Трудности перевода

За чтением Варна не заметила, как мучительное состояние постепенно ослабло, а потом и вовсе затерялось среди витиеватых строчек. Фродо то и дело щупал кольцо, проверяя его сохранность: рука скользила под рубашку, теребила удерживающую его нить. В отношении браслета подобного чувства не было, несмотря на то, что трогать зеленоватый металл хотелось с не меньшей силой. Но и это желание отпустило. Варна с опаской прислушивалась к себе: с каждым часом она все больше привыкала к вцепившейся в нее вещице. Странное ощущение – переводное устройство будто обладало собственной волей, индивидуальностью, позволяющей по-своему трактовать чужой язык. «Не сходи с ума, - упрекнула себя Варна. – Это всего лишь прибор». Пытаясь вспомнить, что говорил перед забытьем Торквэй, Варна села, отложив книгу в сторону. Кажется, в его рассказе фигурировала охота. Она не могла вспомнить, что именно насторожило ее: сознание выкинуло поступившую информацию без зазрения совести. Аккуратно спустившись на пол, она с удивлением прощупала руку – боли не было, осталось жжение, но терпимое. Помещение оказалось просторным. В центре располагалась платформа, где Варна провела столько ужасных часов. В дальнем левом углу чернела приборная панель, на поверхности которой изредка появлялись красные символы: они мигали около минуты, а затем гасли на довольно продолжительное время и снова ритмично вспыхивали. Хотелось протянуть руку и коснуться незнакомых знаков, но девушка удержалась от опасного любопытства. Обилием иероглифических надписей стены напоминали сохранившиеся на Земле части египетских стел. Когда-то она, затаив дыхание, бродила по египетскому залу исторического музея, планомерно переходя от одного экспоната к другому, возвращаясь обратно и наслаждаясь графической вязью. Теперь она могла не только смотреть, но и трогать. Наблюдающим за ней инопланетянам наверняка покажется странным поведение переводчика, Варна усмехнулась возникшей мысли. Пальцы медленно скользили по рисунку, обводили выступающие контуры. Когда какая-нибудь фигура из орнамента оказывалась прижата сильнее положенного, ее края ненадолго вспыхивали оранжевым. В это же время по соседним узорам расходилась пульсирующая рябь. Пару раз Варна вставала на цыпочки, чтобы дотянуться до наиболее эффектных знаков. После непродолжительной прогулки вдоль изрисованных символами стен страстно захотелось посетить душевую комнату, но Варна не нашла способа открыть злополучный отсек и приуныла. Замкнутое пространство давило: ей казалось, она находится под землей, в пещере, где желтый свет – это всего лишь искусственный свет от фонарей. Стоит ему погаснуть, как зал погрузится во мрак, молчаливый, перешептывающийся сквозняком и растягивающий время. Однажды Варна ночевала в пещере – домой вместе с ней вернулось необъяснимое ощущение иллюзорности происходящего в подземном мире. Подойдя к двери, она заметила тускло светящийся алый треугольник. Он легко поддался прикосновению – дверь бесшумно ушла в пазы. Темно-оранжевый коридор встретил прожорливо мерцающим полом и высокой стеной, покрытой каменными наростами. Или это были не камни, а какой-то другой материал? Наросты походили на гребни и мерно пульсировали темным, бордовым светом. Страстное желание покинуть безопасный отсек усилило слабость в ногах. Варне показалось, что она стоит на крыше десятиэтажного здания на самом краю и решает прыгнуть или отступить. И Варна прыгнула, сама того не ожидая, сделав шаг в коридор. Огляделась – никого. Ничего ведь страшного не случится, если она немного пройдется и посмотрит, что там за поворотом? Никого не встретив, она дошла до третьей развилки. Вероятно, в стенах располагались двери в другие помещения, но как их различить среди наростов и мерцающих панелей, не представляла. В любом случае, она не стала бы их открывать. Знакомое чувство подобралось к сердцу: всё пошло не так, она сделала что-то неправильно. Заблудилась? Повернув обратно, Варна растерялась: она не узнала перекресток, на котором остановилась. В три стороны расходились длинные переходы, крайний правый светился желто-зеленым светом, а должен был красным. Неужели освещение изменилось, ведь она пришла оттуда, или все же заблудилась? Услышав шум, Варна тесно прижалась