Осада Темного Замка, или Нашествие фанаток Румпельштильцхена-2

Из дневника Гортензии: Отличное получилось дело! Пока они забивали окна, мы с Элли забрались на крышу замка. Моя веревочная лестница пригодилась и тут, не только по развалинам лазить. В общем, нашли мы дыру на крыше, я вынула из сумки нужные инструменты и расширила дыру до такой степени, чтобы туда мог протиснуться один человек. Так мы очутились — по очереди — на чердаке. Эти все еще не слышали, иначе бы поднялись наверх. Я решила, что стоит спуститься вниз, затаиться в какой-нибудь нежилой комнате и подождать удобного момента. Нам сказочно везло. Бормоча себе под нос «крысы, не крысы?», мимо нас с мышеловкой направлялся… сам Пусьхен! Мы сразу узнали чудесный голос. Элли замерла от восторга. А я вынырнула за дверь, он начал оборачиваться, и тут я с сожалением, но вынужденно засветила ему по прекрасной кудрявой головушке своей тяжелой сумкой. Пусьхен беззвучно свалился нам с Элли на руки, выронив мышеловку, мы затащили его в комнатку и стали вязать ему руки-ноги. О, этот несравненный момент!.. Эти золотые сияющие пальчики на ручках и ножках (Пусьхен был в тапочках, а не сапогах — умм, жалко, жалко, обожаю его ботфорты), эти черные коготки! я целовала их, пока вязала пусьхеновы запястья и лодыжки, а Элли тем временем любовно гладила пушистые, лохматые, матово-каштановые и частично седые кудри, и под конец я не выдержала и прильнула к губам!.. О, вы такого не чувствовали, не знали, поверьте — небывалое наслаждение!.. Но тут Пусьхен открыл свои огромные глаза, похожие на драгоценные стеклышки, и в ужасе их выпучил на меня. Я спохватилась, зажала милый желтозубый ротик и схватила протянутый мне Элли платок. Мы совместными усилиями запихали в рот Няшику кляп. Ручки уже были спутаны веревками за спиной, о ноженьках я позаботилась. Пусьхен мычал от страха, и я погладила его морщинистый лобик. — Мы тебе ничего плохого не сделаем, — ласково проворковала я. И это было правдой. Ему я не собиралась делать ничего плохого. Он должен был достаться мне, и только мне. Но вот другие… Ох, недаром я принесла с собой столько режуще-колющих инструментов!.. Пусьхен должен был быть мой. И только мой. Он выглядел таким забавным в испуганном виде, что на меня нахлынула волна умиления. Я кинулась тискать его худенькое тельце, целовать и обнимать! Элли не отставала. Конечно, она не знала моих истинных планов, как и никто другой!.. — Мы предложим им контракт, — предложила Элли, оторвавшись от Пусьхена. — Либо они, эта корова и неблагодарный пельмень, отпускают Пусьхена с нами, либо… — Я отрежу ему пальчики — один за другим, — пришло мне в голову. Элли с сомнением на меня посмотрела. — Ты думаешь, потом новые отрастут? — Уверена, — я поглядела на Пусьхена, тот затравленно замотал головой — мол, нет-нет, вы ошибаетесь. Врунишка! Я снисходительно улыбнулась и погладила его по головушке. — Отрастут. — А у нас останется у каждой по пальчику, — просияла Элли. — Ты же сам подал нам эту идею, помнишь? Казалось, что Пусьхен сейчас заплачет, и я погрозила собственным указательным пальцем подружке (хотя какая она мне подружка, просто марионетка в моем плане): — Мы же рассчитываем на согласие! Что до отрезания пальчиков дело не дойдет. — Интересно, а кровь у него какого цвета? — Элли все никак не могла угомониться. — Прекрати пугать его! — я обняла дрожащего Пусьхена и чмокнула в милую чешуйчатую щечку. — Он же боится!.. Он же совсем беспомощный, как котеночек! — И правда, — Элли, наконец, усовестилась и погладила Няшика по пышной манжете на рукаве. — Только не плачь! Мы этого не вынесем. Мы просто хотим тебя хотя бы на один день, поцеловать, пообнимать, поиграть с тобой! Ты же такой хорошенький! Пусьхен обалдело взирал на нас. Судя по всему, ему такого еще никогда не говорили. — Да, ты очень красивенький, — подтвердила я, гладя ему ножки в кожаных штанишках. — И похож на куколку! В ответ раздалось что-то вроде тоскливого воя…