Семейные узы (Family Bonds)

В помещении повисла почти полная тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине. Бэгмен сказал про «четвертого чемпиона». Про Адриана, его близнеца. Который, похоже, совершенно не собирался участвовать в турнире, но которого тоже каким-то образом выбрали. Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы присмотреться к своему близнецу: Адриан был бледен и пребывал в шоке, как и все остальные, и это могло означать только одно. Каким бы образом Кубок Огня его ни выбрал, сам он по поводу этого выбора пребывал в неведении, пока не услышал, как назвали его имя. И что еще хуже, намного хуже, кто-то как-то сумел обойти наложенную на кубок защиту. – О, оичень смешная шутка, мистер Бэгмен, – сказала Флер, на ее губах появилась легкая улыбка, когда она смотрела на эту картину, явно не желая верить в то, что слова Бэгмена имели под собой некую основу; не могло быть четвертого чемпиона. Правда же? О, как бы Гарри хотел, чтобы это было правдой! Но увидев входившего в комнату отца, мрачного и с написанным на лице непониманием, он понял, что это не так. Гарри вздохнул, потер глаза рукой, пытаясь выйти из ступора и все осмыслить. Как такое могло случиться? – Шутка? – повторил Бэгмен, сбитый с толку. – Нет, нет, вовсе нет! Имя Адриана только что вылетело из Кубка Огня! Густые брови Крама чуть сдвинулись. Гарри лишь смотрел на своего близнеца, в нем медленно разгорались безнадежность и гнев. Флер нахмурилась. – Но тут, очевидно, какай-то ошибка, – презрительно сказала она Бэгмену. – Он не может ушяствовать. Он слишьком молод, – от расстройства ее акцент стал более заметным. – Ну, это удивительно, – сказал Бэгмен, его глаза мерцали, когда он смотрел на Адриана, – но ограничение по возрасту было введено только в этом году, в качестве дополнительной меры безопасности. И раз уж его имя вышло из кубка... Я имею в виду, я не думаю, что на данном этапе можно как-то увильнуть... Это записано в правилах, вы обязаны... Я считаю, Адриану придется соревноваться вместе со всеми вами! Кроме того, – добавил он, устремив взгляд на другого близнеца Поттера, – Гарри вот того же возраста, а он тоже был выбран! – Ето не одньо и тоже! – прищурившись, воскликнула Флер, ее вейловский характер поднял голову; от такой реакции Бэгмену пришлось отступить на шаг назад. – Флер имеет в виду, – пояснил Гарри, положив руку ей на плечо в попытке ее успокоить, насколько это было возможно в данный момент, – что я эмансипирован. Несмотря на мой возраст, я взрослый. Бэгмен, который, очевидно, раньше не ведал о такой любопытной подробности, посмотрел на Гарри с новым интересом. Однако не успел он выдать по этому поводу какой-либо комментарий, как дверь комнаты с грохотом распахнулась и вошла профессор МакГонагалл, на ее лице отражалась смесь потрясения и испуга. Ее появления оказалось достаточно, чтобы привести всех в движение. – Что происходит, ради Мерлина? – спросила она с бешенством в глазах. Мадам Максим выпрямилась во весь свой довольно значительный рост. Макушка ее красивой головы задела заполненную свечами люстру, а ее гигантский, обтянутый черным сатином бюст приподнялся. – Ште все ето знашить, Дамба-вздер? – властно произнесла она. – Я бы тоже хотел это знать, Дамблдор, – сказал профессор Каркаров. Он нацепил стальную улыбку, а его голубые глаза казались кусочками льда. – У Хогвартса два чемпиона? Я не помню, чтобы кто-то говорил мне, что принимающей школе дозволено выставить двух чемпионов – или я не достаточно тщательно прочитал правила? – он коротко и неприятно