Семейные узы (Family Bonds)

Март и апрель прошли для Гарри в очень своеобразной манере. Для начала, резко возрос поток почты из мэнора Поттеров, его родители вдруг с удвоенной силой заинтересовались его буднями. Отвечать он пытался настолько расплывчато, насколько это вообще возможно. После того первого письма ни Джеймс, ни Лили не пытались активно выражать свое мнение по поводу Драко и его открытой дружбы с их младшим сыном, что, конечно, ни в коей мере не означало, что они совсем уж перестали вмешиваться. Вместо того чтобы озвучивать свою точку зрения по этому вопросу прямым текстом, они подключили союзника в лице Адриана. Понадеявшись, что у их старшего сына вернее получится повлиять на мнение Гарри, они, как видно, попросили его присматривать за близнецом и незаметно высказывать свои мысли насчет Драко. Счастье, что у Адриана крайне плохо выходило действовать незаметно; Гарри потребовалось не больше недели, чтобы связать между собой странные взгляды, которые бросал на него близнец, когда старший Поттер читал письма из дома, и следовавшие за ними обличительные речи насчет того, что Драко и вообще все слизеринцы «плохая компания». Гарри просто решил, что пусть его близнец продолжает стараться, внутренне рассыпая проклятия и надеясь, что Мерлин даст ему терпения. Пока никого не сглазило, не прокляло и не пронзило мечом, так что он считал, что справляется достаточно хорошо. Выяснилось, что на патриарха Малфоя статья Скитер оказала прямо противоположный эффект. На следующий день после того, как Джеймс счел, что его младшему сыну немедленно и вотпрямщас требуется выдать некоторые ценные указания, Драко прибежал к Гарри и Невиллу, чуть не гыгыкая, и ткнул им под нос кусок пергамента. Когда прошел первоначальный шок, Гарри вчитался в элегантный почерк Люциуса Малфоя, который поздравлял своего сына, явившегося причиной ссоры Джеймса и Гарри. Судя по всему, он был в курсе недавно случившегося между ними спора, который произошел на следующий день после выхода статьи, узнав все от работающего в Министерстве знакомого, и поспешил похвалить сына за его достижения. – Вот послушайте, – сказал Драко, его глаза скользнули по письму, выискивая часть, которой он хотел поделиться. – Не скрою, Драко, что когда ты изначально написал мне о причинах твоей дружбы с Гарри Поттером, я рассматривал твои мотивы с долей недоверия. Как бы то ни было, Поттер – всегда Поттер, и как таковой тверд в прислуживании противоборствующей стороне, не говоря уже о том, что является заядлым приверженцем этого сумасшедшего слабоумного старика, что, к невыносимому сожалению, до сих пор является директором Хогвартса... – Откуда отправлено это письмо? – вставил Невилл, удивив как брата, так и Драко. – Из Малфой Мэнора, – ответил слизеринец, чувствуя, что не совсем уловил смысл вопроса. – А не из начала девятнадцатого века? – снова спросил Невилл, заставив своих друзей рассмеяться, пока он беззвучно шевелил губами, повторяя несколько избранных слов письма, читая его через плечо Драко. – Подожди, сейчас будет еще лучше, – заверил его Драко и продолжил чтение. – Все же, недавние изменения показали мне благоразумность твоего решения. Отдаление юного Гарри от семьи Поттеров в будущем может оказаться для нас чрезвычайно выгодным, создавая возможного союзника... – Удачи тебе в этом, приятель! – воскликнул Нев, а Гарри усмехнулся, тоже кивнув в знак согласия. – ...для наших сил, – невозмутимо продолжил Драко, хотя и позволил своей улыбке расплыться еще шире. – Я ожидаю результатов твоего плана не менее отличных, чем они являлись до сих пор. На этом месте я хотел бы подчеркнуть, что письмо это следует читать лишь в частном порядке – даже кое-кто из рядов нашего факультета может вынужденно проговориться; как ты хорошо знаешь, некоторые из них не обладают выдающимися умственными способностями. Особо я хочу подчеркнуть первостепенную важность того, чтобы оно не попало в руки самого младшего Поттера... – Драко посмотрел на Гарри и добавил: – Так что не прикасайся к нему, Поттер, – а потом продолжил: – ...Я ожидаю, что в ближайшее время наш путь ждут перемены, и поставить все дело под угрозу – это последнее, что нам позволено. – Перемены? – спросил Гарри, его хорошее настроение испарилось. Он прекрасно знал, что это было за дело. Перемены, да к тому же хорошие, насколько он понял, могли означать только большие неприятности. – Эта часть немного странная, – согласился Драко, уловив смену настроения своих друзей. – Немного? – переспросил Невилл, его улыбка полностью испарилась. – Слушайте, – сказал Драко, вперив взгляд в пол, ему явно было неудобно от того, какое направление принял разговор, – я слышал высказывания моего отца о том, что в «деле» грядут перемены, с тех пор, как я себя помню. И никогда еще ничего не случалось. – Он невесело улыбнулся, а потом добавил: – Когда я был маленьким, это меня пугало. Все эти отцовские разговоры про дело. Его друзья собирались каждую ночь и запирались у него в кабинете; отец был в восторге, когда они уходили. – Мне очень жаль, Драко, – пробормотал Гарри, по лицу Драко отчетливо понимая, что всплывшие воспоминания оказались не особо приятными. – Ты тут не при чем, – сказал Драко, снова улыбаясь, на этот раз несколько искреннее. – Я помню один из споров между моими родителями на этот счет; я тогда должен был уже спать, но со всеми этими встречами мне это так и не удалось, пока все не ушли. В общем, я пошел проверить, что они правда ушли, когда услышал, как мама умоляла отца; она говорила, что у них сейчас есть я, что они уже больше не подростки. Ему... ему это не понравилось, – Драко виновато улыбнулся, а двое его друзей переглянулись. – Драко... – начал Невилл, но светловолосый подросток его перебил. – Знаете, он мне не нравится, – поделился он, слова вырвались невольно, словно эта мысль уже какое-то время тревожила его, и только сейчас он смог найти в себе силы, чтобы облечь ее в слова. – По крайней мере, я не думаю, что... как это сказать, я не хочу, чтобы... – его голос затих, а глаза уставились в пол. – Мы знаем, – заверил его Гарри. – И ты не станешь им. Если ты этого не хочешь, то нет. – Драко посмотрел на него, на его лице отразилась надежда. – Я же не Сохатый, – добавил Гарри, широко улыбнувшись. – Это точно, – согласился Драко. – Ты скорее как профессор Снейп, – добавил он, его глаза расширились, когда он понял, что сказал. – Я не хотел сказать, что... – Ой, да заткнись ты, Малфой! – воскликнул Гарри, забросив руку на плечи блондина. – Тут я согласен, плюс это был лучший комплимент, который ты мог мне сказать! Драко осторожно улыбнулся, ему стало легче не только от того, что Гарри не обиделся, но и от того, что теперь его страхи улеглись. – А сейчас, не пойти ли нам в Большой Зал? – спросил Невилл, дружески улыбаясь двум