дальше, в горло, как эльф оказался на пороге оргазма: грудь его выгнулась колесом, стон стал похож на умоляющий плач, мышцы ног напряглись неимоверно, дрожа и являя прекрасный рельеф исчерченных лириумом бедер. Однако, мужчине не хотелось, чтобы все заканчивалось так быстро. Выпустив мокрый, еще больше увеличившийся в размерах член изо рта, он снова принялся выцеловывать и слегка покусывать нежную, смугловатую кожу низа живота, внутренней части бедер, облизывать сморщившуюся, напрягшуюся мошонку любовника... Маг пару раз провел рукой по собственному члену, и его пробила дрожь - похоже, его сегодня не хватит надолго, ибо возбуждение просто зашкаливало. Смочив пальцы слюной, Андерс с невероятной осторожностью, следя за малейшими изменениями в настроении своего любовника, начал поглаживать тонкую, нежнейшую кожу под яичками, постепенно подбираясь к анальному отверстию. Отвлеченный всеми прочими ласками, эльф замер и напрягся лишь тогда, когда влажный указательный палец целителя нежно, но настойчиво несколько раз надавил на сфинктер. Лихорадочно блестящие глаза, до этого то крепко зажмуренные, то почти что закатившиеся от наслаждения, широко распахнулись, выражая тревогу и некоторое недовольство. Андерс прекратил настойчивые прикосновения, заметив реакцию любовника, и решил успокоить его уже изученным способом - поцелуи в шею и чувствительные уши вновь заставят забыть Фенриса обо всем... Однако, стоило магу нависнуть над до этого полубезвольным, обмякшим эльфом, как он был незамедлительно с силой опрокинут на спину и прижат сверху обнаженным горячим телом. Воин оказался на удивление тяжелым; оказавшись сверху, он как-то победно, криво ухмыльнулся, словно они не занимались сексом, а все так же выясняли, кто же прав, и на этот раз остроухий оказался в выигрыше. В зеленых малахитовых глазах засветилось превосходство и любопытство... За глубоким, смелым, чуть грубым поцелуем последовали легкие покусывания шеи выгнувшегося под лаской целителя; следуя какому-то диковатому желанию, эльф надавил когтем перчатки на голую грудь Андерса и провел две линии-разреза, две тонкие царапины крест-накрест в районе человеческого сердца. От легкой, но достаточно неожиданной боли целитель простонал сквозь сжатые зубы. "Словно мишень нарисовал..." - мелькнула мысль в его хмельной голове. И все-таки он играет со смертью, со страшным лириумным пламенем... Которое, к слову, от вида крови распалилось еще больше. Фенрис устроился верхом на бедрах "поверженного" Андерса; руки воина, одна теплая и шершавая, другая холодная и опасная, бродили по чуть дрожащему светлокожему телу, постепенно подбираясь к выпирающим тазовым косточкам. Добравшиеся до возбужденного члена, пальцы удивительно осторожно пробежались по нежной коже ствола, а потом слегка сдавили орган в районе уздечки, от чего целителя тряхнуло, и он шумно выдохнул. С какой-то азартной увлеченностью воин принялся водить рукой по члену любовника, периодически сдавливая, от чего Андерс заметался на кровати, едва сдерживаясь от того, чтобы не кончить. Когда же коварный эльф взял в руку оба их члена, прижав друг к другу, и начал по ним медленно водить скользкой от естественной смазки ладонью, целитель не смог удержать стонов, периодически перемежающихся просьбами остановиться. Чтобы хоть как-то отвлечься, он вцепился ногтями в свежие порезы, оставленные кровожадным воином на его груди и попытался умерить невыносимое желание болью. Впрочем, Фенрис в этом ему помог: когда стальные когти вонзились в напряженную ягодицу, Андерс вскрикнул уже от настоящей боли. В возмущении он попытался вырваться, но в результате краткой борьбы оказался сложенным вдвое, с закинутыми на плечи бывшего раба ногами. Удары и порезы, ощущение противостояния, сопротивление - все это добавляло пикантности