хохотнул. – C'est* невозможно, – сказала мадам Максим, опустив на плечо Флер огромную, унизанную многочисленными прекрасными опалами руку. – 'Огватс не может имеить двух чемпионов. Это весьма неспаведливо. – Мы считали, что Ваша хваленая Возрастная Линия не пропустит младших конкурсантов, Дамблдор, – указал Каркаров, придерживаясь своей стальной улыбки, его глаза жестко уставились не только на Адриана, но и на Гарри. – И все же, у нас здесь таких не один, а двое! – Нам лучше перестать спорить, если мы хотим решить эту проблему, – сказал Северус, своим сильным собранным голосом перехватив контроль над разговором. Он бросил взгляд в сторону своего сына, прежде чем вздохнуть и продолжить. – Прежде всего, Гарри эмансипирован, а значит, он взрослый. Он имел полное право подать заявку на участие в этом турнире, что он и сделал. Профессор Дамблдор уже знал об этом факте. Директор кивнул в знак согласия, Гарри этот жест повторил. – И как тогда Вы объясните второго чемпиона? – спросил Каркаров, готовый убивать взглядом. – Адриан не мог сам опустить свое имя в Кубок, – произнес Северус, его тон не допускал возможности оспорить его слова. – Этого не мог сделать ни один несовершеннолетний волшебник или ведьма. Альбус снова кивнул и шагнул к Адриану с серьезным выражением в своих голубых глазах. – Спасибо, Северус, – сказал директор, отмечая, что после вмешательства мастера зелий атмосфера в комнате немного успокоилась. Он приблизился к Адриану, его глаза пристально вгляделись в карие глаза старшего из близнецов Поттеров. Адриан заерзал, но сумел выдержать взгляд директора. – Ты опускал свое имя в Кубок Огня, Адриан? – спокойно спросил он. – Нет, – ответил Адриан, его тело задрожало еще сильнее, похоже, до него наконец дошло, что все происходящее не шутки. – Ты просил кого-нибудь из старших учеников поместить твое имя в Кубок вместо тебя? – продолжил директор; Адриан был так ошеломлен, что едва мог сформировать связное предложение. – Нет, – наконец ответил он, решительно качнув головой. Каркаров фыркнул, заработав себе взгляд от мастера зелий. – Ах, конечно жи это ложь! – воскликнула мадам Максим. – Вы что, не слышали слов Северуса? Он не мог пересечь Возрастную Линию, – резко сказала профессор МакГонагалл. – Я уверена, что мы все согласны с этим... – Дамба-вздер, должне быть, допюстиль ошипку с этои линиеи, – пожав плечами, настаивала мадам Максим. – Такое, конечно, возможно, – вежливо произнес Дамблдор. МакГонагалл громко фыркнула, снова посмотрев на Дамблдора. – Альбус, Вы очень хорошо знаете, что Вы ни в чем не ошиблись! – сердито сказала она. – Право, что за чушь! Адриан не мог сам пересечь линию, и раз профессор Дамблдор считает, что он не подговаривал старшего ученика сделать это вместо него, я уверена, что для всех остальных этого должно быть достаточно! – теперь ее обвиняющий взгляд был направлен на Каркарова, который полностью ее проигнорировал. – Мистер Крауч... Мистер Бэгмен, – сказал Каркаров, его голос снова стал масляным, – вы наши, эм, объективные судьи. Наверняка вы согласны, что это, скажем так, нечестно? Бэгмен вытер платком свое круглое мальчишеское лицо и посмотрел на мистера Крауча, который стоял за пределами освещенного камином круга, его лицо было наполовину скрыто в тени. Он выглядел немного жутко, полутьма заставляла его казаться намного старше, отчего он смотрелся почти скелетом. Однако когда он заговорил, его голос прозвучал привычно-резко. – Мы должны следовать правилам, а правила четко указывают, что те, чьи имена вышли из Кубка Огня, обязаны участвовать в турнире, – сказал