Светлейшая аранель

      Несколько минут я разъяренно металась по террасе, то пытаясь выломать дверь, то рассматривая, как можно спуститься вниз снаружи. Но, несмотря на свой невесомый и ажурный вид, дверь даже не шелохнулась, а ветви вокруг талана терялись в тени, и ни уцепиться, ни спрыгнуть на них не представлялось возможным.       Не замечала раньше, что Тандир склонен к таким глупым шуткам! Не мог же он случайно закрыть меня?! Чтоб варг ему исподнее изжевал!       Но тогда зачем?! Зачем?!       Я злилась на себя. О, как я злилась на себя!       Идиотка! Мало меня так когда-то обзывал Леголас, когда я вляпывалась в очередную историю! Какой орк мне мозги вытоптал?!       Я чувствовала себя голой! Даже крошечного ножичка не взяла с собой, хотя маялась с оружием совсем как самая изнеженная эллет в Лихолесье! Я так одурела от четырех стен и одиночества, что совсем перестала соображать! Перестала быть собой! Да я спать не ложилась без оружия!       В кои-то веки меня интересовало, что подумает о моем виде Трандуил. Вместо этой дикой мысли, лучше бы обратила внимание с какими лицами воины аранена, которые должны были отвести меня в покои Леголаса и охранять пуще прежнего, восприняли приказ короля. Они даже, несмотря на вежливые намеки Тандира, проследовали за мной до дверей кабинета и застыли там, рядом с почетным караулом.       Главное, чтобы Трандуил не испугался теперь зайти внутрь!       Чувство тревоги и невыносимое ощущение, что я совершила непростительную ошибку, накатывали на меня, и хотелось зарыдать от отчаянья.       Леголас не сказал мне самого главного, не сказал кто причастен к покушению на нас. И я видела, что он собирался это сделать, но передумал в самый последний момент. Может потому, что мы были не одни. А может потому, что я сама хорошо знаю этого эльфа и своим знанием, своим поведением могу навредить себе… Или…       Было много «или». Но факт оставался фактом – я по-прежнему оставалась в неведении и была слепа… И заперта.       Это была невиданная буря.       Ветер врывался на талан и трепал юбку моего платья. Волосы окончательно выбились из старательно заплетенных Пенлиндис кос и непокорно развевались. Дождь орошал пол и бросал мне в лицо холодные брызги.       Я беспомощно смотрела на безумие природы и с ужасом думала, что где-то там внизу Леголас. В лесу, где стонут и вырываются с корнем деревья, и ливень беспощадно обрушивается с небес. Я знала, что Куталион еще ни разу не просил помощи, и от этого тревога за аранена, терзающая меня, лишь усиливалась. Береги себя, милый… Береги. Мне не жизнь без тебя.       Вдруг я услышала голоса, доносящиеся из кабинета. И обернулась в надежде, что меня, наконец, выпустят из этой клетки, куда я попалась, как наивная птичка в силки. Филигод*. Так часто называл меня Владыка Элронд, а я сердилась. Но он был прав. Маленькая, глупая птичка.       Шагнув к ажурной решетке, я всмотрелась в утопающий в грозовых сумерках кабинет. И встретилась глазами с Трандуилом, который так непонятно, предостерегающе посмотрел на меня. Взгляд его был так красноречив, что слова застыли на моих устах, и я невольно замерла.       - Быть птицей в клетке не так опасно, - иронично обронил таур.       Я вспыхнула и злобно посмотрела в его глаза. Но лишь легкая улыбка коснулась губ Трандуила, и он склонил голову в таком характерном движении.       - Как Вы правы, мой король!       Я вздрогнула, позабыв, что таур с кем-то говорил. Вкрадчивый голос Маблунга раздался от дверей и был даже почти нормален. В нем прозвучала улыбка, что меня удивило. Я была уверена, что первый советник вообще улыбаться не умеет. Невольно я отступила от решетки террасы в тень листвы. Мое темное платье не выделялось на ее фоне, а неподвижность была в данном случае лучшей маскировкой.       