их распаленной страсти, сдерживать которую было невозможно. Фенрис провел пальцами по раненой ягодице, и целитель зашипел - ранки оказались достаточно глубокими, из них шла кровь. Тем больше целитель удивился, когда мокрые от этой самой крови пальцы коснулись его сжатого ануса. С легкой долей испуга взглянув в лицо любовника, он внутренне содрогнулся: глаза эльфа потемнели, цветом напоминая топи Черных болот, губы растянулись в странной усмешке, которую Андерс видел в первый раз... Она была полна страсти, затаенного триумфа, обещания боли и наслаждения. Смазанный кровью мага и слюной, член Фенриса надавил на узкое отверстие, медленно, но уверенно проникая в через раз дышащего целителя. Боль прострелила тело, и маг сжал в кулаках покрывало, стискивая зубы и зажмуривая глаза, в которых стояли слезы. Лишь через несколько секунд, когда болезненные ощущения утихли, он понял, что его любовник ласково гладит его по бедрам обеими руками, на которых больше нет стальных перчаток... Кончики пальцев коснулись его глаз, осторожным движением стирая выступившие слезы, и целитель задышал ровнее, расслабляясь. Следующее движение было плавным и осторожным, и Андерс почти не ощутил боли. Фенрис, видя, что любовник расслабился и уже начинает получать удовольствие, устроился поудобнее и принялся входить глубоко и размеренно, придерживая бедра целителя и стараясь на задевать раненную ягодицу. Плавные, намеренно сдержанные движения приносили такое удовольствие, что от него темнело в глазах и хотелось выть в голос, а сдавленные стоны окончательно лишали ощущения реальности. Перед зажмуренными глазами носились какие-то образы, пятна и краски, какие-то обрывки событий и лиц. Фенрис начал ускорять движения, и Андерс заскулил; чувствуя скорую развязку, эльф обхватил одной рукой подрагивающий, скользкий член мага и начал оглаживать головку большим пальцем, от чего целитель чуть не задохнулся. Капелька пота скатилась по виску эльфа, и он слизнул ее из уголка рта - наблюдавший за ним в этот момент мужчина охнул, и его прошибла дрожь - еще одно движение, и он не выдержит. Ощущая, как налился член любовника в его руке, Фенрис понял, что маг на пределе. Что ж, он и сам уже держался из последних сил... Входя медленно и глубоко, он ощутил, как сжали его орган внутренние мышцы целителя, как его член в последнюю секунду набух еще больше - хотя, казалось бы, разве можно больше? - и оргазм мощной волной отбросил все ощущения, кроме острого, почти болезненного наслаждения. Мыслей хватило лишь на то, чтобы последним движением подарить разрядку и трясущемуся от вожделения Андерсу, который, хрипло вскрикнув, изогнулся до хруста позвоночника и излился толчками, пачкая мутной спермой руку Фенриса и собственный живот. Оглушенный, с пляшущими перед глазами черными мушками, Фенрис осторожно - насколько это было возможно - вышел из жаркого, влажного тела целителя и сел у него в ногах. Абсолютно голый, под ногтями - кровь, в голове шумит, а по телу ползет, растекаясь ядовитым туманом, слабость... это было похоже... как перед ритуалом, когда ему наносили клейма! С этой секунды в его голове калейдоскопом закрутились события, словно перематываясь в обратном порядке: ритуал, повседневные события, дом, работа, юность, детство... Эльф сдавленно застонал и лег на скомканную, местами разодранную простыню. Не в его силах было все это воспринять вот так, в одну секунду, в один момент. Ласковые руки пододвинули его к теплому телу, укрыли одеялом и обняли... В полусне эльф поцеловал одну из этих рук и провалился в глубокий, наполненный тревожными видениями, лицами и образами сон...***
