Нас возвышающий обман

«Небеса! Что я здесь делаю?» - эта мысль в который раз проносилась в голове леди Селесты, пока она в сумерках шла по запущенному парку. Охотничий домик... Вернее, летнее поместье, где каждое лето Малфои устраивали пышные приемы в годы ее юности. Когда Люциус женился, его родители покинули Малфой-мэнор и перебрались сюда. Отсюда в последний путь в семейный склеп проводили леди Мадлен. Ирония судьбы — эта французская reine Абракаса тоже умерла от чахотки. Леди Селеста и не думала, что в их век такое вообще возможно! И умерла эта французская дрянь, зная, что ее единственный обожаемый сын несчастлив в том браке, который она ему навязала. По его глазам видно, что для него всегда будет существовать только одна женщина, также как и для самой леди Селесты всегда существовал только один мужчина — Абракас. Леди Мунрок невольно произнесла его имя вслух и испугалась. Она давно заперла все чувства на замок, с каждым годом становилась все холоднее, все отстраненее от внешнего мира, закрывала свое сердце и душу даже от самых близких — от детей. За нее их с удвоенной силой любил муж. Хотя своего первенца она любила, но его с ней нет. Он погиб в первую магическую войну, ее Максимус... Назвать его в честь любимого мужчины леди Мунрок не посмела! Супруг, конечно, обожал ее и многое ей прощал, но так надругаться над его гордостью даже она не решилась. Абракасом стал их второй сын, но первенца она любила больше... Как же она одинока!.. Всегда... В своем желании изменить все, вернуть время вспять, прожить счастливую жизнь, а не ту, что ей предписана какими-то магическими правилами... И все же она живет — идеальная жена, образцовая мать и бабушка — но это лишь картинка, иллюзия. Ее кровь с юности отравлена запретной любовью. И сейчас она идет на встречу с этим мужчиной! Зачем?.. На ступенях помедлила — кирпично-красный гранит почему-то показался ей в полумраке кровавым. Словно лестница была залита кровью... Собственная кровь застучала в висках, леди Селеста прижала к ним внезапно заледеневшие пальцы. Унять сердцебиение было невозможно, а разговаривать с Абракасом в таком состоянии она не желала. Она резко развернулась, чтобы уйти, и услышала, как за ее спиной распахнулась дверь и тонкий голосок домового эльфа возвестил: - Хозяин ожидает вас в библиотеке, миледи. Обернулась и посмотрела на домовика. Тот был в черной шелковой наволочке, с вышитой в углу золотом монограммой МД. Мален Дюваль? Глаза леди Мунрок вспыхнули от ненависти: эта женщина преследует ее даже с того света! Чтоб ей там не знать покоя! Она холодно взглянула на домовика. - Пусть ждет, я решила отложить этот визит вежливости! Я ухожу! - Что ж, я ожидал этого, моя дорогая, - этот голос заставил ее замереть на месте. Она боялась обернуться, боялась, что он увидит ее лицо. - Я приказал приготовить ужин на двоих. Неужели ты не подаришь мне хотя бы час твоего драгоценного времени? Я столько времени провел в одиночестве. Мне необходима компания старых друзей, хотя бы изредка. - Старых друзей? - голос дрогнул, несмотря на все попытки ничем не выдать своего волнения. - Вот и пошли за кем-нибудь из своих друзей, Абракас! Мы никогда не были друзьями! Она за пару шагов преодолела расстояние между ними и посмотрела ему в лицо - постарел: платиновые волосы сейчас были серебристо-серыми, вокруг глаз лучились морщины, нижние веки отяжелели и покраснели. Фигура утратила былую стройность, он стал грузным, как и ее муж. Но в ее памяти он был другим - молодым, прекрасным, уничтожившим ее сердце в черном пламени! Лорд Малфой усмехнулся. - Действительно, прошу прощения, дорогая. Тебя никак нельзя назвать старой, в отличие от меня. Ты изобрела эликсир вечной молодости? - Я не нуждаюсь в твоей лести, Абракас. Чего ты хочешь? В душе бушевал тот самый черный огонь, плавил лед, которым она покрывала себя из года в год. Но она — леди, она не позволит льду растаять только потому, что через столько лет овдовевший лорд вдруг позвал ее на ужин. Свою первую любовь! - Для начала, чтобы ты вошла в дом, - он зябко поежился. - Я не молодею, дорогая, и на мой взгляд снаружи слишком свежо. Я бы предпочел погреться у камина, выпить бокал