к стене. Темный инопланетянин вырос прямо перед ней гигантской скалой, застрекотал, раздвинув мандибулы в стороны. Оглушительный вой заставил ее присесть. - Любопытный Пьед Амедха не сумеет выжить, если продолжит в том же духе. - Анту протянул руку, желая поднять умана и вернуть туда, где ему положено быть, то есть в лабораторию. Не хватало еще, чтобы без специального доспеха, разработкой которого он занимался, это глупое существо погибло, наткнувшись на копье, сорвавшись в шахту или получив разряд электричества. Но недоделанная харпи, как он назвал про себя самку уманов, в ужасе юркнула у него между ног и опрометью понеслась по коридору. Шустрая тварь! Далеко она не убежала, со всего размаху врезавшись в Предводителя и отлетев от его мощного торса на пол. Больно ударившись, Варна застонала. Позади темнел громко рычащий монстр, впереди… Это был он! Тот самый, который предложил сделку на Земле. Яут с легкостью поднял девушку, оглядел с ног до головы, оценивающе щелкнув жвалами. - Она не должна здесь ходить, - злобно прошипел стоящий за спиной. - Анту, это я велел оставить дверь открытой, - спокойно парировал серо-зеленый науду. Темный охотник по имени Анту Варне не понравился, от него исходила угроза и раздражение, несмотря на то, что он был похож на Торквэя. Другой науду внешне отличался от знакомого аттури, но не сильно. Это он пообещал вернуть ее домой. В сложившейся ситуации хотелось довериться ему, чтобы не растерять последней слепой уверенности в завтрашнем дне. - Доспех готов? – после длинной серии стрекотания, науду продолжил. – Меня зовут Ваар, я Предводитель шаттла, на котором ты сейчас находишься. Его имя – Анту, он аттури и изготовил для тебя доспех. Мягкое тело хрупкое, ты упала, и сейчас на спине ссадина. «Честно говоря, вообще не представляю, как ты выживешь в космосе. Рано или поздно с тобой случится непоправимое, и я не смогу тебе помочь», - подумал Ваар, но вместо этого сказал: - Если Торквэй все время будет латать тебя, мы так ничему не научимся. Пойдем, примеришь то, что сделал Анту. Варна хотела возразить: если доспех такой же, как те, что одеты на них, она не сможет его носить. Во-первых, потому что железо – это тяжело. Во-вторых, кожа обдерется об острые углы обмундирования. Однако спорить с вожаком бесполезное дело: ее бережно взяли под локоть, да так, что от неожиданного прикосновения задрожали ноги. Наверное, главный яут (Варна вспомнила, как назывался клан, к которому принадлежал Вождь корабля) излучал нечто особенное, потому что рядом с ним она почувствовала себя защищенной, не представляя, скольких трудов Ваару стоило поддерживать дружелюбное настроение, подкрепленное разного рода феромонами, обычно использующимися для других целей. И как Торквэю удалось достигнуть доверия, ничего не производя в собственном теле? Отойти от большого яута она не решилась, даже когда ей протянули комбинезон. Ваару пришлось подтолкнуть ее в спину, чтобы она подошла к Анту и забрала предназначавшуюся ей вещь. Серо-коричневый, с железными пластинами-вставками внутри и снаружи, причем внешних металлических деталей было гораздо меньше. Науду ждали. Поборов неловкость, Варна разделась, постаравшись как можно быстрее облачиться в комбинезон. Охотники не шевельнулись, никак не проявляя интереса к ее обнаженному телу. С одеждой пришлось повозиться: застежки плохо слушались, а попросить о помощи Варна не догадалась. Анту не выдержал и сделал всё сам, поправив то, что, по его мнению, неудачно сидело: пластины в районе плеч, живота и коленей. А потом оставил наедине с Вождем. - На охоту? – спросил Ваар. Как только до нее дошел смысл слов, Варна в ужасе воскликнула, отшатнувшись в сторону: - Нет! - Где? – услышала неожиданный вопрос. - Я не понимаю, - честно призналась девушка. В очередной раз хотелось расплакаться, но это было бы уже слишком. После всего, что с ней приключилось, вряд ли яуты считали ее достойным экземпляром. Следовало сдержаться хотя бы сейчас. – Что где? Когда яуты спрашивали об удобстве чего-либо, они произносили устоявшееся выражение «на охоту?», означавшее – «удобно? можно и поохотиться». Подумав пару секунд, Ваар переформулировал: - Доспех больно сидит или нет? Здесь больно? – потрогал плечо, чуть изогнув пластину. Сталь