Я видел сон

- И как это называется? - Там снизу подписано, - пробормотал Бильбо, - прости. Я не должен был так делать. Голос его и вовсе сошел на нет, когда Торин резко обернулся к нему, подходя ближе. Стиснул голые плечи, поднял, перекинув через плечо, и унес в комнату, чувствуя биение его сердца, чересчур быстрое. Усадив хоббита на кровать, он полез зачем-то в ящик стола. - Я побелю тебе стену, - проговорил Бильбо ему в спину, - только не обижайся, пожалуйста. Глупая шутка, я согласен. - Ты мелкий осквернитель, - хмыкнул Торин, разглядывая Бильбо, виновато опустившего взор. Макнув кисть в баночку с краской, Торин коснулся его плеча - и Бильбо поглядел на него удивленно, вскинув брови. - Ты чего? - Я тоже не против порисовать на неподходящих поверхностях, - хмыкнул Торин, выписывая свой узор - тот, который придумал сам еще в детстве. У каждого узора был свой ритм, свой смысл, и этим рисунком Торин раньше любил отмечать собственные вещи. Бильбо только тихо фыркал, не зная этих тонкостей, и хохотал, когда кисточка проходилась по особо щекотным местам. - Ай! На кого я теперь похож? - воскликнул он, поворачиваясь к Торину спиной. Не видя, куда будет нанесет следующий мазок кисти, он вздрагивал от неожиданных прикосновений так, что у Торина яйца отзывались звоном. - Сиди смирно, - велел Торин, расписав ему спину и плечи. - Обсыхай. - Это не навсегда? - поинтересовался Бильбо, пытаясь оглядеть себя. - Нет. - Торин встал и пошел мыть кисть. Заодно вытер с пола лужу с битым стеклом. Бильбо дождался, пока он разденется да уляжется обратно, присел рядом и принялся задумчиво теребить Торина за узкую косу. Тот молчал-молчал, а потом перехватил его запястье, прижал к своему животу. - Если у тебя руки чешутся, лучше приласкай меня. - Здесь? - Бильбо хитро почесал ему живот, пропуская недлинные волоски сквозь пальцы. - Нет, - терпеливо ответил Торин, передвинул его ладонь ниже, к основанию члена. - Вот тут будет в самый раз. Бильбо вздохнул, но возражать не стал, погладил его член ладонью деликатно и скромно. - Ртом помогать не возбраняется, - усмехнулся Торин, закинул руки за голову. Хоббит послушно склонил голову, обхватил член обеими ладонями, подышал на него, лизнул головку, оттянув шкурку к основанию. Это было не самым возбуждающим ощущением из всех, которые Торин когда-либо испытывал, но Бильбо выглядел так привлекательно с этими сложными треугольниками и ромбами на плечах, а Торин так хотел кончить, что был в минуте от развязки. Бильбо старался, и одна старательность многое искупала. Не только сейчас, в целом весь вечер старался… и надо же, портрет нарисовал. Значит, видел таким. Видел, думал, осознавал. Как будто было что-то в этой симпатичной русоволосой головушке, чем можно думать и осознавать. Значит, было. Торин усмехнулся и погладил его по плечу, чуть размазав рисунок. Накрыл его пальцы своими и принялся дрочить себе его ладонью так, как хотел и привык - резко, с силой сжимая в кулаке, раз-два-три-выдох, вдох, заново. Бильбо, поводя плечами оглядывался искоса, и Торина надолго не хватило, он кончил хоббиту в ладонь, хрипло выдохнув. - Тебе понравилось? – поинтересовался Бильбо. - Да, хоть ты и не участвовал почти, - улыбнулся Торин, а потом приказал: - Оближи. И довольно сощурился, глядя как Бильбо неуверенно, но все же слизывает тягучие капли с пальцев. *** - Вот, - сказал Торин, когда поиски увенчались успехом, - ты должен примерить вот это. Он отложил каталог и план сокровищницы, откинул крышку сундука и вынул нечто, смахивающее на золотую паутину. Бильбо опасливо подошел