Киноварная мгла

      Сара бежала так быстро, как никогда в жизни. Сбивая всех на своем пути, периодически забывая извиняться, девушка уже задыхалась, проклиная про себя тот факт, что место назначения находится чёрт знает где, и добираться туда через всю деревню. Рыжая, не открывая калитку, перескочила через неё, одним прыжком преодолела порог, на ходу скидывая сандалии, после чего, распахнув сёдзи, ворвалась в чужой дом.       — Эй, Цу! — крикнула она. — Отзовись!       — Я тут, — раздался спокойный голос из гостиной, куда в следующую секунду и рванула Сара. Оказавшись на входе, она повисла на перегородке, тяжело дыша и держась за бок, но в следующее мгновение выпрямилась и проговорила:       — Я как только узнала... сразу сюда... жесть! Поверить не могу!       Куноичи ждала увидеть свою подругу здесь в полной и беспросветной депрессии, и всё время, что она к ней бежала, она морально готовилась к тому, что проведет вечер успокаивая Цубаки, но к её удивлению та была совсем другой.       Она сидела на диване напротив журнального столика, впившись пальцами в волосы на голове, и была похожа на человека, который не может решить очень сложную задачу. У неё не было ни покрасневших от слез глаз, ни страдания во всем облике, лишь дикая усталость и нездоровая задумчивость. На какое-то время этот вид поверг Сару в растерянность, но после неожиданно для себя она почувствовала прилив гордости.       Похоже, несмотря на всё произошедшее ранее, страдания закалили характер Хошино.       Но на этом рыжая, конечно, спокойствия не обрела.       — Что это ты там делаешь? — спросила она, проходя в комнату и приземляясь рядом с подругой. Та выгнулась в спине, широко зевнула и откинулась на диван, не ответив.       — Ты как? — добавила Сара, повернувшись к ней.       — Пойдет, — ответила Цубаки, проведя рукой по лицу. — Я всё ждала, когда ты вернешься. Мне столько нужно тебе рассказать.       Сара обрадовалась тому, что ей не придется вытаскивать из Хошино по крупице информации.       — Понимаю, — сказала она, скосив взгляд на бумаги. — Вы с ним виделись, да?       — Виделись, — отрешенно повторила Цубаки, вернув в свой облик тень привычного страдания. — И об этом я тоже тебе хотела бы рассказать.       — А Саске? Саске знает?       Девушка смежила веки и проговорила:       — О да. Он знает. Саске и сам встретился с ним и теперь... мы ждем, когда к нам прибудет новая хокаге. Саске без сознания.       Этот факт расстраивал Цубаки больше всего остального, и Сара видела, как она переживает за младшего Учиху. Рыжая немного помолчала вместе с подругой, но вскоре не выдержала и заговорила:       — Так что именно ты хотела мне рассказать?       — Он был здесь, в этом доме, — очнувшись от наваждения, сказала Цубаки. — Он не причинил мне боли и не пытался что-либо сделать, лишь хотел, чтобы я прочла все эти документы и затем отнесла их к новой хокаге.       С этими словами девушка указала на россыпь листов, над которыми она сидела до прихода Сары. Та машинально взглянула на них.       — И что там? — спросила она.       Хошино не ответила сразу, а затем, тяжело вздохнув, сказала:       — Бомба.       Рыжая выгнула бровь и без разрешения взяла первый попавшийся лист и мельком пробежала по нему глазами. Однако почти сразу она выпрямилась, её лицо изумленно вытянулось, и она принялась читать куда внимательнее. Сара читала и читала, беря один лист за другим, смотрела фотографии, выглядывая в них что-то, а затем, повернув голову к подруге, тихо сказала:       — Не верю!       — Я тоже не могла поверить, — спокойно сказала Цубаки. — Но это... так убедительно.       — Прекрасно. И что же мы имеем? Итачи дал нам документы, указывающие на то, что твои родители проводили запрещенные опыты над людьми, чакра-кристаллы создавались не из природной энергии, а из людей с чакрой, а родители Ооками работали вместе с твоими.       Говоря всё это, Сара внимательно следила за реакцией Цубаки, которая отвела взгляд в сторону при первом же упоминании о своих родителях. Она и в половину не чувствовала того спокойствия, какое пыталась выдать.       — Ты и правда готова поверить во всё это? — добавила рыжая, заглядывая в лицо подруги.       — Когда он дал мне эти документы, он сказал, что они помогут мне обрести свободу. С одной стороны это можно рассматривать, как заботу. Если отнести эти документы хокаге, то лавочку с Ишиноараши быстренько прикроют. Организация, как тут написано, находится под крылом «Корня» Шимуры Данзо, а Пятая Хокаге наверняка не захочет, чтобы он обретал большее влияние в деревне. Так или иначе, организации и правда не станет. А с другой стороны...       — С другой стороны Итачи на самом деле плевать на тебя, а Ишиноараши всего лишь мешается Акацуки, в которых он состоит, и используя тебя, он захотел бы подрубить корень твоей организации, — жестко сказала Сара, нахмурившись.       — Да, может и так, — согласилась Цубаки. — Однако здесь есть ещё несколько фактов, которые нужно принимать во внимание.       — Это какие же? — Сара почувствовала волнение.       — Во-первых, исход у этих сторон один — уничтожение организации, которая калечит людей. Ты же понимаешь, что у меня нет никакого желания участвовать в чем-то подобном. Если отнести эти документы хокаге, их проверят на подлинность, и уничтожат это пятно в тени деревни.       — Но если выяснится, что эти документы подделка, у них возникнет резонный вопрос, откуда они у тебя! Если бы они были подлинными, ещё можно было бы сказать, что ты обнаружила у себя в доме, но если подделка! Кому в здравом уме придет хранить у себя поддельные документы, которые могут навести подозрения на деятельность твоих родителей? Тебя отправят к Ибики и выяснят, что эти документы тебе дал Итачи, а там даже я не смогу тебе помочь! Они убьют тебя за то, что ты сокрыла факт того, что он был у тебя дома!       Цубаки молчала какое-то время, после чего опустила лицо в ладони, тяжело вздохнув. Похоже, эта мысль не приходила ей в голову.       Сара опустила ладонь на её плечо, испытав острую жалость. Её подруга даже после стольких лет отчуждения и боли не смогла и подумать, что Итачи мог подвергнуть её опасности.       — Я думаю, нам не стоит торопиться, — размеренно проговорила рыжая, поглаживая ту по спине. — Сначала разберемся в подлинности этих документов и копнем твою организацию, а после уже решим, что будем с этим делать. Если документы подделка, то может так произойти, что на самом деле Ишиноараши не проводила запрещенных опытов над людьми, а своими действиями мы подорвем мощь деревни и улучшим Акацуки. Что думаешь?       Цубаки кивнула и, выпрямившись, отняла руки от лица. Она не плакала, но судорожный вздох подсказал рыжей, что она была близка к этому, но всё же держалась.       — Ты права, повременим, — сказала Цубаки, поднимаясь. — Пошли в сад, разомнемся.       Сара нахмурилась, проводив взглядом Хошино, которая направилась прочь из гостиной. Недоумевая, девушка поднялась и пошла в указанном направлении. Она и представить не могла, что Цубаки подразумевала под словом «разомнемся».       Но когда она оказалась во внутреннем саду, где они в детстве так часто играли, то слова подруги тут же обрели пугающее значение.       Цубаки держала в руках какую-то нагинату, которую Сара прежде никогда не видела, а на лице у неё было такое решительно выражение, что рыжая догадалась о том, что Хошино хочет ещё до того, как та озвучила свою просьбу.       — Сара, сразись со мной! — сказала Цубаки, крутанув рукоять. — И не сдерживайся!       Нависло недолгое молчание, после которого Сара, не выдержав, издала растерянный смешок.       — Цу, изливать злость на друзьях не очень хорошая идея, — выставив ладони, сказала она, выдавливая улыбку. — Но если уж очень хочется, то пусть это будет Ооками — его хотя бы не жалко!       Но брюнетка вдруг бросилась к ней, делая такой мощный замах, что Сара с трудом увернулась. Не успела она опешить от посланного ей удара, как лезвие просвистело в опасной близости от её уха. Рыжая отклонилась назад, с ужасом осознавая каждой клеточкой тела, что подруга вовсе не шутит. Все её инстинкты вопили о смертельной опасности, а к ним она всегда прислушивалась.       