— У тебя благородное сердце! — Ты что несёшь, Огнева?!

      Чёрный Треугл что-то недовольно прошипел и зыркнул льдистыми глазами через плечо, когда Василиса в который раз за пятнадцать минут наступила ему на пятки. Не сказать, что делала она это специально, но мысль о том, что причина большинства её нынешних неприятностей также испытывает некие трудности, удивительно грела душу.       Темноволосый похититель осторожно отвёл в сторону широкие листья неизвестного растения, помедлил секунду и сделал несколько бесшумных, стелющихся шагов вперёд. Из-за таких вот странных перебежек Огнева то и дело топтала ему ноги и влетала в спину. — А эти пираты, они какие? — не выдержала-таки Василиса, приблизившись к его плечу. Любопытство с налётом страха, вспыхнувшее сразу после заявления Треугла, не давало покоя, а, вместе с желанием отвлечься от зарождающейся простуды, способность держать язык за зубами практически исчезала. — Одноглазые все, как на подбор, и вечно пьяные, — неохотно буркнул Фэш, глядя под ноги, стараясь не терять в темноте узенькую, извилистую тропку. Сейчас они шли в гору, прямо через густые заросли кустарников. Идти было тяжело, видимость уныло приближалась к нулю, а оставшееся расстояние до Дикой заводи казалось бесконечным. — Почему мы не пошли вдоль берега? — поинтересовался плетущийся сзади Маар, вяло отгоняя комаров. — Обязательно нужно было тащиться чащей, да ещё и через какой-то холм? — Что я говорил по поводу споров о маршруте? — процедил в ответ Треугл, оглядываясь и выгибая тёмную бровь, — В лесу проще затеряться, а по берегу вышел бы нехилый крюк. Плюс ко всему, с берега ты как на ладони, нас бы сразу засекли. — А от кого это ты шифруешься, братец? — подозрительно прищурилась Захарра, — Не ты ли буквально полчаса назад хвастался своими связями?       Чёрный Треугл резко затормозил, проигнорировал опять впечатавшуюся в него Василису и возмущённо прошипел: — Так, я не понял. Вам что, всем сразу поговорить приспичило? Можете заткнуться? Или, по-вашему, я просто так по кустам крадусь? — Мы бы заткнулись, если бы ты просветил наконец: на кой ляд нам на Дикую заводь, если не к Свирепым пиратам, и от кого мы сейчас прячемся? — Захарра упрямо вздёрнула нос, буравя обжигающим взглядом спину брата. — От пиратов, конечно! — раздражённо всплеснул руками Фэш, на секунду позабыв о собственной конспирации, и тут же замер, чуть пригнувшись к земле: — Стойте.       Вновь врезавшаяся в спину похитителя Василиса приглушённо ойкнула и с трудом поймала равновесие. Фэш подался вперёд, осторожно раздвинул кустарник, и юная леди с любопытством выглянула из-за его плеча, широко раскрыв синие глаза. — Пришли.       Дикая заводь, залитая лунным светом, казалась волшебной картинкой, сошедшей с тёплых страниц старинной книги сказок, что покоилась в библиотеке отца. Тихая, спокойная, она совсем не оправдывала своего названия, и, будь Василиса сейчас не в компании отпетых разбойников, она бы обязательно опустилась на остывшую землю, обняла бы руками колени и погрузилась бы в эту ночь, морскую, ясную, ласково-чёрную. Она бы наблюдала за мерцанием звёзд, слушала приглушённое мурлыканье спящих волн и мечтала бы обо всём на свете.       Однако приглядевшись, Василиса поняла, что безмятежное зеркало тёмной воды не такое уж и гладкое: то тут, то там, среди редких волн чётко вырисовывались чёрные остовы мрачных, чужих, погружённых в дрёму, но хоть сейчас готовых напасть хищников. Пиратские корабли.       Их было больше десятка. По форме разные, но имеющие между собой что-то неуловимо общее, хищное, грозное, они были пришвартованы на довольно больших расстояниях друг от друга. Никакого причала, никакого пиратского порта не наблюдалось; казалось, каждое судно остановилось там, где взбрело в голову пьяному капитану, из-за чего полный хаос в швартовке и немыслимые углы между кораблями прекрасно вписывались в определение «морские разбойники». — Сейчас аккуратно спускаемся к воде, — скомандовал Фэш. Продолжая изучать цепким взглядом силуэты кораблей, он поманил к себе всех жестом руки и, не глядя, мотнул подбородком в сторону едва заметной в темноте узкой тропы, ведущей вниз.       