Трудности перевода

В амфитеатре Варну окружали пятнистые тела, пахнущие специфически терпко, блестящие, словно их вымазали маслом, хотя на самом деле то была защитная слизь, предохраняющая кожу от ожогов и служащая природным терморегулятором. Янтарные, темно-зеленые, почти черные глаза внимательно следили за ней даже тогда, когда увлеченно высматривали редких харпи в толпе зрителей. Ширкан показал Варне одну из продолжательниц рода яутов. Она сидела поодаль, на пару ступеней выше, и была похожа на окружающих ее мужчин. Точно такая же плоская грудь, зато бедра и плечи значительно шире. Ее выгодно отличали длинные валары до самой поясницы, перевязанные кожаным жгутом, и одежда. Ноги харпи были закрыты просторными штанинами, заправленными в высокие сапоги. На груди, усеянной светло-коричневыми пятнами, висела цепочка с черепом. За спиной темнело узкое копье, удерживаемое железной цепью, крепящейся к широкому поясу. Цепь состояла из толстых звеньев, белеющих на солнце. - Одна из бродячих Учителей: такие не живут долго на одном месте. Кочуют с группой воспитанников. Харпи окинула Варну долгим, пронизывающим взглядом, от которого повеяло жаром и любопытством. Отвернулась и больше не показывала виду, как будто потеряла интерес, поняв всё, что было необходимо. И, слава Богу: меньше всего Варне хотелось снова поймать взгляд каменных, кровавых глаз. Верхом на махматуле, зажмурившись от резкого ветра, она вспомнила те янтарно-рубиновые глаза, не выражавшие ничего, кроме любопытства и скептицизма. Она не могла припомнить другие клыкастые лица, составлявшие мозаичный калейдоскоп сцен, видений, голосов: амфитеатр посреди степи, жаркие, лоснящиеся слизью тела, оглушительный рев и шипение, дрожью пробирающееся в самые укромные части тела. Они смешались для нее в живую, рычащую массу, пока сердце не успокоилось и не стало возможным внимательнее рассмотреть яутов. На уровне ниже располагались светло-зеленые воины в кожаных доспехах, увешанных стрелковым оружием. Слева одиноко подпирал стену воин в полном железном обмундировании. Рядом с ним чернело прислоненное к ступени копье. На том же ярусе справа сидело два Охотника. Они постоянно о чем-то переговаривались, яут в мрачном сером плаще ритмично выбрасывал руку вперед. Его собеседник лишь раз обернулся на Варну: мандибулы крепко сошлись, чтобы затем стремительно раскрыться в стороны. Варна вздрогнула, теснее прижимаясь к Ширкану. Память хаотично подбрасывала картины. Варна очнулась, почувствовав толчок в спину. - Не прижимайся сильно и не отвлекайся. Видишь вон того дракона у фиолетового камня? Он твой. - Что значит мой? – она попыталась перекричать ветер, но ее голос и вполовину не был так силен, как рык Ширкана. Наездников с двух сторон теснили четверо яутов. Ширкан обменялся с ними незаметными сигналами. Остальные участники гонки отстали, явно переусердствовав с махматулами. - Этот дракон тренирован лично мной. Он послушается меня, а я велю ему везти тебя к той возвышенности. - Ширкан повернул корпус Варны налево. В прозрачно-желтых звездных лучах за сапфировым озером серела невысокая горная гряда. - Зачем? – в ужасе выдохнула она. - Не задавай ненужных вопросов, когда состязание в самом разгаре. В этой игре каждый раз новый трофей. Сегодня это ты. Мои воины схватят тебя в тех горах, не пытайся от них скрыться: бегать по горам небезопасно, вот ты и не бегай. От страха в глазах поплыли черные точки. Варна тряхнула головой, не веря собственным ушам. - Ширкан! – Ее голос подхватил ветер, а вместе с ним в воздух взлетела и она. Махматул резко затормозил, оставаясь далеко позади, в ужасе бросился бежать прочь. Горячая ладонь прижала Варну к спине крылатого существа. Перед