Несколько шагов, сопровождающихся шорохом жемчужно-серой мантии, на мягком глянце которой угадывался витиеватый растительный рисунок, и Трандуил вынудил Маблунга повернуться к террасе спиной.       - У меня есть несколько вопросов, на которые я бы хотел получить ответ. Но ответишь ли ты,.. друг мой?..       Эти слова заставили первого советника напрячься и воинственно вскинуть подбородок. Это было заметно даже мне, хотя я могла видеть лишь его спину.       - Я не думал, что Вы когда-нибудь усомнитесь во мне. Ведь я уже столько тысячелетий с Вами и всегда… Всегда блюду Ваши интересы, – голос Маблунга дрогнул. - Храню Вашу жизнь!       Трандуил бросил на него ледяной взгляд.       - О, ты так вовремя решил напомнить о той услуге, что оказал во время битвы у Одинокой Горы? О жизни, что сохранил для меня… Меня всегда интересовал вопрос – как ты оказался за моей спиной в то время, когда должен был прикрывать левый фланг Леголаса?       - Мой король, - Маблунг шагнул к тауру, стремясь поймать его взгляд, и оказался ко мне боком. И я могла видеть волнение на его лице. - Я лишь выполнял Ваш приказ! Воины принца уже были прижаты к горе и…       - Ах, да… - лениво протянул Трандуил, жестом прервав первого советника и наливая себе вино в кубок. И с той же ласковой ленью сказал: - Я только недавно стал понимать, что, отдавая тебе приказы, я не всегда был конкретен. И ты действовал так, как подсказывал тебе твой внутренний голос. И твои интересы…       Мгновение царила тишина. Точнее, лишь свист ветра, гром и оглушительный шум дождя бесновались вокруг. Я вцепилась в ставшее мокрым платье и со странным чувством нереальности происходящего смотрела на мужчин в кабинете. Конечно, я не могла не вспомнить, что уже была невольным свидетелем их разговора. И сейчас понимала, что таур намеренно подводит беседу с первым советником к какой-то конкретной теме.       - О чем Вы? – наконец выдавил из себя Маблунг.       Король сделал глоток вина и посмотрел на меня поверх кубка своими холодными, льдистыми глазами.       - Об Эйриэн.       - Но, мой лорд! – в голосе Маблунга ясно слышалось изумление. - Вы сами отдали приказ избавиться от полукровки, которая так крепко запала в душу Вашему сыну!       Трандуил поморщился и отвел взгляд от моего обалдевшего лица. Так вот оно как?! Приказ он отдал! Да чтоб тебя Моргот в Ородруине с яблоком в зубах вечность запекал!       Да чтоб!.. Я едва не пнула витую решетку террасы.       Хотя… Чего я хотела? В свое время Лесной король ясно выразился и ни от кого не скрывал, что выбор сына не одобряет и, более того, осуждает.       Я хмуро посмотрела на затылок Трандуила. Интересный способ наводить мосты. Как бы причем, но не очень.       Словно только сейчас начиная злиться на первого советника или на меня, таур сухо спросил:       - Неужели я сказал… - короткий острый взгляд в мою сторону, – любыми средствами?       - Нет… - Маблунг помолчал, словно подбирая слова. – Нет. Вы сказали, что не хотите об этом знать. И я создал для нее невыносимые условия.       Невеселая усмешка пробежала по губам таура и отразилась на моих.       - И как далеко… ты зашел в том, чтобы угодить мне?       - Но, мой король! - выдохнул Маблунг. – Я делал лишь то, что Вы хотели!       - Вот как? Однажды я уже говорил тебе, что твои методы унижают моего сына!       - Но это быстро избавило бы нас от этой выскочки, - упрямо прошептал первый советник. – Она не достойна даже находиться при Вашем дворе!       - С каких это пор средство для случки лошадей стало достойно моего двора?! – Трандуил подался вперед, и я видела, как хищно и гневно раздулись его ноздри, словно эта тема, уже ранее обсуждаемая, до сих пор не давала ему покоя. – «Капля похоти» - так называют это торговцы из Харада?       Маблунг посерел лицом и отшатнулся.       Таур вгляделся в него неожиданно сузившимися глазами, прежде чем произнести:       - Быть может, ты так же знаешь, что означают «Слезы матери» и… - голос Трандуила дрогнул. – «Обман влюбленного сердца»?       