Светлейшая аранель

      Меня тошнило.       Меня выворачивало наизнанку.       Едва проснувшись, я мгновенно скатилась с кровати в поисках таза для умывания.       Все еще дрожа и с отвращением стирая с губ горечь, я с удивлением подумала о том, что вино у лесных эльфов слишком крепкое для меня. Не замечала за собой подобной реакции раньше. Впрочем, у меня было так мало поводов расслабиться и что-либо отпраздновать, что неудивительно.       Забыв о произошедшем, я с мечтательной улыбкой посмотрела на одежду, что небрежно лежала на кресле. Леголасу пришлось спуститься к себе и принести мое платье, а уходя, забрать костюм, чтобы служанка ничего не заметила.       Закрыв за ним балконные двери, я нырнула в кровать и, закрывая глаза, знала, что увижу во сне. Бесконечный снежный лес и поющего аранена.       Так оно и было...       Я сидела, погруженная в свои мысли, на крошечной скамье за раскидистыми кустами жасмина. Мне нравилось это уединенное место, где тихо журчала вода, напевая мне о бесконечных водах запада. Пожалуй, это было единственное место в саду, где я никогда никого не встречала.       В моей душе боролись два чувства. Мрачное очарование Лихолесьем и жажда свободы, так как, несомненно, я чувствовала себя пленницей в чертогах Лесного короля. И только аранен удерживал меня здесь.       -...всего лишь ошибка. Зная его высокомерный нрав, я даже не удивлена, что он таким образом мстит мне.       Голос Идриль донесся с тропы за густыми кустами. Уверенный, спокойный. Чувствовалась даже улыбка, с которой она говорила это.       - Но я больше не сержусь на него.       Тихий смех. И молчание собеседника.       Интересно, о ком она говорит?       - Уверена, Леголас и сам пожалел, что решил сыграть в эту игру. Сейчас мы бы уже поженились.       Невольно мурашки пробежали по моей спине.       - Я виновата, признаю! Я не должна была подгонять его! Но он обещал уже очень давно, что поговорит с Трандуилом о нашей свадьбе.       - А Эйриэн? – спросил тихо нежный голос, и я узнала в собеседнице Идриль ту эллет, что упрекнула меня в неосторожности.       - Леголас сделал ей предложение мне назло, как ты не поймешь. И теперь лишь ждет, когда она оступится. Ты же видишь, что аранен старается не показываться с ней при дворе.       - Мне показалось, что он любит ее, - так же тихо возразила эллет.       - Она только игрушка для него. Он же мужчина! – с улыбкой ответила Идриль и добавила. – Не забывай, Мириэль, девчонка - полуэльф, жизнь которой - всего лишь пара мгновений. Разве можно позволять себе чувство к подобному существу?       От ее спокойствия и уверенности мне стало не по себе.       Мириэль промолчала, а Идриль продолжала рассуждать о безрассудстве тех, кто привязывается к людям.       Голос эльфийки удалялся. А мне вдруг показалось, что мое уединение было грубо нарушено, и место потеряло свою прелесть.       Голос Идриль был полон такой уверенности, что даже я, на мгновение опешив, поддалась той убежденности, с которой великолепная эллет рассуждала о природе наших отношений с араненом. Я думала, эльфийка приняла как неизбежный факт то, что проиграла. И только из тщеславия и обиды она говорит и делает гадости. Все оказалось не так. Идриль считала мое присутствие лишь досадным недоразумением, временным неудобством. Вспышкой гнева аранена. Но больнее всего, конечно, задело то, что она была уверена в краткосрочности моей жизни.       Я так до сих пор и не знала точно, что мне суждено - эльфийская вечность или дар Илуватара. Леголас старательно избегал этой темы. Я - тем более. По словам Гэндальфа, в один прекрасный момент все вопросы сами собой исчезнут. Но он - известный любитель всех запутать своими загадками, поэтому неизвестность терзала меня. И не меня одну.       Этот эпизод оставил неприятный осадок. Сомнение. Подпитываемое той странной внутренней неуверенностью в реальности происходящего, что владела мною последние месяцы. Ведь я всю жизнь ненавидела и презирала все, что было связано с Лихолесьем, с высокомерным, надменным Леголасом во главе.       Я брела тропинками затихшего в безвременье сада и, чтобы прийти в себя, вспоминала прошедшую ночь. Глаза аранена, в которых отражались звезды. Сверкающие голубые озера, смотрящие на меня с неповторимой нежностью. И его голос, что ласкал меня...       Уже с полчаса я стояла посреди комнаты и в меня тыкали иголками.       