носом замаячил гребень, за который можно было ухватиться, что она и сделала. - Не разговаривай с ним, - услышала отчетливый рев. – Слышишь? Ни о чем не думай! Давай же, отключи мысли! Дальше последовало совсем не изысканное ругательство, потому что дракон тряхнул головой, неприязненно прислушавшись к разговору. И Варна перестала думать, затаилась, умерла, остался лишь колкий, сводящий ноги страх, да шум ветра в ушах и отступающая боль в онемевшем от натуги плече. А еще тошнота, клещами сжавшая грудь. «Ты мне мешаешь», - шорох сложился в слова. И это не был голос Ширкана. Прямо перед ними раскрыл крылья другой дракон, серо-зеленый, с аметистовым гребнем, ожерельем сомкнувшимся вокруг шеи и растущим неровными друзами. Чешуя сверкнула – в тысяче лезвий отразилось солнце. Шум скачки взорвался острым визгом, переходящим в неблагозвучное хрипение: существо раззявило зубастую пасть и заголосило. В следующее мгновение позади Варны образовалась пустота. ------------------------------------------------------------- - Ты что здесь делаешь? – Анту недоуменно оглядел Торквэя с ног до головы. Планетарный шаттл был готов к взлету, аттури проверял последние регулировки и целостность обшивки. Приплюснутая капсула, просторная внутри и компактная снаружи, оснащалась минимальным набором вооружения на случай отражения атаки на орбитальной высоте и в атмосфере планеты. Анту рассчитывал на посадку в горном районе, где велика вероятность отсутствия удобной площадки для приземления, потому в последний момент изменил угол наклона внешних антигравитационных дуг с нулевого на позволяющий зависнуть над любым участком, будь то ущелье с пересохшей рекой или лабиринт острых камней. Торквэй выглядел плохо: развороченная скула по-прежнему твееточила, увлажняя пластырь-повязку ярко-зеленым, кожа вдоль головных наростов побледнела, а в глазах царил туман, такие они были мутные и болезненные. - Возвращайся обратно в отсек. - Я могу понадобиться на планете. Мои знания доктора. - Твои знания понадобятся мне и Ваару здесь. - Я принял решение. Мне отвечать за переводчика, если этот ксеноморфов сын задумал нечто опасное и не поставил меня в известность. - Ты не отвечаешь за глупости других. - Я отвечаю, прежде всего, перед собой за свою работу. - Твое дело. Где будем приземляться? - Там, где идет состязание. Двери шаттла с глухим вздохом закрылись. Анту набрал координаты, приборная панель вспыхнула алым и замигала. Предстояло вывести капсулу на орбиту и с нее нырнуть на нужную глиссаду. Автоматика всё сделает сама. Грамотная, сконструированная искусными руками аттури автоматика, умная, послушная, гибкая при экстренной смене параметров. Под сердцем образовалась пустота, схлопнувшаяся пятикратной перегрузкой ровно через минуту после отделения от материнского тела корабля. Ощущение невесомости исчезло, растаяв в стремительном полете. ------------------------------------------------------------- Конечно, если постараться, можно сорваться с дракона, но только если очень сильно постараться. Ноги твердо уперлись в принявшие вертикальное положение чешуи, надежные и прочные – две по бокам. Для подстраховки еще две были приоткрыты чуть ниже. Гребень в руках не скользил, да и дракон бежал плавно. Крылья пологом смыкались над головой, закрывая ее от палящего солнца. Варна мысленно молчала, однако долго так продолжаться не могло, напряжение достигло предела: обрывки мыслей предательски полезли в голову. Трофей, она очередной трофей яутов?! - Ты кто такой? – спросили прямо в голове. И Варна, позабыв наставление Ширкана, ответила. - Человек. Ответ последовал из страха остаться один на один с опасностью, что неумолимо следовала за ней. Горы приближались, как