Сочинский лёд показался Мэтью вполне рабочим. Поковыряв краем лезвия поверхность, он пришёл к выводу, что заливка качественная, значит, можно не волноваться хотя бы о буграх, которые могут испортить результат. От шока он стал отходить далеко не сразу: да, он знал, что русские - люди странные, но чтобы так… Мало того, что у них зимняя олимпиада в самом тёплом городе, так они ещё и купаются в море в феврале! В холодном море! И тянут туда иностранцев, радостно хихикая над очередным «героем», поверившим в то, что «водичка совсем тёплая»! Да и в остальном ощущения были ошеломительные: грандиозная церемония открытия, проход всей команды перед трибунами, которые их горячо поддерживали, приветливые волонтёры, говорящая по-английски со странным, но забавным акцентом полиция и море любви и положительных эмоций, которые шли от всех людей. «Куда там Парижу, - подумал Мэтью . – Город любви сейчас – это Сочи».
Франциск окончательно сошёл с ума и притащил в Сочи буквально всех, кто был каким-то образом связан с Мэтью. Ладно, сам дядюшка разгуливал в трофейной толстовке российской олимпийской сборной, которую получил совершенно бесплатно, поулыбавшись девушкам на улице. Ладно, Артур заранее пытался навести Мэтью на мысли о смысле бытия и о том, что проиграть – это не так уж плохо. Но когда в эту компанию затесался немецкий доктор Людвиг, Уильямс лишился дара речи. «Это я его пригласил! – заявил Франциск. – А что ты хочешь, он мне нравится!» Спорить с французом? Нет уж, увольте, он начнёт взывать к вашей совести, в результате окажется, что вы бесчувственная маленькая свинья. И никак иначе. Окончательно понимания реальности происходящего Мэтью лишился, когда с радостным криком на него … кинулась Эстель.
- А ты-то что тут делаешь? – спросил Мэтью и для верности ущипнул себя за руку. Вышло больно. Значит, она действительно тут.
- Как же, Матео, ми амор! Я же не могу оставить тебя в самый ответственный момент! – от избытка чувств Эстель сжала его в объятьях и чмокнула в губы.
Мэтью отстранился и нос к носу столкнулся с… Антонио, нынешним парнем своей бывшей девушки. Ну дела…
- Привет, - безэмоционально сказал Уильямс и на всякий случай стал ждать удара.
Но Карьедо только беспечно улыбнулся и хлопнул Мэтью по плечу:
- Не напрягайся! Всё нормально, я слишком хорошо знаю её, чтобы обижаться на проявления радости. Она со всеми такая!
«Господи, хотя бы один адекватный человек на квадратный километр», - подумал Мэтью и, конечно же, ошибся. Буквально через минуту Эстель и Антонио поругались, объявили о расставании и разошлись в разные стороны. Впрочем, через полчаса они уже снова были вместе, но это уже другая история.
- Кого ещё я должен ждать? Может быть, снежный человек приедет меня поддержать? – поинтересовался Мэтью, пристально глядя в глаза дяде.
- Зачем? Он же уже с тобой! Иван всегда на месте!
-Франциск… Я и так на грани… Ещё одно слово, и будет плохо…
- Милый, - спохватился француз. – Может быть, тебе поговорить с Артуром? Ты очень напряжён!
- Будешь тут напряжён, когда ты приволок всех, кого только можно!
- Да! Именно так! Даже родственники твоего ледового короля будут сидеть на трибуне с нами! – заявил Франциск, улыбаясь приближающейся Наташе.
Наталья сошла бы за нормальную, если бы не стоящий рядом сияющий Азамат. Он умудрился купить розовую шапку-ушанку, навешать на неё значков и вставить два российских флага наподобие рогов. «Креатив! Хенд-мейд, знаете ли! Ни фига вы не понимаете!» - говорил он, если видел кого-то, кто смеялся над его головным убором. Наташа делала вид, что не знает этого шебутного субъекта, который по нелепой случайности прибился к ней, но получалось плохо, потому что Азамат в случае потери сестры из вида летел следом и кричал: «Натуся! Подожди меня!».
