Кто сказал, что духи не хотят?

Если увидите ошибку, пожалуйста, отметьте её в Публичной Бете! «Я медленно перелистываю страницу…» — вывел гриффиндорец пером и замер в ожидании ответа. И тот не заставил себя долго ждать. Чернила впитались в шершавый пергамент, и на бумаге появилось короткое и явно недовольное: «Гарри, прекрати это…» «Сдуваю девственную пыль с пожелтевших страничек…» — продолжал в том же духе юноша, растягивая губы в довольной широкой улыбке. «Поттер…» «Ласкаю пальцами корешок. Ммм, он такой твёрдый и крепкий. Провожу языком по гладкой обложке, целую уголки страниц», — всё писал и писал гриффиндорец со смешанными чувствами то ли злорадства и возбуждения, то ли нежности и подлинного желания, а в мыслях у него вертелось лишь одно: «Впусти меня, дай мне, ну же». Реддл молчал. Сначала Гарри решил, что его манипуляции ни к чему не привели и лишь разозлили Тома. Тот ничего не отвечал, и юноша уже решил закрыть дневник и завершить на сегодня эту выматывающую во всех смыслах переписку, как живот у него скрутило, тело подалось вперёд, и парень просто «нырнул» в книгу. На мгновенье всё перед глазами заволокло тёмной пеленой, затем неясные, нечёткие очертания предметов врезались словно в само сознание юноши, и лишь затем Гарри разлепил глаза и увидел, что стоит в гостиной. Зелёные тона ясно говорили, что последняя принадлежала явно не Гриффиндору. Мрачная и совершенно пустая, Гарри она совсем не нравилась. Впрочем, тут он был совсем не для любования видами. Ну, то есть вообще-то видами он был тоже не прочь полюбоваться, но мебель его интересовала в последнюю очередь. Хотя вон тот диванчик выглядел весьма удобным. На нём вполне можно было весело провести вечер. Но для «весёлого вечера» юноше всё ещё нужна была компания. — Том? — позвал Гарри нерешительно. Он чувствовал себя чужим в самом сердце Слизерина. Ему казалось, что вот-вот откуда ни возьмись перед ним вырастет Малфой вместе со своими друзьями-телохранителями. Секунды складывались в минуты, и ничего кроме разве что потрескивающего огня в камине не нарушало тяжёлой тишины. Хотя нет, тут были ещё противно тикающие настенные часы. Каждое премерзкое «тик» вызывало в Гарри целую бурю негодования. Юноша померил шагами комнату, а затем нырнул в один из тёмных проходов, ведущих в коридор к спальням. Он зашёл в первую попавшуюся комнату. Та тоже была пуста, но Гарри тут же подметил на одной из заправленных коек хорошо знакомый ему дневник. Гриффиндорец подошёл к нему, потянулся, а затем услышал шорохи. Те доносились из-за двери ванной комнаты. Гарри, недолго думая подошёл к ней, повернул ручку, смело дёрнул ту на себя и так и замер на месте. Сначала Поттер решил, что перед ним Драко, но присмотревшись он понял, что сильно ошибался. Перед ним, верно, был Абраксас Малфой. Гарри почти не сомневался в этом. Семейные черты давали о себе знать. Единственным отличием было то, что этот Малфой был сложен куда крепче своего не такого далёкого потомка. Ну и, пожалуй, отличие ещё было в том, что Малфой, которого Поттер знал, никогда не удостоился бы чести вот так вот запросто… сосать реддлов член. А по-другому и не скажешь. Гарри сглотнул. Он не знал, как реагировать на то, что сейчас творилось на его глазах. Если это были воспоминания Реддла, то они ему совершенно не нравились. — Что ты делаешь? — возмутился Гарри, но Том даже не обратил на него внимания. А Малфой и подавно не сделал этого, продолжая самозабвенно вылизывать промежность Реддла. Абраксас был лишь тенью прошлого, оживлённой, но лишь в пределах пережитого, безвольный и не воспринимающий ничего, что могло прийти извне. Но ведь Реддл-то был жив! Пусть и в