Нас возвышающий обман

За окном лил бесконечный серый холодный дождь. Леди Селеста смотрела на свое отражение в темном стекле. Хотя она и отказалась от своего призвания, от своей природы, от той силы, что текла у нее в крови, она все равно оставалась дочерью Мелюзины. Она любила воду, любила дождь, его прохладу, его шум. Вода не меняется и все же все время течет. Время течет мимо нее, леди Мунрок почти не стареет. Как и все в ее роду... Усилием воли она заставляла себя смотреть на свое отражение, хотя ей вовсе не хотелось любоваться собой. Просто нужно было подумать, нужно было успокоиться. На столике рядом с ней лежало письмо. Примерно час назад его принес фараонов филин, птица, которую она уже никогда не чаяла увидеть. Письмо, которого она ждала столько лет... Ей не нужно было смотреть на него, открывать его, чтобы узнать отправителя. Абракас Малфой... Что ему нужно? Через столько лет... Ведь давно уже оставила она попытки вернуться в прошлое, обрести свою мечту. Она — леди Селеста Мунрок! Образцовая хозяйка дома, верная жена и мать. Только наедине с собой могла помечтать о чем-то другом, о чем-то большем... Даже сейчас, годы спустя, она вспоминала те месяцы, когда была счастлива. Давно, в прошлой жизни. Но он предпочел ей другую! И ее душа сгорела в темном огне... Она отказалась от всего, отказалась от себя. Она пыталась все изменить, но сделала только хуже... И не только себе... Леди Селеста взяла в руки письмо. На мгновение ей показалось, что с неба льется не дождь, а струи темного огня. Женщина отшатнулась от окна, выронив конверт. Подобных видений у нее не было очень давно. Не для того она растоптала свой дар, чтобы он снова врывался в ее жизнь, нарушая ее привычный уклад. Сердце слишком сильно билось, кровь стремительно бежала по венам, до боли. Эмоции возвращались в ее жизнь! Но она не желала этого, не могла этого допустить. Она подняла письмо, подошла к старинному ларцу из потемневшего серебра и нажала на гранат, украшавший крышку. В нижней части открылось потайное отделение — пусть письмо побудет там. Пока... * * * * * Очередное послание от матери начиналось ликованием по поводу того, что дочь наконец-то ведет себя правильно. «Люциус рассказал мне, что ты при всех назвала себя родительским именем. Наконец-то ты взялась за ум! Я так долго этого ждала. Возможно, теперь ты решишь переехать и под крышу отчего дома. Не понимаю, что тебе делать одной в Хогсмиде? Чистокровная леди не должна жить в деревенской лачуге!» Селена уже готова была скомкать письмо и запустить им в угол комнаты, но взгляд ее скользнул по исписанной каллиграфическим почерком странице. Мать считала, что настоящая леди должна уделять большое внимание своему почерку - всегда тщательно выписывала росчерки и завитушки. Девушка изумлялась тому, сколько же времени она, должно быть, тратила на одно письмо. И при этом умудрялась аккуратно писать каждую неделю и дочери, и внучке. А ведь у нее было еще четверо сыновей — старшие братья Селены и их дети. Вероятно, подобная переписка поглощала немало часов. Но для леди Селесты самым главным всегда было играть роль! Образцовой жены, матери, бабушки... В самом конце письма она сообщала дочери: «Бедная Вальбурга слегла от всего происходящего. Удивительно, она на самом деле оказалась не такой уж и крепкой, зато чересчур сентиментальной! А ведь в свое время кричала, что ноги ее старшего сына не будет в родовом гнезде, что она стерла его имя не только с фамильного древа, но и из своего сердца. И все же новость о том, что Блэк вернулся в Азкабан, подкосила ее. Я хотела ее навестить, но она вышвырнула меня из дома! Кем себя возомнила эта старая ведьма! Мунроки не чета Блэкам, мы древнее всех! Никто не смеет так обращаться со мной. Хотя ей и так плохо — одинокая, похоронившая любимого сына.» Селена отложила письмо и прижала ладони к вискам. Она настолько переживала сама, что совершенно не подумала, что может чувствовать леди Вальбурга. Сириус не общался с матерью, а когда девушка пыталась заговорить на эту тему, уходил от разговора. Он считал, что родители от него отказались, поэтому теперь он ничем не обязан матери. Селена же была иного мнения. Она постоянно вспоминала свой давний визит к свекрови: их разговор, то, что она открыла Селене о леди Селесте, то, как она смотрела на свою внучку... Ей необходимо было увидеть леди Блэк, попытаться поддержать ее в горе. * * * * * Уже десять минут Селена стояла на пронизывающим февральском ветру перед черной дверью на площади Гриммо. Она смотрела то на гладкие, отполированные временем и ногами многих поколений Блэков и их гостей ступени, то на массивный серебряный дверной молоток. Его стук гулким эхом отзывался в глубинах пустого дома. Девушке начинало казаться, что за запертой дверью и в самом деле никого нет. Наконец, когда она уже собралась уходить, послышались шаркающие шаги и невнятное хриплое бормотание. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась уродливая голова старого эльфа. Он окинул незваную гостью презрительным взглядом. - Моя госпожа не принимает... Кикимер попытался тут же захлопнуть дверь, но Селена придержала ее рукой. - Я уверена, что меня она примет. - Кикимер служит благородному роду Блэков... Кикимер не подчиняется... - Я тоже леди Блэк! И ты меня впустишь, если не хочешь лишиться головы! Глаза домовика вспыхнули ненавистью, и все же он распахнул дверь чуть шире. Но, стоя в дверном проеме, он преграждал девушке путь. - Как прикажете, миледи... Когда Селена протиснулась мимо него в мрачную захламленную прихожую, он злобно заскрипел у нее за спиной: - Жена предателя рода, осквернителя крови... Как смеет она приказывать Кикимеру! Не обращая внимания на его ворчание, девушка прошла в гостиную, темную и грязную. Воздух был такой затхлый и спертый, будто в склепе, словно окна там не открывали уже несколько лет. На столике у камина окаменевшие остатки трапезы многомесячной давности, в углу оставшаяся от Рождества, засохшая и повалившаяся на бок елка, вместо игрушек и мишуры украшенная всяким хламом, вероятнее всего найденным на чердаке. Домовик прошаркал за гостьей и сейчас следил за ней из дверей комнаты. - Почему здесь такая грязь? - Селена направила палочку на окна, чтобы раздвинуть шторы и впустить немного света и свежего воздуха. При свете дня комната выглядела еще более запущенной. - Кикимер, ты не справляешься со своими обязанностями! Похоже, леди Вальбурге пора завести нового домовика. - Еще чего... Будет она мне указывать... - пробормотал он, а потом обратился к Селене. - Кикимер просит прощения у миледи, он не успел прибрать комнату. Но он этим займется сейчас. Эльф суетливо заметался по комнате, убирая кое-где клубы пыли, снимая свисающую, будто рыболовная сеть, паутину с массивной люстры. - Сквозит-то так... Жена предателя рода хочет убить старого Кикимера... Не желая больше слушать стенания и проклятия эльфа, Селена вышла из комнаты. И тут же услышала, как захлопнулись открытые ею окна. Девушка медленно пошла по ступеням на верхней этаж. Из гостиной тут же появился Кикимер и застыл у подножия лестницы. - Госпожа просила ее не беспокоить! Она не принимает! - Я увижусь с леди Блэк, даже и не думай мне мешать! - Я провожу вас, миледи... Я должен доложить госпоже... Домовик шаркал ногами, будто нарочно задерживаясь подолгу на каждой ступени. Наконец они закончили подъем и пошли по холодному и сырому коридору второго этажа к спальне леди Вальбурги. - Госпожа, к вам пришли! - прокаркал Кикимер, стучась в дверь. - Я никого не принимаю, разорви их всех гремлины! Чтоб горгульи вырвали им сердца! - Слышали? - торжествующе домовик посмотрел на Селену, но та отодвинула его и прошла в спальню. - Добрый день, леди Вальбурга. Старая леди, а выглядела Вальбурга Блэк действительно старой, гораздо старше своих лет, сидела в кресле у потухшего камина, кутаясь в бордовый бархатный халат с потускневшим золотым шитьем. Ее седые волосы свисали тусклыми прядями, не ухоженные и не прибранные. Глаза бездумно смотрели в окно. Услышав голос невестки, она, казалось, пришла в себя. - Ты?! Пришла посмотреть, как я превращаюсь в рухлядь? Не дождешься! Я все еще леди Блэк! Я глава этого гордого рода, я последняя... - она почти шипела. - Думаю, нет. Вы забываете о своем сыне, - Селена не хотела слышать того, что говорит свекровь, поэтому старалась говорить громко и четко то, что подсказывало ей сердце. - Сыне?! Каком сыне? - леди Вальбурга поднялась из кресла. Сейчас Селена заметила, как она похудела. - Регулус, мой милый мальчик, давно уже в могиле... А другой... Другого нет! - Леди Вальбурга, - девушка схватила свекровь за руки, стараясь встретиться с ней взглядом, - это не так! Вы и сами это знаете. Вы могли бы помириться с Сириусом... - Молчи! - свекровь вырвалась из ее рук. - Помириться? Он сам все разрушил! К тому же... где он теперь? Его нет... Снова нет... - Он вернется, обязательно вернется. - Вот ты его и жди! В этой ситуации меня радует только то, что твоя горгона-мать, должно быть, бесится от того, что ее зять снова угодил в Азкабан. Она ведь не такой судьбы хотела тебе?! Нет, она хотела отдать тебя Малфоям. Хотела, чтобы ты стала одной из них, ведь сама она не смогла... - Не смогла? - Не прикидывайся! Разве ты не выясняла ничего у Гвиневры Блэк? Говорят, ты даже жила у нее какое-то время. Научилась чему-нибудь полезному? Узнала, кто ты? Селена молчала. - Неужели ты тоже похоронила свой дар? - леди Блэк холодно смотрела на невестку. Селена вздохнула, а потом