Трудности перевода

Коридоры орбитальной базы Йорхан Руол-ва [близнецы] полны теней. Лар-руш ощущал в призрачном калейдоскопе некое ритуальное таинство: невозможно было предсказать, в какой момент тень бросится под ноги или коснется лица, а в какой ошеломит игрой полутонов, напомнив о древних богах. Аттури никак не мог привыкнуть к устройству яутского материнского корабля, столь непохожего на их научные базы. Близнецами Атолл назывался потому, что состоял из двух внешне одинаковых комплексов, соединенных длинным тоннелем, способным менять форму: изгибаться и разрастаться рукавами в стороны. Обычно таким способом соединялись взлетно-посадочные полосы обоих сооружений, отсеки малых шаттлов и спасательных капсул. Внутри лабиринтом расходились коридоры, обрывающиеся рабочими помещениями, залами предвзлетной подготовки и тренировочными комнатами. Медицинские отсеки находились рядом с посадочными палубами. В самом центре левой станции располагался Храм с прилегающим к нему хранилищем трофеев. Кульминационной точкой правой части Атолла являлся зал заседаний Старейшин, окруженный ареной, где собирались яуты, готовые выслушать решение Вождей. Аттури недолюбливали лабиринты. Их Атоллы отличались куда более простой геометрией. Вот и сейчас Лар-рушу показалось, что он опять заблудился, как пару дней назад, когда вместо медицинского отсека, куда направлялся для плановой проверки перед встречей с возвращающейся группой Ваара, вышел к соединяющему «близнецов» тоннелю. Позади невидимкой шелохнулся воздух. Лар-руш обернулся: реакция его никогда не подводила. Но только не в случае со Старейшиной. Темно-коричневый яут, выше аттури на две головы, неподвижной фигурой навис над ним. Лар-руш повел плечом: так близко он не подпускал никого, кроме Наставника, но тот давным-давно вступил в армию Кетану, достойно приняв ледяное копье в сердце. Тей-де – это всегда пропуск. Отсутствие дистанции – признак доверия или демонстрация силы. Вряд ли этот надменный охотник кому-нибудь доверял. - До возвращения Ваара остались сутки, - хриплый, старый, такой же шуршащий, как и темный плащ яута, голос прорычал почти без интонаций. - Цивилизация науду не должна бегать от войны, что бы ни говорили Старейшины, что бы ни говорил новоявленный Предводитель. Отвращая войну, Ваар уничтожает нас как расу великих Охотников – тех, кто никогда не отступал от брошенного вызова. Что бы ни произошло на рубеже, мы обязаны принять вызов, иначе… Лар-руш продолжил, чувствуя, что яут ждет диалога: - Иначе мы ослабим себя и опозорим перед богами и тей-де нашу расу. - Как никогда яут и аттури понимают друг друга, - когтистая, вся в рубцах и шрамах рука легла на темное плечо. Легкая, она сжала его так, словно вместо пальцев были тиски. Лар-руш не издал ни звука, хотя в глазах помутилось от тугой боли, пронзившей плечо по локоть. Проклятый Старейшина не испытывал его на прочность – он показывал свою власть. Этому яуту, посмевшему пойти против Совета и нашедшему в рядах аттури наибольшую поддержку, Лар-руш мог, не стыдясь, подчиниться. Лар-руш тряхнул длинными охладителями, темно-алыми, почти как твей уманов, только темнее. Яут отпустил плечо, оскалился. Нижние мандибулы аттури защелкали друг об друга: он был готов выслушать всё, что предложит новый Вождь. Яуту нужен исполнитель – Лар-руш знал: никого лучше него не сыщет на Атолле старый мятежник. - Мы должны избавиться от переводчика, но так, чтобы нельзя было заподозрить насильственный тей-де. Самка уманов слаба: убить ее может любой вирус, случайно попавший в дыхательный аппарат. Ей наверняка ввели инъекцию: воздух в Межгалактическом зале разряжен и перенасыщен разнородными бактериями. Фильтр работает безотказно, но если ты нарушишь его целостность… - Старейшина говорил спокойно, тем не менее, в его тихую речь ворвалось сбивчивое придыхание, не ускользнувшее от Лар-руша. В свистящем звуке слышался не только возраст говорившего, но амбициозные нотки и обида, гнездившаяся в далеком прошлом старика. - У меня будет допуск в лабораторию. Я всё сделаю. Не ради вас и вашего клана – ради аттури и памяти о них. Медленно повернувшись, Лар-руш оставил старого яута одного посреди танцующих теней. Пляска тей-де – Старейшина надеялся, ее финал предрешен для переводчика уже