Древо Познания

      Когда я проснулась, пещеру застилал всё тот же мягкий оранжевый свет, но только исходил он не от кристалла, а от лениво катящегося за горизонт солнца. Едва я оторвалась от пола, как тело взвыло от ломающей боли: голый камень — не лучшая постель для человека. Почесав затылок, смачно зевнув и проморгавшись, я уткнулась взглядом в прислонённый к стене меч — остатки сна как рукой сняло. Схватившись за край майки, согнувшись, я наспех принялась оттирать лицо, а после распутывать пальцами скатавшиеся волосы. Именно за этим нехитрым занятием меня застал Война, практически бесшумно переступивший порог пещеры. Он наградил меня скупым приветственным кивком и прошествовал к груде металла, что служила ему доспехами. Продолжив своё занятие с умерившийся прытью, я всё думала, какой же вопрос задать ему в первую очередь, но никак не могла определиться. Одно я знала точно — о вчерашнем говорить не хотелось, по большей части из-за ощущения крайней неловкости.       — Вчера ты… — задумчиво начала я, а потом припомнила кой-что из стародавнего диалога, — мимо проезжал, да?       — Не совсем, — ответил Война, рывками затягивая ремешок за ремешком на правом наруче. — Я шёл по следам демонов, ибо знал, что они приведут к тебе.       — Да уж, — только и выдавила я, понимая, что ничего не понимаю. — И зачем я понадобилась демонам?       — Смерть хочет убить тебя, — пояснил Война, всё так же не отвлекаясь от процесса обмундирования. Приладив поножи к сапогам, он наконец глянул на меня и спокойным тоном подытожил: — Я здесь, чтобы доставить тебя в безопасное место.       — И где оно?       — Не здесь. — Война поднялся и протянул мне руку, за которую я не преминула схватиться. И стоило мне вцепиться в ладонь Всадника, как по телу разлилась небывалая робость, враз сделавшая затёкшие конечности окончательно неуклюжими: нефилим подтянул меня к себе, а я запуталась в собственных ногах, потерявшихся на неровном полу, и ткнулась носом ему в грудь. — Ты в порядке?       Что-то странное зазвучало в глубоком голосе Войны, никак не вяжущееся с его несокрушимой натурой, бесстрастным характером. И от этого я отпрыгнула как от огня, отчего-то устыдившись самой себя.       — Всё нормально, — заправив за ухо прядь волос, глядя в сторону, ответила я.       — Тогда идём. Ехать придётся всю ночь, — сказав это, Война отправил меч за спину и двинулся к выходу. Мне же только и оставалось, что поспевать в припрыжку за его размашистым шагом.       Очутившись снаружи, думая только о том, кабы не слететь с узкой горной тропки на угрюмо щерящиеся камни, я и не замечала закатных красот природы. Война спускался так, будто ему всё нипочём, я же чувствовала себя самой натуральной ящерицей и уже было думала упасть на брюшко и ползти, как крутой спуск вдруг кончился, а под ногами очутилась твёрдая горизонтальная земля. Только я взялась переводить дух, как твёрдые руки обхватили меня поперёк талии и водрузили на спину Руин, нетерпеливо мотающего головой, — огненная грива подлетала при каждом движении и выбрасывала в разные стороны снопы ало-золотых искр.       Конь так резко сорвался с места, что меня мотнуло назад, и я снова ткнулась Войне в грудь. Поначалу я старалась держать корпус на расстоянии от его тела, но вскоре передумала, ибо с наступлением ночи мы заехали в какую-то пустыню, омерзительно воняющую тленом, а серый в лунном свете песок так и норовил забиться в глаза. Видимо, остаток пути я проделала в полудрёме, так как вскоре голос Всадника настойчиво воззвал ко мне, пробуждая.       И снова мы были в пещере, но на этот раз несколько обжитой: явно ухоженный плющ облепил стены напротив входа, по углам помещения разместились жаровни с ярко пылающими углями, а над моей головой тихонько позвякивал ветряной колокольчик, выполненный в форме угловатой спирали. Прямо в центре усыпанного всё тем же серым песком пола красовался плоский каменный постамент, по окружности которого расположились аккуратно вырезанные демонические руны. Война отозвал Руин и, поманив меня за собой, смело двинулся прямиком к камню. Стоило ему приблизиться практически вплотную, как символы вспыхнули бирюзой. Неяркое сияние всё вздымалось, скручивалось и вихрилось, и тут из-под под земли выпрыгнул тощий демон с толстенными рогами, украшающими маленькую голову.       — Так-так, один из моих лучших покупателей! — воскликнул демон, нетерпеливо постукивая костлявыми пальцами, увешанными тонкой работы кольцами, друг об друга. — И чем же Вульгрим может угодить тебе, Всадник? Проходи, не стесняйся. У меня новое поступление — отменный товар!..       — Я здесь не за этим, — грубо оборвал Война болтовню демона. — Мне нужен проход в Змеиную нору.       Услышав это, Вульгрим ощутимо раздосадовался, я же усердно пряталась от демона за спиной Войны, и на то были свои причины. Мне бы не хотелось, чтобы этот пройдоха вспомнил мой давний визит.       — Раз так, Вульгрим к твои услугам, — демон почтительно склонился, но тут-то края его обрубленного носа вдруг задёргались, а ехидный голос прошипел: — Всадник путешествует с человеком, интерес-сно.       — Тебя это не касается. Открывай проход, — отрезал Война, явно не желающий слушать ересь торговца. Тут я была с ним солидарна.       — Я тебя помню! — вскинулся вдруг демон, залетая с левого фланга. — Не самая моя удачная сделка, но крайне редкая. Не припомню, чтобы сбывал свой товар за столь ничтожную цену. Ур-р, — демон действительно буквально замурчал, а его тощие лапки самозабвенно потянулись к моему лицу.       Из напряжённой ситуации меня спас Война, оттащив в сторону и предупредительно схватившись за рукоять Пожирателя.       — Проход, — процедил он, возвращая Вульгрима в реальность.       Демон злобно рыкнул, но тут же поспешил скрыть проявленную злобу за маской дружелюбия:       — Конечно, конечно! Всё для моих лучших клиентов. Надеюсь, вы ещё посетите старину Вульгрима.       Шагая за Войной, стараясь скрыться за ним, я всё же краем глаза стреляла в сторону демона, провожающего нас недобрым взором и самодовольной кривозубой ухмылкой. Делая шаг в статичное бирюзовое сияние, я подловила себя на мысли, что удивляюсь факту — очередной демон смотрит на меня как на обед. Велика ли беда?       Я не смыкала век, однако переход в эти самые норы на мгновение будто выключил зрение, и когда я очутилась по ту сторону, ожидала увидеть мрачные земляные тоннели с торчащими повсюду корнями, но никак не небесную пустыню, простирающуюся и вверх, и вниз так бесконечно далеко, что, пожалуй, ни один зоркий глаз не определил бы всей глубины. Среди этого неподвижного небесного океана зависли в воздухе на разных уровнях обломки мощёной камнем тропы, кое-где ограждённой бордюрами, кое-где цепляющейся за расколотые, выщербленные гранитные колонны, подпирающие невесть что. Война, не утруждаясь любованием, твёрдо шагал вперёд, и я спохватилась только когда он отдалился на приличное расстояние.       Поспевая за ним, всё также крутя головой по сторонам, сомневаясь в надёжности столь древней конструкции неизведанного происхождения, я не забывала и под ноги глядеть. И как мне показалось — не зря: тропа впереди резко обрывалась, грозясь скинуть такого зеваку как я в самое небытие. А Всаднику всё было нипочём: он непоколебимо шествовал по заданной траектории, и я засомневалась в правильности собственных выводов.       Словно во сне я наблюдала за тем, как он ступает прямо в пропасть, а сердце ухнуло в пятки в этот момент, однако нефилим не канул: под его ногами начала прямо на глазах складываться недостающая часть тропы, ведущая к следующему отрезку. На каждом вылетевшем из пустоты камне красовался неярко мерцающий символ, а стыки светились той же бирюзой.       Но одно дело было наблюдать, как Война, наверняка не в первый раз, проходит по магической дорожке, и другое — ступить самой. С момента пробуждения в пещере я будто перестала быть собой, что-то неведомое отчаянно заставляло робеть, путая мысли, подобно страху. Уже на другом конце тропы нефилим замер и обернулся, а завидев, что я застыла в нерешительности, перешёл обратно и молча предложил мне руку. Моя ладонь буквально утонула в его, и такой жест отнюдь не помог ногам ступать ровнее, однако с мёртвой точки сдвинул.       — В следующий раз придётся прыгать, — подметил Война, отпуская меня.       — А на ручки можно? — попыталась отшутиться я, но как-то подзабыла, что Всадник не тешит окружающих положительными эмоциями — он просто зашагал дальше.       И чем меньше внимания Война обращал на меня, тем чище становилось в голове, тем твёрже я шла вперёд. Я и не ждала, что всё будет как в любовном романе, сказать точнее — мне это было не так уж и нужно. Полную и безоговорочную свободу ни одни отношения дать не смогут, и это всегда было той причиной, по которой я не задерживалась в одной постели дольше, чем на ночь. Но, убегая без оглядки, я никогда не задумывалась над тем, что получу в комплекте с ограничениями. Кажется, именно это называется счастьем.       Глядя в спину нефилима, я понимала, что этим утром проснулась именно счастливой, едва ли не беззаботной, как никогда. Даже тот факт, что я волочусь за ним, как собачка, не удручал. Напротив, мне было интересно, что из этого выйдет.       У очередного обрыва тропинки, с которого нужно было сигануть на площадку, расположенную на уровень ниже, Война вытянул руку в сторону, преградив мне путь; в другой он держал жутковатого вида маску: закрывающая всё лицо, с костяными шипами на подбородке, она будто бы была выполнена из ссохшейся кожи.       — Подойди, — произнёс Война, спрятав лицо за устрашающим взор аксессуаром. — Когда мы войдём в мир Теней, ты ослепнешь на какое-то время и не пытайся вырываться, — с этими словами нефилим чуть нагнулся, ухватил меня под коленями и закинул себе на руки.       Едва я пришла в чувства после такого манёвра, как вдруг наступила обещанная чернота, путеводной нитью в которой мне послужило дыхание нефилима да тепло его тела. В какой-то миг слух обострился так, что я слышала лишь быстрое биение его сердца — темп продвижения значительно ускорился, но ни бряцанье доспехов, ни топот ног не достигали моих ушей. Погрязнув в вынужденной слепоте, ткнувшись носом Войне в грудь, я только и думала о том, что сон не соврал: он и вправду пах костром.       — Какого чёрта ты притащил её сюда?! — Раздражённый женский возглас привёл меня в новый мир, заставив открыть смежившиеся веки.       Война не спешил опускать меня на землю, я же, напротив, желала как можно скорее очутиться на своих двоих перед Яростью, впавшей в не самое благоприятное расположение духа.       — Да как ты вообще?.. — начала Всадница, но прервалась, подыскивая слова.       Нефилим наконец-то позволил мне ступить на травянистую землю, но задерживаться не собирался и легко подтолкнул вперёд. Неуверенно глядя то на него, то на Ярость, застывшую со сжатыми кулаками и подёргивающейся жилкой на лбу, я затопала в указанном направлении, то и дело оглядываясь на Войну, удостоверяясь, в нужную ли сторону шагаю.       — Ей здесь не место! — раздался настойчивый оклик Ярости, в этот раз удостоившийся ответа: Война произнес несколько коротких слов на незнакомом мне языке и снова легко подтолкнул вперёд. Перед этим, обернувшись, я, правда, успела заметить, как сползла маска ненависти с лица Всадницы, сменившись откровенным отупением.       Миновав зелёную площадь с квадратным неглубоким бассейном, посередине которого произросло тонкое деревце, мы очутились под сенью черепичной крыши, подпираемой колоннами. Внешний коридор вскоре повернул, и едва я устремилась по нему, как Война перехватил меня за запястье, кивая головой на деревянную дверь. Вернувшись к нефилиму, я смело заглянула ему в глаза и спросила:       — Зачем всё это? С чего я вдруг удостоилась чести поселиться бок о бок с твоей семьёй?       — Я дам тебе ответы, — начал Война, отворяя дверь, — но не сегодня. Отдыхай.       Стрельнув недовольным взглядом в сторону нефилима, я уже было шагнула внутрь комнаты, обещающей стать моим пристанищем — или тюрьмой, — но Война вдруг резко крутнул меня к себе и, впившись здоровой рукой в затылок, запечатлел на моём лбу поцелуй. Приподнявшись на мыски, не стесняясь, я обхватила его лицо пальцами, а когда всё кончилось, не спешила выпускать Всадника из рук.       — Спасибо, — со всей искренностью, на которую только была способна, поблагодарила его, а уловив горящий взгляд в ответ, развернулась и вошла в комнату и, не оглядываясь, закрыла дверь.

