Трудности перевода

Чужая планета, чужие воспоминания, чужая боль. Варна потерла глаза: вокруг по-прежнему приглушенные оттенки бледно-зеленого, молочно-белого, светло-серого. Чужой мир заставлял сердце замирать в ожидании опасности, и было трудно понять, что именно в окружающем не так. Что именно пугает. - Я отключил страх… Странно, почему он не ушел весь. - Капюшон больше не закрывал лица хироки, и она могла различить движение бледных губ, таких же бескровных, как и цвета вокруг. - Где мы? - Там, откуда родом первые переводчики. Планета не выглядела обитаемой. Во всяком случае, теперь она различала темно-серые, змеящиеся между камней трещины. Натыкаясь на редкие деревья с широченными стволами, трещины не огибали их, а вгрызались в кору, оставляя черный зигзаг посредине. Дерево медленно умирало, и Варна вряд ли определила бы, смерть наступила или дерево всё еще борется за жизнь. «Как и я», - подумала она. Нащупав в кармане унтару, подаренную Торквэем, вздохнула свободнее. Теплая вещица успокаивала нервы. - Здесь всё мертво… Или не всё… Ты обманываешь меня? - Зачем мне обманывать того, кто может стать нашим преемником? Я надеюсь на твою благоразумность и честность. И на твое понимание. Те, кто выжил, больше не хотят быть переводчиками. Мы готовы передать нашу технологию Совету, чтобы нас никогда больше не трогали. Мы имеем право на это. То, для чего мы были рождены, убивает нас. Я расскажу тебе, и ты сама примешь решение, чью сторону занять. - Слушай, - прислонившись к дереву, Варна медленно опустилась на землю: ни тепла, ни холода. – Я маленький человек с Земли, согласившийся помочь яутам, чтобы спасти друзей. Мне было страшно, как никогда. В тот день мне было страшно, и потом, и сейчас. Я живу с этим страхом, помня о нем, забывая его – не имеет значения, потому что меня от него тошнит. Он в каждом чужом камне, в каждом нечеловеческом лице. Я не хочу выбирать сторону. Я не понимаю, о каких сторонах ты говоришь. С яутами меня связывает обещание Ваару и его обещание мне. Не ввязывай меня во что-то большее. - Вселенная не спрашивает разрешений. Ты либо оказываешься перед выбором, либо нет. Так уж получилось, ты на моей родной планете, хоть и не вполне физически, и я расскажу тебе нашу историю, хочешь ты этого или нет. В этом небе даже не было солнца, небольшого спутника, всходящего за горизонтом, комет, звезд, вообще ничего не было. Белое, мутное небо в редких сиреневых росчерках, словно выведенных неумелой рукой ученика Бога. - Наш дом находится в двойной звездной системе, - пояснил хироки. – Атмосфера слишком плотная. Далекий свет быстро рассеивается, но из-за высокой облачности самих звезд не видно. Здесь никогда не бывает темно. Варна прикрыла глаза: слишком много света. Она и не предполагала, что молочно-белые оттенки с примесью землистых могут так сильно раздражать зрение. - Нашей целью было удержать мир, когда яуты вышли в большой космос. Прежде они не лезли на территории, охраняемые коалицией, живя на окраине и охотясь максимум на обитателей планет, прилегающих к их системе. Вы почти соседи, ваши галактики повисают бок о бок в пространстве. То место, где мы сейчас находимся, располагается на задворках их охотничьих угодий. Нам легко удавалось скрывать наше существование. В белизне и отсутствии движения яуты видели безжизненность. Пару раз они прилетали сюда, но не нашли ничего более интересного, чем пустые каменные лабиринты. А еще холод, снег и ветер. - Яуты не любят холод, - тихо проговорила Варна. - Не любят, потому навсегда покинули наш дом. Без сожаления, с разочарованием. Так нам казалось тогда. Наши пути свел Межгалактический Совет. Мы давным-давно