J2IsReal: История Дженсена Эклза

В квартире царит беспорядок — это первое, что бросается в глаза. Сандра никогда не казалась Дженсену фанатом уборки, но то, во что превратил Падалеки жильё всего за пару дней с её отлёта, заставляет вспомнить девушку добрым словом. — Я думаю нанять горничную. Слышать от Джареда оправдания — это немного странно. Дженсен осторожно перешагивает джинсы, в шаге от входной двери раскинувшие штанины в разные стороны, и одобряет: — Правильно. А в ночную смену? Наймёшь проститутку? Джаред, успевший ускакать вглубь квартиры, выглядывает из проёма двери и пожимает плечами — он уже успел избавиться от футболки — и тут же исчезает из поля зрения, оставляя Дженсена в некоторой степени в растерянном состоянии. Вроде как и тоскливо, что рассмотреть не дали, а с другой стороны — видел уже мельком пару раз в тренажёрном зале. «Могу предложить свои услуги по согреванию постели… Я и хозяйство вести могу, и возьму не дорого — один поцелуй перед сном, один с утра, как почистишь зубы. Хотя, нет, поцелуями не отделаешься…» — тошно, приторно. Привычное самоподначивание не приносит обычного облегчения. Зря он сбежал от Наттера, не договорив. Только вот до сих пор не знает, что сказать и как сказать. — Иногда я ненавижу съёмки на природе, — доносится из глубин огромной, многокомнатной квартиры с весьма странной планировкой: комнаты соединены друг с другом, как ячейки коробки, с непривычки можно решить, что попал в замкнутое пространство без выхода. Первый раз Дженсен минуты три плутал, переходя из одной в другую, пока не добрался до короткого коридора прихожей. И это при том, что все комнаты абсолютно разные. Но и сейчас, переступая порог гостиной с салатовыми обоями, на всякий случай оглянулся, запоминая точку входа. Судя по направлению, откуда шёл голос Джареда, он напрямую отправился в душ — очень уважительно к гостю, ничего не скажешь… Кухня должна быть где-то в той же стороне, но Дженсен, чувствуя себя брошенным, не рискует пускаться на её поиски. Смахнув со стола обёртки и пакеты, распечатывает красивую коробку и торжественно ставит на середину освобожденного пространства бутылку — стеклянный куб. Любуется. Жуёт губами. Кривится. Каким бы дорогим и старым виски не был, на фоне всеобъемлющего бардака весь пафос теряется безвозвратно. Куртка летит на диван, рукава рубашки засучены, джинсы — из числа реквизита, надетые взамен порванных — малость малы, или он просто раздался вширь? Так или иначе, стоять в них ещё нормально, сидеть — так себе, а вот прочесывать комнату, собирая мусор в освободившийся пакет, постоянно то наклоняясь, то распрямляясь — сущее испытание. — Надо садиться на диету, — бурчит, поднимая с пола серую тряпку, на проверку оказавшуюся футболкой. Воровато оглядывается на проём двери. Подносит к лицу и осторожно втягивает носом запах, но тут же отбрасывает в сторону кучи другого тряпья, собранного по комнате, заключая: — Фетишист и клептоман. Запах не был противным. Хотя по уму этот парень так потеет, что вся его одежда должна быть одноразовой, но у Дженсена током прошибает позвоночник, и долгий томный выдох сам рвётся из груди. Но он не настолько слаб, чтобы позволить ему вырваться. Однако отброшенная футболка ещё какое-то время удостаивается долгого взгляда. Спустя какое-то время хлопает дверь, и Джаред в одном полотенце застывает на пороге, обводя задумчивым взглядом мебель, совсем недавно похороненную под культурным слоем небрежно сброшенной одежды, коробок из-под пиццы и прочего фаст-фуда. Не говоря ни слова, уходит, чтобы вернуться с джинсами. Обшаривает карманы. Достаёт кошелек и роется уже внутри него, не обращая внимания на взгляд, которым Дженсен провожает джинсы, упавшие на пол. Достаёт несколько купюр. — Сколько