Этот долгожданный вопрос словно ухватил меня за горло, и я уже не замечала, что ветер переменился и ливень заливает террасу, и юбка прилипла к моим ногам. Я, задыхаясь, смотрела на бледного Маблунга.       - Мой король! – первый советник явно опешил от такого поворота разговора, и рука его метнулась к вороту, словно в попытке ослабить его, но лишь беспомощно сползла по богато вышитому борту камзола.       Трандуил, не мигая, смотрел на взлетевшую вверх белоснежную руку собеседника, выдававшую его состояние.       Он больше не поглядывал на талан. Он словно забыл обо мне. Словно разговор, который по его желанию я должна была услышать, оказался совсем другим. Ставшим для него слишком важным. Слишком личным…       - Вы хорошо осведомлены… - прошептал Маблунг.       - Одна маленькая птичка принесла мне вести на своем хвосте… - ледяной голос Трандуила прозвучал так, что даже я содрогнулась, не оценив игры слов. Во взгляде его вдруг обозначилось нечто яростное, и таур спросил: - Скажи мне, почему?! Почему?! Я ведь верил тебе! Я называл тебя другом!       - Вы перестали быть мне другом. Уже очень давно, - сдавленно ответил Маблунг.       Впрочем, глаз он не отвел.       - Ты перестал быть другом мне! С тех пор, как твоя дочь впервые перешагнула порог дворца, ты забыл о тех временах в Менегроте, когда мы звездными ночами искали на небе свет Элберет и мечтали о том, что оставим свой след в памяти эльдар! Забыл о крови нашей, пролитой и смешавшейся на полях Дагорлада! Забыл, как горели наши сердца, так горячо и искренне, когда говорили мы о том, что построим здесь свою новую родину! Что создадим то, ради чего не жаль будет жизнь отдать… Деяния наши принесут нам признание и уважение… - на мгновение король замолчал, и видно было, как вздымается могучая грудь в тисках гнева и парчового камзола. - Так ты это имел в виду, когда решил, что дева не стоит короны? Что нужно втоптать в пыль веков ее имя? Превратить в ядовитый вкус ненависти воспоминание о ней… Как давно ты ненавидишь меня, друг мой?       - Это не так, мой король…       - Тогда почему ты не давал моей ране зажить? Почему бередил ее и напоминал, что я… король Эрин Гален… обманут, опозорен?.. И как мужчина... И как король.       Я отвела взгляд, не в силах смотреть на Трандуила. Никогда раньше я не думала о том, что должен был чувствовать он. Что думать… на самом деле. Такой гордый… Такой надменный…       - Эти муки Вам в награду! – Маблунг ткнул в мою сторону, и не сразу я поняла, что он просто возмущен, и жест не имеет ко мне никакого отношения. – Вы не должны были жениться снова! Это противоречит нашим традициям! Всему во что мы верим!.. Вы король! Я говорил Вам!..       «Просто у твоей дочери корона из рук уплыла!» - зло подумала я.       От двуличия высокородного эльфа было противно. Разумеется, к Идриль у него претензий не было... Как слепы родительские чувства.       Трандуил вгляделся в лицо своего первого советника, который уже подавил вспышку праведного гнева и лишь мрачно смотрел на таура.       - Ведь ты ничуть не сожалеешь, - медленно сказал король. – Ты ведь даже гордишься содеянным. А Гвилвилет? Неужели ее судьба тебя не устрашила?!       Маблунг сморщился и прошептал:       - Она сама виновата. Сама! Она позволила себе мечтать о том, чего нельзя было желать... У эльфийского короля не может быть две королевы! Какие слухи не ходили бы - Вы не свободны! Я уговорил ее уплыть вместе с родителями в Валинор. Но она вернулась… Она сама выбрала…       Трандуил закрыл глаза и отвернулся.       - Что ты сказал ей на самом деле? Тогда… в Лориэне.       - Куда Вы отправили меня тайком, чтобы узнать… одна ли она? Вы хотите сказать, что это любовь управляла Вами? Разве это было не желание узнать, что ее измена принесла ей муки не меньшие, чем Вам? – яд выплеснулся из Маблунга, кажется, даже внезапно для него самого, но, встретившись со взглядом короля, он вдруг потух… и прошептал: - Чтобы она уезжала в Валинор. Что Вы не простите… Я пытался спасти ее!       