сейчас. ----------------------------------------- Ширкан пересчитал Неокропленных, Молодых Воинов и личных помощников, пытаясь до конца исполнить доверенную ему роль Наставника. Молодой яут чувствовал ответственность на своем копье: она не давала покоя ни телу, ни мыслям. Всё шло по плану, пока на центральную панель управления не поступил сигнал от системы безопасности, обнаружившей на корабле чужака. Шаттл скользил вдоль пограничных областей, плавно обходя метеоритные потоки и скопления астероидов. По курсу движения находилась маленькая планета, ничем не примечательная, кроме клыкастых местных жителей, сражение с которыми могло стать достойным опытом для молодых. Она принадлежала Лиге Межгалактического Совета и располагалась в нейтральной зоне. На это указывали данные объединенных звездных атласов туманности Тйур-бин [белизна], названной так потому, что галактика изобиловала сверхновыми звездами. Штурман несколько раз проверил актуальность данных – всё было в порядке. Оставалось неясным, почему после посадки стандартного шаттла система не сразу просигнализировала об опасности? Почему информация о запрете на Охоту поступила лишь спустя час пребывания группы на планете, когда путь к шаттлу уже был перекрыт ил-рруанцами? - Атлас по-прежнему показывает уровень запрета? – осведомился Ширкан у штурмана. Светло-зеленый яут кивнул. Когти очертили сенсорную панель наруча – итог один и тот же. Зеленая зона – сотый уровень с правом уничтожения нарушителей. Но ил-рруанцы почему-то не торопились. Другого выхода из пирамиды, кроме дверей, впустивших яутов, а сейчас закрытых ил-рруанцами, не было. Очевидного выхода. Стоило попробовать выбраться через купол, но стены моментально изменили конфигурацию, превратившись в подобие гладких башен. Неокропленные беспокоились. При них было самое простое оружие, не способное противостоять силе захватчиков, которую те продемонстрировали на пасшихся неподалеку ксенозаврах. Животные пали, оглушенные неведомой силой, исходящей с наконечников длинных трезубцев, и забились в конвульсиях, чернея на глазах. Кроме того, в пирамиде не стреляли плазменные пушки: нечто беспощадно гасило даже намек на искру в системе зажигания, делая оружие бесполезным. Магия? Ширкан готов был поверить даже в это. Их могли уничтожить, всех разом, здесь и сейчас, но почему-то держали в плену. Плохо он занимался с Наставником политическими вопросами: конечно же, всё дело в подписанном пакте о не нарушении мира. В случае если одна сторона нарушит границы другой и будет уличена – на урегулирование конфликта отводился месяц, но при условии, что не был нарушен последний пункт договора – запрет на убийство Лидера пострадавшей стороны. Молодым хватило ума не стрелять по ил-рруанцам. Или это Ширкан так быстро среагировал и отдал приказ не поднимать оружия. Если их убьют, бесславный выйдет путь к тей-де. Всю группу запомнят как преступников, нарушивших договор. Запретная территория – запретная Охота. Ширкан сдержался. Ваар мог бы гордиться своим сыном – самообладанием он пошел в отца. Главное – удержать от паники подростков. Чувство опасности разрасталось с каждым часом, проведенным в пирамиде. Стены гигантской конструкции двигались точно так же, как стены пирамид, возведенных расой науду для проведения инициаций юношей. Подобное сходство убедило Ширкана, что они на своей территории. Решив, что их предки некогда посещали эту ныне богами забытую землю, он отдал приказ приземляться. Сейчас вождь мог убедиться в обратном. Внутреннее убранство лишь на первый взгляд походило на интерьер культовых сооружений науду. Мельчайшие детали, незаметные малоопытному глазу, выдавали чужеродность постройки. Здание таило в себе тайну цивилизации, чье имя не сохранилось в веках. Возможно, оно пряталось под пылью где-то здесь: под куполом, бесшумно раскрывшимся, когда спутник планеты переместился в зенит, или в тайниках стен, выплавленных из темно-красного металла. Полночное зрелище ошеломило пленников. Бледный свет стремительно заполнил залу, превратив пол в иллюзию: тени огромными стеблями, изогнутыми корнями потянулись к куполу. Неокропленные приняли боевую стойку, готовые атаковать воздух и лунный свет, если потребуется. Ширкан почувствовал, как его рука напряглась, и ки'чти-па