Крауч, отчего голова у Гарри пошла кругом; конечно, он знал, что магическая связь, которую кубок налагает на участника при заявке на участие в турнире, была обязательной, но должны же судьи понимать, насколько это опасно! – Ну, Барти знает книгу правил от корки до корки, – просиял Бэгмен, поворачиваясь к Каркарову и мадам Максим, словно вопрос был закрыт. – Я настаиваю на повторном добавлении имен остальных моих учеников, – сказал Каркаров. Теперь он отбросил свой елейный тон и улыбку. Теперь его лицо стало выглядеть по-настоящему некрасивым. – Вы снова установите Кубок Огня и мы продолжим добавлять имена, пока от каждой школа не будет по два чемпиона. Это вполне справедливо, Дамблдор. – Но, Каркаров, так не получится, – сказал Бэгмен. – Кубок Огня погас – он просто не вспыхнет до начала следующего турнира... – ...В котором Дурмстранг точно не будет участвовать! – взорвался Каркаров. – После всех наших встреч, переговоров и компромиссов, я как-то не ожидал подобного поворота! Я не прочь уйти прямо сейчас! – Нет, ты так не поступишь, – вставил Северус, выгнув бровь и снисходительно посмотрев на бывшего Пожирателя Смерти. – Мы все это знаем. – Точно! Пустая угроза, Каркаров, – прорычал голос от двери. – Ты не можешь сейчас оставить своего чемпиона. Он должен участвовать. Они все должны участвовать. Они связаны волшебным контрактом, как Дамблдор и говорил. Удобно, а? – Муди наконец вошел в комнату. Он похромал к огню, и при каждом шаге его правой ноги раздавался громкий глухой звяк. Можно это и удобным назвать, подумал Северус, в его голове рождались бесконечные варианты, как имя Адриана попало в кубок. Он уже мог сказать, что это не обещало ничего хорошего; кажется, Альбус был того же мнения. Свои вопросы он Адриану задал просто ради галочки; он уже знал, что Адриан никогда не пытался войти в число участников, как бы ему того ни хотелось. И вот Муди облек его мысли в слова: теперь Адриану придется участвовать, что бы там ни было на самом деле. Он был связан нерасторжимым магическим договором. Не было никакого выхода, только не в этом случае. Кто бы это ни спланировал, он знал, что делал, а раз Петтигрю на свободе, то вполне возможно, что скоро на горизонте появится некий Темный Лорд, уже начавший действовать. – Удобно? – повторил Каркаров. – Боюсь, я Вас не понимаю, Муди. Гарри понял, что тот хотел, чтобы его голос звучал пренебрежительно, как будто то, о чем говорил Муди, едва ли стоило его внимания, но его выдавали руки: они сами по себе сжались в кулаки. – Да ну? – спокойно сказал Муди. – Все очень просто, Каркаров. Кто-то положил имя Адриана Поттера в этот кубок, зная, что он будет вынужден участвовать, если его выберут. И тут началось. Вспыхнули разговоры о том, что Адриан должен быть исключен из состава чемпионов, что необходимо дать другим двум школам возможность уровнять шансы, что Адриану придется участвовать и, наконец, МакГонагалл – голос разума – додумалась, что, возможно, только возможно, следует проинформировать о происшествии Джеймса и Лили. – Ну, это будет весело, – пробормотал Гарри, пристально следя за Северусом, а Альбус тем временем подошел к камину. Ответила Лили; она ушла звать Джеймса, едва сумела понять, что Альбус хотел ей сказать. Оба ее сына умудрились занять место чемпиона Хогвартса в самом опасном турнире, какой только могли найти. В результате, спустя всего две минуты оба Поттера прошли через пламя в комнату, где их ждали четыре чемпиона и разношерстная толпа. – Что значит, оба моих сына участвуют в Тремудром Турнире? – вскипел Джеймс, его