ближе, коснулся вплетенных в паутину светлых камней и вопросительно уставился на Торина. - Это на голову, - пояснил тот, - стой смирно, не шевелись. Бильбо, часто и мелко дыша, старался не шевелиться, пока Торин с тихим шуршанием и перестуком камней расправлял паутину, закрепляя на волосах, и даже на ушах пару зажимов защелкнул. И отошел на шаг, разглядывая хоббита. Тот нервно покусывал губы, не зная, что от него требуется. - Мне долго так ходить? - Тебе не нравится? - Торин подвел его к зеркальной колонне, продемонстрировав отражение. Бильбо пожал плечами, и золотые подвески зазвенели, зашуршали. - Смотри, чтоб не свалилась, - сказал Торин, прижал его спиной к себе и перехватил поперек груди. - Ты что задумал? - тихо спросил хоббит, неуверенно откликаясь на ласку. - Тссс, держи голову прямо, - Торин ловко приспустил его штаны. Погладил по заду и шлепнул, не сдержавшись - подвески звякнули, камни заискрились в свете ламп. - Только не членом, - звонко и взволнованно напомнил Бильбо, когда его подтолкнули вперед, вынуждая встать на колени. Тонкая рубаха сбилась к плечам, золотые нити стекали по шее, в таком виде хоббит куда больше напоминал подарок. Торин согрел в пальцах вязкую мазь, коснулся его сзади, не стал изменять своему слову. Хоббит еще изменит свое мнение, захочет и попросит. Не стоит торопиться. Торин оглянулся в поисках чего-нибудь подходящего, схватил нить жемчуга, редкого, палево-серого цвета и необычного большого. То, что нужно - Торин усмехнулся, перекатывая в ладони крупные и округлые жемчужины, те впитывали его тепло, словно живые. - Что ты придумал? - тихо улыбнулся Бильбо, чувствуя настойчивое прикосновение. Ахнул, изменившись в лице, когда жемчужина проскользнула внутрь, и задышал часто, почувствовав второй. Поджался весь, сведя лопатки к позвоночнику. - Все потому что ты не даешься, - Торин услышал свой голос словно со стороны, - потому что не даешь отодрать тебя как следует. - Я неправ? - еле слышно прошептал хоббит, чуть приподнял бедра. Торин ухмыльнулся, потянул нить назад несильно - чтоб жемчужина не выскользнула, а лишь надавила изнутри. - Неправ... - выдохнул Бильбо, кусая себя за руку. Торин впихнул в него еще три жемчужины, одну за другой. И каждый раз Бильбо вздрагивал, и плетеная золотая накидка звенела, камни сталкивались друг с другом. - Ты лучший, - шептал Бильбо, - хочу тебя. Торин, зная, как сделать ему еще лучше, обхватил его член, прижался большим пальцем к головке. Резкий рывок, словно все нервы томительно, сладко стянули узлом и выдернули, нахлынувшее счастье - сразу, много, по самую макушку. Бильбо застонал и откинулся на россыпь монет, чуть развел ноги, предлагая себя. Торин облизнулся, размазал еще теплое семя по внутренней стороне его бедра. - Что-то хочешь сказать? - Да. Торин, пожалуйста. Я был не прав. Соблазн подразнить Бильбо был велик, но желание причинить ему удовольствие - еще сильнее. Торин рванул ремень за пряжку, высвободил член, твердый, готовый к любви. Приник к хоббиту, целуя в ухо и ниже, наугад ткнулся головкой, почуял влажную, растянутую дырочку, уступившую напору. И плавно толкнулся вперед. Бильбо застонал, принимая в себя, вздрагивающие подвески поползли вбок, соскользнули напрочь. - Да, - прошептал Бильбо, закрыв глаза, - ты самый-самый... В затылок через систему зеркал светила луна, мрачно наблюдая за происходящим. Рушились и падали тускло сверкающие башни из монет. Торин не мог остановиться, не мог себя остановить, бессильно наблюдая, как осыпаются башни, как разбегаются по полу монеты, растекаются ровным