To-Get(h)-Her

      Стабилизаторы в челноке работали на отлично, но лучше бы Шепард нещадно трясло. Почти полная тишина нарушалась только едва слышным гулом двигателя на полях эффекта массы, потрескиванием Легиона рядом и щелчками, которые издавали пластинки брони, прикрывающие солдатские пальцы. От полумрака начинали болеть глаза, и Джесс, вздохнув, опустила веки.       — Шепард-капитан, вы нервничаете? — раздался над ухом металлический голос, и штурмовик увидела просвеченные сосуды тонкой кожи. Капитан и сама уже не знала, зачем она взяла с собой робота. Сканеры СУЗИ говорили, что на Алкере безопасно — никаких следов органической или механической активности, да и сама Шепард стоит в бою чуть ли не целого взвода, но команде она объяснила своё решение именно тем, что для безопасности нужно идти не одной, а железяку всё равно не жалко. СПЕКТР уверяла себя, что кто-кто, а уж он не увидит слабости в её глазах, не начнёт расспрашивать и утешать. Но за последнее время пора было понять, что для обычной машины гет слишком чувствителен.       И он извинился перед Джокером.       Джесс продолжала сидеть неподвижно, делая вид, что не обратила внимания на короткий вопрос.       Легиону не нужно было изучать её тепловую активность и проявления нервной деятельности, чтобы понять, что он прав. Поведение капитана — клише, которое он встречал в нескольких драматических фильмах. Правда, ему едва удавалось вычленять дорожки реплик персонажей через плач и всхлипы Чамберс, но общее представление о выражении тревожности удалось сформировать. Было в этих видео ещё одно клише, переходящее от одного к другому.       — Убери, — грозно, но неуверенно процедила капитан, почувствовав тяжёлую ладонь, накрывшую её руки. И робот последовал её примеру — сделал вид, что ничего не услышал. Джесс открыла глаза и повернула голову. Легион смотрел в её лицо, приподняв мимические пластины. Шепард почувствовала, как стало чаще биться сердце, но, поджав губы, высвободила руки. — Мне не нужен психоаналитик. Я взяла тебя, чтобы ты прикрывал мне спину. Если что-нибудь случится, никто не умрёт.       «Потому что ты не можешь умереть» ,— могла бы добавить она, но этот короткий, болезненный укол повис в воздухе, так и оставшись неозвученным. Гет опустил голову, издав удручённый металлический скрежет, и покорно замер, оставляя капитану право самой решить, когда ей понадобится больше, чем просто мебель. Челнок двигался непозволительно медленно. Если бы Легион был один, он бы уже покинул человеческий транспорт, но даже в броне тело Шепард не вынесло бы такой экстренной высадки.       Прошло не более пяти минут, как ожила связь. Пилот челнока сообщил, что спуск подошёл к концу, и Джесс, фыркнув, надела тяжёлый шлем. Напоследок хорошенько тряхнуло.       Хотя датчики сработали мгновенно, переключая тепловой режим на комфортный для существования, капитану показалось, что её схватила огромная ледяная рука. Высоко поднимались холодные горы, и крупные снежинки сияли в полутьме, как рассыпанные по тёмному небу звёзды. Среди белоснежной пустыни покоились развороченные останки первой «Нормандии» — скелет, печальное напоминание о славном прошлом под началом Альянса. Всё, что было прежде у Шепард, лежало у её ног.       — Хорошо, что Джокера здесь нет, — выдохнула Джесс, но Легион услышал её и сделал шаг вперёд. Холод едва ощутимо замедлял быстродействие платформы. Под ногами скрипел вековой лёд.       Ближе всего оказался Мако — с виду невредимый, но вросший колёсами в планету. Невыносимо заныло глубоко за рёбрами, но женщина подошла к машине и с печальной улыбкой провела по боку своего старого механического друга, нарушая узоры инея. Вездеход всюду сопровождал команду — на планетах, пышущих жаром, в густых джунглях и скалах из соли. Шепард вспоминала, как, ругаясь, чинила его после попадания шагающего танка, как возился с транспортом Гаррус. Вспомнила восклицания Лиары и грязную брань Рекса, когда безудержная капитан тащила их напрямик через горы, а машина помогала ей плевать на законы гравитации. Даже крушение фрегата вездеход сумел пережить.       