* * *

      Всё будто бы и наладилось. Никто не пытался меня убить, климат в этом местечке оказался щадящим, да и выпивка нашлась, что не могло не радовать, учитывая скудную обитаемость.       В первый день компанию мне составил Деймос, искренне и несказанно обрадовавшийся моему появлению. Нефилим так крепко стиснул меня в объятиях, что поначалу мне послышался протестующий скрип рёбер. Однако всё обошлось, и весь день мы слонялись по зелёному островку, болтая ни о чём. Крепыш всё пытался выспросить у меня подробности знакомства с его семьёй, но отвечала я односложно, предпочитая больше слушать его россказни, нежели делиться скользкими тайнами.       От Деймоса же я и узнала, что островок, на который меня притащил Война, является осколком одного из миров, что давно канул в лету, догнивая на вселенской Свалке. Вокруг и всюду было лишь звёздное небо, но если приглядеться, можно было различить на приличном расстоянии точно такие же островки, забытые, никому не нужные, разорённые войнами и временем. Особенностью этого места являлась простая истина: попасть сюда может лишь тот, кто когда-то принадлежал одному из потерпевших крах миров, а таких и не осталось практически. И не было сюда ходу демонам — Ад ни разу не терпел поражений. Эта мысль помогла значительно расслабиться, потому-то всю вторую половину дня и вечер мы с крепышом посвятили пальбе по мишеням. Нефилим играючи обскакал меня почти по всем параметрам, но я не унывала — хоть какое-то развлечение, пока Война, Раздор и Ярость выясняют отношения: из запертого обеденного зала то и дело доносились обрывки разговора на повышенных тонах.       Как оказалось, для Всадников время не имело никакого значения, а Деймос меж делом принялся задавать всё больше вопросов, почувствовав временную свободу. От этого я поспешила сбежать, сославшись на плохое самочувствие, и заперлась у себя в комнате примерно на сутки. Невыносимо горько было смотреть в глаза нефилима, алчущие правды, алчущие хотя бы имён родителей. А я ничего не могла сказать, понимая, что за это с меня, скорее всего, шкуру спустят.       Ворочаясь на постели с бока на бок, я не вытерпела-таки и покинула свои четыре стены, отправившись на исследование дома. Большинство дверей оказались заперты, но вот в подвале меня ожидал большой куш. Сотни амфор вина так и дожидались моего прихода!..       В общем, следующие две ночи я провела в компании сухого красного и рассыпающихся в руках свитках, начертанных на непонятной мне латыни. Тут я начала жалеть, что после колледжа не пошла в университет: больно интересно стало, что вещали мудрецы древности, философы. Хоть с кем-то можно было бы порассуждать, отвлекаясь от мысли, что Смерть хоть и не может до меня здесь дотянуться, но взор уже обратил. Интересно, почему именно сейчас?       Выйдя из ничего не принёсшей библиотеки, боковым зрением я заметила движение во внешнем коридоре: Война шёл куда-то и я, естественно, решила проследить за ним, вместо того, чтобы просто догнать. Отхлебнув вина, перелитого во флягу, я тихо двинулась за нефилимом, подозревая, что он всё-таки меня слышит. Осторожно выглянув из-за поворота прямоугольного здания, снова тихонько отпив, я заприметила, как за нефилимом закрывается дверь.       Поправив одежду, заправив волосы за ухо, я уверенно двинулась к пункту назначения, у которого, несмотря на однозначную решимость, зависла. Хотела ли я получить ответы или же просто очутиться в обществе Войны?.. Кулак замер перед преградой, пока мысли катались на карусели.       