слоем, превращаясь в золотые сверкающие лужицы. - Торин! - закричал Бильбо, глухо и бесконечно далеко. Обхватил крепко, ударил по щеке, и молния пронзила россыпь монет. Торин вскрикнул в ответ, резко сел на кровати и обхватил руками голову, словно раздавить ее хотел, выдавить тягостный сон, чтоб тот лужей растекся под кроватью. - Все в порядке? - тихо прошептал Бильбо во мраке спальни. - Все... да, - Торин выдохнул и поперхнулся воздухом, пересохшее горло будто склеилось. Откинул покрывало, чтоб встать с кровати - и почувствовал, как в него вцепились. - Ты чего? - сипло пробормотал Торин, оглянулся на Бильбо, - я пить хочу. - Вдруг на осколок напорешься, - Бильбо взволнованно глядел на него, почти неразличимый в темноте. - Чушь, - буркнул Торин, стиснул его пальцы и отвел от себя, - я вчера все убрал. И поднялся на ноги, прошелся туда-сюда, хрипло дыша, разминая мышцы. Сходил в уборную, потом выхлебал половину воды из графина, постоял, подумал, выпил оставшееся и вернулся обратно в постель. Бильбо молчал, видимо, задремал. Торин тоже попытался уснуть. Привычные простые действия вернули его в существующий, реальный мир, знакомый и спокойный. - Что это было? - раздался тихий шепот во тьме, когда Торин почти заснул снова. - Дурной сон. Я тебя напугал? - Немного, - Бильбо сам, по своей воле подобрался ближе, уткнулся носом ему в ухо, - ты кричал. Торин ничего не ответил, прогоняя из себя сомнение и тревогу. - Что это был за сон? - не унимался Бильбо, тепло дыша ему в ухо. - Да муть сплошная, - отмахнулся Торин, - золото, молния... Ярко очень. - Ярко? - Золото такое яркое, ослепительно-желтое, как масло. - Ты видишь цветные сны? - удивился Бильбо, - правда? - Ну да, - Торин повернулся на бок и положил ладонь ему на бедро, - а ты разве нет? - Никто не видит цветные сны. Я, может быть, один раз видел... Но не уверен. Обычно все черно-белое. - Может, это у вас, хоббитов так принято, но я всегда вижу цветные сны, - буркнул Торин, - и это нормально. Бильбо хмыкнул, ничего не ответил, тихо сопя в темноте. А потом выдал: - А другие гномы видят цветные сны? - Спи-ка ты лучше, - посоветовал Торин, - и мне не мешай. Бильбо вздохнул и перечить не стал. *** Взглянув вчера на Бильбо по новому, Торин уже не смог воспринимать его иначе. У хоббита, как ни странно, был характер. У хоббита была личность, внутренние запреты и нравственные нормы, как у порядочного гнома. И он решительно не хотел давать в постели. А Торин подумал и не стал форсировать события. Это было точь-в-точь как с животным. Торин видел в Дейле лошадей, которые кусались и вели себя отвратительно. Те люди, что были поглупее, отвечали ударом на укус. Но любая зверюга рано или поздно начнет лизать руки, если подходить к ней ласково и угощать ее лакомством. Однако хоббит не был зверьком. С хоббитом было сложнее. Днем Торин постарался больше внимания уделить работе - поддерживать порядок в горе, быть в курсе любых отклонений, успевать вовремя, чтоб все работало, как часы. А у хоббита это время ушло на отдых от тяжелой работы, и к вечеру он откровенно заскучал. - Я устал сегодня, - пожаловался он, едва Торин приготовился ко сну. - Отчего? Скучаешь по шахте? - Вот еще! - Бильбо фыркнул, наблюдая, как Торин раздевается и ложиться в кровать. - А что еще? Надо отправить тебя завтра к ювелиру. - К ювелиру?! - обрадовался Бильбо, - а это интересно? Всегда хотел посмотреть, как делают всякие штуки. - Он снимет с тебя мерки для одного украшения, - сказал Торин, и заметив, что тот заскучал, добавил: - Если будешь вести себя прилично, то разрешу