Гаражи и граффити (рабочее)

Jane Air - Лето в ожидании войны Проснулся я в каморке под лестницей, где обитал Скотти, собственно, мы проснулись вместе. По крайней мере там было темно, тихо и уютно, хоть и воняло собачатиной, зато было мягко спать на Скотти и не донимали малолетки. Ох уж эти дети, но сделать я им не мог ничего, поскольку тогда Джоанна вышвырнула бы меня с третьего этажа. Дверца в каморку Скотти закрывалась изнутри на задвижку, я ее сам приделал вовсе не для того, чтобы пес запирался здесь, а чтобы иногда прятаться самому в экстренных случаях. Как сейчас, например. В дверцу стучали, поэтому я открыл ее и выполз на четвереньках, зажмурившись от непривычного света. -Вот ты где, - засмеялся Дэвид, - ты чего, всю ночь там просидел что ли? -Ну да. Эти дети разнесли мне всю комнату! -Боже мой! – воскликнула Джоанна, которая спускалась по лестнице, - еще второй собаки в доме не хватало! Его вообще нельзя к детям пускать! Я скорчил рожу, а Дэвид улыбнулся. -Ладно тебе, дорогая! Билли, приводи себя в порядок, у нас кое-какие планы. Я радостно вскочил и побежал по лестнице наверх в свою пострадавшую комнату. Скотти понесся за мной, едва не сбив меня и Джоанну с ног, что было очень забавно. Она завопила, что этой псины здесь скоро не будет, но я только улыбнулся. Отлично! Обожаю солнечные выходные, когда светло, тепло и ясно, и когда мы с Дэвидом куда-нибудь отправляемся. Раньше частенько выезжали на природу, или, наоборот, в центр города, ходили там по магазинам и обязательно встречали кого-нибудь из друзей и знакомых. Сейчас у Дэйва меньше свободного времени, поскольку он уже больше года работает над довольно успешным проектом Cinema Bizarre и часто вынужден уезжать куда-либо вместе с группой. А раньше все было не так. Прошлым летом, например, мы были на довольно интересном мероприятии – на межшкольном матче по бейсболу. Не то, что бы кто-то из нас интересовался бейсболом...Похоже им не интересовался вообще никто из зрителей. Кто-то пришел поболеть за друзей, свою школу, своих ненаглядных детишек, Дэвид заглянул туда, поскольку его пригласил его приятель Петер Хоффман, тоже продюсер, и они что-то обсуждали. Петер в свою очередь заявился посмотреть на своего сына, который рассекал поле и носился, словно под допингом. Ну а со мной родная школа обошлась сурово, записав в никому не нужные чирлидеры. Я торчал возле ограды в идиотской кепке и гигантской синей футболке с принтом нашей школы. За неимением красивых девушек с большой грудью в достаточных количествах, учителя напрягли всех, кого можно – рядом со мной в таком же прикиде тусовался Густав и еще несколько одноклассников. И еще, непонятно откуда взявшийся Киро, один из подопечных Дэвида. Он же вообще не из нашей школы. -Откуда ты здесь взялся? – поинтересовался я, вытирая со лба пот. Жарко. -Дэвид попросил, сказал, тебе помощь нужна. -Пф, какая помощь. Стоять тупо в кепке на жаре. На другом конце поля под какую-то адовую музыку из гигантских убитых колонок зажигала команда чирлидеров из другой школы, так что нам никаких шансов не оставалось. Никаких танцев мы не репетировали, кроме того, солнце палило невыносимо, поэтому мы с ребятами на все забили и отправились в тенек на трибуны. Пробираясь к Дэвиду, я прошел мимо какой-то компании гопников-реперов с пивом, один из которых мне ножку подставить хотел. Я просто перешагнул через нее. -Что же вы не потанцевали? – лыбясь, спросил один из них, с ирокезом на башке. -Потому что жарко, - спокойно сказал я, - сам попробуй постоять под солнцем полчаса. -А я бы был не против жаркого танца. -Ты из девятой школы? – спросил дредастый парень, закинувший ноги в гигантских штанах на нижнюю скамейку, - а то я тебя где-то видел. -Ага, из девятой. Но я обычно не хожу по матчам. -Точно, скука, - пробубнил какой-то длинноволосый чувак. В общем, распрощались мы на мирной ноте, и я добрался до Дэвида и скромненько присел