быстро вернулась в исконное положение, а Варна даже не почувствовала нажима. Вставки защищали от сильных ударов, насколько могли. - Нет. - Маленькая уманка придвинулась ближе. - Саднит, чешется, скребется? - Нет, - существо издало журчащий звук, и Ваар насторожился. - Тебя что-то беспокоит? Отсмеявшись, Варна ответила: - Не беспокоит. Просто слово смешное «скребется», как будто в доспехе кто-то живой сидит. Немного странно ощущается, словно к телу прохлада прилипла. Настал черед рассмеяться яуту. Варна хорошо запомнила горловой звук: так над ней смеялся Торквэй. Оставшееся время до материнского корабля Ваар посвятил общению с уманкой. Самка оказалась разговорчивой, хотя и нервной. Переводчика волновал каждый звук: громыхающие за дверью яуты, тренировочные сигналы, пощелкивания переключающихся фильтров. Следовало вернуть переводчика в медицинский отсек, но Ваар предпочел отвести ее на смотровую площадку, пока она проявляла здоровое любопытство. На какое-то время Варна онемела, настолько впечатляющим оказалось зрелище медленно рассекающих пространство звезд. Они стояли у широкого иллюминатора, границы которого светились огненными иероглифами наподобие тех, что она видела в своем отсеке. По курсу движения корабля вспыхивали дрожащими точками светила, спустя пару мгновений они начинали пульсировать, разрастаясь в размерах, а затем стремительно, словно августовские метеоры, проносились мимо, оставляя после себя длинные светящиеся хвосты. Некоторые из них были похожи на кометы, далекие и почти недвижимые. Такими обычно кометы и выглядят с земли: висит всю ночь светящееся тело, горит хвостом, а следующей ночью уже сияет в другом месте. Страх то отпускал ее, то снова подбирался к сердцу невнятной тревогой. Чувствуя это, Ваар решил помочь уману избавиться хотя бы от одной напасти - неясности. Он рассказал Варне, зачем им нужен переводчик, куда они летят и с кем она встретится потом. На Атолле, материнском корабле яутов, ее ожидали Старейшины, а после полет на Межгалактический совет, где Ваар представит ее, как нового переводчика расы науду, и узнает мнение коалиции относительно случившегося на рубеже. Если Совет встанет на их сторону, они направятся к спорной планете, чтобы переговорить с ил-рруанцами о мирном разрешении конфликта. Как только переговоры завершатся и Неокропленные вернутся в столицу, ее возвратят. - Меня вернут домой? – уточнила Варна. Яут не понял последнее слово и заскрипел жвалами. Она попыталась объяснить, что такое дом, но не смогла: слишком сложным для яута оказалось это понятие. Пришлось довольствоваться словосочетанием «родная планета». Ваар кивнул. ------------------ Прежде чем Варна ступила на Атолл, она долго шла по стыковочному коридору, задержавшись лишь у выхода: яуты выстроились вдоль пульсирующей красным стены, а противоположная утопала во мраке. Охотники держали копья, нацеленные в потолок под углом в сорок пять градусов. Их лица были открыты. Мандибулы скрещены, ни единого выражения любопытства – вымуштрованные воины, знающие, что такое дисциплина и порядок. Лишь двое выбивались из общей картины – Торквэй и Анту, стоящие расслабленно и вольно. Внезапно коридор пришел в движение. Яуты поигрывали оружием, подбрасывая и подкручивая его над головой: так они лучше концентрировались. Варна сжалась: за каждым ее движением отовсюду следили янтарные глаза. Кто-то коснулся руки, проверив защитную пластину на прочность, крупный темно-зеленый яут ткнул когтем в бедро, отчего она подпрыгнула на месте. Ничего более активного яут не предпринял, да и вообще потерял к ней интерес. Другой песочно-пятнистый науду задал вопрос о предмете в руках. Его больше интересовал голос чужака, чем загадочный предмет. Наконец, Варна обратила внимание, что смешно держит книгу, которую почему-то не убрала в рюкзак. Она прижимала историю Фродо к груди, скрестив руки на обложке. Любопытный яут попытался подцепить книгу когтем, но уманка дернулась, и вещь с грохотом упала на пол. «Властелина колец» спас Торквэй: недовольно фыркнув, он поднял книгу и загородил Варну собой. Вернуть Толкина не получилось: пришлось перекрикивать рычание и пощелкивания подчиненных Ваара. Варна попробовала пару раз и смирилась. Торквэй изучал данные на небольшом