посмотреть, как он ее изготавливает. - Я бы хотел попробовать сам что-нибудь сделать, - признался Бильбо, - конечно, я ничего в этом не соображаю и, скорей всего, перепорчу материал, но попробовал бы. - Почему тебе просто не сидится в спальне? - Даже не знаю. - Бильбо потянул Торина за косу, - и в самом деле. Вероятно, потому что мне скучно? - Может, ты просто хочешь спать? - предложил Торин, втайне надеясь, что тот сам подползет к нему и попросит отлюбить хорошенько на сон грядущий. Но Бильбо, пожав плечами, лишь завернулся в одеяло и засопел. Послушав это сопение с минуту, Торин повернулся на другой бок, но так ломило шею, и он, тяжело дыша, улегся на спину, отшвырнул душное покрывало с себя. Член стоял, словно приговоренный, Торин обвел двумя пальцами основание, стиснул яйца – сильно, перешагнув границу между удовольствием и болью. Крепкий, надежный свод Эребора над головой расступился, обнажая густое низкое небо, темное, как сплав свинца, сурьмы и олова. Серый снег кружился в воздухе, падал медленно, а вдалеке, словно насилуя небо, высилась башня. Торин смотрел на башню, как путник, стоя на дороге, обнаженный и одинокий, серый снег укрывал плечи. Это не снег, понял Торин, растерев одну снежинку в пальцах. Это пепел. И яркое, как осознание, как мысль, яркое сияющее солнце пронзило облака, вновь ударила молния, и грозовые облака, перечеркнутые струями дыма, склубились над головой. Башня рушилась под собственным весом, рассыпалась, как столбик монет. Торин поймал еще одну пыльную снежинку, стиснул кулаки, ощущая приятную шероховатость льняных простыней – и проснулся. *** Утром Торин не стал ничего говорить про тяжелый, мрачный сон, смыл водой безотчетную тревогу и почувствовал себя лучше. За завтраком ощущение угрозы отступило окончательно, и Торин успокоился, перестал отвечать односложно и даже приветливо поглядел на хоббита, который трещал о чем-то без умолку. - Что значит твоя улыбка? - спросил Бильбо, нарезая бекон. - Моя улыбка? - не понял Торин и вновь улыбнулся, растянув губы, - вот эта? - Ну да. Я рассказывал тебе про шахту, как наглотался там пыли, и про начальника смены. А ты мне улыбнулся вот так, - Бильбо показал как, тоже растянув губы в приветливой улыбке, - и смотришь загадочно. Что это значит? - Значит, что ты много говоришь. В чем суть? - Ни в чем, - вздохнул Бильбо, - кстати, надеюсь, ты не наказал начальника смены, что тот меня прошляпил? - Нет, - Торин улыбнулся вдруг по-настоящему приветливо, - пожалуй, я даже благодарен ему за то, что ты быстро прибежал ко мне. - О, - только и выдохнул Бильбо, вновь принялся терзать бекон, разрезая на кусочки, вместо того, чтоб съесть весь ломоть целиком. Потом поднял взгляд на Торина: - Можно тебя попросить? - Проси. - Возьми меня с собой, - Бильбо впился взглядом, чуть сведя брови к переносице, - очень прошу. - Куда? - Куда ты каждый день уходишь. - Зачем? - не понял Торин, - у меня в кабинете не поваляешься. Оставайся здесь. - У меня либо мозоли кровавые от лопаты, либо пролежни в вашем Эреборе! - воскликнул Бильбо, - я так не хочу! - Не всегда бывает так, как ты хочешь. - Не всегда. Но я тебе не помешаю, - Бильбо, почуяв, чем можно взять, поднялся и обхватил Торина за шею. - Я буду сидеть в уголочке, тихий и незаметный. - Будешь отвлекать. - Нет, ни слова не скажу. Ну пожалуйста, не заставляй меня унижаться и выпрашивать! Торин обернулся и глянул сердито. Бильбо понял, что перегнул палку, вернулся к бекону. - Никто не заставляет. - Пойми, - выдохнул Бильбо, не глядя на него, - от тебя не убудет ведь, а мне