взгляд упал сначала на директора, а затем на этих самых сыновей. Адриан умоляюще смотрел на него почти такими же карими глазами. Гарри, со своей стороны, только закатил глаза и покачал головой. Весело, и впрямь. – Это знаит, – сказала Мадам Максим, глядя на двоих новоприбывших, – что какь-те ваш сын Адриан стал четвейтым чемпьеном! – Что? – переспросила Лили, уставившись на своего старшего сына. – Я понятия не имею, как мое имя оказалось в кубке, клянусь! – с мольбой в глазах воскликнул Адриан. – Я ему верю, Лили, – подтвердил Альбус, положив руку на плечо Адриана. – Тогда как он стал участником? Не то чтобы я тоже тут был, забавляясь, подумал Гарри, когда Джеймс озвучил этот свой вопрос. – Мы все еще не знаем, – с мрачным взглядом признался Дамблдор. Джеймс взъярился. – Ты говорил, что это будет безопасно! – воскликнул он, его лицо стало наливаться кровью. – Что турнир Адриана никак не коснется! Ты говорил, что он будет в безопасности! – Так и должно было быть! – строго отрезала МакГонагалл. – Похоже, кто-то специально подбросил его имя! – Насколько я пока успел понять, – сказал Альбус, привлекая к себе внимание. – Должно быть, кто-то ввел Адриана как единственного участника выдуманной четвертой школы, чтобы выбора просто не было. – Да вы сами верите в то, что говорите? – рявкнул Каркаров, не отрывая глаз от Джеймса; этим двоим есть что вспомнить, подумал Гарри, Сохатый же присутствовал при аресте Каркарова. – Я бы на твоем месте больше не перебивал, – поделился Северус холодным голосом; его темные глаза встретились с глазами Каркарова, и директор Дурмстранга отступил перед его яростью. Вперед, папа, мысленно подбодрил Гарри, на его лице, несмотря на все происходящее, появилась теплая улыбка. Если серьезно, он не мог в это поверить; похоже, Адриану придется участвовать. И как бы он ни волновался за своего близнеца и ни переживал из-за причин, по которым тот был обманом добавлен в участники – стараясь не сильно задумываться над тем, кто был идейным вдохновителем такого смелого шага, – какая-то его часть не могла отделаться от мысли, насколько это все несправедливо. Он был избранным чемпионом Хогвартса; всего один год для себя до начала войны, чтобы не приходилось заботиться о своем близнеце, разве это много? Похоже, именно так судьба и считала. – А ты! – вдруг воскликнул Джеймс, указывая на мастера зелий. – Ты хоть представляешь, как Гарри, который еще младше Адриана, стал участником? Северус весело усмехнулся, теперь обратив свой взгляд на Джеймса. – Гарри взрослый, ты уже забыл? – язвительно сказал Северус, выпрямляясь в полный рост. Учитывая его почти королевскую осанку и высоко поднятую голову, он представлял собой внушительную и почти пугающую фигуру. Какового эффекта он и добивался, подумал он, снова привлекая к себе внимание своими словами. – Гарри участвует по своей собственной воле, он поместил свое имя в кубок в присутствии директора и был выбран как представитель Хогвартса; из всех учеников, которые этого желали, законным чемпионом Кубок Огня выбрал именно его. Глаза всех в комнате расширились и не отрывались от него, пока он говорил; ему было все равно. Он гордился своим сыном и хотел, чтобы все помнили, что именно Гарри был выбран как представитель Хогвартса. После многих лет напряженной работы он заслужил это право, и будь мастер зелий проклят, если позволит кому-то об этом забыть. – Ты сам это сделал, Гарри? – спросила Лили, медленно садясь на стул у огня, ее колени дрожали. Гарри, ее младшенький, охотно участвовал в турнире, в котором вполне мог лишиться