За окном было еще темно, когда Фенрис проснулся. Огонь в камине почти догорел, и в комнату начинал прокрадываться легкий сквозняк. Эльф тихо поднялся, высвобождаясь из слабых объятий спящего Андерса и сел на кровати. Все произошедшее вчера казалось невероятным сном, о исполнении которого раньше он мог помыслить лишь в самых безумных и откровенных фантазиях. Воплотившись же в реальность, эта дикая мечта принесла с собой неожиданное... опустошение. Какое-то похожее чувство он испытывал тогда, когда перебил воинов Тумана по приказу Данариуса. Поднявшись с кровати, он в потемках нашарил свои вещи и подкинул в дров в камин. Разгоревшееся пламя осветило комнату, возвращая ей краски прошлой ночи - игривые теплые полутона, мягкие тени и манящие золотые блики на волосах спящего целителя. Привлеченный этими отблесками, эльф долго стоял напротив безмятежно спящего любовника и любовался... Он задумался о том, что едва ли видел в своей жизни мужчину красивее Андерса. Волосы его разметались по подушке - шнурок от дурацкого хвостика вчера слетел еще где-то на первом этаже. Темно-русые ресницы подрагивали во сне; резко очерченные скулы и впалые щеки, покрытые легкой светлой щетиной, в мягком свете камина делали лицо аристократичным, а не изможденным. Андерс повернулся во сне на бок, пошарил рукой перед собой и, никого не найдя, обнял подушку. Мучающийся невероятным количеством переживаний, мыслей и ощущений, Фенрис решил спуститься вниз за остатками своего доспеха и, скорее всего, покинуть поместье. Найдя в потемках нагрудник и вторую перчатку, он уже было собрался уходить, но запнулся о лежащую на полу мантию целителя и решил, что стоит все же отнести ее наверх. Каждый шаг по дубовой лестнице был почти непреодолим: словно груз разочарования в себе, пережитых эмоций и вновь утраченных воспоминаний наваливался с каждой ступенькой все сильней. Войдя в комнату, Фенрис положил потрепанную мантию на кресло и застыл у камина. Огонь странным образом успокаивал, от уютного потрескивания дров на душе становилось чуть легче. Вспомнилось, как они с друзьями сидели на Рваном берегу, как тихо шептали ночью волны, как разливалось по телу тепло алкоголя и танцевали огненные блики в медовых глазах Андерса, сверлящего его взглядом... Захотелось побиться головой об стену. Проклятый одержимый... Так, может, убить его прямо сейчас? Как же. Вряд ли у него теперь поднимется рука на большее, чем пара царапин. Фенриса обдало волной ненависти к самому себе. "Как я мог довериться и сблизиться с подобным чудовищем, забыть о том, что видел в Тевинтере, о том, на что способны такие, как Андерс?" Но одного взгляда на заворочавшегося под одеялом любовника хватило, чтобы мысли повернули в другую сторону и смешались окончательно. "Но ведь он так на них не похож... Одержимый. Способный разорвать храмовника на части голыми руками. Он все равно - другой." Фенрис чуть слышно простонал, мучимый противоречивыми чувствами, и оперся рукой о стенку над камином. В довершение ко всему прочему у него начали болеть клейма. На кровати завозился проснувшийся Андерс, однако эльф побоялся смотреть в его сторону, все так же гипнотизируя огонь в камине. Сердце забилось глухо и часто, словно он был в чем-то виноват. Растрепанный целитель нашарил на полу свои штаны, забрался в них и, довольный и все еще сонный, уселся на кровати. Однако, при взгляде на пасмурного любовника его хорошее настроение моментально улетучилась. - Эм... Фенрис? Все было настолько плохо? "Все было восхитительно, идиот. Лучше, чем в самых невероятных фантазиях. А ты еще такой внимательный, ласковый... Проклятый маг. Как же хочется двинуть тебе по морде!" - Нет, все... было хорошо. - Дело в том, что я мужчина? Тебе ведь не случалось спать с мужчинами до этого, верно? - Андерс слегка смутился собственной откровенности, но знать, отчего эльф пребывает в таком дурном расположении духа, ему было просто необходимо. - Мне... я не в курсе, ты же знаешь. С того