Точнее сказать втыкали иголки в ткань, что вскоре станет самым роскошным моим платьем, которое, как убедил меня аранен, у меня еще будет не один повод надеть. Девушки действовали быстро, но молча. От этого время, казалось, тянулось нескончаемо долго, и тишина звенела, и было слышно, как иголки входят в парчовую ткань.       Вдруг я дернулась от жалящего укола. Смятение, охватившее швей, было куда более сильным, чем мой испуг.       - Простите, госпожа!       - Да ничего... Можете продолжать, – пробормотала я. И поправилась с улыбкой. – Не в смысле колоть, конечно!       Девушки украдкой скосили глаза друг на друга и склонили головы. Как же они тут вымуштрованы, даже жутко. Не улыбнутся, не пошутят!       - Простите, госпожа, что так долго, - наконец сказала одна из швей.       - О, никаких проблем, - покачала я головой. - Знали бы мою подругу Мэнэл! В отличие от вас она деспот и заставляла меня стоять часами, не слушая никаких жалоб!       Девушки переглянулись, и одна из них несмело спросила:       - Мэнэл из Лориэна? Вышивальщица Галадриэль?       - Да, у нее чудесные руки, - улыбнулась я.       - Мэнэл шила для Вас? – с удивлением спросила та, что помоложе.       - И шила, и причесывала, и всячески ругала, - засмеялась я воспоминанию.       Швеи переглянулись с улыбкой.       - Говорят, Вы знаете госпожу Арвен... И были на ее свадьбе... И...– совсем осмелели они. - Она так прекрасна, как говорят?       Мне пришлось рассказать девушкам о свадьбе Арвен и пересказать до мельчайших подробностей, во что она была одета.       Нашу милую беседу прервало появление Леголаса. Девушки тут же замолчали и, смущенно склонив головы, отошли. Аранен, улыбаясь, подошел ко мне и, притянув к себе, поцеловал в висок.       - Иголки... – прошептала я, предупреждая.       Радостная и удивленная я смотрела, как он развалился в кресле, дав швеям знак продолжать работу.       - Красивый цвет, - вежливо сказал он. - Вышивка жемчугом?       Старшая швея почтительно улыбнулась и кивнула:       - Да, мой принц.       - Госпоже Эйриэн нужен теплый плащ, Киритриль. Как у меня. Но только вышивку поизящней сделайте. Я могу на Вас положиться?       Швея снова кивнула и вернулась к работе.       - Зачем я мучилась, выбирая цвет и решая проблему отделки? Надо было тебе поручить! – язвительно сказала я.       Швеи втянули головы в плечи, ожидая бури. Как же несладко им тут живется, если при повышении голоса господ они так напрягаются!       Леголас засмеялся.       - Может, ты и права! Уверен, ты бы лучше справилась с горным троллем, чем я! Куталион мне все уши прожужжал о том, как ты к его ногам уложила такого же в Лориэне!       - Преувеличивает! – смущенно улыбнулась я. – Надеюсь, ты не один на тролля ходил?       - Нет, - снова засмеялся Леголас. – Ты так накрутила Куталиона, что он меня по нужде одного не отпускает!       - Я не была так конкретна! – засмеялась я в ответ, вспомнив, как шокировала друга Леголаса попросив присмотреть за араненом. Вид у Куталиона был такой, будто я шпионить за даэром предложила, а не спину ему прикрыть.       Глаза аранена лучились, и я знала, что ему приятно мое волнение и забота. Мне так много хотелось сказать ему, но я понимала, что девушки, кропотливо работая, прислушиваются и посматривают на нас.       - Ты сегодня не в патруле? – спросила я с надеждой.       - В патруле, - с сожалением ответил Леголас, скользя по мне волнующим взглядом. - Отец вызывал на встречу с посланником гномов. У меня есть несколько минут...       Закусив губу, я скосила глаза на утыканную иголками ткань.       Засмеявшись, аранен сказал:       - Не расстраивайся... Я еще увижу тебя сегодня.       Я покраснела, понимая, о чем он говорит.       Еще несколько минут мы улыбались друг другу поверх голов швей, когда Леголас поднялся и, окинув таким взглядом, что меня в жар кинуло, вышел.       Услышав аранена, что спрыгнул на балкон, я рванулась, распахивая двери. Опалив поцелуем губы, я засмеялась и прижалась к нему всем телом, чувствуя сквозь тонкую ткань сорочки грубость и холод доспехов.       - Неудивительно, что из-за тебя такие слухи ходят, - жарко прошептал он мне на ухо. – Если ты полуголой на балкон бегаешь!       - Слухи? – недоуменно прошептала я, обнимая Леголаса за шею.       - Что ты ослепляешь...       Я рассмеялась.       - Ты ревнуешь?!       - Я сам к себе ревную! – признался аранен, подхватывая меня под ягодицы. – С ума схожу просто...       