жизни? Почему? – Конечно, сам, – решительно ответил Гарри. – И я был избран для участия единственным судьей, который действительно мог сказать, пригоден я или нет. Это не за меня вам надо беспокоиться. – Да как ты вообще можешь так говорить? – взбесился Джеймс. – Кто только тебя надоумил... – Нет! – перебил его Гарри твердым голосом. Теперь все взгляды в комнате скрестились на нем; папа через всю комнату улыбкой подбодрил его продолжать. – Мы уже говорили об этом, – сказал он, зеленые глаза сверкали в свете пламени. – Я уже говорил вам раньше, и я скажу снова: я сам за себя решаю. Я решил участвовать в этом турнире, и я так и сделал. Я не сказал вам, потому что знал, как вы отреагируете; честно говоря, я понятия не имел, падет ли на меня выбор, как на представителя Хогвартса, но поскольку я им стал, я ждал, что вы если и не поддержите меня, то хотя бы смиритесь с этим фактом. И прежде, чем вы начнете кого-то обвинять, – добавил Гарри, заметив, что Джеймс смотрит на Северуса, как будто это целиком и полностью его вина, – Сев был против того, чтобы я участвовал. Но раз я все решил, он поддержал меня. Так что, как я уже сказал, не обо мне вам сейчас надо беспокоиться. Джеймс и Лили пораженно смотрели на своего младшего сына, Северус гордо улыбнулся, а – как ни странно – Виктор Крам одобрительно кивнул. – Я, например, согласна с 'Арри, – вставила Флер, улыбаясь стоящему рядом с ней черноволосому подростку. – О чем Вы, мисс Делакур? – спросил Дамблдор, отвлекаясь на секунду. – О чемпионе 'Огвартса, конеишо! – сказала она, отчего Лили посмотрела на нее нереально огромными глазами, а Гарри хихикнул. – Благодарю за оказанное доверие, – сказал он, заработав в свой адрес лучезарную улыбку. – Почему бы и нет? – спросила она. – Помни, mon cher**, я виделя, что ти можешь делать с мечом! – Мадемуазель Делакур! – воскликнула мадам Максим, на что вейла пожала плечами и подмигнула Гарри. – Я так понимаю, вы уже встречались раньше, – указал профессор Дамблдор, отчего Северус закашлялся, маскируя смех. – Да, так и есть, – согласился Гарри, а Флер игриво пихнула его плечом. – И что в этом такого особенного? – воскликнул Каркаров, тыкая в Адриана украшенным кольцом указательным пальцем. – Вы думаете, из-за этого мы забудем про него? – Oui***! – согласилась мадам Максим. – Деньги, слава! Мы все знаем, ето шанс, за котоий многие ученики отдали бы свою жизнь! – Может быть, кто-то надеется, что Поттер и отдаст за него свою жизнь, – проговорил Муди с еле заметным рычанием. После этих слов повисло напряженное молчание. Людо Бэгмен, который казался по-настоящему обеспокоенным, сказал, едва не подпрыгивая: – Муди, старина... Да о чем ты говоришь! Лили закрыла лицо руками, а Джеймс произнес: – А это не слишком притянуто за уши? Разговор продолжался еще около получаса, прежде чем все пришли к соглашению – хотя и без удовольствия, – что Адриан все-таки будет участвовать. Бэгмен объявил, что первая задача будет призвана проверить их смелость и мужество перед лицом неизвестности и что она назначена на двадцать четвертое ноября. Два директора школ-гостей и их чемпионы сразу же покинули комнату, оставив там Поттеров, Дамблдора, МакГонагалл и Северуса, которые продолжали говорить о турнире, двое судей тоже ушли. Гарри, который уже достаточно наслушался и все больше и больше расстраивался, что никто даже не замечал, что он стоит тут и ждет, попросил разрешения уйти. – Гарри, – сказал Джеймс, серьезно глядя на своего младшего сына, – я считаю, что то, что ты сделал, было очень неразумно; вступить в Тремудрый