выдвинулись на пару миллиметров. Но ничего не произошло. Вакханалия света и теней продолжалась несколько часов, до тех пор, пока спутник не скрылся за горизонтом. Опустилась темнота, правда ненадолго: вслед за ней стремительно вернулось утро. Рассвет позолотил пол через миниатюрные отверстия, открывшиеся в основании стен. Вместе с ним пришла новая тревога. Во-первых, оставалось неясным, как Старейшины решат вопрос об освобождении учеников, не имея переводчиков. Во-вторых, еще до обнаружения пирамиды Тарклар и Рантар нашли похищенную спусковую капсулу, а в ней следы пребывания… хироки. Но этого просто не могло быть, потому что, по данным Совета Старейшин, ни один хироки не выжил после массового исчезновения расы с родной планеты. Их будто подкосила неведомая эпидемия. Это мог быть переводчик, принадлежащий Лиге Межгалактического совета, но ее члены пользовались иными средствами лингвистического перевода, недоступными науду. Еще одна загадка, которую предстояло разгадать. Даже если выжил один хироки, почему он скрывался и что делал на корабле, предназначенном для обучения Неокропленных? Отец впервые доверил Ширкану ответственную миссию, а он ее провалил. Светло-янтарные пальцы сцепились на валарах, сжали головные наросты до первых капель твея: недостойный сын великого отца. Оставалось шипеть: гнев на самого себя, ярость за то, что так глупо попался, переполняли яута. Негодный из него учитель. Отец и Наставник могут отказаться от него, если Совет признает вину Ширкана, и будут правы. Но он должен был проверить – разобраться с несанкционированно стартовавшей капсулой, определить чужеродный элемент, найти его на планете, доставить на корабль, а заодно обучить Неокропленных. Преступлением было улететь. - Мне не нравятся звуки, пришедшие с рассветом. Если мы в пирамиде не одни… - Рантар присел на корточки рядом, касаясь плечом Ширкана. Посмотрел в темные глаза лидера. Ширкан внешне отличался от отца и больше походил на мать – цвет кожи светло-песочный, зато глаза темные, как ночь. Перенапряжен – температура выше нормы, сделал вывод Рантар. - А мы здесь и не одни. Собери всех. Попробуем выбраться на смотровую площадку. Я видел ее, когда мы спускались с горы. - Она могла переместиться вместе с другими помещениями. - Я на это и рассчитываю. Звезда стояла в зените, когда мы находились у подножия пирамиды. Площадка располагалась на севере. Светило восходило на западе, перемещение залов происходит слева направо, значит, смотровая площадка также смещается вправо. Всё логично. Вечером она окажется на восточной стороне пирамиды, а в полночь доберется до… Наша пирамида правильная… Выход. Смотровая площадка – это выход. Клык отдам, под пирамидой – сеть подземных тоннелей. - Неудачный способ выбраться, - пробормотал Рантар, нетерпеливо пощелкивая. – Мы заблудимся. Лучше достойно принять тей-де, чем подохнуть в чужих переходах без воды и воздуха, еще хуже от лап всеядных паразитов. Потайные выходы обычно оснащаются ловушками, известными лишь хозяевам постройки. - Если мы рискнем – выиграем время? Безнадежная ситуация, требующая немедленного решения, которого у Ширкана не было. Как бы на его месте поступил отец? Ваар не раз говорил сыну: остановка – шаг к тей-де. Он никогда не позволял себе замирать без движения, даже когда к тому вынуждали обстоятельства или требовалось скрыть свое присутствие. Мысленно проходя все варианты, шаг за шагом, он находил оптимальное решение. Циркулирующая в теле сила моментально вкладывалась в один единственный рывок. И не имело значения, насколько выбранный путь в реальности оказывался близок к победе: принятое решение не позволяло метаться. ----------------------------------------- Неподалеку от платформы Варна обнаружила рюкзак. Он был небрежно закрыт: внешнюю веревку, утягивающую ткань, резко дернули, и она порвалась. Зато молния в полном порядке. Вероятно, Торквэй обследовал каждый находящийся в нем предмет: проверил на безопасность, убедился и решил отдать. Даже книгу полистал, неловко порвав несколько страниц длинными когтями. С родными вещами под боком было спокойнее. Ее обещали вернуть, вот только она исполнит, что обещала. А что собственно она обещала? Поработать переводчиком? Это означало одно – корабль направлялся туда, где ее ожидают