сделаешь приятно. Что плохого? Что в этом плохого, Торин не знал. Но что хорошего - тоже. Возможно, следовало один раз взять и понять, чем решаться и размышлять. Оставив тарелку, он поднялся и вынул из шкафа холодного оттенка зеленый кафтан и темно-зеленые бриджи, похожие по фасону на те, в которых Бильбо прибыл в Эребор. - Ты, часом, не раздался в плечах, пока лопатой махал? - Нет, - буркнул Бильбо, а потом обернулся, увидел одежду и удивился, - ты возьмешь меня? - Один раз. Вместо ответа Бильбо тут же оказался рядом, прижался щекой к его руке. - Какая красивая одежда, - сказал он хитро и льстиво, - ты такой замечательный, что приготовил мне ее. - Прекрати, иначе закрою в спальне до зимы. - Ладно, - сказал Бильбо нормальным тоном, вытянул из стопки светло-голубую рубашку, аккуратно и ладно сшитую, без торчащих ниток, - но все и правда очень красивое. - Рад, что тебе по вкусу, - сдержанно отозвался Торин. *** Бильбо помнил о своем обещании не мешать и старательно держал его. Молча следовал за Торином по широким коридорам и лестницам, едва сдерживая порыв взять его за руку - а Торин, словно почувствовав это, сам взял его за руку, стиснул пальцы в своих. Бильбо почувствовал как щеки горят: было стыдновато, что его как девицу за ручку ведут. Но кто вел! К тому же, Торин не тащил его за собой на поводке, это было бы значительно хуже. Гномы поглядывали на них с интересом, чуть кланялись при встрече, и, хоть Бильбо не обманывался на свой счет, это тоже было приятно. На таких условиях в Эреборе можно было вполне сносно существовать. В кабинете у Торина он тоже молчал. Ходил, рассматривая карты на стенах: одна, похоже, изображала Одинокую гору, другая окрестности, а третья - и вовсе весь мир. В такой обстановке, среди карт, бумаг и книг, Торин не казался сумасбродным самодуром, желающим странного. Он был похож на обычного, занятого делом мужчину. Его, наверное, даже можно было понять. Словно спиной чувствуя его мысли, Торин обернулся вдруг. Поманил к себе, и Бильбо опасливо подошел ближе: - Я отвлекаю? - Нет, - Торин притянул и усадил его к себе на колени, - ты ведь любишь второй завтрак? - Да, - признался Бильбо, зажмурился вдруг, почувствовав его стоящий член. И еще сильнее смутился, когда понял, что ему самому это нравится. Ах, если бы Торин всегда был предупредителен и ласков! Если бы знать, что это не минутная блажь короля, а его настоящее я. Но откуда узнать? Бильбо все еще сидел, зажмурившись, почувствовал прохладное прикосновение к губам, приоткрыл рот и надкусил спелую клубнику. Сок скользнул по языку, от терпкого вкуса на мгновение все свело во рту. Бильбо пробормотал что-то с набитым ртом, облизнулся, желая еще, а потом, хитро улыбнувшись, поцеловал Торина в губы. Без языка, быстро и нежно чмокнул - и услышал, как тот смеется. - Ешь, - распорядился Торин, наблюдая, как хоббит уплетает клубнику, вначале жадно, потом уже медленно, смакуя каждую ягоду, и дразняще облизывается каждый раз. В глубине души угнездилось вдруг нечто теплое и приятное, и Торин погладил Бильбо по затылку. - Срочное донесение, государь! - раздалось из-за двери. - Входи! - приказал Торин, ссадив Бильбо с колен. Тот послушно отошел, подхватив миску с клубникой. Шмыгнул в угол, глядя оттуда, как в комнату заходит немолодой гном с вороном на плече. Торин осторожно принял птицу, подставив руку, и снял маленький серебряный зажим с ее лапки. Развернул его, как крохотный свиток и прочитал, сам не замечая, что говорит вслух: "В пятый день сего месяца скончался Трор, узбад Казад-Дума. Подробности письмом. Балин".