Турнир! Ведь не просто же так до участия в нем решили допускать только учеников седьмого курса! Глаза Гарри похолодели, когда он через плечо оглянулся на Джеймса, его жесткий взгляд готов был просверлить в нем дыру. – Как видно, кубок решил, что я справлюсь лучше, чем все эти ученики-семикурсники, Сохатый, – сказал он, просто сказал, хотя ему очень хотелось заорать. – Думаешь, иначе я бы стал чемпионом? – Джеймс открыл и закрыл рот, раз, второй, не зная, что ответить на вопрос сына. Гарри устало улыбнулся и покачал головой. – Тогда спокойной ночи. – Я тоже пойду, – сообщил Северус, останавливая Гарри в дверях. – Сейчас я тут ничего не могу сказать или сделать, чтобы помочь. Альбус, если я буду тебе зачем-то нужен, сразу меня зови. Директор кивнул и пожелал ему спокойной ночи. – И, Гарри, – сказала Лили, снова останавливая своего младшего сына. Названный подросток поежился и вдохнул, а потом выдохнул сквозь стиснутые зубы. – Да? – спросил он, не утруждаясь оборачиваться. – Дело не в том, что мы не рады за тебя, просто ты так молод, ты только перешел на четвертый курс и... – И вы беспокоитесь, я понимаю, – произнес Гарри, опустив глаза; он вдруг почувствовал усталость, и все, чего ему теперь хотелось, это вернуться в гостиную и прямым ходом отправиться в постель. Может быть, сначала немного поговорить с Невиллом, но все равно. – Но вы можете хотя бы не сомневаться в каждом моем поступке; ведь меня же выбрали. Не заставляйте меня сомневаться в себе, вот чего так и не сказал Гарри. И все равно Северус услышал эти слова громко и отчетливо. – Гарри, я... – снова начала Лили, но ее перебили. – Спокойной ночи, – сказал он, выходя за дверь в теперь пустой Большой Зал. Некоторое время они с Северусом шли молча, пока не добрались до лестницы в подземелья. – Независимо ни от чего, Гарри, – сказал Северус, переводя взгляд на сына и положив руки ему на плечи, – я горжусь тобой. Я не могу гордиться тобой еще сильнее. Ну, – поправился он, мягко улыбнувшись, – думаю, ты найдешь способ, чтобы это изменить и сделать что-нибудь покруче, чем участие в Тремудром Турнире, но я все равно так чувствую. На это заявление Гарри тихо рассмеялся, его взгляд затуманился. – Спасибо, папа, – произнес он одними губами, не желая, чтобы их подслушали, но не в состоянии удержаться от этих слов. – Всегда пожалуйста, – сказал Северус и широко улыбнулся. – И не важно, насколько я волнуюсь – а ты же меня знаешь, – я не сомневаюсь, что ты сможешь со всем справиться. Я знаю, что ты можешь. Я просто беспокоюсь. Улыбка Гарри стала еще шире и он кивнул, обнимая своего отца на ночь. Путь к гостиной Гриффиндора был слишком коротким, на его вкус, так что он прошелся по этажам, даже не обращая внимания на глазеющие портреты. Не так все должно было быть; они с Северусом хотели посвятить этот год самим себе, небольшой отдых перед войной. Словно кто-то смотрел на них сверху вниз и смеялся, когда они сталкивались с тем, что подкидывала им жизнь. Надеясь, что этим кем-то был не Мерлин – он ему нравился, и, по правде, не хотелось бы первым делом на том свете ему навалять, – он назвал Полной Даме необходимый пароль и вошел в гостиную Гриффиндора. Дружное приветствие от почти всех и каждого из его товарищей-львов застало его врасплох. – А вот и ты! – воскликнул Невилл, вырываясь вперед и тепло обнимая своего брата. – Я отвлеку их, если ты хочешь незаметно проскочить до кровати, – тихо пробормотал он Гарри на ухо, а потом забросил руку брату на плечи и повел его к столу со сливочным пивом. Гарри улыбнулся тому факту, что брат его