Олимпийская мечта

       Ещё во сне Мэтью почувствовал, что на него кто-то смотрит. Открыв глаза, он понял, что был прав. Рядом с кроватью сидел какой-то незнакомый черноволосый парень. Не дав Уильямсу ни слова сказать, он зачастил:        - Знаешь самый лучший способ разбудить человека без применения будильника? Пристально на него смотреть!        - А почему без будильника-то? Не в каменном веке живём…        - Гуманный я! – развёл руки парень. – Ванька сказал тебя будить, а ты во сне чего-то бормочешь, думаю, что человека мучить, погляжу просто!        - Азамат, я так полагаю, - сказал Мэтью, садясь на кровати и надевая очки.        - Он самый!        - Мастер китайских пыток! - припечатал Уильямс.        - Ни фига! Казахских! – рассмеялся Азамат. – А вообще, китайцы так не пытали, они всё больше капающей водой на голову…        - Какая интересная тема рано утром…        - Тема интересная, а утро уже не раннее, Ванька потому меня и отправил, что ещё немного, и на тренировку опоздаете.        - Так чего я ещё лежу? – Мэтью подскочил на месте.        - Да вот пытки со мной обсуждаешь… Потому и лежишь, - меланхолично заметил Азамат.        - Где у вас ванная комната? – уже на бегу поинтересовался Мэтью.        - За углом.        Уильямс рванулся в указанную сторону и неожиданно ввалился в помещение, где Наташа сушила волосы. «Я тебя не звала! Сгинь!» - прорычала она, сверкнув глазами, и захлопнула дверь перед носом ошалевшего Мэтью.        - Только в ванне Наташка! – раздался голос Азамата.        - Поздновато предупредил!        - Что за шум, а драки нет? – явление Ивана было последней каплей суматошного утра.        - Вы все… Не от мира сего! Вот! – сформулировал крутящееся в голове Мэтью.        - И всего-то? – Брагинский приподнял бровь. – Восхищению нет предела. Иди чисти зубы на кухню, иначе в день знакомства с командой тебя четвертуют за опоздание.        «Час от часу не легче…» - подумал Мэтью.        Тем не менее, они успели. Иван уверенно шёл впереди, Мэтью семенил следом, делая по два быстрых шага там, где Брагинский размеренно ступал единожды. «Даже идти следом не успеваю, что уж говорить о беге на коньках. Влип, ещё как влип», - злился Уильямс.        Приняли Мэтью относительно хорошо. По крайней мере, ни у кого в глазах не было злости или неприятия. «Уже плюс», - выдохнул Уильямс.        А потом началась тренировка. Радовало только одно: на льду Мэтью умирал не один, вся команда носилась, как заведённая, подбадриваемая Брагинским, который сам летал на коньках, на ходу отпуская замечания по поводу формы и содержания каждого из присутствующих. При этом он даже не вспотел, по крайней мере, так казалось, потому что достопочтенный шарф продолжал украшать его шею, как уж только он умудрился накрутить вязаное полотнище на конькобежный костюм! Если бы кто-то осмелился, подобный «стиль» можно было высмеять, только храбрецов не находилось… Нагрузки казались непомерными, но никто не жаловался. «Грозный, что-то дал ты жару!» - крикнул один из сборников. В ответ Иван только рассмеялся и понёсся дальше. «И с этим человеком я живу… - подумал Мэтью, смутился и для успокоения души переформулировал мысль. - … Обитаю под одной крышей» События последних двух дней вообще были какими-то слишком смущающими. И непонятно: то ли Иван такой толстокожий, что не чувствует чужого волнения, то ли Мэтью такой мягкотелый женственный размазня, что умудряется найти повод для того, чтобы залиться краской, буквально в каждом движении чужого человека. Соберись, тряпка!.. И всё же в этот день Уильямсу пришлось легче. Может, наличие большого количества людей, объединённых общим делом, было тому виной. Мешало только одно: новые коньки, выданные вчера для тренировки, были ещё не раскатаны, поэтому безбожно натирали ноги.        - Чего ковыляешь, как гусь? – поинтересовался Брагинский.        - Коньки не разношены, - ответил Мэтью.        - И ты так спокойно об этом говоришь? У тебя же там, наверное, до кровавых мозолей всё растёрто. Дело-то известное. Ты хоть растяжку для обуви взял?        - Когда? Я же вчера спал. Раскатывать-то их всё равно надо. У меня пока нет больше никаких вариантов, вся моя амуниция осталась в Канаде. И кстати… - начал было Мэтью, но Ивана отвлекли, и он отъехал пообщаться с другим сборником.        «И когда теперь сказать ему, что завтра я уезжаю в Канаду?» - засомневался Уильямс.        После тренировки все отправились на массаж и в баню. Впервые за довольно долгое время напряжение стало покидать тело. А может, и не только тело. Мэтью почувствовал себя на своём месте. И это уже дорогого стоило. Иван устроился на соседнем массажном столе, но возможности с ним поговорить не выдалось.        Только в машине Мэтью смог оказаться один на один с Брагинским.        - Ну как тебе команда? – выехав на трассу, поинтересовался Иван.        - Нормально. Кажется, сработаемся.        - Меня это радует. Не голландцы, конечно, но тоже ничего.        - Знаешь, - задумчиво сказал Мэтью, - голландские конькобежцы всегда напоминали мне восковые яблоки…        - В смысле? – удивился Иван.        - Из Голландии по всему миру развозят фрукты. Они очень красивые, сверкающие, потому что натёрты воском, но абсолютно безвкусные… Так я к чему: голландская сборная великолепна, но они все как вот эти самые яблоки – идеальны, но не индивидуальны. И я никогда не понимал, как все могут быть готовы одинаково, каким образом целую команду разом подводят к пику формы? Это технически невозможно, сам понимаешь…        - Ну да. В чём-то ты, безусловно, прав. Но не забывай, что в Голландии конькобежный спорт – это своеобразная индустрия. И их разработки идут впереди планеты всей. Нам пока что не угнаться.        - А знаешь, если уж моя жизнь даст такую возможность, я хочу победить романтически. Так, чтобы войти в историю. Никто не ждал, а тут я – весь из себя без страха и упрёка, - Мэтью весело рассмеялся.        - В каждой шутке лишь доля шутки, верно? – поинтересовался Иван. – Если говорить обо мне, то для спорта я уже зрел, если не сказать, что староват. Грядущая Олимпиада – последний и единственный мой шанс победить. Если не выйдет, получится, что я зря потратил свою жизнь на погоню за долями секунды.        - Да ты же так сумасшедше бежишь! Не думаю, что тебе может что-то помешать. А я вот не очень… Знаю, что в форму приду довольно быстро, но как я могу соревноваться с тобой?        - Знаешь, в чём соль? – прищурился Иван. – Мы с тобой не пересечёмся на дистанциях.        Мэтью ошарашено таращился, а Брагинский продолжал:        - Я люблю длинный бег, 5000 и 10000 метров. А ты, насколько я знаю, специализируешься на пятисот- и тысячеметровке. Вдвоём мы можем выступить только в командной гонке, где нужно трое сильнейших. Но при этом предупреждаю, гонять тебя буду по своим ориентирам.        - Идиот, Господи, какой идиот… - Мэтью закрыл лицо руками.        - И кто же? – ехидно поинтересовался Брагинский.        - Оба… Придурки несчастные… Кстати, я завтра уезжаю в Канаду.        Иван неожиданно затормозил. Мэтью чуть не вылетел через лобовое стекло. Подняв глаза и поправив сползшие очки, он увидел колючую ухмылку Брагинского и его ледяные, точь-в-точь, как у Наташи, глаза.        - Это такая шутка? – холодно спросил Иван.        - Нет. Я такими вещами никогда не шучу.        - И что же ты собираешь там делать? Жаловаться всем и вся на то, какие тираны русские?        - Нет… Форму заберу. И коньки… - Мэтью решительно не понял, почему тон разговора так внезапно изменился. Иван откинулся на сидение и уверенно заявил:        - Ну да, идиот…        На этот раз Мэтью предпочёл ничего не уточнять…