Сара понимала, что стоит ей начать сражаться в полную силу, как от этого места ничего не останется: и Цубаки осознавала это не меньше. Рыжая подумала, что захоти та намеренно её убить и зная её способности, она старалась бы сделать это максимально быстро и качественно, пока оппонент находится в растерянности.       Но ведь Цубаки не хочет её убить?       Резкий замах нагинаты, который чуть не снес ей голову, говорил об обратном.       Движения Цубаки, обычно не слишком изящные, сейчас были точными и скоординированными, каких Сара у неё никогда не видела. Эта Цубаки будто всю жизнь сражала противников этим оружием, и рука её была непоколебима даже перед лицом близкого человека.       Девушку овладели странные ощущения, которые никак не давали ей сосредоточиться. Она ничего не понимала. Происходящее выбивало её из колеи, потому она не ожидала, что Цубаки может сражаться так. Перед ней был словно другой человек с лицом её лучшей подруги: жесткий и несгибаемый.       Как любой ниндзя Сара должна была отключить эмоции и сражаться хладнокровно, как она это умела делать всегда, но этот бой был исключением из всех правил, поэтому всё, что она могла: всего лишь уворачиваться, чем невозможно заниматься долгое время.       Рыжая в какой-то момент зацепилась ногой за что-то и рухнула на спину, а Хошино в следующее мгновение уже нависла над ней. Девушка оцепенела от ужаса, глядя, как Цубаки делает уверенный замах…       Нагината воткнулась в паре сантиметров от уха девушки, и та со вскриком испуганно дернулась. Сердце колотилось от страха, гоняя кровь по разгоряченному телу. Цубаки, тяжело дыша, медленно разжала пальцы, и оружие рухнуло на землю. В то же самое мгновение рыжей показалось, что та стала прежней, даже теплый оттенок вернулся в карие глаза подруги.       — Что это сейчас было? — с возрастающей истерикой произнесла Сара, медленно поднимаясь. Цубаки устало выдохнула и села рядом с ней прямо на землю.       — Если бы я просто рассказала тебе на словах, ты бы не поверила, — сказала та. — Это нагината Томоэ Годзэн.       — Да плевать! — воскликнула Сара. — Я спрашивала не об этом!       Хошино выглядела очень уставшей.       — Это оружие передает владельцу все боевые навыки Годзэн, — пояснила она сквозь отдышку. — То, что ты сейчас видела — не мои способности, я никогда не умела так обращаться с оружием, так что всё это — исключительно её боевой опыт. Оружие само направляет меня и подсказывает, как правильно наносить удар, иногда я даже ощущаю, как моё тело двигается не по моей воле. Всё, что в данном случае требуется от временного владельца, то есть меня, — это хорошая выносливость и растяжка.       Сара сразу поняла, почему Цубаки последний год начала заниматься собой. Хоть та и говорила, что хочет стать более подтянутой, истина заключалась в том, что она хотела стать сильнее.       — Неплохо, — недовольно проворчала рыжая, стараясь держать свои эмоции в узде. — Но больше не заставляй меня с тобой сражаться! Это может плохо для тебя закончиться!       — Хорошо, — помедлив, проговорила Цубаки. — Но я сражалась с тобой не просто так.       — Ну давай, порази меня! — всплеснула руками Сара.       — Томоэ Годзэн, как я уже говорила много раз, клялась в верности предку клана Учиха — Индре. Это оружие нельзя направлять на какого-либо Учиху, верному своему клану.       — А что будет, если направить? — полюбопытствовала подруга, понимая, что она подбирается к чему-то очень важному.       — А ничего не будет. Нагината не передаст способностей Годзэн временному владельцу и будет простой нагинатой. Обычным оружием.       — Занятно, — сказала Сара. — Ну и что?       — А то, что в этом правиле есть загвоздка, о которой не знал Итачи, когда пришел в мой дом, — плохо скрывая волнение в голосе, сказала Цубаки. — «Верному», Сара. Верному клану Учиха.       Рыжая недоуменно смотрела в лицо Хошино, после чего её глаза округлились.       — Не может быть! — прошептала она, подавшись к той.       — Нагината не сработала на нём. Он вырвал у меня её из рук, даже не дав нанести не единого удара, — сказала Цубаки, машинально переходя на шепот. — Он говорил, что убил семью ради того, чтобы проверить собственные силы, но теперь я уверена, что это не так! Если бы это было правдой, я могла бы убить его пару дней назад, но это неправда и... что бы он не говорил, теперь я знаю наверняка, что произошедшее произошло по какой-то иной причине. Он оставил Саске в живых тоже по какой-то иной причине. Всё на деле не так, как выглядит на самом деле, Сара. Итачи нас всех обманул!       Сара тяжело вздохнула и провела рукой по лицу, явно стараясь переварить эту информацию.       Теперь-то она понимала, почему не застала Цубаки в беспомощном расстройстве. Кроха надежды не дала ей опустить руки, а внутренняя вера в то, что её первая любовь не совершала тех ужасных злодеяний, вновь загорелась крохотным огоньком где-то в глубине её трепетной души.       Сара же хотела погасить этот огонек раз и навсегда. Она не желала, чтобы её подруга, только-только научившаяся жить, снова начала грезить с бесполезной надеждой в беспросветном страдании. Она не верила в невиновность Учихи Итачи и не хотела верить, а Цубаки с точностью наоборот. Если она оставит Хошино разбираться с этим одну, то та рано или поздно сопоставит информацию в таком свете, который показал бы его невиновным. Сара не могла этого допустить.       — Цубаки, мне просто не верится, — тихо сказала она, наблюдая за подругой. — Прости, но мне кажется, что ты ищешь надежду на то, что это сделал на самом деле не он.       Девушка подползла к подруге и, взяв ту за плечи, заставила посмотреть на себя.       — Я представляю, как это выглядит, — тихо сказала Хошино. — Но мне правда нужно, чтобы ты мне поверила! Я никому не могу рассказать об этом, ты же понимаешь.       — Я правда верю тебе, но я не могу поверить ему! — сказала Сара. — Как ты можешь верить какому-то оружию? Откуда ты знаешь, что оно действительно обладает теми свойствами, которые дают Учихе оправдание? Это оружие хранилось у Учиха так долго, что за всё это время могло появиться множество разных легенд.       — Я всё это знаю, я думала об этом с тех пор, как он вырвал у меня нагинату из рук, но ты сама видела, на что я способна с ней, когда сражалась с тобой, а с ним не могла сделать ничего!       — Но мы не можем знать, действительно ли оружие лишается всех сил, если Учиха предал свой клан!       Цубаки молча смотрела в глаза подруге, ощущая в душе липкое отчаяние. Как бы ей хотелось, чтобы подруга поняла, как важно для неё, чтобы та поверила в это.       — Я не знаю, какой довод смог бы тебя убедить, — тихо сказала девушка, садясь на колени и опуская руки. — Я не знаю.       — Хочешь моё мнение? — поинтересовалась Сара, и Хошино кивнула. — Мы так ни к чему не придем. Я считаю, нам нужно собрать больше информации, тем более, что до прихода новой хокаге руки у нас всё равно связаны. Я могла бы разузнать что-то в самой деревне, а у тебя доступ к Ишиноараши, ты могла бы узнать, действительно ли организация занимается опытами над людьми. Ооками теперь во главе организации, а потому через него, может, ты могла бы как-то...       Цубаки поняла, что имеет в виду Сара, после чего, поразмыслив, еле заметно кивнула. Сама мысль о том, что ей, возможно, придется использовать друга стояла поперек горла.       — Хорошо, я согласна с тобой, — спустя некоторое время раздумий, сказала Цубаки. — Мы с тобой теперь в одной команде и больше никому не доверяем в этом деле.       — Согласна, — кивнула Сара. — В этом деле любой может оказаться нашим врагом.       Рыжая поднялась на ноги и протянула руку Хошино, чтобы та тоже смогла подняться, но та не торопилась, глядя куда-то в траву.       — Что такое? — спросила девушка.       — Если и правда выяснится, что Итачи непричастен к убийству моих родителей... значит, это сделал кто-то другой, — тихо сказала Цубаки, не поднимая головы. — Тот, кому это могло быть выгодно.       — Мы с тобой узнаем всю правду, — уверенно сказала Сара. — А теперь хватит сопли мазать, вставай!       Она протянула руку Хошино, а та, подняв голову, взглянула сначала на её ладонь, затем на саму подругу. Некоторое время она словно сомневалась в чём-то, ведомом только ей, но потом крепко ухватилась и поднялась с колен, чувствуя, как ей стало гораздо легче. Свою ношу она теперь не несла одна.