подросткам. – Мы пропускаем завтрак! Их улыбки продержались весь завтрак, и к тому моменту, когда они пришли на урок профессора Флитвика на сдвоенные Чары, тяжесть, кажется, полностью исчезла с плеч Драко, и они с Гарри смеялись над попытками Невилла говорить в том же стиле, в котором писал Люциус. – Не буду ли я излишне самонадеян, если осмелюсь предположить, что наши планы занять определенные места остаются неизменными? Что значит, мы снова должны сесть на первом ряду, заняв соседние места, не правда ли? – спросил кареглазый гриффиндорец, удерживая на лице надменное выражение. – Хватит! Пощады! – взывал Драко, от смеха у него по лицу текли слезы, а Гарри, чуть не падая, повис у него на плече. Зеленоглазый волшебник бросил попытки сдержать веселье и расхохотался, и к тому моменту, когда они достигли коридора у класса Флитвика, перешел на истерический смех. – Мои высокочтимые товарищи, я не имел намерений доставить вам неудобство. Примите мои скромные извинения! По-прежнему и как всегда, ваш покорный слуга! – и он тоже рассмеялся вместе с ними, завершив свой монолог подходящим по его мнению манером. – Вы в порядке, джентльмены? – раздался от дверей класса писклявый голос профессора Флитвика, но даже вежливость, с которой он к ним обратился, какой бы естественной она ни была, только вызвала у них новый приступ смеха. Проходя мимо преподавателя Чар, Гарри успокаивающе ему кивнул, таща на буксире Невилла и Драко, все еще пытающихся приглушить свой хохот; Драко заткнул рот ладонью, его плечи дрожали, короткие смешки прорывались раз за разом, а Невилл просто старался смотреть на что угодно, кроме двух своих друзей, боясь потерять то скромное самообладание, которого ему удалось добиться. Веселая атмосфера сохранилась неизменной вплоть до следующего утра, когда Гермиона, плача и дрожа, поспешно покинула Большой Зал. Руки она прижимала к себе, но Гарри все же увидел, как по ее рукам от пальцев и дальше поднимались фурункулы. Она только что открывала свою почту, и наверное, одно из писем содержало какое-то зелье – неразбавленный гной буботюбера*, поправился он, когда до него донеслась вонь, не успел он даже как следует рассмотреть вещество, – которым ее и забрызгало. Гарри и Невилл растерянно переглянулись; быстро выяснилось, что Рита Скитер опубликовала очередную статью, на этот раз сосредоточившись только на Гермионе, отпуская весьма неприятные комментарии о ее характере и личной жизни. Из страха перед угрозой новых исков имена Адриана или Виктора не упоминались, но не нужно было сдавать СОВ по Древним Рунам, чтобы прочитать между строк. – Что я хотел бы знать, – позже в тот же день высказался Северус, когда Гарри рассказал о произошедшем, – это как ей удается скрываться в замке. Про Дамблдора много чего можно сказать, – проговорил он, на несколько мгновений его губы сжались в тонкую линию, он еще не забыл и не простил того, как директор обошелся с его сыном, – но я знаю, что он приказал ей держаться подальше от Хогвартса. – Думаешь, она скрывается где-то тут? – спросил Гарри. – Гарри, ты сам сказал, что она знала, что Гермиона планировала провести лето в компании Виктора Крама, пускай она и не напечатала его имени. Зеленоглазый волшебник согласно кивнул. Он сам видел, как Рон отреагировал на эту новость, когда зашел в лазарет, чтобы проведать Гермиону. Судя по всему, сразу после того, как Виктор вытащил ее из озера, он спросил ее, не хотела бы она поехать на летних каникулах в дом его семьи. Проблема в том, что Риты Скитер в тот момент поблизости не наблюдалось. – Но как она может тут быть, учитывая всю установленную вокруг Хогвартса защиту? Особенно во время турнира! – вслух задумался Гарри. – Я понятия не имею, – признался мастер зелий. – Но уж будь уверен, я это выясню. Это все, о чем ты хотел поговорить? – Вообще-то нет, – признался Гарри. – Драко получил сегодня письмо от своего отца, если честно, он не должен был его показать ни мне, ни Невиллу. Похоже, Люциус Малфой думает, что грядут перемены. Перемены, которые, по его словам, пойдут на пользу «делу». Драко говорит, что слышит об этих переменах, сколько себя помнит, так что это может ничего и не значить, но я подумал, что тебе надо знать. – Спасибо, что рассказал, Гарри, – ответил Северус, откидываясь в кресле, на его лице появилось задумчивое выражение. – Я хотел немного подождать и посмотреть, что будет, прежде чем тебе сообщать, но в свете последних событий должен тебе сказать, что Каркаров уже несколько дней пытается меня поймать. – Поймать тебя? – непонимающе переспросил Гарри. – В каком смысле поймать? – Он караулит, когда я останусь один. А вчера вечером я столкнулся с ним в коридоре у моего кабинета. Но мы с Филиусом тогда уже начали совместный обход, так что он меня не остановил; просто чуть вздрогнул и прошел мимо нас, – объяснил мастер зелий. – Ты думаешь, что это имеет какое-то отношение к Волдеморту? – спросил Гарри, подавшись вперед и полностью обратившись в слух. – Будь это годом раньше, – начал Северус, потирая виски, как будто пытался избавиться от первых симптомов приближающейся головной боли, – я бы сразу тебе сказал, если бы Волдеморт зашевелился. – Он взял палочку и коснулся ее кончиком левого предплечья; находившиеся там скрывающие чары – такие же, как у Гарри на его эмблеме – спали, показывая собственную эмблему Северуса. – Но с исчезновением Темной Метки я разорвал все связи и с Волдемортом, и с его Пожирателями Смерти. – Так и нужно было сделать, – решительно заявил Гарри, он не хотел, чтобы его отец жалел о том, на что надеялся так много лет, почти с тех пор, как принял Темную Метку. – Ты заслужил избавление от этой штуки. Ты больше не должен тащить это проклятие, папа. Этого никогда не должно было произойти, и этого больше никогда не будет. – Спасибо, – только и сказал Северус, потом помолчал несколько мгновений, мягко улыбаясь своему сыну. – В любом случае, – сказал он, вздохнув и переведя взгляд на разожженный камин, – я больше не могу продемонстрировать метку, но Игорь-то может. И если что-то случилось, если Волдеморт набирает силу, то с каждым днем его метка будет темнеть; когда я избавлялся от моей, ее было почти не видно, от нее оставался один смутный контур. Если он мне ее покажет, любые изменения станут очевидны. – Будем надеяться, что мы оба параноики, а у Малфоя-старшего бред, – предложил Гарри, на что его отец согласно кивнул. Однако как бы Северус этого ни хотел, он в ту же ночь узнал, что эта надежда оказалась эфемерной. Каркаров не долго выжидал, узнав, когда Северус начинает обход. Он предпочел подойти к мастеру зелий сразу после ужина, едва Северус вернулся в свои комнаты. Он оттащил его и втолкнул в пустой класс, избежав проклятия только потому, что Северус не только ожидал этого, но и сам хотел получить шанс взглянуть на