момента, сколько я себя помню, мне вообще не случалось этого делать. Ни с кем. Надо сказать, данное заявление целителю весьма польстило, однако он все же решил докопаться до правды. - А как твои клейма? Больно не было? Я мог бы... - Дело не в этом! Когда ты дотрагиваешься до меня, - эльфа передернуло, ибо воспоминания прошлой ночи пронеслись вихрем в загруженной голове, - они не болят. Не знаю, почему так. Дело в том, что я начал вспоминать то, что было раньше. Свое прошлое. Это было очень внезапно. И странно. Андерс встал с кровати и подошел к камину, но трогать эльфа, словно отгородившегося от целителя каменной стеной, не решился. - Так если это помогает тебе вспоминать, может, стоит заниматься сексом почаще? - с легкой полуулыбкой он взглянул на любовника, и тот вновь поймал себя на том, как его завораживают отблески огня на медовой радужке любимых глаз. Это окончательно вывело Фенриса из равновесия, и он вспылил - от своей слабости, от мягкости и участливости Андерса, от невозможности принять свою любовь к тому, кого должен ненавидеть. - Ты не понимаешь! Я в одну минуту вспомнил все - и тут же потерял опять! Но даже и не в этом суть. Все слишком быстро, слишком много! Маг опешил от внезапного взрыва эмоций эльфа. Улыбка сползла с его лица, глаза удивленно распахнулись. Он опять сказал или сделал что-то не так? - Этого всего не должно было быть вообще! Лучше бы я сюда не приходил. Лучше все забыть, как дурацкий сон, и... и все. Выпалив со сжатыми в кулаки руками то, что диктовали ему его сумбурные, смешанные чувства, Фенрис уставился в пол. Он не увидел, как Андерс отшатнулся от него, отступив два неуверенных шага назад, как губы его дрогнули, словно в попытке вымученно улыбнуться, не услышал, как маг часто и рвано задышал, сглатывая противный, давящий горло ком. - Мне надо идти. Развернувшись на пятках и все так же не поднимая головы, Фенрис пошел к выходу. В висках гулко тукала кровь, сердце колотилось как ненормальное, а в голове мелькали мысли о том, что сейчас он собственными руками загубил на корню те чувства, которые, быть может, испытывал к нему целитель. У самой двери воина остановил странный звук - нарастающий гул за спиной заставил его привычно подобраться: с подобным звуком маги выплетали особенно сильные заклинания. Через секунду в десятке сантиметров от острого эльфийского уха пронеслась шаровая молния и врезалась в дверной косяк, опаляя дорогое неваррское дерево. - Ну и проваливай!!! Давай, катись к демонам! А я-то поверил, что все это было по-настоящему! Андерса трясло. Воздух вокруг сжатых до хруста кулаков аж искрил от клубящихся потоков магии; его напряженная поза, задеревеневшие, вздыбившиеся мускулы, красные, злые, обиженные глаза говорили о том, что целитель стоит на пороге истерики. Однако, это продлилось всего минуту - внезапно магу словно врезали под дых, и лицо его исказилось мукой. Вцепившись в волосы и со всей силы зажмурив глаза, он затряс головой, дыша, как лихорадящий больной, прерывисто и хрипло. Обнаженный торс, руки, шея - все быстро покрывалось широкими, неестественными для живого организма, светящимися трещинами. В следующий момент он открыл заполняющиеся неземным светом глаза и полуумоляюще-полузлобно проревел в сторону Фенриса: - Убирайся! Однако того словно к месту приморозило. Зная, что в этом состоянии отступник неконтролируем, эльф, тем не менее, продолжал стоять, ошарашенно наблюдая за тем, как любимое тело занимает дух из Тени. Комната поплыла перед глазами. Завеса чужого мира, которую принесло с собой явление Справедливости, искажала предметы, стирала краски, обдавала волнами неконтролируемой, первозданной энергии. Оглядевшись по сторонам, дух в теле человека заметил замершего у порога воина. - Ты! Фенрис даже не успел воспротивиться, когда