перевела взгляд на кувшин, стоящий на столике рядом с креслом. Из него послышался какой-то звенящий звук, и вода стала медленно подниматься над ним в воздух, пока вся не собралась в большой шар, который вращался вокруг собственной оси. Девушка отвела взгляд, и вода вернулась в кувшин. - Что ж, Гвиневра научила тебя кое-каким трюкам, вижу... Возможно, она научила тебя смотреть в воду и видеть... Возможно, ты тоже можешь прорицать... Селена ждала, что еще скажет леди Вальбурга. - Она это умеет... Ее сестра, твоя бабка, была в этом еще искуснее! И она-то мне и сказала, что я потеряю своих сыновей... Обоих! Много лет назад сказала... - Вы не потеряли Сириуса! - страстно возразила Селена. - Он вернется! - Пока не потеряла... Но он умрет! Погибнет! Как и Регулус! И я надеюсь этого не увидеть... * * * * * Полнолуние... Но ночному небу ветер гонит рваные темные тучи, будто проносятся над домом дементоры в погоне за беглецом. Леди Селеста прислушивается к завыванию ветра за окном, ей кажется, что это стонет ее душа, столько лет молча страдающая под ледяной броней. Уже много лет она пыталась просто не вспоминать... Раньше ее возлюбленный являлся ей во сне, и она просыпалась от собственного крика, потому что все сны заканчивались одинаково — он уходил, бросал ее. Успокоение же она находила в надежных объятиях супруга, в которых при этом ей всегда было холодно. Сколько бы Максимус не твердил о своей любви, сколько бы нежности не было в его отношении к ней, сколько бы детей она ему не родила, она не могла избавиться от того, что горело в ее сердце. Того, что сжигало ее изнутри год за годом. Вот и сейчас она позволила себе вновь о чем-то думать, и ее опять трясет озноб. Часы пробили три раза — самый глухой час ночи. Муж уже давно спит, но ей так и не удалось забыться сном рядом с ним. Она думает о письме, эти мысли разъедают ей душу, подобно ржавчине, разрушающей металл. А ведь она верила, что ее душа давно уже оделась непробиваемой броней. Абракас Малфой... Он выбрал другую женщину, ту треклятую француженку с каким-то маггловским именем Мадлен. Еще и называл ее ma reine*, будто издевался над чувствами Селесты! Королева!.. Королева Мадлен... Знала история уже одну королеву Мадлен**, маленькую француженку, жену Якова пятого. Мадлен де Валуа... И что с ней стало? Умерла через полгода после замужества, убил ее суровый климат Шотландии! Жаль, ее тезка оказалась гораздо более живучей... А ведь сколько раз леди Мунрок была готова убить ее собственными руками, но должна была лишь улыбаться и изображать из себя счастливую замужнюю даму. Годы тянулись так медленно. И вот наконец она мертва. Последний раз она видела Абракаса именно на могиле жены, на похоронах. Не отказала себе в удовольствии пойти туда. Черный ей к лицу, к тому же среди всей этой рыдающей, искренне или притворно, толпы родственников и друзей она была истинной королевой, именно она — леди Мунрок! Абракас тогда поднялся с колен и встретился с ней глазами. Лицо было изможденным от бессонных ночей, глаза покраснели, правда, скорее от чрезмерного употребления виски, чем от слез. И в них было удивление: его первая любовь несильно и изменилась за эти годы! Теперь он это понял, вот только слишком поздно... Зачем же он написал ей теперь? Что заставило его это сделать? Ведь он не искал с ней встречи ни разу с тех пор, как овдовел. Теперь она гораздо чаще видела его сына. О да! Это был ее триумф: она не смогла отнять у той женщины мужа, но забрала сына, хотя и не сама. Мадлен заставила Люциуса жениться на Нарциссе, когда Селена ему отказала. Но леди Селеста знала, что это так просто не закончится. Знала по собственному опыту, что такое одержимость другим человеком. И Люциус никогда не откажется от ее дочери, а она ему будет в этом помогать. Всегда. Тучи все-таки сомкнулись единым темным покровом, холодный дождь обрушил на землю свои тугие тяжелые струи. Леди Селеста подошла к серебряному ларцу. Рука почти коснулась граната на крышке. Она оглянулась через плечо, муж спал в ее постели — она, как всегда, почти одна. Письмо в тайнике, нет, уже в ее руках. Она подошла к окну и, как в детстве, села на подоконник. Сердце бешено колотилось, мешая как следует вдохнуть, легкие горели как в огне. Она открыла конверт. Не этого она ждала! Или именно этого... «Нам надо встретиться и поговорить. Время пришло.» ________________________________________________ * - моя королева (фр.) ** - Мадлен Французская (10 августа 1520 — 7 июля 1537) — дочь короля Франции Франциска I, первая супруга короля Шотландии Якова V. В шестнадцать лет у нее обнаружили туберкулез. Скончалась через несколько недель после приезда с мужем в Шотландию. Меньше чем через год после ее смерти Яков снова женился на Марии де Гиз.