научились незаметно покидать планету и не оставлять на орбите следов. Интересы яутов стали распространяться дальше того, что мог допустить Совет, и ему пришлось вмешаться, определить границы угодий, договариваться. Через нас. Местами хироки неприятно рубил фразы: говорил медленно, почти безэмоционально и вдруг срывался, голос вздрагивал, дергался, как лисица, спасающаяся от охотников бегством, прыгает из стороны в сторону. - Мы видели слишком много того, чего ни один из нас не должен был знать. Охотники безукоризненно владеют страхом. Чувством, которого мы не ведали прежде. Бессмысленное чувство. Есть опасность – есть решение или смерть. Есть боль – есть забвение или смерть. Ты видишь не мое тело, а мою одежду. Несмотря на внешнее сходство, то, что внутри, даже приближенно не похоже на то, что внутри тебя, яутов, аттури и многих других цивилизаций. Черты лица хироки мгновенно рассыпались. Ушные раковины превратились в электрические завитки, как будто молнии двигались по бесконечной спирали вращения. Плоть таяла, обнажая нервные узлы, пронизывающие электрическую фигуру. Только глаза оставались по-прежнему голубыми, яркими, как две звезды. Вот почему яуты не обнаружили их, они приняли хироки за электрические разряды в атмосфере. Рядом с похитившим ее существом валялось человекоподобное тело, и оно медленно каменело на ее глазах. Хироки поднял его, поставил – серый камень, прикоснись к которому – не отличишь от настоящего. Захотелось с воплем броситься подальше от страшного создания, но Варна продолжала сидеть на месте. В солнечном сплетении сжался колючий клубок, она судорожно сглотнула, чувствуя, как дрожат руки. Хироки коснулся камня, куда-то нажал, и камень начал размягчаться, приобретая знакомые черты. Он лихо надел на себя тело, словно плащ с замахом через спину. И перед Варной вновь стоял невысокий человечек со смешными раковинами-ушами и грустными голубыми глазами. - Чем больше мы чувствовали чужой страх, тем меньше владели собой. С этой эмоцией не может жить тот, кто состоит из нейронных узлов и магистралей. Чужеродная материя год за годом убивала нас. - Сколько вы были вместе? – Варна поднялась. Ей нужно было подойти к нему, чтобы рассмотреть мимику. Зачем-то. Какая, в сущности, разница, если мимика ненастоящая? Всё ненастоящее, кроме сверкающих глаз. Без зрачков, как теперь видела Варна. - Двести восемьдесят шесть лет по вашим меркам, два поколения по нашим. В галактике, в которой мы живем, достаточно планет, подходящих для Охоты, но на них нет разумной жизни, которую взялся бы защищать Совет. Яуты проложили дорогу к вам, а через вас в бескрайние пучины, где не нашлось ни одного, кто был бы им рад. Поначалу. Яуты прекрасные телохранители. Так говорят некоторые сенаторы. Их нельзя судить. Не все расы физически развиты. - Вы почувствовали опасность для себя и решили самоустраниться? - Да. Мы сделали свой выбор тогда и сделаем его сейчас. А теперь слушай внимательно. Эта планета больше не наш дом – яуты обосновали здесь свои исследовательские посты. Они ищут нас. И не найдут, никогда, но захотят остаться. Впервые наш дом заинтересовал их. Вероятно, есть какие-то подозрения или они задумали создать очередную тренировочную базу в условиях повышенной молниевой активности. Когда они будут договариваться с ил-рруанцами, им придется убедить всех, что никогда больше они не пересекут границ. Им придется согласиться еще на одно условие – не приземляться здесь. Переводчиков можно найти на Земле и в некоторых других мирах, сходных с твоим. Секрет в особенностях нервной системы. Ты должна будешь подтвердить, что они обещают оставить этот участок раз и навсегда, что они