и Охотники на драконах. Каждый из них хотел первым настигнуть дичь. - Спаси меня, - прошептала Варна, ощутив на губах соленый привкус, позабытый в суматохе последних дней. - Я не понимаю, о чем ты просишь. - Я хочу жить. Помоги мне. Полет ворвался в мысли – единственная спасительная мечта очутиться как можно дальше, выше от преследователей. Сине-зеленый дракон последовал ее желанию: полог над головой разошелся в стороны, взмах крыльев, и земля вспыхнула россыпью песчинок, вырванных когтями трав. Понеслась прочь – вниз, вниз, вниз. Варна затаила дыхание. Тело застыло мраморной статуей не в состоянии больше бояться, паниковать, реагировать, наконец-то приняв вертикальное положение. Она не слышала, как выругался страшными словами Ширкан, а вместе с ним и другие воины, крепко оторвавшиеся от остальной семерки. - Ты умрешь, если сохранишь страх. И умрешь, если перестанешь бояться. Все умирают. Напрасная трата сил. Любишь кого-нибудь? - Да. - Я сохраню твою жизнь, полюби меня за удар сердца. У нас мало времени, человек. Любовь и страх смерти. Как полюбить того, кто, скорее всего, угробит тебя в горах? Варна не понимала, чего хочет от нее этот крылатый монстр. Он уносил ее от преследователей, говорил с ней, отвечал, хотя мог молчать. Неважно, что это было на самом деле: здесь и сейчас Варна поверила в шанс на миллион. Он был кометой, рассекающей межзвездные пространства, чтобы принести на хвосте жизнь умирающей планете. Из чувства благодарности она прижалась к дракону, прильнула к шершавой коже, и тот снизился до земли. Горная гряда молниеносно приблизилась, вызывающе ощерившись отрогами. На мгновение Варна испугалась, что они врежутся в камень. - Осторожно! Не сбрось меня! Она не знала, что драконы не воспринимают частицу «не», именно поэтому последовавшее за восклицанием событие застало Варну врасплох. Выставив лапы вперед и упершись в пяточный коготь, существо затормозило, желая смягчить падение того, кто назвал себя человеком и кто вполне ясно обозначил, что хочет сойти у гряды. Перелетев через дракона, Варна чудом не разбилась, благо скорость полета была низкой, а песок смягчил удар. Проехавшись по земле, она не сразу поднялась на ноги. Вокруг ничего не было видно из-за клубов золотой пыли. Кварцевый песок облепил ее с ног до головы, превратив в золотую статую, неподвижно застывшую в сверкающем тумане. Ненадолго, потому что со стороны гряды послышалось грозное шипение. Встав на трясущихся ногах, Варна вгляделась в золотистое марево. Она заметила тень, метнувшуюся к ней, но сбитую другой, огромной тенью. Под лапами дракона бился темно-зеленый яут, яростно рыча и захлебываясь проклятиями. Вне всякого сомнения, его целью была Варна. Убийца терпеливо ждал, прячась в ущелье. Дракон сломил сопротивление сильных рук и вырвал пятнистую глотку, отшвырнув в сторону затихшее тело. Встал перед уманкой, шипя и не сводя фиолетовых глаз с таящих смерть гор. Но не пошевелился, когда на место несостоявшейся схватки прибыли четыре воина, спешившиеся и вставшие полукругом за спиной девушки. Острия копий вспыхнули в еще не осевшем тумане. Один из яутов, не церемонясь, перекинул Варну через плечо и побежал к едва проглядываемой в лабиринте камней тропе, сплошь покрытой мелкими синими цветами. Остановился у широкого выступа, за пару метров до выхода из сузившегося ущелья. Поодаль в небольшой каменной чаше притягательно чернела вода, скопившаяся здесь после тех редких дождей, что радовали планету совсем недавно. - Сиди тихо, если хочешь остаться в живых, - рыкнул воин. Двое других прошли по ущелью вперед, заняв позиции по обе стороны от суженных краев. Четвертый непривычно светлого окраса перегородил тропу у входа в