его Темную Метку. – Я уже несколько дней пытаюсь с тобой поговорить! – воскликнул Каркаров, уставившись на него безумным взглядом. От него несло огневиски, как отметил Северус, выражение его лица мгновенно сменилось с некоторого раздражения на неподдельное отвращение. Однако человек, похоже, оказался слишком пьян, чтобы это заметить. – Ты избегаешь меня, – обвинил его Игорь. – Не думал, что мне нужно общаться с такими как ты, – произнес мастер зелий холодно-отчужденным голосом. Даже в бытность свою шпионом в рядах Пожирателей Смерти он общался исключительно с теми, кто был ему необходим в качестве источника информации для Дамблдора и Ордена. Игорь таковым не являлся, а сами по себе они редко разговаривали, в основном на сборах до и после рейдов. – Ты всегда такой высокомерный, Северус! – обвиняюще сказал Игорь. – Но посмотри на нас сейчас! Вот он я, директор, а вот ты... – Лауреат Ордена Мерлина первой степени? Всемирно известный мастер зелий? Что? – с сарказмом закончил за него Северус, не желая терпеть от Каркарова больше необходимого; если он что и помнил об этом человеке, так это что он мог говорить о себе круглые сутки. А вот ему требуется, чтобы он говорил о том, зачем хотел с ним встретиться, а не хвастался своими достижениями, хотя должен гнить в Азкабане. – Думаешь, твои достижения будут что-то значить? Думаешь, он будет доволен, что ты помогаешь оборотням и Министерству и воспитываешь отродье Поттеров? Северус внутри вскипел, с каждым произнесенным словом его гнев разгорался и рос. Каркаров мог говорить о нем все что заблагорассудится, но лучше бы ему не то что не говорить, даже не думать о Гарри в таком ключе. – Я надеюсь, у тебя есть на это все веская причина, Каркаров, – сказал он, вытащив палочку и впившись глазами в человека напротив. – Ты уже отнял у меня слишком много времени. Игорь сглотнул, почувствовав, что пересек невидимую черту, которую не следовало пересекать; он до сих пор помнил, как сражался Северус, даже Темный Лорд хвалил его магическое искусство. Даже в алкогольном угаре он понимал, что не хочет столкнуться с этой стороной мастера зелий. – Ты, наверное, тоже уже это видел, Северус, – сказал Каркаров, медленно задирая левый рукав и показывая свое предплечье. – Ты никак не мог этого не заметить! Стоило ему протянуть Северусу руку, как мастер зелий почувствовал, что его сердце наливается свинцом и проваливается; ибо там, четко освещенная настенными факелами, была Темная Метка. Она пока не стала такой же четкой, какой он ее помнил со времен господства Волдеморта, но уже намного четче, чем в прошлом июле. Метка была темно-серой, с отчетливо проступившими подробностями; Волдеморт возвращается, понял он. То, что было предсказано, стремительно приближалось. – Конечно, заметил, Каркаров! – прошипел Северус, стараясь не позволить своему страху отразиться у него на лице. – Но я как-то не думаю, что разумно выставлять метку на всеобщее обозрение! В этот класс может зайти кто угодно! – Но я должен был тебе сказать... я... – начал заикаться Игорь, почему-то он не ожидал такой реакции. – Его возвращение тебя пугает, – подсказал Северус. – Ты избежал тюрьмы, выдав информацию о других Пожирателях Смерти, и теперь ты боишься возмездия. – И тут ты, скорее всего, прав, добавил он мысленно; Волдеморт не особо хорошо относился к предателям. – Не понимаю, при чем тут я. Будь его воля, Каркаров бы уже много лет был заперт в Азкабане; Северус там был. Он видел, какими чудовищными делами занимался Каркаров во время войны. Что бы его теперь ни ждало, он заслуживал большего, даже если наказание придет от рук Пожирателей Смерти, а не от Министерства; по справедливости, Игорь давно должен был быть осужден за свои преступления и заключен в тюрьму. В иные дни мастер зелий думал, что он тоже заслуживает сурового наказания, пусть даже он начал шпионить на Орден еще до своего первого рейда. – Но если он вернется, я труп! – воскликнул Игорь, посерев лицом. – Раньше надо было об этом думать! – прикрикнул Северус и, развернувшись, покинул помещение. Уходя, он слышал, как Каркаров звал его, но ни разу не обернулся. Ему требовалось хорошенько подумать, на что у него было много поводов и мало времени. События развивались слишком быстро, и он не знал, сколько пройдет времени, прежде чем начнут оправдываться самые худшие ожидания. В такой атмосфере и пролетел май. Весенние каникулы пришли и ушли, а Северус строил теорию за теорией по поводу того, каким образом Волдеморт может восстановить свое могущество. Он рассказал Дамблдору о разговоре, который состоялся у них с Каркаровым, всеми правдами и неправдами скрывая свое предплечье – Дамблдор уже уловил информацию, подтверждающую, что Волдеморт вновь возвращает себе свою силу, так что, к счастью, особой необходимости демонстрировать ему свою метку не было, – нехотя отодвинув в сторону все планы мести директору за его поведение ради того, что на них надвигалось. Члены старого Ордена были в очередной раз потрясены, когда Дамблдор поделился дополнительной информацией о Волдеморте и его возможном местонахождении. Поттеры – исходя из того немногого, чему Северус был свидетелем – помогали всеми силами, действуя через Министерство и тому подобное, когда это требовалось. Тем не менее, их поиски оказались напрасными. Если у Дамблдора и были какие-то сведения о местонахождении Волдеморта – что весьма сомнительно, – он ни с кем ими не делился, а больше никто ничего не знал. Тем временем Гарри старался выучить как можно больше, готовясь к своей последней задаче; он не мог избавиться от страха, который чувствовал с тех пор, как его отец рассказал ему о последних изменениях, произошедших с меткой Каркарова. Все приметы указывали на возвращение Волдеморта, и он практически ничего не мог с этим поделать. Это понимание накрыло его во время урока Защиты от Темных Искусств, в результате он немного ошибся в дозировке силы сглаза, который накладывал, так что манекен, с которым он тренировался, взорвался, хотя исходное заклинание, которое он использовал, было всего лишь проклятием щекотки. Даже Муди остановился, что бы он там ни делал, и застыл, удивленно уставившись на него – ну или, может, он вот таким образом поздравлял своих учеников? Его разнокалиберные глаза гарантированно запугивали или как минимум заставляли чувствовать себя неудобно того, на кого он смотрел, и Гарри не стал исключением из этого правила. Но как бы там ни было, Гарри многословно извинился, поблагодарил бывшего аврора за полученные пять баллов и приглушенным голосом объяснил Невиллу, с чего это он начал все взрывать. Брат постарался его успокоить, напомнив, что в чем Волдеморту нельзя отказать, так это в умении скрываться; если Дамблдор и Орден не могли его найти, значит, он сделал для этого все возможное. Несмотря на увещевания