прямоугольном экране, лежащем теперь на ее книге. Отвлекать аттури она не стала: он защищал ее отстраненно, как само собой разумеющееся, просто самим фактом присутствия и разницей в росте. На Атолле группу встретили облаченные в тяжелые мантии Старейшины. Они говорили много и долго, заставляя Варну отвечать, после чего озвучили вердикт: переводчик подлежал ускоренному обучению. От пристального внимания мутило: не сразу находился нужный перевод, девушка путалась, нервничала и, в конце концов, просто кивала головой, делая вид, что понимает всё, что ей говорят, не думая о том, как эти кивки воспримут стоящие полукругом яуты. К счастью, Ваар понял состояние Варны правильно, потому что пару раз легонько встряхнул за плечи и бархатисто пророкотал, но так, чтобы услышала только она: если возникнет надобность, он перескажет ей разговор в личном отсеке. Варна благодарно коснулась серо-зеленой руки, но бодрящее чувство мешалось с диким ужасом, глубже вгрызающимся в тело с каждым новым взглядом, фразой, движением, направленным в ее сторону. Речь Старейшин изобиловала суровыми интонациями: с переводчиком не церемонились, но и не старались напугать. К темным мантиям крепились в большом количестве мелкие черепа, на поясе висел один крупный череп. Варна разглядела несколько человеческих, и ее чуть не стошнило: отвратительные позывы вернулись обратно. Спасло только то, что мучительное знакомство наконец-то закончилось. Коридор сменился другим коридором, потом еще и еще: надписи, символы, яуты, оскалившиеся и в молчании скрестившие жвалы, оружие, рев, споры, кости, черепа, подступающая тошнота – всё смешалось калейдоскопом, пока Варну вели к отсеку, отведенному для сна. Какое-то время ей дали отдохнуть в одиночестве, а потом появился незнакомый яут, он принес с собой шипящую витаминную смесь. На вопрос, куда подевался Торквэй, пятнистый охотник недовольно прорычал, что не следит за передвижениями аттури и что ему поручили убедиться в использовании пищи по назначению. Кушать в его присутствии не хотелось, о чем она не преминула сообщить. Но вместо того, чтобы оставить ее одну, яут угрожающе навис над платформой. Доведя молодого охотника, и на сотую долю не такого терпеливого, как Торквэй, до плохо сдерживаемой ярости, Варна пожалела, что не запихнула в себя еду насильно, потому что яут решил сделать это самостоятельно, не особо церемонясь с Пьед Амедха, посмевшим капризничать. Скорее всего, ему просто не объяснили значимость умана. Инстинктивно Варна начала сопротивляться. Завершилось всё выкручиванием рук: Варна могла только всхлипывать и глотать безвкусную кашу, от которой воротило самым недвусмысленным образом. Страх подавиться оказался сильнее позора. Громко кричать она не могла. Пытаясь удержать умана, лихорадочно забившегося в руках, Шэй сильнее сжал дергающееся тело, не сразу заметив, что существо начало задыхаться. На глаза навернулись слезы, но ее к этому моменту уже отпустили. Хватая ртом воздух и думая, что с ней хотят расправиться, а не накормить, Варна окончательно потеряла нить перевода: рычащие слова били в самое сердце отсутствием смысла. Это был конец. Зачем им бесполезный человек? Варна сжала голову руками и закричала, истошно, надрывно, выплескивая вместе с криком отчаяние и страх, страстно желая во что бы то ни стало вернуть способность к переводу. Но понимание не вернулось, даже когда пришел Торквэй. Растерявшийся яут попытался ретироваться, но его перехватил на пороге разъяренный Ваар, вздернул за шиворот и что-то зарычал в лицо. От вида разгневанного Вождя сердце Варны зашлось в сумасшедшем ритме: ничего страшнее она не видела в своей жизни. Жуткие морщины собрались вдоль костяных наростов, мандибулы неестественно разошлись в стороны, когти заскрипели по железной броне оплошавшего яута. Предводитель принял угрожающую стойку, чуть согнув колени и разведя ноги. Молодой охотник не мог говорить, он только хрипел, ловя ртом воздух, зеленая кровь проступила под смертельными когтями. Ваар опомнился лишь тогда, когда заметил спрятавшегося под платформой переводчика и Торквэя, пытавшегося выманить его обратно. Пришлось отпускать Шэя. - Чтобы я тебя не видел рядом с уманом, недоумок. Торквэй, как придет в себя, сообщи. - Оставаться здесь дольше