понимает, но решил немного отдохнуть. Атмосфера в гостиной была радостная и составляла столь острый контраст с тем, как все обернулось в последние два часа, что он почувствовал необходимость впитать ее, прежде чем немного поспать. – За нашего джокера! – выкрикнул тост Фред, поднимая бутылку сливочного пива. – За Гарри, который все крутеет и крутеет... – его речь прервали громкие аплодисменты, а Гарри на такое мог только издевательски поклониться. – За парня, который оказался достаточно крут, чтобы стать чемпионом! Овации стали громовыми – Невилл шумел, свистел и аплодировал, насколько это только было в его силах, – и Гарри снова улыбнулся. Пятнадцать минут спустя, когда Адриан так и не вернулся, он пожелал всем спокойной ночи и отправился спать, а вскоре за ним последовал и Невилл. Он удивился, обнаружив, что одна из кроватей была уже занята – остальные гриффиндорцы остались внизу, поджидая своего второго чемпиона, – а еще больше он изумился, когда понял, что учеником, занимавшим указанную кровать, оказался Рон. Каким бы безумным это ни могло показаться, но его рыжие волосы не позволяли ошибиться, поэтому Гарри позвал Невилла сесть к нему на кровать, задернул полог и быстро наложил заклинание, чтобы их разговор нельзя было подслушать. – Что еще за чертовщина стряслась? – спросил Невилл, который ничего не упустил, и Гарри ответил, все выложив и излив душу. Он говорил целый час или около того, рассказывал, как все отреагировали и что сказали родители. Что Адриану все-таки придется участвовать, и что все подозревали – даже если никто не осмелился сказать это при нем вслух, – что за этим стоит Волдеморт. – И, конечно, все пошло к черту, – подытожил Гарри, положив голову на колени, стараясь не думать ни о чем конкретном. – И чего я вообще ждал? – Ты ждал передышки, которую ты, блин, точно заработал, вот чего! – яростно сказал Невилл и глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Так Дамблдор думает, что кто-то внес Адриана от имени какой-то несуществующей школы? – Ничего лучшего он не придумал; он не знает о моем обучении, так что считает, что если бы Адриан был внесен от Хогвартса, меня бы не выбрало. Не то чтобы он это мне лично говорил, точнее, он сказал, если я правильно помню: «Адриан был бы третьим чемпионом, если бы участвовал от Хогвартса. Я полагаю, что, кто бы его ни добавил, он не хотел рисковать», – разъяснил Гарри, пожимая плечами и стараясь скрыть, насколько слова директора его задели. – Ты знаешь, раньше я никогда не хотел проклясть этого старика, – поделился Невилл, широко улыбнувшись, его глаза гневно сверкнули. На выходку своего друга Гарри только рассмеялся. – Вот это мне и нужно было услышать, – признался он, зеленые глаза радостно засияли. – А иначе тут и не скажешь, – легкомысленно указал Невилл, улыбнувшись брату в ответ. Из гостиной донеслись громкие аплодисменты, сообщая о прибытии Адриана. Невилл покачал головой и, отдернув шторы, направился к своей кровати, а Гарри пошел в ванную. Он едва успел вернуться в постель, когда дверь открылась и вошел Адриан. Если он и понял, что его близнец не спит, то никак этого не показал. Вместо этого он направился прямиком к своей кровати, сбрасывая по пути ботинки, даже не заморачиваясь одеждой. – Ты где был? – услышал Гарри слова своего близнеца; он догадался, что Адриан обращался не к нему, и оказался прав, потому что ответил Рон. – О, привет, – сказал младший из мужчин Уизли таким голосом, который даже для Гарри прозвучал сухо. Последовавший разговор был таким же чокнутым, как и тот, который последовал за