с меня? Развалившийся на диване Дженсен кисло улыбается в ответ, закидывает ногу на ногу и скользит липким взглядом по открывшемуся виду полуголого хозяина квартиры. — Оплата только натурой, — язык скользит по зубам, а в мозгу ярко-красным пульсирует огромный знак «Стоп!», и он прикусывает щеку изнутри. — Самое время примерить юбочку. — Хей, я пошутил, — тушуется Джаред, отворачиваясь и бросая кошелёк куда-то на кресло. Но неожиданно распахивает полотенце, оборачивается через плечо и подмигивает. Полотенце ползёт вниз, становится видно поясницу, выпуклости ягодиц, тёмную продольную линию… Дженсен сглатывает, он не был готов, смотрит, забыв как дышать, но полотенце уже вновь обёрнуто вокруг бёдер, а сам Джаред роется в куче одежды, пытаясь найти, что надеть. — У тебя чистой одежды нет, что ли? — мёртвым голосом, чтобы хоть что-то сказать. — До шкафа ещё дойти надо, — отмахивается тот и выуживает толстовку и свободные спортивные штаны. Дженсен теснее сводит колени — ему бы тоже не помешало что-то не стесняющее движений. — А мне не лень, — заявляет. И поднимается. Пока хозяин квартиры занят переодеванием, бочком ныряет в соседнюю комнату, где-то там гардероб с просто ошеломительной коллекцией молодёжной одежды, привезённой Джаредом из Лос-Анджелеса. Похоже, ни в одну квартиру из предлагаемых поменьше она просто не влезла. — Эй-эй! Хозяин квартиры врывается следом в совсем неудобный момент — Дженсен только-только спустил штаны и теперь «радует взгляд» единственного зрителя стоящими колом боксерами. — Я тебе юбку принёс… Последнее слово он произносит так тихо, что догадаться можно лишь прочитав по губам. Должно быть Джаред и хотел именно этого — застать в момент переодевания и вынудить примерить юбку первым, только эрекция у гостя застала парня врасплох. — …если бы я знал, что тебя так заводят юбки, не стал бы шутить по этому поводу… Только не подумай, что я считаю тебя извращенцем… То есть, ты, конечно, извращенец… Но я не думаю, что это плохо. Конечно, извращенцы бывают разные, но ты же не делаешь ничего плохого, не воруешь юбки… не воруешь же? — О Боже, заткнись… От тирады Джареда всё, что ниже пояса, мгновенно улеглось. Штиль и гладь. Два шага, и он вырывает несчастную юбку из чужих рук и не менее быстро надевает, правда, чуть не застряв плечами. — Доволен? Упирает руки в бока, красуясь волосатыми ногами. Хотя в комнате полумрак, а свет проникает только из проёма за спиной Джареда, на лице его отчетливо угадывается улыбка. Правда, не пошлая. И не оскорбительная. А такая же как и у самого Дженсена — задорная и мальчишеская. — Ладно-ладно, уговорил, — хмыкает тот, признавая. — Она тебе не идёт. Моя очередь. — Только если ты настаиваешь… Дженсен наклоняется, спуская юбку, переступает, отходит. Происходящее напоминает мирные будни в дурдоме, но лично ему от этого идиотизма чуть легче на душе. Возможно — Джареду тоже. Хотя Дженсен не верит ему ни на грош, но идея списать всё на юбку кажется удачной. «Чёрт побери, Падалеки, что у тебя творится в голове?» Пока тот разбирается с юбкой и натягивает её поверх штанов, Дженсен пытается поставить себя на место нормального парня, который вдруг обнаруживает, что после его секундного стриптиза у другого парня образовался стояк. С другой стороны, какой нормальный парень будет этот стриптиз, пусть и секундный, устраивать? — Джарендина. Хмыкает, когда, таки надев юбку, Джаред стягивает брюки вниз и демонстрирует голые ноги. Толстовка скрывает детали фигуры, с натяжкой, но его можно принять за чересчур мужеподобную девушку. Но этот вывод не облегчает Дженсену задачу по пониманию этого человека. «Может, он латентный транс?» «А может, он тоже во многом меня подозревает, просто оставляет догадки при себе?» — Выпить, срочно