самом странном смысле этого слова, но жив. — Чёрт тебя раздери… — недовольно прошипел Поттер. — И часто ты так тут развлекаешься? Абраксас оторвался от лобызаний налившегося кровью члена и снизу вверх взглянул на Тома, словно спрашивая о том, всё ли ему нравится, затем поцеловал темноволосого юношу в плоский живот и вновь пристрастился к дрожащему достоинству, налегая всё сильнее на него, беря всё глубже, аж давясь тяжёлой багровой головкой. Слюни стекали по острому подбородку, скатывались вниз по шее к голой груди и там смешивались с терпким потом. А слёзы натуги и упорства застыли в уголках красивых глаз крупными гроздьями, мерцающие и готовые вот-вот упасть на белые скулы. Гарри злился всё больше, но, увы, ничего сделать с происходящим не мог. Наученный горьким опытом, он понимал, что у этого мира лишь один хозяин, который, кажется, решил отучить Гарри ещё от одной дурной привычки — портить крестраж похабными изысканиями. Гарри, конечно, знал, что Том последняя мразь. Но думал, что за последние годы он смог смириться с его характером хотя бы немного, но сейчас… Сейчас, пожалуй, работа стольких лет просто скатывалась в тартары! Юноша откровенно бесился. Ему было неприятно и гадко, несмотря на то, что он понимал происходящее сейчас — ложь, неправда, гнусная и жестокая, как и тот, кто правил этим театром абсурда. Но Гарри не собирался опускаться до мольбы. Гриффиндорец подошёл ближе к парочке магов и просто присел на корточки рядом, продолжая внимательно наблюдать за происходящим. Он понимал: Том не смог бы поддерживать иллюзию вечно. Силы его когда-нибудь иссякнут. И юноша искренне надеялся на то, что произойдёт это до того, как обида полностью втопчет его в грязь. А Абраксасу видно очень нравилось происходящее… Как он старался! Ласкал яйца, массировал пальцами подобравшуюся мошонку, целовал её, надрачивал и беспрестанно причмокивал раскрасневшимися влажными губами, громко и чётко. Он не закрывал глаз и смотрел, смотрел, смотрел на Тома, который в свою очередь лишь тяжело дышал, поглаживая макушку и широкие плечи блондина руками. Голову Том запрокинул назад, полностью оголяя шею, на которой была парочка бледных засосов. Кадык Реддла вздрагивал стоило глухому стону лишь сорваться с его губ и больно резануть Гарри по ушам. — Представляю, в каком страхе живут нынешние Пожиратели Смерти, если твой злобный оригинал сохранил за собой привычку спать со своими людьми. Лицом-то ты не вышел в этот раз от слова совсем. Я боюсь представить, что за щупальце у тебя в штанах. Хотя какие штаны? Штаны — это ведь происки магглов, — рассуждал Гарри вслух, давясь горечью. Абраксас завёл руку между собственных ног и стал медленно мастурбировать себе. Движения ладони повторяли движения влажных губ. Такт в такт. Умело. Явно со знанием дела. — Расскажу Малфою об этом — не поверит, — хмыкнул Гарри, поджав губы. — Интересно, а такие умения передаются по наследству? Жгучие брюнеты у меня уже были, — юноша с трудом заставил себя взглянуть на Реддла. — Наверное, пришло время что-то поменять. Хотя знаешь… — всё тараторил Гарри, — я вот думаю, что Рон так возмужал за этот год. Он такой высокий и ноги у него крепкие. Как я люблю красивые ноги… — О, Гарри, замолчи… — всё же откликнулся Реддл. — О, Том, прекрати совать своё достоинство во всё, что неправильно лежит… — Ты первый начал, — шепнул Марволо напряжённо и тут же облизал нижнюю губу. — Я же просил оставить меня в покое. Я не могу тратить силы на всякую ерунду вроде переписки с тобой. — Ерунду? — Конечно, ерунду, — утвердительно кивнул Реддл. — Как ещё можно назвать то, что ты пишешь? О, Том, я сейчас трахну твой крестраж, — прописклявил