Набравшись-таки духу, постучав в деревянную дверь, услышав односложное «войдите», я поспешила воспользоваться предоставленным правом и скользнула внутрь. Застыв у порога на несколько мгновений, быстро огляделась. До сего момента я вообще не представляла, как могут выглядеть личные покои Войны и есть ли они у него вообще, однако с удовольствием отметила, что никаких зловещих окровавленных трофеев здесь нет. Всё просто, скромно, ну прямо по-холостяцки. Манекен с доспехами расположился по левую руку от входа, за ним у самой стенки растянулась до потолка стойка с оружием, в основном двуручным. Пять широких арочных окон занимали всю правую стену, открывая вид на бескрайний простор вселенской Бездны. Сам же Война сидел на треногом табурете у камина, спиной ко мне, и что-то тщательно строгал ножом со скошенным клинком.       Неуверенно двинувшись вперёд, всё ещё рассматривая обстановку, я случайно наткнулась на кровать, зазевавшись. Вино во фляге недовольно заплескалось. От неожиданного столкновения я чуть не растеряла остатки равновесия, потому была вынуждена схватиться за круглый набалдашник на раме в изножье.       — Упс, — выдавила я, с натугой принимая устойчивое положение.       — Кто дал тебе выпивку? — озвучив вопрос, Война даже не повернулся ко мне.       — Никто, — пожала плечами я. — Сама нашла.       — Зачем ты пришла?       — А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответила я, а после решила, что на кровати мне будет удобнее, потому без разрешения заползла на заправленную жёстким покрывалом постель.       — Ты пьяна, — подметил очевидное Война, не отрываясь от работы.       Мне же было более чем сложно оторваться от созерцания его мощного оголённого и до безобразия сексуального торса. В ту ночь в пещере я как-то и не задумывалась о прекрасно сконструированном теле нефилима, отдавшись горящей страсти, а теперь во мне бурлила самая настоящая и крайне неутолимая похоть. Потребовались немалые усилия, а также большой глоток вина, чтобы перестать-таки пялиться.       — Если и пьяна, то лишь самую малость, — лежа на животе, глядя в потолок, ответила я, понимая, что отсветы на камнях пляшут почти так же, как и в том сне, с которого, собственно, и началось повторное вторжение Всадников в мою жизнь.       — Тебе лучше было не приходить. — Да повернётся же он ко мне?       Несмотря на внутренне негодование, в глубине души я понимала, что у Войны имеются свои собственные непоколебимые принципы, устоявшиеся за века. И соитие с пьяной женщиной наверняка не в их числе. Размышляя на эту тему, снова отпив из горла, чуть не залив покрывало алым, как кровь, вином, я аккуратно спросила:       — А если я просто полежу тут немного?       Война на секунду замер, отвлёкшись от занятия, и, чуть повернув голову, коротко кивнул, поджав губы. Выдохнув, понимая, что перспектива очередной бесцельной ночной прогулки отпадает, я значительно расслабилась и какое-то время самозабвенно потягивала вино, не нарушая тишину болтовнёй. Приятно грел слух треск поленьев в камине, источающих несколько едкий, но не противный аромат. Лёгкий, изредка скрипучий бег ножа по дереву тоже привносил умиротворение в атмосферу. Почувствовав, что глаза медленно, но верно слипаются, по большей части из-за выпитого, я постаралась встряхнуться, заткнула флягу и бросила на пол. Хватит на сегодня.       — Чем ты занимаешься? — сонно протянула я, улёгшись на согнутую в локте руку.       Война сдул стружку с оформившейся в несколько грубоватый круг заготовки и пояснил:       — Амулет для Деймоса. Ему предстоит пройти ряд индивидуальных испытаний, а это послужит оберегом.       — Что за испытания и когда? — Мне было бы более чем интересно глянуть на то, как младший нефилим станет настоящим мужчиной.       — Достаточно скоро он будет предоставлен сам себе и должен будет справиться в одиночку, — с этими словами Война вернулся к работе, а я попыталась представить себе, что же ждёт крепыша. Отчего-то мне виделась лишь жуткая полоса препятствий, до отказа набитая ловушками из вылетающих перед носом топоров и стрел, хитроумно запрятанных в пастях устрашающих статуй.       — Но разве это не жульничество? — вдруг оторвалась от руки я. — Он же должен сделать всё сам, а амулет его прикроет.       Война покачал головой, а судя по тому, как дрогнули его плечи, ещё и беззвучно хохотнул. Наконец-то развернувшись ко мне всем телом, Всадник приблизил к моему лицу заготовку и проговорил:       — Это всего лишь деревяшка. Но вера, которую он в неё вложит, будет бесценна.       Не знаю, что на меня вдруг нашло, но я выхватила незаконченный амулет из рук Войны и с самодовольным смехом перекатилась на край кровати. Мельком заметив суровый взгляд Всадника, я тем не менее не могла удержаться от любопытного веселья и, радуясь удачной краже, принялась крутить вещицу и так, и эдак, представляя, что же на ней будет: руны, узоры или какая-то одинокая символика?       Сначала я не придала значения легкому головокружению, списав всё на резкую смену положения. Однако, когда оно значительно усилилось, будто бы я только что прокатилась на лихой карусели, и мне стало, откровенно говоря, тошно до чёртиков, я согнулась пополам, упираясь ладонями в колени. Рвотные позывы настойчиво уговаривали открыть рот и вывалить содержимое желудка на пол, но я изо всех сил держалась, с трудом глотая водянистую слюну: не больно-то хотелось заблевать чистую комнату Всадника.       И едва я заслышала спешные шаги, как к горлу неотвратимо подступила обжигающая горечь. Меня стошнило Войне прямо под ноги, но не вином, а кровью. Густой, блестящей, тёмно-тёмно красной. Жаркое волнение, дрожью пробравшее нутро, заставило пасть на колени и содрогаться в преддверии новой порции. Обхватив одной рукой живот, стонущий от внезапной острой боли, другой я схватилась за край кровати, лишь бы не ткнуться в собственную лужу носом. Я даже не пыталась убрать волосы, лезущие прямо в рот — не до того было.       Новая порция рвоты принесла за собой катастрофическое мучение: нечто иное, помимо желчи, остро царапая стенки пищевода, добралось до горла, распарывая его изнутри мелкими коготками. С новым фонтаном крови в этот раз вырвались мелкие съёженные комочки белого цвета. Отплевавшись, судорожно глотнув воздуха, я сию же секунду вернулась к прерванному занятию, за которым едва заметила, как Война опустился на корточки позади и положил мне на спину тёплую ладонь.       Мне казалось, что эта пытка никогда не кончится, а такое обилие крови наводило на мысль, что вот-вот выплюну все внутренности. Дрожь колотила так, будто я несколько часов простояла на лютом морозе и всё никак не могла отогреться. Но как бы я не нагнетала обстановку, рисуя в голове ужасные картины постыдной смерти, всё закончилось ровно тогда, когда желудок освободился полностью.       Просидев ещё какое-то время в позе жалкого алкоголика, чуть ли не задыхаясь от стыда и страха, утёрла губы тыльной стороной ладони, предварительно сплюнув, а после потянулась трясущейся рукой к непривлекательной массе, растекающейся зловонной лужей по некогда чистому полу. Коснувшись одного из комочков, я замерла в трепетном шоке — это был совсем не ошмёток пищи или кишок, как я думала сначала. Это было перо. Я попыталась расправить слипшееся опахало, с гибким стержнем и острым очином, не веря своим глазам. Что-что, а перья я никогда не ела…       — Фрейя, — настойчиво воззвал ко мне Война и, судя по тону, уже не в первый раз.       