выпить. Как по команде, они одновременно натягивают штаны. — Увековечивать этот позор для потомков считаю нецелесообразным. — И я того же мнения, — избавляясь от юбки, соглашается Джаред. Их ждёт виски. Крепкий. Судя по его вновь погрустневшему взгляду, что-то напомнило о Сандре, а значит, сейчас они будут пить и говорить о ней, о девушках вообще, о доле актёра, которому приходиться мириться с расстояниями, нагрузками, интересом СМИ к личной жизни, хотя им это, если верить окружающим, только предстоит. А позднее, когда спать останется только четыре часа, Дженсен будет сидеть в темноте и смотреть на спящего Падалеки, распластавшегося под одеялом в виде звезды. Рука будет гулять по члену под халатом, а воображение рисовать, как Сэм стонет под братом. Почему так? Потому что себя он с Падалеки представить не может, а вот дерзкого Дина, имеющего нежного, капризного младшего братца — вполне. Хотя сначала перед глазами возникает совсем не гейская сцена: Сэм и Джессика в исполнении Адрианны Палики. Девушка терпелива, парень осторожен. Почему-то по-другому и представить сложно, Сэм непременно обращается со своей ненаглядной, как с драгоценностью. И в противовес ему — Дин. В полутёмной комнате двое. Он мягко прижимает её к стене, но поцелуи и поползновения рук становятся всё жестче, пока Сэм не подхватывает её за бедра, вынуждая обхватить себя ногами. И входит. Волнистые волосы девушки наэлектризованы и стелятся по стене, но тут между нею и стеной появляется Дин. Взгляды братьев встречаются, Сэм смотрит испуганно, он вот-вот готов отступить, бросив Джесс, тем более, что та, кажется, не может сопротивляться, откидывает голову на плечо подхватившему её сзади парню, но взгляд умоляющий и направлен на Сэма. А Дин целует её лебединую шею, мнёт бёдра и подбирается к незанятому пока отверстию. — Сделаем это вместе? — звучит в голове Дженсена насмешливый голос Дина, а тело девушки выгибается, когда он проникает в неё. Сэм может только смотреть, не шевелясь. Но когда Дин начинает двигаться, по его телу пробегает мелкая дрожь — там, внутри девушки, через тонкую перегородку, их члены чувствуют друг друга. Дженсен знает, происходящее претит Сэму, поэтому в его фантазии он отстраняется, оставляя свою любимую в чужих руках, а Дин, словно ему только этого и надо, нагибает Джессику к стене и пялит уже безо всякой излишней эротики — грубо и резко, демонстрируя младшему брату «как надо». Джесс стонет, подмахимает, но видно, что по её щекам текут слезы. Сэму видно. И слышно, как губы девушки молят: «Помоги». — Скажи, что хочешь меня, — нарушает череду охов и вскриков Дин, пригвождая властным взглядом брата к месту, не давая ему сбежать окончательно. Его рука, зарывшись в длинные светлые волосы, вынуждает девушку запрокинуть голову. Видно, как она судорожно сглатывает, не в силах стонать, тихонько скулит. — Хорошо, только отпусти её, — сдаётся Сэм. И девушка растворяется в воздухе. Дженсен хочет услышать его стоны, почувствовать сопротивление и напряжение в переливающихся под кожей мускулах-змеях. Он даже успевает переключиться с позиции наблюдателя в своей фантазии, слиться сознанием с Дином, представить, как его член входит между твёрдыми, словно каменными от напряжения, ягодицами… и его накрывает. В последний момент плотно зажмурившись, заперев стон в глотке, чувствует, как тело скручивает в дугу, но не издаёт не звука, чтобы не разбудить Джареда. Потом на нетвердых ногах идёт в душ, по дороге теряется, приходится повключать везде свет. А вернувшись, голышом залезает под одеяло к буквально пышущему жаром телу, и засыпает с мыслью, что выражение лица Джареда, обнаружившего по утру голого парня в собственной постели, сполна искупит все его сегодняшние розыгрыши.