Невилла, Гарри оставался мрачен до конца недели. Драко вскоре присоединился к Невиллу в общих попытках поднять Гарри настроение и их усилия принесли некоторый результат. Гаррино ощущение бесполезности продержалось еще несколько дней, а потом его затмил, отпихнув на задворки сознания, тот день, когда четырех чемпионов позвали, чтобы дать понять, в чем будет состоять последняя задача. Профессор МакГонагалл сообщила ему об этом в последний день мая после занятий; ему нужно было в девять часов прийти на Квиддичное поле, где он встретится с другими чемпионами, и они получат дальнейшие объяснения. Он сразу же попрощался с Невиллом и Драко и следом за Адрианом покинул зал, где как раз ужинали. – Ну, как, – спросил Адриан после продолжительного молчания, – что, по-твоему, нас ждет на этой задаче? – Флер предположила подземные туннели с сокровищами, но я понятия не имею, – отозвался Гарри, вспомнив их разговор во время последнего похода в Хогсмид. Про себя Гарри больше не сомневался, что, по сути, они с Флер встречаются. Одна довольно смелая шестикурсница с Равенкло спросила Гарри, не составит ли он компанию ей и ее знакомым в походе по хогсмидским магазинам. Флер взяла его за руку и заявила, что если эта девушка хочет с кем-то ходить по деревне, то ей нужно найти себе собственного парня. Гарри ни за что не признается, что покраснел тогда, хотя Драко и Невилл с Луной стояли от него всего в нескольких футах и прекрасно видели его реакцию. – Это обнадеживает, – пробормотал Адриан, то ли имея в виду, что брат не знает, что будет на задаче, то ли его так испугала перспектива искать сокровища в подземельях, он не уточнил. – Что они сделали с полем? – в шоке воскликнул Адриан через несколько минут. Квиддичное поле больше не было ровным и плоским. Оно выглядело так, словно кто-то настроил по всей его площади длинные низкие стены, извивающиеся и пересекающиеся во всех направлениях. – Это живая изгородь! – сказал Гарри, наклоняясь, чтобы рассмотреть ближайшее растение. Если честно, это скорее походит на лианы тентакулы**, добавил он про себя, содрогнувшись от одной мысли. Тем не менее, живые изгороди не пытались тянуться к его ногам, так что он подумал, что, наверное, это не оно. – Всем привет! – послышался веселый голос. Людо Бэгмен стоял в центре поля вместе с Крамом и Флер. Адриан и Гарри направились к ним, переступая через живые изгороди. При появлении Гарри Флер просияла. – Ну, что вы думаете? – радостно произнес Бэгмен, когда Гарри и Адриан миновали последнюю изгородь. – Красиво растет, верно? – А мне откуда знать, подумал Гарри. – Хагрид обещал, что еще месяц, и они вымахают под двадцать*** футов. Не волнуйтесь, – с усмешкой добавил он, заметив отнюдь не радостные лица Гарри и Адриана, – вы получите свое Квиддичное поле обратно в полном порядке, как только задача завершится! – Гарри не знал, как там его близнец, но в данный момент его волновало не столько поле, сколько двадцатифутовые кусты. – Итак, я думаю, вы можете догадаться, что мы тут строим? Мгновение никто ничего не говорил, хотя Гарри посмотрел на Флер и вспомнил одну ночь прошлого лета; в замковом саду, где они танцевали, где они впервые... – Лабиринт, – проворчал Крам. Да, именно, мысленно добавил Гарри, соглашаясь с мнением Виктора, и кивнул. – Все верно! – сказал Бэгмен. – Лабиринт. Третья задача довольно простая. Мы разместим в центре лабиринта Тремудрый Кубок. Первый чемпион, который его коснется, получит максимальный балл. – Мы пьесто должны пуойти через лабьинт? – спросила Флер, глядя на растущую живую изгородь. – В нем будут препятствия, – радостно сказал Бэгмен, подскакивая на мысках, словно его радовала возможность объявить о том, что их шансы быть съеденными заживо стали высоки как никогда. – Хагрид обеспечит несколько существ... – Замечательно, подумал Гарри, на ум сразу пришли акромантулы. – Не забудем о заклинаниях, которые нужно одолеть... ну и так далее, сами понимаете. И еще, чемпион, у которого больше баллов, входит в лабиринт первым, – сказал он, широко улыбнувшись Гарри. – Затем заходят остальные, в соответствии со своими баллами. Но шанс остается у каждого из вас, все зависит от того, насколько хорошо вы преодолеете препятствия. Весело будет, а? О да, это должно быть невероятно интересно. Мне ж все равно нравятся акромантулы! Тем не менее, он кивнул вместе с остальными чемпионами, не совсем понимая, что тут можно сказать, чтобы ситуация казалась не такой устрашающей. – Очень хорошо... Если у вас нет никаких вопросов, пора бы нам вернуться в замок, не правда ли, тут немного холодновато... – предложил Бэгмен, подходя при этом к Адриану; Гарри был уверен, что Бэгмен поставил деньги на победу Адриана, и его подозрения подтвердились, когда Крам помешал Бэгмену приблизиться к его близнецу. – Могу я с тбой поговорит? – спросил Виктор. – Ага, ладно, – удивленно сказал Адриан. – Пойдошь с мной? – Хорошо, – заинтригованно согласился Адриан. Гарри непонимающе прислушивался к этому разговору; о чем таком секретном Виктору нужно поговорить с Адрианом? Единственное, до чего он смог додуматься, это Гермиона, и посчитав, что, скорее всего, все так и есть, он пожал плечами и продолжил путь. Однако Бэгмен казался несколько возмущенным. – Я тебя подожду, Адриан, ладно? – Нет, все в порядке, мистер Бэгмен, – сказал кареглазый близнец Поттер, отрицательно мотнув головой. – Думаю, я сам справлюсь, спасибо. Адриан и Крам вместе покинули поле, но Крам пошел вовсе не к кораблю Дурмстранга. Вместо этого он направился к лесу. Двое уходили все дальше, пока не пропали с глаз Гарри, и он вернулся к разговору с Флер, строя предположения по поводу того, какие в лабиринте могут оказаться препятствия. Они поцелуем попрощались у кареты Бобатона, и Гарри с широкой улыбкой вернулся к замку, где нагнал Бэгмена. Он отправился прямиком в гостиную, и именно поэтому вплоть до следующего утра так и не узнал о событиях, которые, к потрясению Адриана, произошли на территории Хогвартса. Похоже, они с Виктором наткнулись на спятившего мистера Крауча. Этот человек исчез уже несколько месяцев как, даже Ежедневный Пророк задавался вопросами о его местонахождении; отвечать на них был вынужден Перси, он упорно настаивал, что у мистера Крауча появились проблемы со здоровьем и он вернется, как только почувствует себя лучше. Однако теперь, похоже, его проблемы со здоровьем включали в себя хождение ночью по лесам, до умопомрачения пугая учеников предупреждениями о возвращении Волдеморта. – И я побежал обратно в школу, прямо в кабинет Дамблдора! – услышал Гарри, когда Адриан за завтраком пересказывал эту историю Рону и Гермионе; на тот момент все трое обсудили данное происшествие раза два как минимум. Школа уже гудела от известий, что Виктор Крам вчера вечером пострадал в лесу, но, похоже, пока