неведомые существа, быть может, страшнее и безжалостнее тех, кто забрал ее с Земли. Еда, которую принес Торквэй, оказалась безвкусной. Да и какой мог быть вкус у витаминной смеси, заменившей полноценный обед? Думать о том, из чего она сделана, Варне не хотелось. Браслет по-прежнему бередил нервы и жег левую руку, к этому чувству она никак не могла привыкнуть, постоянно пытаясь поправить устройство. Сдвинуть его не получалось, прибор реагировал моментально, посылая в тело мощный импульс, от которого подгибались колени и начинало тошнить. Через пару часов Варна потеряла счет тому, сколько раз ее вывернуло наизнанку в специальное приспособление в углу комнаты. После очередного раза она не смогла подняться, но долго ждать в скрюченном положении не пришлось. Торквэй отнес ее в душевой отсек, бесцеремонно раздел, усадил в квадратную ванну и стал поливать обжигающей водой. Варна вскрикнула – кажется, аттури понял всё правильно, потому что температура воды постепенно снизилась. Завернутая в шкуру, она долго лежала на платформе, поджав под себя ноги. Тело бил нервный озноб, а неловкость без остатка растворилась в плохом самочувствие. Она устала. Находясь на грани забытья, Варна отчетливо слышала, как с ней пытаются разговаривать, и даже что-то отвечала. А потом заснула – сон черным котенком скользнул под веки. Проснувшись, Варна увидела рядом с собой «Властелина колец». Неужели Торквэй знал, что такое книги? С другой стороны, он явно принадлежал к профессии ученого или медика, специализирующегося на инопланетянах. Это позволило сделать вывод о том, что он знаком, если не с книгами, то с их аналогом. Варна попыталась вспомнить, на каком моменте истории остановилась, но вместо поиска нужной страницы, принялась читать сначала. Чтение отвлекало от страха, сжавшего сердце тупыми лезвиями. ----------------------------------------- - Ваар, - Торквэй намеревался рассказать всё, как есть. – Уманка слаба, хоть и терпелива. Она понятлива, быстро схватывает новое, но многое не воспринимает из-за отсутствия реалий в родном мире. Тело с трудом реагирует на устройство. Быстрый коннект обернулся мучительным слиянием. Самку часто тошнит, она дважды потеряла сознание и более трех часов находилась в состоянии кей-тчи [иллюзий]. Она нестабильна, и ее состояние только ухудшается. Я не знаю, что произойдет, когда нервная система Варны полностью сольется с импульсным полем переводчика. От Предводителя не укрылся тот факт, что аттури назвал подопечную по имени. Успел привыкнуть к ней, познакомиться? Хорошо. Это обеспечит уману лучшую защиту. - Риски полной стыковки? – устало прошипел Ваар. - Улучшение самочувствия, сумасшествие или тей-де. Она слабая, маленькая еще, но как квин-ти-крхе-де. В ней есть металлическая жилка, позволяющая быть крепкой не по природе. Я бы не желал второй участи для нее. - Я должен ее увидеть, - Ваар обозначил приказ поворотом корпуса. Комната уманки располагалась неподалеку. Сейчас он мог наблюдать за ней по экранам, встроенным в стену. – Почему освещение желтого цвета? - Красные оттенки воспринимаются уманом как агрессивные. Они пугают и настораживают, развивают чувство опасности, повышают сердечный ритм. Их твей красный – отсюда и реакция. Звезда уманов светит в желто-зеленом спектре, я подобрал оптимальный вариант освещения. В запасе десять часов, я бы не торопил события. Рекомендую последить за ней еще некоторое время. Состояние нормализовалось. Позволите совет? – после заинтересованного пощелкивания продолжил: – Я бы посмотрел, что она сделает дальше. - А что она делает сейчас? – Предводитель пытался рассмотреть странный предмет, который уман держал в руках. Она теребила его тонкие части каждые три-пять минут. - Изучает. Это аналог феу-кха-тэ [книги], только из дерева. Недолговечный материал, который легко уничтожить – непродуктивный подход к хранению информации. Ваар наблюдал: маленькое создание с именем, созвучным его собственному, казалось увлеченным, только Предводитель чувствовал разлитую в желтом отсеке боль – не только физическую. Слова «страх» не было в языке науду, зато присутствовало «воил-мусона» [болезнь]. Переводчик болел неустойчивостью, чувством опасности, одиночеством, а они не знали, как спасти его от недуга, подтачивающего боевой дух.