ущелье. Рядом с ним на широком валуне уселся сине-зеленый дракон. Он сложил острыми треугольниками крылья и увлеченно чистился. - Что происходит? – возмутилась Варна. - Тихо! Одно слово Ширкана, и я вырву твой позвоночник. Потребуется – оставлю целой и невредимой. Как решит, так и будет. И лучше молчи, твои речи ни к чему хорошему не приводят. Что было бы, разбейся ты на смерть? Незавидное положение у того, кто не понимает, в чем дело и как себя вести. Лучше уж и вправду молчать. Хватит с нее полета и падения. Хорошо хоть руки, ноги целы, да позвоночник на месте. Надолго ли? Потерев кожу на руке, Варна насторожилась: песок не стирался и был похож на золотую акриловую краску, нанесенную неровными мазками. Стиснув голову руками, присела на корточки. Она отдала бы всё на свете за Торквэя, за возможность крепко стиснуть его черную, надежную руку. Ее выдернули из воспоминаний, вздернув на ноги и прижав к горячему камню, у горла застыло острие копья. Дракон тихо зарычал. - Что бы ты ни услышала, молчи. - Зачем пугаешь человека? – тихий, знакомый голос в голове. Яут тоже его услышал. - Нет доверия к уманам. - Человек благоразумнее тебя. Страх – основа для будущей воли. - Преодоленный страх. - Верно. Не усугубляй. Даже у слабого существа есть шанс стать кем-то иным. - Говорящий дракон, как Ширкан договорился с тобой? - Я знаю как, - прошептала Варна, поймав на себе любопытный фиолетовый взгляд. – Он не говорил с тобой, он летал. - Твоя участь идет тебе на пользу. Ты становишься умнее, человек, - произнес дракон, возвращаясь к чистке чешуи. - Моя участь? - Не забывай, кто ты. В этой игре, уман, ты трофей. - Разведенные жвалы коснулись лица. Чего в этом жесте было больше – угрозы или превосходства – Варна так и не поняла. ------------------------------------------------------------- Ширкан выжидал, вот-вот должны были появиться всадники. Трофей исчез из поля зрения. Как быстро участники состязания догадаются проверить горы, одним богам известно. Ожидание вышло недолгим. Здоровенный яут, на полусажень выше Ширкана, вихрем взметнул золотой песок, закружил на нервном махматуле. Его мандибулы призывно двигались, издавая острый скрежет, перебиваемый шипением. Он вел себя вызывающе, более того, угрожающе и не скрывал этого. Однако нападать не спешил. Уманка – в ней было дело. Посланник предателя потерял переводчика из виду. - Где пьед амедха? - Наслаждается последним дыханием. Ей недолго осталось. - Это твои воины сцапали трофей? - Мои, - сталь и лед прозвучали в спокойном, размеренном рыке. Ни одна кожная складка не дрогнула, мандибулы медленно сошлись, образовав неровный крест. Убийца вопросительно повел жвалами, недоверчиво сузил правый глаз, отчего левый неприязненно округлился. - Пойдешь против Предводителя? - Он не мой Предводитель. - Он твой отец, - недоверие, сомнение и снова недоверие. - Да. Но он посмел унизить меня, подкинув в качестве спасителя мягкотелого амедха. Рйет! Расстилается перед ним, чтобы избежать войны, в то время как мы ни перед кем никогда не складывали оружие. Мир сошел с ума, превратился в л'улий-бпе [ругательное слово, эквивалентное слову «псих»]! - Хочешь восстановить здравый смысл? - Да! Но для начала мои воины расправятся с той, кто опозорил их. Так, как того велит кодекс. Убийца всё еще сомневался, правда, с каждым словом заметно меньше. Он теперь, почти не отрываясь, смотрел на горы. - Тот, кто послал тебя, - продолжил Ширкан, - наверняка потребует голову пьед амедха. Я отдам тебе голову, но хочу знать имя того, кто примет ее из твоих рук. Имя того, кого мне стоит поддержать. Торквэй слышал всё. Тень поросшего мхом валуна послужила отличным прикрытием для него и Анту. Выследить вышедших