мало кто как-либо связывал все это с Адрианом. Гарри обернулся и посмотрел на Невилла, который тоже прислушивался к разговору. – А потом ты столкнулся с профессором Снейпом, – проговорила Гермиона, на что Гарри стал придумывать, как бы поскорее навестить отца. Оглянувшись, он понял, что Северуса за преподавательским столом не было, наверное, он все еще в своих комнатах или в кабинете. – Да, он сказал мне пароль, потому что тот, который я пытался использовать, чтобы попасть в кабинет Дамблдора, уже изменился, и разговаривал со мной, пока мы ждали директора. Потом появился Дамблдор, он послал Снейпа найти Муди, а мы вдвоем вернулись в лес, – рассказывал Адриан. – Крама уже оглушили, а Крауча нигде не было видно. Мы позвали с нами Хагрида, а потом пришел Каркаров, обозвал Дамблдора саботажником, и так... Дальше Адриан начал описывать, как они с Хагридом вернулись в Хогвартс, в очередной раз поведав, что Крауча не смогли нигде найти, сколько бы они там ни искали. Оставаться дальше и выслушивать их теории Гарри не стал; вскоре он извинился и бросился к кабинету своего отца. Северус как раз собирался выйти из комнаты, когда из-за угла появился Гарри. – Значит, ты уже слышал, – покачал он головой. – Я как раз собирался послать тебе записку, чтобы ты встретил меня во время обеденного перерыва, – добавил мастер зелий, показывая сложенный лист пергамента, который держал в руках, – но ты меня опередил. После чего он, открыв дверь своего кабинета, впустил туда сына. – Вы его нашли? – спросил Гарри. – В смысле, мистера Крауча. – Его нигде не нашли, – удрученно ответил Северус. – Он как сквозь землю провалился, а уловить магический след в Запретном лесу невозможно; кентавры отмечали то место защитной магией, к тому же собственная магия есть у очень многих существ из тех, которые там живут; его присутствие было почти полностью перекрыто. Дамблдору всего только и удалось подтвердить, что он был на поляне, где нашли бессознательного Крама. – А Виктор сказал, что на него напал Крауч? – настойчиво уточнил Гарри, его лицо выражало беспокойство. – Да, – ответил Северус. – Хотя больше всего меня беспокоит поведение Крауча перед тем, как он набросился на Крама. Он выглядел так, словно пытался бороться с Империусом: все его высказывания и короткие промежутки ясности. И он говорил о том, что Волдеморт становится сильнее, и о Марте**** Джоркинс, и... – Ты думаешь, что все эти месяцы Волдеморт держал его под Империусом? – спросил Гарри. – Почему бы его просто не убить? – На этот вопрос, Гарри, – глубоко вздохнув, признался отец, – я пока не могу ответить. Следующие дни прошли как в тумане, с начала мая минула неделя, начались экзамены. На той же неделе Гарри отправился на СОВ по Арифмантике, решив сдать ее хотя бы для того, чтобы доказать себе, что он не просто так присоединился к продвинутому классу. Из кабинета он вышел с улыбкой шире, чем у большинства пятикурсников, которые сдавали экзамен вместе с ним, он чувствовал, что результаты его не разочаруют. Вечерние встречи с Драко и Невиллом в библиотеке продолжались, хотя теперь это было нужно больше для подготовки к экзаменам, чем для изысканий способов прохождения задачи. И все же Гарри убедился, что заклинание Указуй превосходно работает, и просмотрел все, какие смог припомнить, защитные заклинания и контр-проклятья, вместе с несколькими мощными заклятьями. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, он всегда так считал; это было его девизом, который раньше уже спасал ему жизнь, и он не собирался изменять ему сейчас. Занятый экзаменами, Гарри не заметил, как пролетело время, и вскоре наступило утро третьей задачи. За завтраком Драко вышел из-за стола Слизерина и сел рядом с Гарри, совершенно не считаясь с убийственными взглядами, которые получал от гриффиндорцев. Меньшая часть слизеринцев, которая докладывала его отцу, знала о предполагаемом плане заслужить доверие Гарри, в то время как большая часть его факультета была достаточно равнодушна и максимум закатила глаза на его выходку, что фактически означало, что они приняли его дружбу с двумя гриффиндорцами. Не то чтобы их мнение его заботило. После завтрака чемпионов позвали в ту же комнату, в которой они собирались после того, как Кубок Огня назвал их имена, на встречу с их семьями, которые пригласили в Хогвартс, потому что в такой день им требовалась особая поддержка. Когда он проходил мимо преподавательского стола, Северус ободряюще ему улыбнулся. Большую часть прошлой ночи отец помогал ему перебрать магических существ и варианты проклятий, с какими он может столкнуться, отправившись спать лишь тогда, когда рассудил, что Гарри достиг той точки, после которой пользы от хорошего сна будет больше, чем от дополнительного изучения. В этот момент он стал уверять своего сына, что он прекрасно справится, несмотря ни на что, а потом отправил его в постель, проводив его весь путь до Гриффиндорской Башни. Конечно, Гарри не знал, что Северус потом вернулся в свой кабинет и до восхода солнца пересматривал все чары и защиты, которые были использованы для обеспечения безопасности его сына и других трех чемпионов. И все же когда он так широко улыбался, темных кругов под глазами было почти не заметно. Гарри улыбнулся в ответ с той же теплотой и продолжил путь в комнату, где ждали его родители. Вместе с Ремусом и Сириусом, отметил он, едва открыл дверь. Адриан подошел к ним первым, и в этот момент семейных объятий Гарри почувствовал на себе обеспокоенные взгляды. Он вздохнул и тоже поздоровался со своей семьей. – Привет, парень! – воскликнул Сириус, бросаясь вперед, дабы стиснуть Гарри в медвежьих объятьях. – Как сегодня дела у моего невероятного крестника? Гарри, хмыкнув на его дурачества, чуть отстранился. – Ой, да знаешь: взвинчен, рад, готов. В основном крушить. Могучая куча эмоционального мусора, – признался зеленоглазый волшебник, на что Сириус засмеяться, запуская руку в волосы. – Привет, Гарри, – сказала Лили, подходя к нему с объятьями, за ней последовали Джеймс и Ремус. – Ты в порядке, милый? Мы можем тебе чем-нибудь помочь? – Не-а! Я в порядке, правда, – заверил ее Гарри, ему все это ничуть не нравилось. Тем не менее, он знал, что был готов, и никакие их слова ему сейчас не помогут. Разве что они предложат карту лабиринта. Вот это, наверное, да. Оставшееся до обеда время они провели, гуляя вокруг замка, Сириус устроил Адриану и Гарри очень наглядную экскурсию на тему где он подшучивал над людьми в школьные годы. – А там, у дверей, я спрятал навозную бомбу, которая взорвалась в тот момент, когда мимо проходил Филч! – объявил он, широко улыбаясь воспоминанию. – Я даже времени не рассчитывал, ничего подобного. Это Филч все сам! Все еще смеясь, они сели за обеденный стол, поздоровавшись с подошедшим Невиллом. Но через несколько минут