Мэтью не выдержал и бежал от «поддерживающих» на тренировку. Первый забег был уже через несколько часов. Иван сделал необходимые выкладки: «Значит, так: работаем без напряжения, в первом раунде у тебя японец. Особых результатов не показывает, да и не начнёт этого делать. Поэтому в свою силу, но без фанатизма. После забега скорректируем действия. Впереди финал. Удачи!».
На старт Мэтью вышел поразительно спокойным. Чего нельзя было сказать о его сопернике. Японец нервно трясся, переминался с ноги на ногу и вообще казался человеком, внезапно очутившимся не на своём месте. Для начала он допустил фальстарт. А потом резко рванулся на первом круге, но к середине дистанции окончательно и бесповоротно сдал. Мэтью обошёл его на вираже перед последним кругом и ровно на этот круг в конце и обогнал.
«Неплохо, - сказал Иван. – Подождём результаты других»
Брокхайсен выступил выше всяких похвал и заполучил промежуточное лидерство. «А парень учится. Молодец», - похвалил Иван. Результат Мэтью стабильно шёл вторым. В последней паре вышел Роджер Хендрикс. Он хорошо прошёл дистанцию, но уступил бывшему соотечественнику десятую секунды.
- Матюш, не расслабляйся. Дружок твой близко, разрыв отыгрываемый, причём без особых проблем. Закопаешься где – и пиши пропало. Впрочем, и Брокхайсена можно достать. Ничего не бойся!
- Вань, он не мой дружок, перестань так говорить. Меня это страшно раздражает!
- Хорошо, - сказал Брагинский. – Но из виду его не упускать! Понятно излагаю?
- Более чем, - ответил Мэтью и стал готовиться ко второму раунду.
Американец во втором забеге действовал очень грамотно, контролировал свою скорость, но забыл контролировать ноги, поэтому запнулся и упал на лёд. Мэтью пришлось затормозить, чтобы не врезаться в соперника, а затем финишировать в гордом одиночестве, потому что американский конькобежец махнул судьям в знак отказа продолжать борьбу. Задержка сыграла с Уильямсом злую шутку: он не только не смог догнать Эрика Брокхайсена, но и проиграл Хендриксу, нарастившему преимущество на последнем круге.
- Ну ничего, - Иван погладил Мэтью по волосам. – В следующий раз будешь умнее.
- Это кошмар, - убито ответил Уильямс. – Я проиграл Хендриксу!
- Помнишь, как говорил тот же самый Брокхайсен: «Поражения меня мотивируют». Так что не раскисай!
Мэтью клятвенно обещал, что больше не будет расстраиваться и порадуется первой олимпийской бронзе, но в душе всё равно грыз себя за упущенный шанс.
***
Вечером в номер Мэтью Уильямса, бывшего гражданина Канады, а ныне мирного россиянина, принимавшего у себя в гостях всю честную компанию, включая тренера, постучал посыльный и с грустным видом поинтересовался:
- Простите, а кто у вас умер?
Мэтью похолодел:
- Никто. А в чём дело?
- Вам просили передать это, - сказал курьер, протягивая две чёрные розы, перевязанные лентой, и послание на небольшой карточке. – До свидания!
В прихожую вышел Иван и воззрился на траурные цветы в руках у Мэтью.
- Это что за чертовщина? – сурово спросил он.
- Понятия не имею. Я ещё даже успел прочесть письмо.
На картонке лаконично значилось: «Тебе конец»
- Догадываешься, от кого? – прищурился Иван.
- Хендрикс, кто же ещё, - убито ответил Мэтью.
- Знаешь, что нужно с этим делать? Наташа, у нас шампанское есть?
- Есть, конечно, - отозвалась Наташа. – А тебе зачем?
- Это никакое не шампанское! – раздался голос Франциска. – Это ваша русская подделка!
- Тащи сюда, - наказал Брагинский сестре. – И вазу прихвати.
Наташа принесла бутылку и поглядела вопросительно .