неимоверно сильное существо схватило его за горло и швырнуло на другой конец комнаты, заранее пресекая возможную попытку к бегству. - Я предупреждал Андерса, что все это бессмысленно. Тебе никогда нас не понять, погрязший в своих комплексах, узколобый эльф! Фенрис насупился, потирая шею, за которую его не ласково схватил грозный дух. Он мог бы сразиться с проклятым демоном, но ведь тот находится в теле Андерса... Как бы то ни было, причинить вред целителю эльф не хотел. - Андерс думал, что сможет изменить твое отношение, доказать, что маги - не звери и не чудовища! Он доверился тебе! - дух громыхал на всю комнату своим оглушающим, проникающим в мозг голосом, заставляя задуматься о смысле сказанных слов. Андерс ему доверял? Даже после всех резких слов, обид и боли? - Но ты! Тебе ведь не важны ни чувства, ни судьбы других, эгоистичный смертный? Ты даже не пытаешься понять, зациклившись на собственных жалких переживаниях. Как ни неприятно было это осознавать, но в некоторой степени Справедливость снова был прав. Фенрис ни на секунду не задумался о мнении, о чувствах Андерса, принимая решение уйти. Понурый, тихим хриплым голосом он спросил: - Где Андерс? - Он не хочет выходить. Фенрис вспылил. Демоны тебя побери, треклятый дух, ему нужно поговорить с Андерсом! Извиниться за всю ту чушь, что он сейчас наговорил, и просить прощения как угодно долго, наплевав на свою уязвленную гордость и взвинченное самомнение! - Мне нужно с ним поговорить, прямо сейчас! - Ты слышал, он велел тебе убираться отсюда. - Нет! Может, это ты не хочешь, чтобы он возвращался? Андерс! Ты слышишь меня? Фенрис схватил тело за плечи и с силой потряс. Разозленный Справедливость, не церемонясь, вновь сцапал эльфа за шею и прижал к ближайшей стене, отрывая его босые ноги от пола. Нечеловеческая сила пугала, инстинкт самосохранения вопил о том, что надо вступить в борьбу, но воин лишь силился разжать каменную хватку и все звал целителя, чей разум никак не мог пробиться через волю духа, завладевшего телом. Наконец, когда перед глазами эльфа уже замелькали черные мушки, хватка ослабла, а через пару секунд его и вовсе отпустили, и он рухнул на колени. Андерса снова крутило и ломало: с мучительными стонами он тряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее чужую сущность. Когда целитель открыл глаза, ставшие привычного медового цвета и увидел сидящего на полу кашляющего воина, то в ужасе попятился от него, забиваясь в дальний угол комнаты. Фенрис откашлялся, отдышался и подошел к магу. Тот посмотрел на него с таким чувством вины и отчаяния, словно это он держал эльфа в рабстве и наносил ему болезненные клейма. - Отойди от меня, Фенрис. Я действительно чудовище. Монстры вроде меня не должны жить, не то что претендовать на чью-то дружбу или любовь... - Андерс, погоди, - воин медленно опустился на пол недалеко от сжавшегося в нервный комок мага. - Я ударил тебя? Ранил? А если бы я тебя убил?! - целителя затрясло, а на красных воспаленных глазах навернулись слезы. - Андерс... - Не трогай меня! Уходи! Однако, вопреки протестам, Фенрис все же сгреб сопротивляющееся тело в объятия и стал осторожно гладить мага по голове, слегка касаясь волос железной перчаткой. - Прости меня за все, что я тебе наговорил. Это все ерунда. Неправда. - Но как же... Я ведь действительно мог убить тебя! Я одержим, я себя не контролирую! А если в следующий раз я нападу на пациента? - Успокойся. Я сам виноват. Я тебя спровоцировал. - Но... - Тише. Фенрис аккуратно прижал палец к вспухшим губам целителя, начинающего успокаиваться в крепких объятиях эльфа. Голубо-лиловый рассвет застал их сидящими на полу: мага, поджавшего босые ноги, спящего на коленях любовника, и воина с серьезным лицом, осторожно перебирающего золотистые пряди когтями стальной перчатки.