Ваар не мог: он напугал Варну до терпкого ужаса, активно излучаемого ее хрупким телом, съежившимся сейчас под платформой. Ваар придет, когда уман успокоится, перестанет дрожать и сможет забыть его разъяренный вид. Понимание вернется – только нужно вернуть доверие, построенное с таким трудом, почти чудом, и потерянное молниеносно-глупо. ------------------ - У переводчика стресс. Понимание есть, но всего на сорок сверр. Это почти что ничего. Элементарные слова, понятия, трудности с формулированием предложений. Общее состояние: перенапряжение, оно и заблокировало доступ к нервной системе. Тот яут не виноват, его не проинформировали относительно положения дел. - С каких пор аттури охотно встают на защиту яутов? – рявкнул Ваар. Мало ему проблемного умана, не хватало еще, чтобы Торквэй вел себя странно. Конечно, Шэй всего лишь исполнял волю Старейшин. Накормил переводчика? Накормил, пусть и лишил способности переводить. Замечательный подход к делу. Молодежь совсем разучилась думать: одни гормоны да охотничий дух рвется изо всех щелей. Ему бы полосовать уманов, а не кормить. Ваар тряхнул охладителями. Сомнительные настали времена, и ведь сходу не разберешь, где источник гнили. Разъедает цивилизацию изнутри, скоро светиться начнет, как гнилушки в террановских пнях. - Вы забыли, кто мы есть, - упрекнул Торквэй. Он смотрел прямо, не отрывая глаз, не боясь и впервые не склоняя головы, долго, а потом уткнулся в экран на запястном оборудовании. - Как расслабить умана? – вопрос застал ученого врасплох. – Я хочу знать все способы, которыми эти существа пользуются для достижения цели. Чем они снимают напряжение? Торквэй порылся в инфосистеме запястного справочника, выудил пару интересных заметок о жизни умановской расы. - Музыка. Этот способ можно сразу отбросить, у нас нет примеров их музыкальных предпочтений. Сон. Сейчас Варну посещают тяжелые сны, с частыми пробуждениями и, по всей видимости, кошмарами. Разговор, - Торквэй зашипел, понимая, что диалог – последнее, к чему в данной ситуации можно прибегнуть. Жесты не лучший вариант общения. – Соитие. Уманы совокупляются не только из инстинкта продолжения рода, но и ради получения удовольствия. Совокупление для них не просто физиологический процесс – это эмоциональная и жизнеутверждающая составляющая жизни. Ваар невнятно заворчал, мандибулы издали заинтересованное пощелкивание. Взгляд Предводителя смутил ученого. - Не смотри на меня так. Я не стану этого делать с Варной. Я лечу ее, защищаю, учу понимать, но… - Торквэй чуть не задохнулся от возмущения. Еще немного и он зашипел бы, позволь Ваар инсинуации относительно его отношения к подопечной. - Спокойнее, никто не велит тебе идти дальше своего врачебного долга, - в тихом рычании Предводителя послышались ироничные нотки. - Как устроены самки уманов? Я сделаю всё сам. В конце концов, речь шла о расслаблении эмоциональной системы уманки, а не о полноценном соитии, могущем оказаться для нее последним впечатлением в жизни, учитывая разницу в размерах и устойчивости к сильным ощущениям. Торквэй запнулся. Он погорячился и теперь чувствовал себя неловко: все-таки перед ним Предводитель, к которому он поступил в подчинение. С другой стороны, Анту позволял себе много больше, постоянно напоминая, чей твей течет в нем. Яуты достигли великого Мастерства в Охоте, сделав ее частью своего существования. Аттури пошли другим путем – они оставили Охоту в стороне, лишь изредка выходя на тропу Тей-де, чтобы испытать новые разработки и чтобы тело не забыло навыки боя. - Варне могут не понравиться твои действия… - Ей понравится. Ни одна харпи не уходила из моих рук неудовлетворенной, - предупреждающее шипение, переходящее в гортанный звук: Ваар смеялся, вслед за ним рассмеялся Торквэй. Разве мог молодой аттури сомневаться в способностях того, кто построил боевую команду так, как никому другому не удавалось. - Меня интересует совместимость наших секреций, не являемся ли мы друг для друга ядом, - уточнил Ваар. - Ты же знаешь, что нет. Некоторые яуты… Предводитель не дал аттури договорить. Он достаточно слышал об извращенных действиях Молодых Воинов на Терре. То, что произойдет между ним и переводчиком на Атолле, не будет иметь отношения к вожделению и желанию унизить соперника.