Как только его голос достиг моего слуха, в голове внезапно взорвался дикий женский вопль, заставивший меня зажмуриться и закрыть уши руками. Стискивая голову изо всех сил, морщась, я сама едва не заорала; тёплая рука соскользнула со спины.       Протяжный, полный отчаянной боли крик повалил меня на пол ничком, и сколько я валялась, подтянув колени к груди, стеная сквозь сомкнутые зубы, не знаю. Под конец сил противиться почти не осталось. А стенающая мольба, перемежающаяся уже с отчаянными всхлипами, никак не прекращалась...       Обнаружила я себя на кровати; во рту крепко засел кислый металлический привкус, а тело буквально не чувствовалось. Война был подле и, естественно, не упустил момент моего пробуждения.       — Кровь, — сухо выдала я, а сглотнув, продолжила: — Много там её?       — О чём ты? — нахмурился Всадник.       — Кровь… Меня вырвало кровью… с перьями.       Война покачал головой, опустив горящий взор.       — Там только вино, Фрейя.       — Но… — начала было я, как вдруг дверь в покои бесцеремонно распахнулась, а внутрь влетел явно обеспокоенный Деймос с оружием наготове. Мне едва удалось сфокусироваться на нём, как нефилим расслабился, опуская косу, смущённо отворачиваясь. Переведя взгляд на Войну, я отметила, что он вперился в племянника с откровенным недоумением.       — Я слышал, как кто-то кричал, — пояснил Деймос, нервно потряхивая рукой, в которой держал оружие. — Женщина.       — Никто не кричал, — строго сказал Война. — Тебе показалось.       И тут до меня дошло: мне уже доводилось слышать подобный вопль, пока пятнала руки в ангельской крови. Я неловко поднялась, упираясь в матрас трясущейся рукой, и, вцепившись в плечо Войны, процедила сквозь застилающее разум головокружение:       — Это была она, — начала я и не постеснялась добавить: — Кричала Эрин.

* * *

      Этой ночью я никак не могла уснуть, то и дело открывая глаза, заливаясь холодным потом. Внутри меня будто что-то кипело, крутилось, вызывая внутренний жар. Война, сказав, что ненадолго отлучится, ушёл, а я чувствовала себя на грани лезвия, находясь в одиночестве. Невесть откуда взявшаяся паника загоняла в угол, заставляя думать о худшем.       Поджимая колени к животу, скручивая простынь до побелевших костяшек, я едва ли не молилась Создателю, что бы всё кончилось. И тут, как наваждение, как призрак, явилась она.       Эрин стояла ко мне лицом с протянутой рукой, легко улыбаясь. Сначала я не поверила зрению, однако, проморгавшись, поняла, что это не наваждение: ангел действительно здесь, а её тёплая, бархатная рука вполне осязаема. Она повела меня куда-то, а я слепо следовала за ней, чувствуя, что с каждым шагом становится легче.       Миновав внешний коридор, дворик с бассейном и тренировочную площадку с мишенями мы с Эрин очутились у самого края острова. Я опередила её прежде, чем ангел успела сделать глупость — шагнуть в пропасть Бездны миров. На что Эрин мягко рассмеялась и, освободившись от моей руки, легко шагнула в звёздную черноту и зависла над ней.       — Ты тоже сможешь, — чуть склонив голову набок в ожидании, произнесла она ласково.       Недоверие отчего-то быстро сменилось желанием попробовать, вопреки взбунтовавшемуся волнению в животе. Раскинув руки в стороны, будто бы собиралась балансировать на канате, сделав выдох, я смело шагнула вперед, вот только твёрдой почвы под ступнёй не оказалось, и начался свободный полёт.