Весь вечер Леголас учил меня играть в шишки. Подозреваю, он сам выдумал эту игру на раздевание и поцелуи. А так как на мне было лишь ночное платье, то естественно, что отдавать пришлось поцелуями. Впрочем, аранен с необыкновенным удовольствием поддавался, и вскоре на нем осталась лишь рубаха, позволяя мне смеяться и лукаво заглядывать в расстегнутый ворот и под короткий подол.       Не выдержав моего озорства, Леголас забросил игру, предавшись не менее увлекательному действу. Его пальцы скользнули по моей щиколотке, под кружевом ночного платья, сминая тончайший шелк, и нырнули под колено, поглаживая внутреннюю часть бедра. Пробуждая сладкую дрожь. Опершись на руки, я невольно выгнулась под вспыхнувшим взглядом аранена и закусила губу. Наслаждаясь каждой секундой, не сводя взгляда с моего лица, он ласково касался моих ног, и кружево пены отступало под нежностью его пальцев и губ. А сладкая дрожь все наступала, вспыхивая от дыхания Леголаса, которое замирало на моей коже.       Сердце мое трепетало, и я задыхалась от медленного танца губ, что все поднимались, рождая покалывающие волны возбуждения. Такие легкие, такие невесомые поцелуи, опалившие мой живот, заставили меня содрогнуться от горячей судороги, закрутившейся внутри. И застонать, откидывая голову назад, будто вся тяжесть волос тянула ее вниз. Руки аранена, разведя тонкую ткань платья, скользили по моей коже, приподнимая кружево. Жаркое дыхание коснулось моей груди, и зубами Леголас ухватился за ленты и потянул...       Тонкая ткань медленно соскользнула с моих плеч, и губы аранена жарко коснулись ложбинки между грудей. Его волосы упали вперед, дразня мою кожу нежной щекоткой. Я содрогнулась от волны жаркого желания и вцепилась в плечо Леголаса, не в силах больше быть на расстоянии.       Я потянулась, ухватилась, обняла, прижалась, опрокинула и...       Со всем упоением обожгла прикосновениями губ обнаженный живот аранена, подрагивающий от возбуждения. Я скользила руками по шелковистой коже, целуя и покусывая, заставляя эльфа шумно вздыхать и постанывать. Я не торопилась. Как он не спешил. Мои пальцы будили мурашки и трепет под кожей, мои губы зажигали огонь в его теле, мои ноги оплетали его будто вьюн вековое дерево. Аранен запустил руки в мои волосы и притянул к себе, не в силах терпеть эту желанную пытку.       Лишь одно властное движение, и я смотрю в его потемневшие от страсти глаза. И медленно опускаюсь, кусая губы, чувствуя его в себе так глубоко и так пронзительно, что выгибаюсь в сладкой муке и мычу сквозь зубы, и шепчу его имя, и раскачиваюсь, и вздыхаю... не в силах дышать. Я смотрю сквозь дрожащие ресницы на эльфа, что содрогается подо мной в мучительном блаженстве, закидывает голову, напрягая беззащитную шею... Я чувствую руки даэра на своих бедрах, что стискивают и сжимают, что пытаясь удержать меня, задавая темп, что с такой лаской скользят по моему животу, касаются груди... И я ловлю пальцы Леголаса губами, покусывая и вскрикивая, когда судорога удовольствия пронзает меня.       Рваное тяжелое дыхание, стук сердца в кончиках пальцев, обжигающая волна удовольствия и наслаждение в затуманенных глазах любимого. А большего и не надо...       Недели пролетали друг за другом, унося дни, часы и минуты моей жизни. Но я жила только ночами. Все мое существование свелось к тому, что я ждала. Я ждала ночи. Когда на моем балконе тихо зазвучат его шаги. И усталый аранен переступит порог моей спальни, чтобы обнять меня. Последние недели он постоянно пропадал в зачистке леса от всевозможных тварей, сжигании паутины и разорении тенет. Кроме этого еще множество обязанностей, возложенных на моего даэра, практически не позволяли нам встречаться. Я все понимала и не могла сказать, что я недовольна тем, что почти не вижу его, что грущу, что изнываю от скуки, что...       Мы виделись настолько редко, что иногда мне казалось, что ожидание теперь было смыслом моей жизни. То самое ожидание, когда нет ничего более оглушительного, чем тишина в спальне, когда ночами не сводишь глаз с балкона, в надежде услышать его шаги. Когда в чужих глазах видишь отблеск его взгляда, когда в чьем-то голосе или словах слышишь его интонации и отзвук его голоса, когда сравниваешь с ним всех и каждого... Когда на окружающих смотришь со странным непонятным выражением – смесью грусти, надежды и веры...       Когда прислушиваешься к разговорам в надежде услышать его имя, чтобы приблизиться к нему хоть на миг...       