Спуститься тихо и без приключений не получилось. Не успев пройти и двух метров, Василиса, засмотревшись на серебристые отражения звёзд и тёмные шлейфы парусов, споткнулась о торчащий из земли корень, тоненько и задушено вскрикнула и, чтобы не сломать себе нос, выбросила руки вперёд, растопырив пальцы и хватаясь за плечо скользящего впереди Фэша.       Драгоций, в этот момент особенно напоминавший притаившегося кота, повёл себя как тот самый несчастный кошачий в момент неожиданности, а именно, издав странный кашляющий звук, неожиданно высоко подпрыгнул, уходя в сторону, и резко развернулся лицом к неожиданной опасности. Его голубые глаза невольно округлились, когда эта самая опасность, лишившись даже надежды на опору, полетела животом на землю. Судя по траектории движения и неплохому ускорению, миледи собиралась спуститься к воде феерично и, видимо, кувырком, приветствуя своими воплями всё Свирепое племя.       В ужасе спохватившись, Драгоций рванул следом в попытке поймать непутёвую пленницу, но лишь царапнул кончиками пальцев рукав многострадального платья, используемого прежде как шаль и соскользнувшего в полёте. Прошипев что-то сквозь зубы, Треугл снова оттолкнулся и всё-таки ухватился за тонкую девичью кисть, резко потянув на себя. Хватка оказалась через чур сильной, а рывок — болезненным, и Василиса, ойкнув от неожиданности и боли, снова не удержала равновесия, завалившись на этот раз назад, прямиком на Фэша, попав локтём тому прямо в солнечное сплетение.       Драгоций, чувствуя, как вышибло весь воздух из груди, что-то неразборчиво прохрипел, сделал пару шагов назад и шлёпнулся-таки на землю, утягивая за собой Огневу и задевая спиной Маара, ещё не успевшего отскочить. Броннер, не сразу понявший, в чём дело, но уже успевший выхватить клинок, издал сдавленный вопль и подскочил, когда его собственный меч выскользнул от удара из рук и попал тяжёлой рукоятью прямо по ноге, точнёхонько в металлическую пряжку. Тонкий, но явно слышимый звон добавил острых ощущений.       Захарра, ошарашенно наблюдавшая за душераздирающей, динамичной картиной и только чудом оставшаяся в сторонке, поспешно закрыла рот руками, заглушая вырвавшийся наружу нервный хохот. — Огнева, ты настоящая катастрофа, — просипел поверженный Фэш, опуская затылок на листья и мелкие веточки, — Одним неловким движением уделать двух матёрых разбойников и довести до нервного припадка третью... Это высший пилотаж, леди. Ваша разрушительность не знает границ. — Прекрати, — пробурчала тут же Василиса, скатываясь с разбойника, — я же не специально... — О, боюсь представить, что было бы, если бы ты ещё и постаралась, — ехидно промолвил Фэш, приподнимаясь на локтях и вытягивая шею, чтобы осмотреть территорию заводи на наличие ошалевшей от неожиданного пробуждения шайки пиратов с клинками и револьверами наперевес. — Нам просто фантастически повезло, что эти умники абсолютно не заботятся о собственной безопасности и принципиально не несут ночью вахту, предпочитая вдоволь повеселиться да покрепче уснуть. — Но почему? — с любопытством поинтересовалась Василиса, выпутывая из густых рыжих волос листву и наблюдая за тем, как Фэш ловко вскакивает на ноги, не отрывая пристальный взгляд от замерших в ночи кораблей. На прозвучавший по-детски вопрос, Треугл неопределённо повёл плечом и с иронией произнёс: — Видимо, считают себя настолько грозными, что думают, будто не нуждаются в дополнительной защите, мол, какой идиот к нам сунется... — на выразительный взгляд трёх пар глаз Драгоций несколько стушевался: — Хм, на самом деле, к этим ребятам действительно не суются. Но, — тут он сверкнул улыбкой и окинул своих спутников уверенным взглядом, — я же сказал, нам ничего не грозит, просто следуйте за мной. — Ох, братец, — страдальчески протянула Захарра, на миг прикрывая лицо ладонями, — ты не представляешь, как много мне хочется тебе высказать... — Не утруждайся, сестрёнка, — ласково проворковал Фэш; его хищная улыбка никак не вязалась со звучанием голоса, — я понимаю тебя с полувзгляда. — И, резко сменив тон, скомандовал: — Спускаемся.