виски. - Грейся, сколько пожелаешь! При чем здесь я? - Ты — моя гостья. Я еще не забыл законы гостеприимства, ты ведь их и сама великолепно знаешь. Твои приемы... - Мои приемы — моя забота. Что ты хочешь? Абракас взял ее за руку. - Селеста, дорогая, давай пройдем внутрь. Причин отказывать ему она не нашла. Его рука — на ней вздулись вены, кожа потеряла юношескую упругость — заставила сердце ускорить и без того бешеный ритм. Она позволила провести себя в библиотеку, к жарко пылающему камину. - Чего-нибудь выпьешь? - Нет, благодарю. Я предпочла бы вернуться к тому, зачем ты меня позвал. - Хотя бы присядь... Селеста опустилась в кресло рядом с камином. Абракас наполнил свой бокал виски и занял кресло напротив. На какие-то мгновения между ними повисла тишина. Каждый думал о своем. - Ты хочешь, чтобы я попросил у тебя прощения? Сейчас на него смотрела не Селеста, не та, какой он ее помнил, на него смотрела леди Мунрок пустыми глазами мраморной статуи, холодной и безупречной. Было ли ее сердце разбито? Билось ли когда-нибудь вообще живое сердце внутри этого мраморного великолепия? - Нет, уже нет. Ты думал, что я не изменилась за это время? - По крайней мере, ты все также прекрасна. Даже годы обходят тебя стороной. - За эти годы я слышала достаточно комплиментов. Не за этим я пришла сюда! Уж точно не для того чтобы слушать лесть от тебя! - Тебе любопытно, зачем я позвал тебя? - Говори, или я ухожу! Мне некогда играть с тобой. Мы уже не дети. - Вот именно о детях я и хочу с тобой поговорить. Ее сердце пропустило удар. Он внимательно вглядывался в ее лицо, но так и не смог прочитать ни одной мысли. - Ко мне приходила Нарцисса. Она сказала, что теряет мужа. Хочет его вернуть. Леди Мунрок мелодично рассмеялась звонким холодным смехом. - Абракас, ты мне льстишь! Люциус мог бы быть моим сыном, - судорожный вздох. - Но я бы никогда не покусилась на его сердце. - Не играй со мной, Селеста. Ты вполне могла желать мести! Я сейчас говорю о моем сыне и твоей дочери. Я не позволю ему разрушить свою семью и свою жизнь! - При чем здесь я? - поднялась и подошла к нему. - Моя дочь отказала твоему сыну много лет назад, она замужем за этим... Блэком. Нравится мне это или нет! А твой сын никогда не был образцом супружеской верности. И об этом знаю все. Но никак не возьму в толк, при чем здесь я? - Любовницы у него были всегда. А кто из нас безгрешен? Это не то! Я говорю о его любви к твоей дочери. - Я не умею влиять на чувства других. Иначе бы еще тогда заставила Селену полюбить Люциуса и выйти за него. Селеста наклонилась к Абракасу, положив руки на подлокотник его кресла. - Чтобы отомстить Мадлен? - вдруг спросил он, и она отпрянула. - Твоя дочь так похожа на тебя. Ты хотела, чтобы у нее вышло то, что не получилось у тебя? Стало трудно дышать, мысли метались в голове, словно напуганные ярким светом летучие мыши. - Ты думаешь, что так много для меня значишь? - почти прошипела она. - А разве нет? - Тебе, вероятно, хочется, чтобы это было так! О тебе же даже собственный сын не часто вспоминает! - Оставь моего сына в покое! Не знаю, что ты сделала... - Хватит! Я ухожу! Не желаю больше слышать твои безумные домыслы. Она трансгрессировала, не думая, куда и зачем. Лишь бы подальше! Он обвинял ее... Но никто никогда не узнает, что творилось у нее на душе! Никто и никогда... * * * * * Одно свидание раз в полгода... Слишком редко. Будто ее муж совершил какое-то ужасное преступление! Конечно, он угрожал Малфою, но вовсе не по тем причинам, которые постоянно озвучивались на суде, о которых трубили все газеты. Это была ревность, спровоцированная ревность, а вовсе не «невозможность забыть прошлые разногласия, стремление продолжать бессмысленную войну во имя ложных идеалов и удовлетворения собственной уязвленной гордости, желание отомстить тем, кто якобы виноват в том, что Сириуса Блэка заключили в Азкабан после гибели Поттеров». Селену возмущала писанина, опубликованная в «Ежедневном пророке». Кто-то явно хотел, чтобы интерес к этому делу не угасал. В Азкабане ей каждый раз становилось плохо. Постоянное незримое присутствие дементоров было почти невыносимым. Она даже дышала с трудом. Леди Гвиневра