Гарри уловил, как глаза Сохатого расширились, а улыбка увяла, когда он что-то увидел у Гарри за спиной. На секунду зеленоглазый волшебник заволновался, пока не заметил, что слева от него садится Драко, который поздоровался с ним и с Невиллом, словно Поттеров тут вообще нет, а затем начал наполнять свою тарелку. Четверо взрослых за столом переглянулись, а окружающие их ученики затаили дыхание; Адриан и Рон обменялись довольными самоуверенными ухмылками, рыжий даже захихикал, пока его сестра не ткнула ему локтем в бок. – По-моему, ты сел не за тот стол, – сдержанно высказался Джеймс, заработав себе косой взгляд от своего младшего сына. Драко, со своей стороны, сначала посмотрел на него, потом на Гарри с Невиллом. – Это ведь стол Гриффиндора? – медленно спросил он, как будто опасался, что Джеймс его не поймет. Губы Гарри дернулись; сейчас будет что-то интересное. – Да, именно, – сказал Джеймс, как будто это доказывало его точку зрения. – За которым едят Гарри и Невилл? – снова спросил Драко. Джеймс прищурился, догадываясь, что его дразнят. – Они гриффиндорцы, да, – сказал он, стараясь сохранять спокойствие. – Тогда я за нужным столом, – заключил Драко с широкой улыбкой. – Но спасибо за беспокойство! – А ты не думаешь, что я знаю, что ты задумал, Малфой? – вскипел Джеймс, его лицо стало потихоньку наливаться краской. Лили предупреждающе положила руку ему на плечо, в то время как гриффиндорцы затаили дыхание. – Сохатый! – предостерег Гарри. – Пообедать, я полагаю? – невозмутимо продолжил Драко, не давая себя запугать. Невилл рядом со своим другом гордо улыбнулся, и Гарри знал, что у него самого, наверное, такое же выражение лица. – Слушай сюда! – прошипел Джеймс. – Я хорошо тебя знаю, и от Малфоев никогда не приходится ждать ничего приличного! – А все Блэки эгоистичные ублюдки, судя по всему, – добавил Драко, заставив всех взрослых замереть и уставиться на него широко распахнутыми глазами, особенно Сириуса. – Видимо, подлость передалась мне от предков. Кстати, привет, кузен*5. Давно не виделись. Это, похоже, полностью выбило из колеи Джеймса, который забыл об одном маленьком факте: что Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, действительно двоюродная сестра Сириуса, что делало Драко его двоюродным племянником. И теперь, когда Драко и Сириус сидели так близко друг от друга, было ясно видно, что, несмотря на пепельно-белые волосы, у Драко такие же, как у его кузена, серые глаза и черты характера Блэков, насколько Гарри вывел из своих наблюдений. Сидящие на несколько мест дальше Фред и Джордж принялись хихикать, в то время как Адриан и Рон открывали и закрывали рты, как вытащенные из воды рыбы. Гарри почувствовал, как его губы растягиваются в ухмылке, угрожая встретиться уголками на затылке, когда Сириус солнечно-ярко улыбнулся и сказал: – Давненько не виделись! – согласился анимаг-пес. – В чем я виню твоего отца. – Достаточно справедливо, – поддержал Драко, минуту подумав, и кивнул головой в знак согласия. Если это возможно, улыбка Сириуса стала еще шире, и он обернулся к Ремусу, пробормотав: «У меня есть еще один кузен!». Гарри хмыкнул и хлопнул Драко по плечу; слизеринец мягко улыбнулся, тишина вокруг стола разбилась и разговоры пошли своим чередом, все как прежде. Ну, почти как прежде: Джеймс все еще смотрел на Драко, словно считал, что тот под заклятием, а Адриан и Рон как будто вдруг странным образом стали побаиваться светловолосого слизеринца. Однако за всем этим Гарри потерял счет времени, так что очень удивился, когда слово снова взял Дамблдор. – Леди и джентльмены, я хотел бы предложить вам через пять минут спуститься к Квиддичному полю для третьей и заключительной задачи Тремудрого Турнира. Чемпионы, прошу вас проследовать за мистером Бэгменом к полю уже сейчас. Гарри вместе с Адрианом поднялись, и стол Гриффиндора аплодировал громче всей остальной школы. Семья и друзья пожелали им удачи – Драко и Невилл прокричали Гарри проклинать всех подряд на своем пути до звездочек в глазах, и он принял их совет близко к сердцу, – и двое чемпионов направились к дверям Большого Зала. Дойдя до дверей, Гарри остановился и обернулся на отца. Северус гордо улыбался ему, и он улыбнулся в ответ, чувствуя, что, так или иначе, в конце концов все будет хорошо. Он расправил плечи и пошел с остальными чемпионами; ему еще нужно было выиграть турнир. Следовавшая за ним Флер слегка подрагивала. Заметив это, Гарри придвинулся поближе, взял ее за руку и подбадривающе улыбался ей, пока они все ближе и ближе подходили к лабиринту. Она улыбнулась в ответ и, чуть расслабившись, крепче сжала его руку. Они вышли к Квиддичному полю, которое теперь стало полностью неузнаваемым. По краю его окружала изгородь в двадцать футов высотой. Прямо напротив них находился просвет: вход в этот огромный лабиринт. Коридор за ним выглядел темным и жутким. Не смотря на это, Гарри тихонько улыбнулся: наконец-то. Через пять минут народ начал набиваться на трибуны; воздух заполнился возбужденными голосами и грохотом ног сотен учеников, занимавших свои места. Небо было глубоким, чистым и уже синим, начали появляться первые звезды. Хагрид, Северус, профессор Муди, профессор МакГонагалл и профессор Флитвик ступили на площадку и подошли к Бэгмену и чемпионам. К их шляпам были прикреплены большие светящиеся красные звезды, у всех кроме Хагрида, у которого она была на спине его кротового жилета, и Северуса, который прикрепил свою спереди на собственный жилет в тонкую полоску. – Мы будем патрулировать лабиринт снаружи, – сказала чемпионам профессор МакГонагалл. – Если у вас возникнут проблемы и вам будет нужна помощь, отправьте в воздух красные искры, и один из нас поможет, все понятно? Чемпионы кивнули. – Тогда вперед! – весело воскликнул Бэгмен, и Гарри снова, уже далеко не в первый раз, захотелось пнуть его в голень. Северус, который, как видно, подумал о чем-то в том же духе, опустил руку на плечо сына и несильно сжал, передавая этим простым жестом всю свою любовь и доверие. – Ты прекрасно справишься, Гарри, – как всегда уверенно сказал он. – Спасибо, папа, – произнес Гарри одними губами, стоя спиной к толпе и собратьям-чемпионам, а Хагрид, который желал удачи Адриану, закрывал их от лишних глаз. С такого расстояния Северус без проблем прочитал по губам сына. Он снова сжал его плечо, глаза защипало от слез, а на губах застыла гордая улыбка. – Ты прекрасно справишься! – повторил Северус и пошел к прочим учителям, в то время как четверо чемпионов отошли в другую сторону, занимая свои места напротив лабиринта. Затем Бэгмен направил палочку на свое горло, пробормотал: «Сонорус», – и над трибунами загремел его усиленный магией голос. – Леди и джентльмены, третья и последняя задача Тремудрого Турнира вот-вот начнется! Напомню, как на данный момент распределены