появлением имени Адриана из кубка. Рон не поверил Адриану, когда тот сказал, что не вносил свое имя в турнир, и с каждой секундой Адриан заводился все больше. В конце концов они принялись орать друг на друга, пока Рон в ярости не задернул свой полог, а Адриан поднялся с кровати, ушел в ванную и захлопнул за собой дверь. – Ужас какой, – пробормотал Гарри, медленно погружаясь в беспокойный сон. Следующее утро выдалось столь же безумным, как и накануне. Со всех сторон ему летели поздравления, как и Адриану, хотя пошли некоторые слухи насчет того, как он бросил свое имя в Кубок; некоторые даже говорили, что это сделал сам Дамблдор или что Адриан тоже эмансипировался и сам бросил. Больше всего Гарри удивила реакция Рона. Рыжий совершенно отказывался разговаривать с Адрианом и активно старался как можно больше его избегать. Гарри никогда прежде не был так благодарен за то, что его благословили таким братом, как Невилл; двое подростков весь день смеялись над безумными теориями и гадали, какой окажется первая задача, раз уж теперь они знали, что там должно проверяться мужество участников. Вторая волна шока накрыла Гарри через два дня, когда он возвращался с зельеварения; он вывалил на Невилла рассказ о том, как ему пришлось после проверки Олливандером палочек чемпионов выносить Риту Скитер, и как женщина почти утащила его в кладовку, но тут вмешался Северус – и в этот момент Невилл шикнул на него, потянул за угол и указал на группу слизеринцев, которые спорили посреди коридора. – Говорю вам, – заявила Панси Паркинсон своим капризным голосом, – это Гарри бросил имя своего брата в кубок! – Имеет смысл, – согласилась Миллисента Булстроуд, энергично кивнув головой. Гарри демонстративно для Невилла закатил глаза, на что его брат ухмыльнулся и указал на другого члена небольшой компании; светлые пепельные волосы Драко Малфоя были легко различимы среди темных волос его сокурсников. – Я думаю, что Дамблдор заставил его это сделать, – добавил Блейз Забини, соглашаясь с двумя девушками. – Я имею в виду, старый дурак и Поттеры всегда дружили, ему было бы не трудно ввести обоих братьев. Глаза Гарри почти выскочил из орбит, когда Драко громко фыркнул. – Ты так не думаешь, Драко? – спросила Панси, видя критическое отношение блондина. – Я считаю, что Гарри Поттер не стал бы делать чего-то подобного, если бы ему это предложили. Кто бы о таком ни просил, хоть Дамблдор, хоть его брат. Невилл, которого это заявление поразило так же, как и самого Гарри, посмотрел на брата и пробормотал: – Что это было? Гарри только растерянно покачал головой, а слизеринцы снова заговорили. – А скажи-ка, Малфой, – снова произнес Забини, – ты себя странно ведешь в последнее время. А теперь еще и защищаешь Поттера? Что на это скажет твой отец? Это, похоже, почему-то разозлило Драко, так как блондинистый слизеринец язвительно посмотрел на своего сокурсника. – Отвали, Забини! – прошипел Драко, потом развернулся и унесся к Большому Залу. Ошеломленные слизеринцы вскоре последовали за ним, тихо переговариваясь между собой. – Мы оба слышали этот разговор? – спросил Невилл, в замешательстве глядя на Гарри. – Смотря о чем, – оцепенело уточнил Гарри. – Ты тоже слышал, как Драко Малфой защищал мою репутацию? – Невилл кивнул. – Тогда оба, – подытожил зеленоглазый волшебник, глядя в ту сторону, куда умчался Малфой. – Мир сошел с ума, что ли? – спросил Невилл, сам пристально глядя на путь к Большому Залу. Гарри кивнул в знак согласия, даже не потрудившись ответить вслух. _______________________ * Это (фр.) ** Мой дорогой (фр.) *** Да (фр.)