***

      Отражённый свет сияющего лунного диска серебрил прибрежный песок, который исправно скрадывал шаги, сохраняя тайну. Чёрный Треугл вёл за собой, ступая легко, стремительно, и Василиса старательно ступала за ним, мягко перебирая натруженными ногами. Маар и Захарра шли следом, чутко прислушиваясь к слабому плеску волн и приглушённому шуму листвы.       Василиса втянула грудью прохладу ночного морского ветра и, оглянувшись по сторонам, вновь упёрлась взглядом в тёмный затылок Фэша. Его волосы полностью высохли, однако из-за соли начали виться чуть сильнее, чем обычно. Ворот тёмной рубашки слегка примялся, тёмные пряди лениво шевелил ветер в такт кошачьим шагам, и в какой-то момент Огнева случайно зацепилась взглядом за неясную метку на его шее, чуть ниже линии волос. Татуировка, присмотревшись, поняла она, но так и не смогла рассмотреть, что же она изображала.       Некстати проснувшееся любопытство так и подмывало спросить у Треугла, что это за татуировка, какое у неё значение? Больно ему было, когда её оставляли? И почему именно на шее? Впрочем, мрачно подумала Василиса, он едва ли ответит хоть на один подобный вопрос, учитывая, что не назвал даже своего настоящего имени. Её похититель явно не тот человек, кто легко делится своими тайнами. Даже самыми безобидными.       Потерявшаяся в собственных мыслях, Огнева незамедлительно оступилась и наступила Фэшу на пятки. Тот ругнулся сквозь зубы и оглянулся на девушку через плечо: — Осторожнее, миледи, — еле слышно прошипел он, — каких ворон вы считаете на этот раз? — Что означает твоя татуировка? — невпопад ляпнула Василиса и, очевидно, удивившись самой себе, распахнула невозможно синие глаза.       Настал черёд Фэша спотыкаться на ровном месте. — Под ноги смотри, Огнева, — больше ошарашенно, чем возмущённо потребовал он, неосознанно дотрагиваясь до метки кончиками пальцев и тут же отдёргивая руку. Он резко отвернулся и, не произнеся больше ни слова, продолжил идти. Что и требовалось доказать. Василиса с досадой вздохнула.       Тёмная спокойная вода приблизилась, и теперь в холодном свете луны можно было в подробностях рассмотреть пиратские шхуны. «Это куда интереснее, чем глазеть на чужие затылки», — мысленно вздёрнула носик Василиса и перевела восхищённый взгляд на чёткие изящные линии спящих кораблей. Пришвартованные пиратские судна лениво шевелили спущенными парусами, и чёрные ласковые волны лизали крепкие деревянные борта. Корабли отличались по размеру, форме и количеству парусов, но кое-что у них было общее: нос каждого из них венчала искусно вырезанная из дерева женщина с неизменно гордой посадкой головы, хищными чертами лица и прикрытыми глазами.       Огнева с интересом разглядывала резные одежды, молча смущалась, если они отсутствовали, и проводила взглядом по волнам волос, застывших на покатых плечах. Василису завораживали суровые и спокойные выражения лиц, застывшая, словно янтарь, сила, что таилась в тёплом просоленном дереве и расслабленных парусах.       А ещё юная леди отчаянно желала увидеть пиратов и в той же степени страшилась этого. Она скользила взглядам по тёмным палубам, но ни на одной из них не горели огни, и Василиса не заметила даже тени движения. Корабли казались... брошенными. — Пришли, — едва слышно прошелестел Фэш, и его голос практически слился с шёпотом волн, потерялся в мягкой поступи по прибрежному песку.       Чёрный Треугл привёл своих людей в самый тёмный и тихий уголок Дикой Заводи, где, особняком ото всех, печально и одиноко возвышалась над чёрной водой прекрасная и грозная бригантина. Высокий борт из тёмного, практически чёрного дерева матово блестел в слабом свете луны. Две высокие мачты со спущенными иссиня-чёрными парусами легонько покачивались на ночном ветру, а алый флаг, в темноте казавшийся пятном запёкшейся крови, вился змеем на рее.       