предупреждала, что сейчас, когда Селена приняла свою сущность, она будет ощущать присутствие стражей Азкабана гораздо острее. Тем не менее, она ждала каждого свидания. Она так остро чувствовала отсутствие Сириуса, ей не хватало его во всем. Конечно, его и раньше частенько не было дома, но тогда была уверенность в том, что он может вернуться в любой момент. Сейчас ее не было, сейчас она считала дни без него. Их второе свидание. В круглой комнате без окон с одной-единственной дверью. В центре стол и два стула. На столе кувшин с водой и стакан. И больше ничего. Пожилой мракоборец отворил дверь, пропустив вперед себя Сириуса. - Заключенный Блэк, у вас ровно час. Дверь закрылась, и снаружи щелкнул засов. - Сириус... Селена закрыла рот рукой. По щекам скользнули слезы, несмотря на данное себе слово не плакать. Муж так похудел, осунулся, под глазами залегли черные тени. Волосы спутаны, тусклые безжизненные космы. Глаза... Она не нашла в себе сил заглянуть ему в глаза. Он шагнул к ней и обнял. Крепко. Словно она была спасательным кругом, за который он хватался, чтобы не погибнуть. - Селена... Неужели прошло еще полгода... - его голос звучал хрипло, губы растрескались. - Я здесь уже год. А будто целую вечность... - Сириус... Она не знала, что сказать, как поддержать его. Ведь они оба понимали, что он должен будет провести здесь еще год. Да и что она могла рассказать ему? Что можно рассказать за час? Ведь она как смогла, но прожила полгода, минувшие с прошлого свидания, а он отмерял время часами, минутами — сто восемьдесят два дня, четыре тысячи триста шестьдесят восемь часов, двести шестьдесят две тысячи восемьдесят минут... Она жила, он существовал! - Не плачь... Мерлина ради! Только не плачь... Твоих слез я не вынесу... Я не должен был... Прости меня... Сириус сбивчиво шептал что-то, почти касаясь ее волос губами, а она прижималась к его груди, слушая глухие удары сердца. Селена не собиралась этого говорить, но слова сами срываются с ее языка. - Твоя мать... Леди Вальбурга умерла... Она услышала, как он вдохнул и задержал дыхание. Надолго. Потом все же с трудом выдохнул, не разжимая объятия. - Она меня никогда не любила. Они вычеркнули меня из своей жизни, а я, даже находясь здесь, пережил их всех! Отца, брата, мать... И ее тоже... Она поклялась, что я не переступлю порог дома, пока она жива. И клятву она сдержала... - Она любила тебя, - Селена отстранилась от него, взяла его лицо в ладони и все-таки заглянула в глаза. - Она очень переживала за тебя. Это ее подкосило. Он взял ее руки в свои и опустил их вниз. - Милая, если тебе хочется думать именно так, то думай. Кажется, жизнь так и не научила тебя злиться и ненавидеть. Ты всех готова оправдать! Перед глазами у Селены вдруг потемнело. Она покачнулась. Сириус поддержал ее. - Селена! Селена, - усадил ее на стул. - Это дементоры. Они пролетели прямо за стеной. Девушка слабо кивнула и прикрыла глаза. - Как ты это только выносишь... - Ко всему привыкаешь... К этому тоже. Главное - не думать ни о чем хорошем, а то внутри останется только тоска. А тогда и с ума сойти недолго... Сириус наполнил стакан водой и протянул жене. Селена взяла его, невольно взглянув в воду. Жидкость перестала быть прозрачной, ее поверхность стала будто маслянистой и густо-серой, матовой. Она увидела темный подвальный коридор Ховартса, подземный ход, Воющую хижину... Эти картинки за долю секунды промелькнули у нее перед глазами. И тут из сумрака возникла фигура — полный низкий человечек, закрывающий лицо руками. На левой руке не хватало одного пальца. - Питер... - Селена не осознавала, что произносит его имя вслух. - Все-таки жив... До сих пор... - Что ты видела? Сириус опустился перед женой на колени, взял стакан из ее рук. Часть воды пролилась ей на платье. Девушка дрожала. - Ничего... - Не ври мне! Ты назвала имя Петтигрю. Ты его видела! Где он? - Я не знаю... Я не уверена в том, что вижу. - Зато Дамблдор уверен, что ты видишь будущее. А сейчас ты видела этого ублюдка! Где? - В Хогвартсе, - еле слышно произнесла Селена. - Этот гад вернулся, чтобы убить Гарри! - Сириус поднялся и с размаху ударил кулаком по столу. - Я должен выйти отсюда! Должен его защитить!