никогда не ступят на землю, на которой родились мы, хироки. А если их когти царапнут хоть один камень нашего мира, у ил-рруанцев появится неоспоримое право стереть расу науду с просторов Вселенной. Будет война, в которой Охотникам не победить. Я верю, что ты переведешь всё правильно. Мы хотим, чтобы яуты поняли, что хироки отлучают их от мира, в котором родились и из которого изгнаны. А теперь пора просыпаться. Вопросы, Варна тонула в море невысказанных вопросов, но тело уже ощущало томящую усталость, хотелось свернуться калачиком в тепле и закрыть глаза. Белое небо померкло, превратившись в сгущающийся полумрак. -------------------------------------------------- - Очнись, - ее трясли за плечи. – Ты как здесь оказалась? Знакомое выражение янтарных глаз, форма мандибул, цвет кожи. Зеленый. Ее держали на руках, бережно приводя в сознание. Хриплый рык, но не пугающий. Надежный. С ней больше ничего не случится, раз рядом Ваар. Варна приподнялась, уткнулась в пятнистый живот и разревелась. - Это был хироки. Он хотел поговорить со мной. Он всё равно забрал бы меня, кто угодно будь рядом. Даже ты, - тихо добавила она. – Мне нужен Торквэй. Как врач. Врать не хотелось: другого выхода не было. Здесь и сейчас она не была готова говорить с Вааром о случившемся, как и с его сыном. Нужен был доктор. Варна боялась, что хироки сотворил с ней нечто непоправимое, с ее нервной системой и психикой. Внутри было тревожно, как будто державшая ее пружина лопнула и наступила темнота. Страх и темнота. Был свет, и белое небо, и невидимая двойная звезда за бесконечными облаками, и трещины, и хироки, и камни. А потом резко и безысходно – темнота. Одинокие лабиринты из камней на безрадостной земле – живые одежды. Самой дорогой для хироки земле. Она что-то упустила, но что именно - не могла понять. Что-то важное, настойчиво подающее сигнал об опасности. Об обмане. Варна не могла определиться, верит хироки или нет. Скорее да, чем нет. История походила на ту, что упоминал Ваар, рассказывая о сотрудничестве науду и хироки. Только преподнесена с другой стороны. «Они просто пытаются защитить то, с чем связаны от рождения. Возможно, они существуют, пока существует их дом. Планета, на которой они родились», - думала Варна, следуя за Вааром . Корабль – как долго она не ступала по кроваво-огненным коридорам? После разговора с хироки, казалось, целую вечность. Ваар не ушел, пока она не рассказала ему всё. Почти всё. Ей не хотелось выказывать перед ним излишней сентиментальности, потому говорила коротко, передавая основную мысль, без размышлений о родном доме. Всё равно слова, аналогичного в словаре яутов, не было. Яуты не называли планеты, на которых жили и взрослели, домами. Скорее, Охота была для них той самой Родиной, где они чувствовали себя собой, которую отстаивали и защищали, как могли, в мире с бесконечным разнообразием моральных устоев. Таким ли уж разнообразием? Хироки не боялись войны, способной уничтожить целую расу. Так ли уж сильно они все отличались друг от друга? - Торквэй скоро придет. До совета ни ты, ни он не ступите с моего корабля. Теперь я твоя личная охрана, Варна. Ты нужна мне целой и невредимой. Надеюсь, тебе хватит благоразумия больше не домогаться его. Ты под моей защитой, а значит должна догадываться, что лучше сторониться того, чего я не смогу проконтролировать. Закончится совет, и я верну тебя на Землю. Сначала мое обещание – потом ты вольна поступать, как знаешь. Дверь за Предводителем закрылась. Знакомый отсек, знакомые запахи, к которым она успела привыкнуть, знакомое одиночество и тишина, и ожидание шуршащих шагов черного доктора. И мучающий вопрос, жива ли Ти-ху-а-ну.