рядом. Они с Петером вовсю что-то обсуждали, и я мешать не хотел. Рядом со скучающими рожами тусовались Страйфи, вокалист группы Дэйва, и Даниэль, сын Хоффмана. Видимо, его удалили с поля. -Ребят, мы еще поедем в студию звукозаписи, - повернулся к нам Дэвид, - берите ключи от машины и домой езжайте, если делать нечего. Билли, Дэнни, вы просто молодцы были. -Ты все равно на поле даже не смотрел, - улыбнулся я. И мы затопали через трибуны к выходу на парковку. -Стопэ, - раздалось в наш адрес, когда мы проходили мимо вышеупомянутой бухающей компашки. Парень с дредами дернул меня за сумку-почтальонку, - вы Эмо что ли? Хороший вопрос. Выглядели мы в самом деле колоритно: я с растрепанными черными волосами и кучей цепочек на шее и значков на сумке, Даниэль с черной челкой и Страйфи с подведенными глазами, блондинистым начесом и пирсой в губе. -У тебя самого пирса, - парировал я. Ребята загоготали. -Будете пиво? Да не боитесь, мы вас избивать не станем! -Знаешь что? – серьезно заявил дредастый, - мне кажется, ты из прошлой жизни. Я тебя там видел. -Том перебрал, - гоготнул длинноволосый парень в черной футболке, - ты его скорее всего на прошлой неделе в торговом центре видел. -По-любому, - сказал я, - в наших скромных краях ТЦ – место всех встреч! Так и было на самом деле. -Мы спешим вообще-то, - капризно протянул Страйфи. Вел он себя всегда как избалованный педик, но это только веселило, а в данный момент даже спасло нас от дальнейших расспросов. Вскоре мы уже сидели в машине Дэвида, балдея от кондиционера. За рулем был Даниэль, в машину еще запихнулись Густав, Киро и еще каких-то два парня из их группы, и таким образом, друг на дружке, помятые и убитые мы все-таки добрались домой. На улице была нестерпимая жара, на небе ни облачка. Казалось, асфальт правится под безжалостными лучами солнца, и все вокруг были словно дохлые, дожидались вечера, а тогда уже начинали понемногу выползать на улицу. Спасал только холодный душ, но все равно нас в тот раз разморило настолько, что мы ползали по дому как ленивые мухи. Страйфи и остальные ребята из их группы частенько заваливались к нам, как к себе домой, ночевали, особенно перед концертами, наводили марафет, и бесконечно репетировали в зале. В конце августа они должны были принять участие в каком-то конкурсе молодых талантов в Лейпциге, и от их выступления весомо зависело будущее группы, поэтому Дэйв целые дни и ночи проводил со своими подопечными, бесконечно созванивался и о чем-то переговаривался с организаторами, таскал ребят в студию звукозаписи, а кроме того организовывал фотосессии, съемки видео и так далее. Я раньше и не представлял, что все так не просто. Я бы тоже хотел создать свою группу и петь в ней, но Дэвид, когда однажды услышал об этом, лишь сухо поморщился -Не стоит, - сказал он, - кто, как не я, знает, сколько трудностей, проблем и откровенного дерьма происходит на пути молодой группы прежде, чем она добьется хоть каких-нибудь успехов... -Ну Дээээйв! -Нет, Билли. Я сам во всем этом уже около шести лет замешан и хотел бы тебя от этого оградить. Вот и все, вот и весь разговор. Больше я Дэвида этой темой не доставал, ведь никто не запрещал мне просто петь и играть на гитаре. А желания стать самым популярным и известным у меня не было, музыка просто дарила мне удовольствие и позволяла погружаться в свой прекрасный мир эмоций. Может быть дредастый был прав насчет Эмо?... Пока ребята хозяйничали на кухне и настраивали инструменты, я взял гитару и сел на лестнице. Гитару я купил весной, Дэйв дает мне столько карманных денег, что я могу ни в чем себе не отказывать, иногда меня даже беспокоит мысль, что за все хорошее придется платить рано или поздно. Но о таком думать - только себя расстраивать. На гитаре я играл не очень. Был бы у меня брат близнец гитарист - вот бы мы зажгли с ним! Осторожно перебирая струны, я тихонько запел песню, которую сам написал. Wenn nichts mehr geht Werd' ich ein engel sein - Für dich allein Und dir in jeder dunklen nacht erschein' Und dann fliegen wir weit weg von hier Wir werden uns nie mehr verlier'n... Я не заметил, как подкралась вся компания и с озабоченным видом на меня посмотрела. -Ну что это за трагедия? – капризно протянул Страйфи, - какой смысл петь такое грустное бессмысленное нытие? -А сам-то ты не это поешь? – спросил Дэнни блондина. -Ну, во-первых, тексты нам пишет Дэвид, а во-вторых, можно же петь о любви. Я отложил гитару и встал, потянувшись. -А вот мне кажется..