Но больше всего поражала женщина, вырезанная из дерева на носу корабля. Крепко обхватывая изящными руками бушприт, словно пику, она, чуть опустив голову на грудь и сдвинув на переносице тёмные брови вразлёт, представляла собой грозное зрелище. Тяжёлые матово-чёрные пряди волос спадали ей на спину и плечи, тонкие губы, как и флаг, кроваво-красного цвета, кривились в странной, пугающей усмешке. Глаза женщины были плотно закрыты, но Василисе казалось, что она может атаковать в любой момент. «Глупости, Василиса, — тут же успокоила себя юная леди, игнорируя бегущие по спине мурашки, — это же просто деревянная фигурка на носу корабля».       Золотистая витиеватая надпись украшала бок бригантины, складываясь в слово. — «Мендейра»... — со странной интонацией, почти благоговейно прочла название зоркая Захарра и вдруг, что было видно даже в темноте, заметно побледнела: — Брат, чей это корабль? — Ты знаешь, чей, — уверенно произнёс Треугл, оглядываясь на сестру. Его лицо было странно напряжено, глаза лихорадочно блестели в темноте, а губы плотно сжаты в тонкую линию. Драгоций-старший излучал неясную нервную энергию, и Василисе невольно передалось его волнение, заставив её сердце забиться гораздо чаще. — Я туда не пойду, — твёрдо заявила Захарра, останавливаясь и заметно повысив голос.       Фэш одарил сестру на удивление мягким взглядом, покачал головой, и разбойница упрямо топнула ногой, не обращая внимания на взявшего её за руку Маара. Не принимавший участия в споре, он, видимо, что-то понял, так как потемнел лицом и сурово нахмурился, крепко сжав свободный кулак. — Что происходит? — растеряно поинтересовалась Василиса, с опаской наблюдая напряжённую сцену. — Мы сейчас же возвращаемся в порт и ищем другое судно, вот что происходит, — процедила в ответ Драгоций и с нажимом повторила: — Ноги моей не будет на борту этого корабля.       Однако то, что возвращаться было уже поздно, стало ясно буквально через секунду. Тёмные тени пиратов появились буквально из ниоткуда, взяв спутников в плотное кольцо. Ощущая на шее холод чужого кинжала, Василиса с ужасом и досадой осознала, что на «Мендейре» вахту всё же несли исправно.

***

      Василиса не знала, чего ей хотелось больше: завизжать или в лучших законах жанра грохнуться в обморок. С одной стороны, душераздирающим воплям несколько мешал прижатый к горлу кинжал, а также осознание того, что, в случае криков, врагов станет в несколько раз больше, каждый из которых будет в несколько раз злее. С другой стороны, вариант с обмороком тоже не слишком прельщал: неизвестно, что взбредёт в голову этим пиратам, пока Огнева будет валяться без сознания...       Шесть высоких широкоплечих моряков — пиратов, чёрт их побери! — окружили их со всех сторон, безжалостно скалясь остротой клинков, стоило только новоиспечённым пленникам сделать неосторожный шаг в сторону. Кстати, о железяках: краем глаза Огнева чётко разглядела, как минимум, два нацеленных на них револьвера, в довесок к саблям и кинжалам.       Быстрая оценка скромного вооружения похитителя и компании совсем не принесла облегчения: Маар даже не успел вытащить из ножен свой клинок, Треугл со странной ухмылочкой даже не думал тянуться за ножом, Захарра, казалось, собиралась грохнуться в обморок ещё быстрее Василисы, а сама Василиса вообще не имела при себе никакого оружия. Ну, кроме собственной сногсшибательной неуклюжести. Боже, да о чём думал этот чокнутый Треугл, когда вёл их прямо к полчищу вооружённых до зубов пиратов?!       Та-ак, на чём она там остановилась? Ах да, визг или обморок?.. — Ну и какому идиоту пришло в голову ясной лунной ночью тащиться куда-то через пиратскую заводь по открытой местности?       