Жаль, что у неё не получится забрать его с собой.       Кажется, что всё это: Илос, канал, погоня за Сареном — было так давно. Но теперь реальность такова, что льдинки шипят, ударяя с ветром по броне воскрешённого капитана, а настоящей «Нормандии» больше нет.       — Пойдём, — Шепард махнула рукой гету, и тот поплёлся за ней, не задавая лишних вопросов — лишь поглядывая по сторонам, освещая путь зрительным анализатором. — Стой!       — Шепард-капитан? — замерев, непонимающе наклонил голову Легион. На участке, который выхватывали его диоды, что-то ярко блестело в снегу, и Джесс бросилась туда. Секундой спустя она сжимала в руках медальон.       «Алексей Дубянский», — выводили впившиеся в сталь буквы непривычное глазу имя. Капитан помнила этого человека — улыбчивый немолодой мужчина с Земли, из России или Украины, кажется. Всегда интересовался, не встретили ли оперативники какое-нибудь необычное животное, рассказывал Шепард о своей семье, о том, что после всего этого точно поселится на какой-нибудь отдалённой планете. Что ж. Алкера действительно была далеко. Узнать бы ещё, что стало с его телом.       — Всё в порядке. Просто жетон. Хакет просил поискать их, — зачем-то сообщила спутнику капитан, пряча находку в специальный отсек костюма. Шепард подняла голову. В визоре из прочного полимера плясало, отражаясь, полярное сияние — разноцветные полосы света высоко в небе. В голову пришло, что Уильямс они бы понравились.       — Мы можем заняться сканированием местности для достижения большей продуктивности поисков. Это дало бы вам больше времени на анализ вашего состояния, — на этот раз роботу не удалось подкрасться незаметно — тёмно-синий лёд под его весом жалобно потрескивал, и он не смог бы укрыться от СПЕКТРа, даже если бы хотел.       Джесс закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ей бы хотелось вдохнуть морозного воздуха сейчас — жаль, что метан и аммиак не отличаются приятным запахом и пригодностью для человеческого дыхания.       — Это было бы неплохо. Спасибо, — наконец ответила, кивнув синтетику, капитан. Она отвернулась, направившись к тому, что осталось от кабины пилота. Руки непроизвольно дёргались, потому что Шепард слышала за спиной размеренное «бормотание» гета, возвращавшее её на два года назад.       Старые, лопнувшие кое-где от мороза кабели свисали сверху и по бокам, как кишки исполинского чудища. Здесь её всё время подкалывал Джокер, здесь Джефф открылся ей, рассказав о нелёгком пути инвалида к звёздам. Здесь она чуть ли не силой стаскивала его с кресла пилота перед тем, как капитан…       Шепард передёрнула плечами, вспоминая последние секунды жизни в открытом космосе. Удушье, жуткая боль, спускающаяся по гортани — и чувство полной беспомощности. Часть её хотела подольше задержаться здесь, где всё так привычно и даже в разрухе роднее, чем на выученной назубок за месяцы работы, но всё такой же чужой и стерильной SR2, но другая часть просила бежать от болезненных образов как можно быстрее. И она победила.       Джесс не вздрогнула, когда услышала звуки стрельбы. На Алкере всё замерло, и она всё так же неспешно, не обращая внимания ни на гета, ни на усиливающийся снегопад, гуляла среди осколков своего корабля, которые поглотила, забрала в свои владения обледенелая планета.       Гет нашёл её у обломков звёздной карты, когда закончил. Шепард сидела на полу, прижав к груди колени, а рядом с ней покоился старый, исцарапанный шлем со значком N7. Капитан оторвалась от чтения журнала штурмана Прессли, записанного на чудом уцелевшем блоке данных, и пустым взглядом уставилась на эмблему на насквозь прошитом корпусе робота. «Была дыра». Чем ей теперь закрыть свою?       — Данные на этом носителе повреждены, — с ходу заявил Легион, и штурмовик даже не сразу поняла, что синтетик говорит не о её мозге. Он сжимал в трёхпалой руке целую связку идентификационных жетонов и протянул их капитану: — Результаты поиска.       — Я знаю. И про носитель, и про жетоны, — Джесс поместила медальоны к тем, что нашла сама. Капитан знала, что она будет весь вечер перебирать их, вспоминая каждого, до того, как Альянс прибудет к установленному маяку, чтобы поставить памятник.       — Мы могли бы восстановить уцелевшие фрагменты, — вновь предложил свою помощь гет, но, как ни странно, это лишнее напоминание о его природе в этот раз не вызвало отторжения. Интересно, мог бы он так же тосковать, как она сейчас: неудержимо, неумолимо, непроизвольно?       — Не нужно, — покачала головой Шепард. От усилившегося ветра светопредставление стало только ярче в прозрачной ядовитой атмосфере.       — Принято, — робот решил применить мимикрию, присаживаясь рядом в той же позе, что человек. Повисла тягучая тишина, в которой только ветер напевал унылую мелодию. На краю сознания всплывало что-то о царице рахни, о горьких нотах — если и могла СПЕКТР представить что-то подобное, то именно это она слышала сейчас.       — Знаешь, хорошо, что ты не задаёшь вопросов, — Джесс переставила затёкшие конечности и усмехнулась, опуская блок. — Помню, Прессли зубами скрежетал, когда я взяла на борт первого инопланетянина. Я не думала, что он всё это время так… — неожиданно горький ком подкатил к горлу. Верный старый пёс Альянса, учтивый и тихий штурман, консервативный, как большинство стариков. Его тело вылетело в открытый космос, когда Шепард подобралась к силовому полю Моро. — Нет желания говорить об этом. Иди в челнок, если хочешь. Мне нужно посидеть ещё немного.       Казалось, что замёрзло само время. Капитану отчаянно захотелось потереть переносицу, но едва ли шлем позволит ей такую роскошь.       — Мы останемся с вами, — выразил своё желание синтетик. Что ж, он был тихим соседом. Джесс не возражала. Она опустила гудящую голову, пытаясь справиться с захлёстывающей волной отчаяния, когда её вдруг качнуло. Гет придвинулся ближе, прижимая к себе руками человеческое тело.       — Что ты делаешь? — встрепенулась Шепард, чувствуя, как напрягается каждая мышца. Легион ведь, наверное, запросто мог её раздавить, если захотел бы.       — Обнимаем вас, — прозвенел искусственный голос почти у самого уха.       Дыхание сбилось, тело не понимало, что нужно предпринять: расслабиться или биться за свою жизнь?       — Почему? — сглотнула наконец злосчастный горестный ком штурмовик, понемногу возвращая самообладание, но, по правде говоря, ей хотелось просто уткнуться в железную махину и дать волю дрожи, пробегающей по телу.       — Вы важны для нас, Шепард-капитан, — пояснил он как нечто само собой разумеющееся. Серия коротких щелчков процессоров, как урчание, провибрировала совсем рядом. — Мы не хотим, чтобы травмирующий опыт разрушал вас. Мы хотим, чтобы уровень эндорфинов в вашей крови всегда был на верхней границе нормы.       Что ей нужно было ответить? Прямо сейчас обиды и страхи, которые у неё остались, отошли на второй план, и Джесс с благодарностью обняла синтетика в ответ, зажмурилась, положив налившуюся свинцом голову ему на плечо. Она врала себе, когда думала, что не хочет, чтобы кто-то был рядом. Оставленные без выхода горести медленно убивали её изнутри. Сейчас её жизнь не стала легче, но она хотя бы чувствует, что не одинока. Шум механических процессов умиротворял не хуже биения органического сердца.       — Те мои слова, о том, что ты всего лишь машина и… — неловко начала Шепард, пытаясь отстраниться, но Легион остановил её:       — Эти данные имеют низкий приоритет, Шепард-капитан, — успокаивающе сказал ей гет, позволяя оплакать свою жизнь посреди холодного ада. Джесс показалось, что объятия синтетика стали крепче, когда он, пытаясь подражать услышанным на корабле интонациям, тихо добавил: — «Не имеет значения».