баллы! На первом месте с абсолютным счетом в сто баллов – мистер Гарри Поттер, школа Хогвартс! – Приветственные крики и аплодисменты заставили птиц Запретного леса взлететь к темнеющим небесам. – На втором месте со счетом восемьдесят два балла – мистер Виктор Крам, институт Дурмстранг! – Снова аплодисменты. – На третьем месте со счетом восемьдесят баллов – мистер Адриан Поттер, снова Хогвартс! – Очередной рев аплодисментов. – И на четвертом месте со счетом семьдесят восемь баллов – мисс Флер Делакур, академия Бобатон! – Гарри улыбнулся Флер под очередной взрыв аплодисментов. Флер повернулась к нему и обняла его перед обезумевшей толпой. – Итак, по моему свистку, мистер Гарри Поттер! – объявил Бэгмен. – Три... – Флер клюнула его в губы, шепотом пожелав удачи. – Два... – Он улыбнулся ей и пожелал ей того же. – Один... – Он обернулся в сторону трибун, чтобы посмотреть на Невилла и Драко, а затем на своего отца, находившегося среди прочих учителей, которые будут патрулировать лабиринт, и тот ободряюще кивнул. Бэгмен коротко свистнул и Гарри понесся в лабиринт. Высокие изгороди бросали поперек пути черные тени, и то ли потому, что стены были такими высокими и толстыми, то ли потому, что они были зачарованы, но звуки толпы сразу же стихли, едва только он ступил в лабиринт. Гарри почувствовал себя так, словно снова очутился под водой. Он вытащил палочку, молча бросил указующее заклинание, зная, что Кубок находится на северо-западе от его местоположения, а затем, прежде всего прочего, невербальный Люмос. Большой разрыв в баллах с Виктором даст ему не больше минуты форы, так что он сразу же тронулся, насторожив все свои чувства. В такой относительной тишине его тонкий слух улавливал даже малейшие звуки, и пускай это было очень полезно, это так же сделало лабиринт гораздо более жутким. Ориентируясь на свои ощущения и указания своей палочки, он придерживался выбранного курса, и в то же время слышал, как за последующие четыре минуты Бэгмен еще трижды свистнул. Все три чемпиона уже в лабиринте, понял он. Ускорив шаги, он забрал правее и лицом к лицу столкнулся с вроде бы Хагридовыми соплохвостами*6; они вымахали свыше десяти*7 футов и стали еще отвратнее, чем он их помнил. И все же, какой бы впечатляющей ни казалась их броня, это были не драконы, и когда один из них попытался повернуться и пальнуть по Гарри, пока еще двое гремели клешнями, Гарри поднял палочку и бросил заготовленное как раз на такой случай проклятие. – Игнис Вененоза*8! – скомандовал он, темно-зеленое пламя вырвалось из его палочки и приклеилось к соплохвостам как пиявка; то, что они творили огонь, не делает их огнеупорными, припомнил он слова Хагрида, а это пламя погаснет только тогда, когда их уничтожит. Конечно, можно было сделать крюк, подумал Гарри, но рассудил, что его целью являлось вовсе не избегание опасностей. В первую очередь он хотел увидеть, сможет ли он сам справиться в подобных ситуациях; он столкнется со всем, что встанет у него на пути. В это же время прямо возле лабиринта тревожно расхаживал некий человек. Оглядываясь через плечо, волшебник, которого все принимали за Шизоглаза Муди, просчитывал свои варианты, продолжая делать вид, что патрулирует периметр. Он целый год шел к этому результату; он поддерживал и уговаривал Адриана использовать правильные заклинания, давал ему почитать книги и призывал его принимать советы от своей семьи, когда ему их предлагали. Вот так подросток и преодолел весь путь до третьей задачи, оставшись невредимым, как того желал Темный Лорд. Барти Крауч младший, дирижировавший всем турниром, как то было нужно его хозяину, провел девять месяцев, изображая из себя сумасшедшего аврора, и будь он проклят, если все сейчас запорет! Он посмотрел в сторону лабиринта и скрипнул зубами. Не хотелось ему этого признавать, но Адриан Поттер был хорош; у него были способности к колдовству, а его магия сильна. Еще несколько лет обучения, и он станет силой, с которой нельзя не считаться, такой же, какой были во время войны его родители. Сначала он думал, что с его дополнительной помощью для мальчишки не составит никаких проблем добраться до Кубка первым. Так что он, следуя плану, разместил превращенный в портключ Тремудрый Кубок в центре лабиринта, как то и поручил его хозяин. Однако тут возникла проблема; Адриан Поттер был хорош. Но его брат-близнец был лучше. Это было неожиданно и странно, близнец мальчика, который выжил, превзошел своего брата в магии и знаниях. Возможно, дело было в той загадочной магии, которая, по словам Адриана, таилась внутри него, это она оставляла его в стороне; как сказал Дамблдор, он ею еще не овладел. Может быть, Гарри был всего лишь тенью того, чем однажды станет Адриан. В конце концов, он оказался достаточно силен, чтобы победить на время Темного Лорда! Но почти за год Барти так и не увидел ничего, что давало бы тому подтверждение, и он начал беспокоиться; он не сомневался в своем Лорде, когда тот сказал, что ему нужен именно мальчишка-Адриан – кто его изгнал, тот его и вернет. Он просто беспокоился; младший из близнецов Поттеров уничтожит любую и каждую угрозу, оказавшуюся в этом лабиринте. Остается совсем мало времени, чтобы удержать двух других чемпионов подальше от Кубка, не говоря уже о том, чтобы убрать Гарри. И тогда в игру вступил План Б. Лорду Волдеморту необходим мальчишка, считал Барти, вот мальчишку он и получит. Ну и что, что он прибудет не назначенным портключом? Он просто должен быть на месте. Именно с такими мыслями в голове он и вошел в лабиринт с палочкой в руке. Сначала два других чемпиона. Потом Адриан. А если младший Поттер доберется до кубка… Ну, что ж, Темный Лорд уже вернет свою силу; у Гарри Поттера не будет и шанса! Пока происходили такие события, Гарри продолжал идти сквозь лабиринт. Кроме Хагридовых соплохвостов, он встретил боггарта, золотой туман, который в буквальном смысле перевернул его мир с ног на голову, акромантулов – знал же! знал, что Хагрид не удержится, – химеру и сфинкса. Похоже, он выбрал кратчайший путь, напичканный в качестве компенсации чудищами и проклятиями. Где-то справа он увидел в небе красные искры. Он очень надеялся, что никто серьезно не пострадал, но тут он ничего не мог поделать, только идти дальше. Адриан тоже видел красные искры, и гораздо ближе, чем Гарри; достаточно близко, чтобы услышать, как Флер кричит Краму остановиться, когда он наложил на нее проклятие Круциатус. Из ее палочки сразу же вылетели красные искры, или, по крайней мере, Адриан думал, что это была ее палочка. Он ускорил шаг, стремясь как можно быстрее достичь середины лабиринта. Прошедший год получился странным: сначала летние откровения и все то, что его брат сделал у него за спиной. Потом Тремудрый Турнир и пытающийся убить его Волдеморт – ну ничему человек не учится, с ухмылкой