Чуть хриплый тихий голос лениво и вкрадчиво донёсся откуда-то из темноты, и перед застывшими путниками появилась седьмая фигура — молодой парень в тяжёлом чёрном камзоле, стоптанных сапогах и выцветшей серой бандане. Он смерил пленников пристальным и серьёзным взглядом карих глаз, деланно тяжко вздохнул и выразительно выгнул белесую, выгоревшую на солнце бровь: — Точно, вы же ещё и переругивались при этом. Так кто был зачинщиком этого гениального действа? — Я, — уверенно, щедро плеснув в звучание голоса наглые нотки самодовольства и вызова, отозвался Чёрный Треугл, встречаясь взглядом с оцепеневшим пиратом, и задушевно продолжил: — И, Капитан, ты же знаешь, все мои идеи уже по определению гениальны.       Предводитель пиратов вдруг стиснул зубы, на миг крепко сжал кулаки, а после одним движением выхватил из-за пояса револьвер, взвёл курок и направил его на Треугла. Грязно выругался, процедил ещё что-то сквозь зубы, а потом, без всякой логики отбросив оружие, схватил Драгоция за грудки и низко зарычал: — К чёрту револьвер, я тебе сейчас голыми руками наваляю, — следуя своему слову, парень от души размахнулся и врезал тому в челюсть. Чёрный Треугл отшатнулся, теряя равновесие и одновременно освобождаясь от хватки, потёр место удара, зло ухмыляясь, и принял уверенную стойку, готовый к драке. Его голубые глаза загорелись недобрым огнём, казалось, его больше не заботят лезвия чужих клинков, упиравшихся ему в спину. Противник вскинул кулаки, собираясь снова ударить, и неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы с губ побелевшей Захарры не сорвалось такое тихое, неверящее и испуганное: — Ник.       Реакция капитана не заставила себя ждать. Уронив руки вместе с челюстью, он в изумлении уставился на Захарру, вытаращив глаза и приоткрыв рот, словно поверить не мог, что перед ним стоит сестра Чёрного Треугла. На его лице в мгновение ока промелькнула сотня эмоций, он попытался что-то сказать, но язык его не послушался, и Ник, беспомощно всплеснув руками, вновь замер, пристально изучая такие знакомые черты лица. — Я сейчас засвечу тебе в глаз, — любезно сообщил ему Фэш, и Ник, опомнившись, принял бесстрастное выражение лица, — если немедленно не прекратишь мысленно раздевать мою сестрицу. — Если бы взглядом можно было испепелить, от Треугла осталась бы только горстка пепла. Причём, неизвестно, кто больше всех старался: Ник, Захарра или кто-то из оставшихся шести пиратов.       Капитан некоторое время сверлил странным взглядом успевшего принять невозмутимый вид Фэша, словно обдумывая какое-то решение. Через пару минут пират хмыкнул и задумчиво сузил карие глаза. — Всем на борт. В трюм пленников, — коротко скомандовал он, — Там, где бродит этот иглозубый кошак, всегда есть нажива. Так что мы скоро с тобой поболтаем, дружище, — на последнем слове Ник скривился, смерил Захарру нечитаемым взглядом и, резко развернувшись на песке и подобрав револьвер, первым направился к воде, ища взглядом укрытую от чужих глаз лодчонку.       Прохлада и тяжесть кинжала перестали ощущаться на шее, но легче дышать от этого Василисе не стало. Один из моряков, отцепив от пояса короткую, но прочную верёвку, жёстко схватил Огневу за тонкие запястья и туго связал их за спиной. Грубый тычок в спину заставил споткнуться о песок и быстрее засеменить к лодке, ощущение стали на коже вернулось, стоило Василисе прошептать себе под нос пару задушевных слов в адрес уже-плевать-какого-по-счёту преступника.       В какой-то момент она поравнялась с Фэшем, который усердно испытывал терпение двоих высоких темноволосых пиратов, что тащили его под белы рученьки буквально над землёй, ибо «вам надо в трюм — сами и идите туда, а меня после впечатляющего удара вашего бравого капитана никуда уже ноги не несут». Василиса, ощущая в груди бурлящую смесь страха, ярости, досады, любопытства и какой-то странной надежды, встретилась взглядом с Чёрным Треуглом, и тот, устроившись поудобнее, лихо ей подмигнул. «Видишь, леди, — так и звучал в ушах его довольный, насмешливый голос, — вот мы и на корабле».       Ну да, с этим не поспоришь.