- Лёгкость рук – и никакого мошенничества! – сказал Иван, наливая шампанское в вазу. – Меняем смысл послания на противоположный. Как писал Александр Александрович Блок: «Я послал тебе чёрную розу в бокале золотого, как небо, аи». Поскольку аи у нас нет, сойдёт и шампанское. Получаем живую красоту.
Мэтью принял розу и залюбовался причудливой поэзией несочетаемых вещей. Действительно, в таком послании уже нет никакой угрозы.
- А что будем делать со второй? То же самое? – спросил он, поднимая глаза.
- А вот и нет, - ответил Иван, с хрустом ломая свежий стебель. – Мне как раз бутоньерка была нужна на цивильный костюм. Сегодня вечером на награждение так и пойду. Пусть тот, кто их послал, удавится от злости. Мне-то что? Мне хорошо – дёшево и сердито.
На награждении Мэтью был весел и спокоен. Чёрная роза в петлице Ивана произвела на Хендрикса неизгладимое впечатление. Когда призёры встали на одну ступень, Мэтью не поленился и тихо спросил у «надежды Канады», не боясь осуждения Брокхайсена: «Ну что, и кому теперь впору бояться?» По передёрнувшемуся лицу соперника всё стало понятно и без слов.
***
Разомлевший Мэтью спускался вместе с Иваном после приёма в большом зеркальном лифте. Положив голову на плечо тренеру, он мирно прикрыл глаза. В лифт спиной зашла девушка, пришлось поменять удобное положение и встать прямо. Когда она обернулась, Мэтью онемел. «Ничего себе! – ошарашено подумал он, рассматривая объёмный бюст незнакомки. – Интересно, а ей спать удобно? Или как подушкой безопасности из кровати выбрасывает, если повернуться не так?» Впрочем, замешательство усилилось, когда девушка, сощурив глаза, подошла к Ивану и елейным голосом поинтересовалась:
- Что, на молоденьких мальчиков потянуло?
- Оля, а твоё ли это, прости, дело? – спросил Иван таким тоном, что стены лифта, казалось, покрылись слоем инея.
- Конечно, моё! Я же должна знать, на кого ты меня променял! Ладно бы была девчонка ладная, а то парень, да и тот задохлик какой-то! Фу!
- Отвали по-хорошему, - попросил Иван. – Ты же замужем, какая тебе разница?
- А замужем я потому, что ты большой дурак, Брагинский! – Ольга упёрла руки в бока и перешла на ультразвук. – Он мне предложил, и я пошла, а ты даже клювом не повёл!
- Наверное, потому, что ты просто пришла и сказала: «Иван, между нами всё кончено, надоела мне эта дремучая Россия, в Европу хочу!» Ну и как, почему тогда всё ещё за Украину выступаешь?
- Хочу и выступаю! – девушка ткнула пальцем в грудь Ивана. – И это не потому, что муж не хочет забирать меня в своё гражданство!
- Ну всё понятно… - процедил Иван.
- И что именно тебе понятно? То, что мальчики лучше?
Французские гены порой сказываются очень некстати. Вот и сейчас Мэтью накрыло….
- А какое право вы имеете его оскорблять? – тихо спросил Уильямс, подходя ближе.
- Ох, кто заговорил! – ехидно рассмеялась Ольга.
- Слушайте, насколько я понял, у вас своя личная жизнь. Тогда какого чёрта вы лезете в нашу? – Мэтью обнял Ивана за талию.
Ольга побледнела. Кажется, её шутки оказались шутками лишь отчасти.
- Да, я люблю его, - продолжал вещать Мэтью. – И это в общем-то никого не касается, кроме нас с ним. Правда, дорогой?
Милый племянник дядюшки Франциска проникновенно заглянул в глаза своему тренеру и поцеловал в губы. У Ольги затряслись руки, она лихорадочно ткнула в кнопку этажа ниже и выскочила, чуть не ударившись о двери.
«Ну что, хороший я актёр?» - спросил Мэтью, рассматривая бледное лицо Ивана.