- я мечтательно поднял глаза наверх, - мне кажется, что в жизни все так и есть. Когда нам плохо, всегда есть что-то или кто-то, кто бережет нас. Или мы сами спасаем кого-то, сами того не зная... -Ты что, перегрелся? – побеспокоился Страйфи, - или эмо-лирики начитался? -Валите, репетируйте, - обиделся я, - и вообще, я не эмо! Наверное... Бизары отправились вниз, и вскоре по всему дому уже раздавались трагические завывания Страйфи и его вопли, когда музыканты лажали. А мы с Густи и Даниэлем тем временем отправились в мою комнату. Там мы включили музыку, я показал ребятам свою коллекцию значков и кед, и, кроме того, мы поближе познакомились с Даниэлем. То лето 2006 года было прекрасным. Целыми днями светило солнышко, царила прекрасная теплая и сухая погода, по улицам шатались толпы неформалов, а у меня появился новый друг в лице Даниэля. Оказалось, мы все втроем любим петь: Даниэль, я и Густи, последний вдобавок еще и играл на ударных, да и вообще, пухленький скромненький Густав на самом деле был очень талантлив. В отличие от нас - лодырей он занимался академическим вокалом, и от его голоса все действительно балдели, он даже выступал иногда, но не на молодежных концертах, а в консерватории, куда ходит обычно мало нормальных людей. Но мы ходили – поддержать Густава! Забот у Дэвида и Cinema Bizarre становилось все больше, поскольку приближался тот самый фестиваль, на который продюсеры возлагали большие надежды. Поэтому я не отвлекал Дэйва, старался его ничем не беспокоить и по возможности помогать ему, хотя дома он появлялся этим летом редко. То было необыкновенное лето, которое словно делило сутки на две части. Первая – жаркая, наполненная ослепительным солнечным светом и выгоревшим небом, когда невозможно выйти из дома, и помогает лишь сплит-система, холодная вода и напитки со льдом. А вечером я ходил на волейбол или просто гулять и тусить с друзьями, потому что становилось прохладно, солнышко уже не стояло в зените, и дул мягкий ласковый ветер. - Ты веришь в прошлую жизнь? – спросил я однажды Даниэля. Не знаю, почему мне это пришло в голову. Просто я вдруг вспомнил слова какого-то парня со стадиона и начал сомневаться, а вдруг действительно прошлая жизнь существует? -Не знаю даже, а что? Мы сидели на полу на ковре в моей комнате и перебирали диски, некоторые из которых были моими трофеями с концертов. Кроме того, Дэнни маркером рисовал шашечку на моих новых кедах, я попросил его сделать это, потому что мне нравилось, когда у меня есть что-то на память о моих друзьях. Особенно если в этот предмет они вложили частичку своего времени и творчества. -Понимаешь...Мне кажется, я вспоминаю какие-то кусочки действительности...как будто что-то было, но потом исчезло. Я смутно помню своего папу, и ту суету, поле автокатастрофы...но при этом мне кажется, словно у меня был братик. А теперь его нет. -А Дэвид ничего тебе не рассказывал? -Нет, только то, что мой отец был его близким другом. И как он разбился на машине, и потом было проблемно оформлять опекунство. Даниэль пожал плечами. -Может ты просто хочешь братика, и поэтому тебе кажется, что ты помнишь, как он у тебя был? -Я действительно помню, мы играли! Или...правда это лишь кажется? Дэнни снова пожал плечами. А за окном стояло светлое и беспечное лето...И мне смутно казалось, что оно всем нам должно что-то преподнести.