В ту ночь, аранен легко спрыгнул на мой балкон. Но я слышала, как тяжелы его шаги. Впервые я увидела его настолько измученным. Но, несмотря на это, Леголас пришел ко мне после патруля, не зажигая в своих покоях свеч, не снимая оружия и доспехов, чтобы с утра снова уйти в лес. Слезы наполнили мои глаза. Я смахнула их и ласково потянула аранена к скамье.       Я ловко раздела его, освобождая от доспехов, ремней, оружия и одежды. Стоя на коленях, расстегнула ножные ремни и сняла сапоги. Измотанный, Леголас молча следил за мной, и лишь легкая отстраненная улыбка царила на его губах. Притянув меня к себе, он прошептал:       - Я очень грязный и усталый. Я не смогу порадовать тебя...       - Ты уже порадовал меня! – прошептала я горячо, целуя его тяжелую руку.       Я поднялась и кивнула ему:       - Пойдем...       Ласково касаясь намыленными руками его обнаженных плеч, груди и спины, я смывала грязь и пот, я смывала его усталость и тревогу. Леголас закрыл глаза и позволил мне расплести его косы и помыть волосы, что пахли лесом, дымом и орочьей кровью. Дрожащим шепотом я заговаривала мелкие ранки и царапины, что появились на его руках.       Стараясь не заснуть, он бормотал про патрулирование. Как долго и мучительно его отряды выискивали прятавшихся тварей, как озверевшие от голода банды орков рыщут по лесам и окрестностям, как неоднократно эльфы находили их жертв, и о том, сколько еще всего затаилось в этих лесах. И как нескоро все наладится настолько, что не будет требовать его пристального внимания.       Я слушала его голос. И думала о том, что самая огромная моя радость именно в этих минутах, когда он вот так возвращается ко мне...       Вытянув из купели начинающего дремать аранена, я поспешно вытерла его и провела к постели, где даэр, бормоча извинения, что уделяет мне мало внимания, не договорив, провалился в сон.       Какое счастье, что эльфийская одежда настолько практична. Старательно почистив его брюки и камзол, я смыла грязь и кровь с амуниции и доспехов. И только потом легла рядом с эльфом и смотрела на то, как он хмурится во сне, как расслабляется лицо, и тревога покидает его. Перед рассветом Леголас начал ощущать мое присутствие и подтянул к себе, обнимая и целуя. Я вздохнула и, прижавшись к груди даэра, слушала биение его сердца, что стучало так гулко и размеренно.       Мы молча торопились. Я спешно заплела ему косички на висках и подняла волосы от лица в косу на затылке, пока аранен проверял пряжки оружейной упряжи и стрелы. Торопливо собираясь, Леголас сосредоточенно хмурился и замер лишь на мгновение, поймав мою руку, что застегивала пряжку на ремнях у груди.       Поцеловав мою ладонь, он вгляделся в меня таким до боли нежным взглядом, будто пытался запомнить вот такой – растрепанной, встревоженной и ранимой.       Несколько легких шагов и... я осталась одна.       В тишине и пустоте спальни.       Впереди было еще столько ночей, подобной этой. Когда его появление будет вызывать мои слезы, когда в полном изнеможении Леголас будет приходить ко мне, чтобы лишь обнять... Когда тепло моих объятий будет тем, в чем он по-настоящему нуждается.       Между нами исчезли последние преграды. Аранен приходил ко мне не ради прикосновения к моему телу и губам, не ради обладания сердцем, не ради... Он приходил ко мне, чтобы я дала ему силы.       Следующей ночью сон сморил меня. Я не слышала его тихих шагов на рассвете, не ощущала его ласкового взгляда, не чувствовала легкого прикосновения. Лишь наутро, внезапно проснувшись, я увидела на столике у балкона тонкие измученные холодом ветки, плачущие от растаявшего инея. Поставленные в графин для вина. Очень по-мужски.       Когда холодное зимнее солнце коснулось медового золота витражей, запуская в мои покои диковинных птиц, ветки согрелись и набрали воды. По спальне потек тонкий запах растаявшего льда и мокрого дерева. Вишня...       Воспоминание мелькнуло перед глазами и будто коснулось меня легким дыханием леса и счастья. Лориэн. Хмельные от счастья голубые глаза... и губы аранена, измазанные сочной лесной вишней.       Иногда Леголас вот так появлялся из ниоткуда, под самое утро, и, если я спала, оставлял мне лесные подарки. Орешки, ягоды, душистые шишки...       Благодаря этим маленьким и, казалось бы, незначительным мелочам, я будто все время ощущала его присутствие.       И искала глазами, и вслушивалась в голоса...