Таур скривился. И напряжение вдруг отхлынуло, словно презрение и брезгливость вернули ему ясный разум.       – Теперь я не удивлен, что твои воины отвезли Кириона на порог Дол Гулдура, тогда как я приказал вышвырнуть менестреля за границы нашего леса. Неподобающая для эльфа жестокость...       - Вы хотели мести... – прошептал Маблунг бесцветным голосом, таким далеким от его привычного презрительно-холодного тона.       - Я хотел забыть! – резко ответил Трандуил, бросив испепеляющий взгляд на своего первого советника. - А мести хотел ты! Или твоя дочь…       Последнее слово он произнес с таким неописуемым презрением, что от неожиданности я опешила. До сих пор король не был настолько откровенен в отношении прекрасной эллет.       - Нет! – Маблунг вдруг вскинулся и торопливо заговорил: - Мой король! Идриль не имеет ко всему этому никакого отношения!       Не удержавшись, я скептически хмыкнула, а язвительность в голосе короля и вовсе была явной:       - Вот как?! Не имеет?.. А все ли ты знаешь о своей дочери, Маблунг? О ее желаниях? О ее поступках? Ты думаешь, я не знаю, что яд по чистой случайности не опалил мою кровь на Ор-Этуиль?! Что только твоя дочь могла добавить его в мой кубок, пока я лицезрел прелести моей будущей невестки?!       На этих словах я чуть не распласталась на ставшем скользким полу талана. Лицезрел прелести?! И все же… невестки?! И лишь мгновением позже пришло понимание того, что я только что услышала.       Идриль!       - Идриль?! - с ужасом выдохнул Маблунг.       - Ты ведь мечтал, что она займет трон Эрин Гален! Рядом со мной! Или, на крайний случай, рядом с моим сыном. Но ее место в подземельях этого дворца! И никакое происхождение, никакая красота не спасут ее! Тьма нашла в ней свое пристанище!..       Лицо Маблунга исказилось болью, и он отшатнулся от короля, и отвернулся, пытаясь скрыться от его голоса. При этом он уткнулся взглядом в решетку террасы.       Он смотрел прямо на меня.       Но не видел… Не видел…       Вдруг я заметила, как тонкий стилет блеснул в его руке, словно выпав из рукава. И взгляд, безумный взгляд Маблунга…       Глаза его будто окончательно утратили цвет, и лицо окаменело. Обреченность застыла на нем.       А голос Трандуила, который подошел к первому советнику так близко, что едва не шептал на ухо, звучал так убийственно холодно:       - Я не спешил, желая полюбоваться ею, как одним из прекраснейших созданий Илуватара. Ведь уже больше никогда ее красота не будет такой совершенной.       Проблеск молнии отразился на клинке оружия.       - Нет! – выкрикнула я.       И все рухнуло.       Земля ушла у меня из-под ног. Точнее, пол талана.       Страшный хруст и невыносимый скрежет сопровождали это явление.       Как хлебную крошку, стряхнула меня с террасы неведомая сила, и, ошеломленная, я пыталась уцепиться за ветви, еще не понимая, что падаю вместе с ними. Бессмысленно хватаясь за осыпающиеся листья, за воздух, за дождевые капли, я видела, как огромная крона дерева накреняется и, скручивая гигантские ветви, ломая их как прутья, стремительно приближается и нарастает, и накрывает меня…       Меня спасла юбка, которая чудом зацепилась за какой-то сук. Прочная ткань удачно замедлила мое падение, а гибкость ветвей спружинила и бросила меня на землю - небрежно и резко.       И, прежде чем я смогла опомниться, сломанная ветка впилась в мой бок, словно вражеское копье. Крик вырвался из меня, утопая в какофонии звуков падающего дерева, уходящей грозы, ломающихся кустов и построек.       В неожиданно наступившей тишине, распластанная, я лежала на мокрой земле, как бабочка, наколотая на иголку, и задыхалась от боли. А в лицо мне сыпались листья и дождевые капли.