подумал Адриан. Так что, пусть даже он не хотел участвовать в турнире, в отличие от своего близнеца, он постепенно пришел к решению постараться его выиграть. Ему это было необходимо, чтобы снова напомнить самому себе, кто он такой. Он – Адриан Орион Поттер, мальчик, который выжил и был вынужден ежедневно учиться; он получит этот Кубок, решил он. Позади него раздался звук, словно кто-то наступил на ветку; Адриан повернулся, поднимая палочку, готовясь проклясть любого встречного. И этим встречным оказался Виктор Крам. Чемпион Дурмстранга неподвижно застыл, с остекленевшими глазами, с царапиной на плече, полностью игнорируя направленную на него палочку. – Крам? – спросил Адриан. – Что ты, черт побери... А потом Виктор бросил в него оглушающее заклинание. Адриан инстинктивно метнулся в сторону и спрятался за живой изгородью, бросив ответное заклинание. Семь лет обучения не прошли даром, и теперь два подростка обменялись проклятиями, а Адриан все время кричал Краму остановиться. Ему удалось ранить его во второе плечо и один раз режущими проклятиями в ногу, но другой чемпион не останавливался, словно Адриан его даже не задел. И он подходил все ближе. Внезапно проклятия прекратились. Крам что, наконец-то отключился от потери крови, подумал Адриан. Вполне реально: он уже несколько секунд сильно истекал кровью. Прошла еще минута, а проклятий больше не слышалось; теперь Адриан был уверен, что Крам, судя по всему, вырубился. Он повернулся, собираясь так его и оставить, но решил, что нужно хотя бы выпустить красные искры, чтобы указать местонахождение Крама; не мог же он бросить его истекать кровью, в конце-то концов! Но он проклинал тебя и Флер, прошептал тихий голос у него в голове; может, он того и заслуживает? Отбросив эту мысль подальше, он приготовился повернуть назад и дать сигнал о помощи, когда почувствовал, как что-то проскользнуло у него над головой и обернуло шею. Не успел он среагировать, как его накрыло ощущение, что его тянут за пупок невидимым крючком, мир размылся, а глаза невольно зажмурились. Когда он их открыл, стало совершенно ясно, что он больше не в лабиринте, не в Хогвартсе. И даже питай он какие-то надежды, что все это часть задания, фигура, которую он увидел в отдалении, моментально их развеяла. Тем временем в лабиринте Гарри продолжал свой путь. Он слышал что-то вроде проклятий несколько минут назад – где-то пять или десять, точнее он сказать не мог, – а потом тишина. Все-таки не было никаких красных искр, уже что-то. Он медленно начал терять надежду найти Кубок. Он просчитался? Он ведь был уверен, что выбрал кратчайший маршрут; он, вроде бы, уже должен был дойти до центра лабиринта. И как раз тогда, когда он подумал, что неправильно свернул, и был готов подкорректировать направление, его внимание привлек показавшийся впереди свет. Там, на чем-то вроде маленькой полянки, стоял Тремудрый Кубок. Он моргнул, а потом расплылся в широченной улыбке и бросился к нему. Вот оно, он это сделал; он пришел первым! Выйдя на полянку, он огляделся в поисках каких-нибудь ловушек. Не обнаружил ни их, ни других чемпионов. Улыбнувшись еще шире, он глянул на Кубок. На котором чувствовались какие-то чары, что-то сильное, вроде... портключа? Он немедленно отдернул невольно тянувшуюся к золотому кубку руку. Портключ? С чего бы там быть... а потом он вздохнул на свою паранойю. Конечно же, портключ! А как еще он хотел выбраться из лабиринта? И все же, это портключ; кто знает, куда он приведет? Мгновение он не двигался, просчитывая варианты; если прождать достаточно долго, можно не сомневаться, что в конечном итоге придет один из двух оставшихся чемпионов и, не испытывая таких переживаний по поводу наличия неизвестного портключа, сам возьмет Кубок. Если прикоснуться к портключу, можно столкнуться с чем-то, что ему не понравится, с его удачей это может оказаться даже смертельно, это с другой стороны. Тем не менее, выбора у него на самом деле не было; он слишком далеко зашел, чтобы сейчас отступать. Глубоко вдохнув, он протянул руку и схватил Кубок, с закрытыми глазами ныряя в неизвестность. _______________________ * Буботюберы (англ. Bubotuber) – магические растения, которые выглядят как гигантские черные слизни, вертикально торчащие из земли. Они извиваются и усеяны многочисленными блестящими пупырышками с гноем. Неразбавленный гной буботюбера очень опасен, вызывает химический ожог кожи и может разъесть кожу не хуже кислоты, поэтому работать с ним нужно в защитных перчатках (например, из драконьей кожи). Гной очень полезен, на его основе делаются многие лечебные зелья, в том числе и средство от тяжелых форм угреватости. Гной имеет зеленый цвет и пахнет бензином. ** Ядовитая фасоль тентакула (она же жгучая антенница, англ. Venomous Tentacula) – магическое растение, которое обладает ядовитым укусом. Занесено Министерством в список запрещенных к свободной продаже. Товар редкий и контрабандный, цена на нее очень высока (в фильмах Слизнорт упоминал, что за листик тентакулы на черном рынке можно получить десять галеонов). Растение изучается в школе Хогвартс на уроках Гербологии. Ученикам на уроках разрешается громко кричать, если их схватило это опасное растение. Тентакула способна и задушить свою жертву (по слухам, так погиб муж Минервы МакГонагалл, а вот Невилл и Помона во время Битвы за Хогвартс отбивались тентакулой от Пожирателей). *** 20 футов = 6,1 м. В каноне было 30 футов (свыше 9 метров), но, на мой взгляд, что совой о пень, что пнем о сову. **** Да, я знаю, что Джоркинс зовут Берта. Либо Крауч сильно страдал головой, либо у автора опечатка. *5 Слово «кузен» в русском языке прижилось в значении «двоюродный брат». Но в английском языке кузен – это любой кровный родственник вне прямой линии (т.е кроме братьев-сестер, родителей, детей, а так же внуков и бабушек-дедушек с разным количеством «пра»). Двоюродные, троюродные, внучатые и т.п. По сути, все чистокровные друг другу кузены. *6 Соплохвост (огнеплюй-мантикраб, взрывастый дракл, взрывохвостый чертикраб, англ. Blast-Ended Skrewt) – незаконно выведенный Хагридом осенью 1994г. гибрид мантикоры и огнекраба. Очень опасное, сильное и агрессивное животное. Самки имеют присоски, самцы – жала, особи обоих полов дышат огнем. Из-за своей фантастической неуживчивости соплохвосты уничтожили друг друга. Внешняя непривлекательность сочетается с неприятным запахом тухлой рыбы и хорошими защитными свойствами. Щупальца растут отовсюду, с возрастом непробиваемый для заклинаний панцирь становится прочнее. У самок есть сопло, при помощи которого они могут пить кровь, а у самцов жало. Ужаленное место заживает очень долго. Могут выдыхать огонь и бить электрическим разрядом. В лабиринте находился последний выживший экземпляр. *7 10 футов = 3,05 м. *8 Ignis Venenosa – Ядовитый Огонь (лат.)