Марволо. — О, Том, я уже раскрыл его на нужной странице. О, Том, я буду писать не чернилами. Угадай — чем? — передразнил Реддл Гарри, а затем плотнее вцепился в растрёпанные волосы Абраксаса, буквально насаживая того на себя и шумно выдыхая. — Прекрати делать это, хотя бы пока спорим! — возмутился гриффиндорец. — Это не я, — изумился Реддл. — Это всё он, — невинно произнёс волшебник, кивнув в сторону активно работающего ртом Малфоя. — Ты издеваешься? — Ты что — не видишь, что этот злой человек прижал меня к стенке и измывается надо мной?! — растерянно протянул Том, посмотрев прямо на Гарри и капризно поджав губы. — О Мерлин, я лишь жертва обстоятельств! — гадливо закончил Реддл, начиная медленно двигать бёдрами навстречу малфоевским губам. — Господи-боже, что творит этот мерзкий извращенец! — воскликнул слизеринец, заливаясь смехом. — Ах, никто не поможет мне, бедному сиротке. Жизнь так жестока… — Ты совсем тронулся тут. — Ты сам выгнал меня и заточил здесь. Снова, — деловито произнёс слизеринец, часто дыша. — Ах… А ведь мы так хорошо жили вместе… Ммм… — Если бы ты не пытался управлять моим телом, то, возможно… — О, Мерлин! — воскликнул Том вдруг, так и не дав Гарри договорить. — Как же горячо! Я прямо таю! — в сердцах воскликнул Марволо. И было непонятно, чего в голосе Реддла было больше: сарказма или приторной желчи. — Какой же ты ублюдок… — юноша таки не выдержал и поднялся. — Я ухожу. — О, неужели, ты обиделся? — Ты не знаешь, когда нужно остановиться. — Гарри! Это же всё иллюзия! — Реддл, кажется, и впрямь не видел в происходящем ничего страшного. Тем не менее, картинно щёлкнув пальцами, Том остановил Абраксаса. Тот просто замер, словно картинка в телевизоре. Затем Том с трудом выбрался из захвата Малфоя и побрёл к Гарри, который уже успел подойти к приоткрытой двери и схватиться за ручку. — Гарри… — примирительно произнёс Реддл, подступая к гриффиндорцу вплотную. Юноша остановился и взглянул в лицо своей Немезиды, прищурено и зло. И совсем не обязательно было быть легилиментом, чтобы прочитать во взгляде парня, что он думает о примирении и о Реддле в целом. Но Поттер молчал, он раздражённо скинул с плеча ладонь Тома, которую тот положил в надежде остановить Поттера на пороге, и продолжил свой путь. Впрочем, далеко гриффиндорец бы всё равно не ушёл. Гарри уселся на кровать, где лежала копия дневника, вновь взял его в руки и пролистал. Странно, но страницы были не пусты. Тонкий незнакомый почерк, корявый детский почерк Джинни и, наконец, его собственный, сотни вопросов и ответов, глупых шуток — здесь было всё. Лёгкая ностальгия охватила Гарри. Тёплая, но от чего-то удушающе неприятная, словно в этой маленькой книжке была уже его собственная душа. Столько идиотских признаний тут было. И Поттеру было до отчаянья неловко от мысли, что Реддл мог в любой момент прочесть записи, которым было больше трёх-четырёх лет, когда Гарри верил ему всем своим сердцем и открывал даже самые страшные тайны с поражающей лёгкостью. — Это единственная вещь, которая тут меняется, — произнёс Том, тут же поясняя: — Вечный день сурка. Всё без конца повторяет мой последний день. Единственная отдушина — таскать людей по воспоминаниям. — Так ты тут каждый день с Малфоем… — Это просто иллюзия, — с лёгкой толикой раздражения выговорил Том, заходя Гарри за спину, перелезая через кровать и прижимаясь голым телом к юноше. — Да, — протянул Гарри, горько усмехаясь. — Всё это просто иллюзия. Ты абсолютно прав. Гарри внезапно дёрнуло, скрутило. Он и моргнуть не успел, как его выбросило обратно. В реальность. Юноша взглянул на дневник и прочёл короткое: «Прости, на сегодня всё. Я устал».