из игры яутов оказалось не сложно, хвала миниатюрному роботу-наблюдателю, похожему на остроугольную стрекозу. Полученной информации, подтверждающей опасения Торквэя, было достаточно, чтобы решительно обозначить свое присутствие. - Где она? – взревел Торквэй, появляясь из укрытия и в упор стреляя в несостоявшегося убийцу. Охотник покачнулся, теряя равновесие. Беседа с Ширканом отвлекла его от самого главного – контроля над местностью. Подпустить двух аттури на дистанцию копья мог только Неокропленный. Конечно, здесь всё пропитано запахами науду, не зря каждый месяц планета оживает Охотой, но ведь это не могло стать оправданием оплошности. Ширкан недвусмысленно выругался, бросаясь на Торквэя, подкручивая его корпус и притягивая спиной к себе. - Не подходи! – рыкнул на Анту. – Иначе голову ему сверну. И сверну – вам обоим! Говори имя! - Громче зарычал Ширкан, видя, как раненый яут захлебывается твеем. – Назови имя союзника! Кто ждет голову уманки? - Поганая личинка ксеноморфов! – прошипел Торквэй. - Лар-рах-те, - имя сухим свистом вырвалось из умирающего тела. Воин проживал свой последний танец на границе тей-де. – Он знает: война – наше спасение. Закончи за меня. - Непременно. Вместе с Торквэем Ширкан приблизился к воину. Тот испускал дух – тихо, достойно, не проронив ни единого стона. Убийца поверил, значит, Ширкан был убедителен. И Торквэй поверил: аттури беспокоился за уманку, волнение ослепило его, помешав здраво мыслить. Или только так кажется? А вот Анту сомневался в намерениях яута, иначе давно атаковал бы, не посмотрел на положение собрата. Стоит не шелохнувшись, прикидывает, что к чему. Ширкан оттолкнул медика. Тот резко развернулся и встал в боевую стойку. - На твоем месте я бы этого не делал, - лукаво зашипел яут. – Хочешь найти уманку, выброси из головы мысли о моей смерти. В горах переводчика не найдешь. Мои ученики надежно спрячут тело. - С'йюит-де [унизительное, презрительное описание чего-либо], - прошипел доктор. - Ты намеренно торопишься с выводами? - Какую игру ты ведешь, Ширкан? Я отвечаю за жизнь переводчика! Мы все отвечаем за нее. Нарушишь свое же обещание? А как же воинская честь? - А ты не рассуждай о воинской чести, аттури. Назови имя того, кто прошел вместе с тобой путь Окропления как наставник и наблюдатель? Нет имени – нет разговора, доктор. Разве пример уманки не научил тебя? Любое, выпущенное на волю слово, призывает необратимые последствия. Ты бросил с'йюит-де в него? – Ширкан кивнул на мертвеца. Торквэй промолчал – не время и не место выяснять отношения. Его сердце посмело дерзить взращенной на кехрите и в лабораториях непоколебимой выдержке ученого – билось в замедленном ритме, заставляя кожу на ладонях неметь при мысли об уманке, маленькой и беззащитной среди враждебных гор. - Вот, чем он хотел убить ее. - Анту протянул три капсулы со светящейся розовой жидкостью, на дне хаотично метались черные точки. – Яд тизаруса [разновидность восьминогих скорпионов]. В смерти Варны обвинили бы того, кто увез ее на планету. То есть тебя, Ширкан. Хитро сощурившись, Анту продолжил: - Так на чьей ты стороне? - Узнаешь. - Веди к Варне и молись, чтобы твои ученики ничего ей не сделали, - взволнованный рык превратился в ледяное шипение. Торквэй еще не принял решение, но было видно, что он примет одно из двух возможных в зависимости от судьбы переводчика. Мог ли такой справиться с Ширканом в прямой схватке? Яут не был уверен. Янтарные глаза недобро сверкнули на черном лице, отвечая на вопрос: медик достанет оружие и сцепит когти в случае нужды. Ширкану был интересен предел самообладания аттури, вызвавшегося защищать уманку, предел терпения, и потому он ничего не сказал, знаком указав путь.