Семейные узы (Family Bonds)

Адриана выписали на следующее утро, с выданным строгой мадам Помфри наказом не перенапрягаться. На этот раз Гарри был рад его уходу. Если так посмотреть, ему, наверное, следовало бы найти Адриана и как-нибудь проклясть позаковыристее, едва тот попадется ему на глаза. Он был бы не прочь от души на него наорать, но другая его часть хотела немедленно вернуться в Силбриф. Прошедшая ночь пробудила в его голове идею, о которой он не вспоминал вот уже восемь лет, но теперь она снова к нему вернулась; и если он решит придерживаться такого плана действий, то его ждет много работы, как только он вернется домой. А еще такая небольшая, малозаметная неприятность, как Волдеморт, с сарказмом подумал он. Судя по всему, он воскрес из мертвых, и Гарри понятия не имел, как ему удалось это провернуть. А вообще, если так посмотреть, подумалось ему, он и сам не должен был пережить смертельное проклятие. Гарри не был глуп; семь лет назад он с помощью Мерлина увидел воспоминание о той хэллоуинской ночи. И хоть он сомневался, что когда-нибудь сумеет сотворить щит, достаточно сильный, чтобы остановить смертельное проклятие, он был совершенно уверен, что работало все это так же, как любое другое полнофункциональное щитовое заклинание подобного типа. Гарри закрыл глаза и вспомнил основную информацию о защитных заклинаниях, почерпнутую в одной из самых первых прочитанных на эту тему книг. Хотя многие пытаются классифицировать щитовые заклинания по различным отдельным категориям исходя из того, какие заклинания и проклятия они блокируют, из их размера или продолжительности действия, из видимого конечного результата использования, все-таки есть только два вида магических наколдованных щитов: те, которые поглощают заклинания или проклятия, которые призваны блокировать, и те, которые их отклоняют. Первая категория включает в себя более длительные и прочные щиты, обычно они держатся столько, на сколько хватает магии заклинателя, но имеют тот недостаток, что полностью блокируют любую возможность нанести ответный удар. Во вторую категорию входят щиты, которые могут выдержать только определенное количество ударов, как правило, достаточно небольшое, но позволяют ответную атаку в виде отклонения наступательных проклятий, которые они возвращают тому, кто их бросил. Если щит наложен правильно, отбитое проклятие будет иметь тот же вид и силу, что и исходное заклинание или проклятие, или, как это бывает с особенно сильными щитами, даже еще сильнее, чем оригинал. Зеленоглазый волшебник знал наверняка, что стихийный щит, который во младенчестве спас ему жизнь, принадлежал ко второй категории. И уж, несомненно, наложен был правильно, если судить по тому, что, ну, он же все еще топтал землю. В итоге, той ночью Волдеморт должен был умереть. Сейчас ему следовало бы являться всего лишь костями и страшным воспоминанием. Тем не менее, Гарри видел, как он потерял свое тело, но все равно цеплялся за жизнь, даже умудрился вернуть себе всю свою силу. – Он умудрился создать для этого кровный ритуал, – пробормотал Гарри в пустоту комнаты. Флер освободили из больничного крыла даже раньше, чем он проснулся – она оставила ему записку, что зайдет к нему позже днем, когда разрешит мадам Помфри, – а Шизоглаза и Виктора – которые пострадали сильнее, чем три других чемпиона вместе взятых – несколько часов назад перевели в Св. Мунго для дальнейшего присмотра. Гарри вздохнул и попытался поудобнее устроиться на кровати, прокручивая в голове события прошедшей ночи. Его ребра ныли, места ранений все еще оставались довольно чувствительными, хотя мадам Помфри исцелила их, едва его тело накопило достаточно крови, чтобы пройти данную процедуру. В голове крутились картины Волдеморта, выходящего из котла, но все они только поднимали в нем отголоски пережитого страха и не давали ответа на его вопрос. Как Волдеморт выжил? – Готов принять свое последнее кроветворное зелье? – спросила школьная медсестра, подходя к Гарри с очередным кубком красной жидкости. – А если даже и нет, это что-нибудь изменит? – спросил Гарри, массируя пальцами виски. Ему нужно немедленно поговорить с Северусом; отец, наверное, сможет помочь ему с этими мыслями. Проблема была в том, что мастер зелий в больничное крыло еще не возвращался. Как Гарри понял из случайно услышанных разговоров, когда МакГонагалл приходила забрать Муди, дела с объявлением о возвращении Волдеморта шли не очень хорошо. Фадж, похоже, отрицал саму возможность того, что это произошло на самом деле, и Гарри придется дождаться отца, чтобы узнать что-нибудь определенное. Потому что, судя по всему, его декан считала его всего лишь ребенком, и как такового, его нельзя было тревожить новостями, касающимися возвращения некоего Темного Лорда, с которым он сражался меньше суток назад. – Вряд ли, мистер Поттер, – сообщила мадам Помфри, вручая Гарри кубок. Гарри вздохнул и выпил предложенное зелье, мечтая просто выбраться из лазарета и узнать, что там творится. Как выяснилось, ему требовалось подождать с полчаса, прежде чем в больничное крыло вошел его на вид весьма сердитый отец. – Идиоты! – воскликнул Северус, рухнув на стул у кровати Гарри. – Все они! – Я так полагаю, что переговоры с Фаджем проходят не очень хорошо, – сказал Гарри, приняв сидячее положение. – Как этот человек вообще умудрился победить на выборах, это выше моего понимания! – высказался мастер зелий, спрятав лицо в ладонях. – Профессор Снейп! – пронесся по помещению голос мадам Помфри, когда указанная ведьма подошла к мастеру зелий со строгим выражением лица. – У мистера Поттера постельный режим, а приемные часы начинаются не раньше четырех! А сейчас только два, профессор! – В свете последних событий, – сказал Северус, глядя на медсестру усталыми глазами, – я хотел бы рассчитывать на твое понимание. Мадам Помфри уставилась на него на несколько секунд, а потом вздохнула и кивнула в знак согласия. – Ладно, – согласилась она. – Но я бы предпочла, чтобы ты больше не беспокоил мистера Поттера, Северус. – Куда уж меня дальше беспокоить? – риторически вопросил Гарри, отчего медсестра фыркнула на него, а затем вернулась в свой кабинет. Северус оглядел помещение, потом достал свою палочку и бросил несколько избранных заклинаний, чтобы обеспечить им конфиденциальность. – Не идеально, но на данный момент придется этим ограничиться, – сказал он, переводя взгляд на сына. – Я думаю, тебе лучше зайти в мой кабинет ближе к вечеру, чтобы рассказать мне, что случилось прошлой ночью. – Полагаю, так, – согласился Гарри, немного недовольный тем, что пока не может излить душу. – Насколько все может быть хуже того, что я себе надумал? – задался вопросом Северус, положив руку Гарри на плечо. – Он знает. Волдеморт знает, – только и ответил Гарри. Глаза Северуса расширились, он застыл, глядя на сына, как будто тот мог исчезнуть. Он быстро метнулся вперед и обхватил своего сына руками, пытаясь заверить себя, что Гарри действительно настоящий, и утешить его, насколько это было в его силах. – Я собираюсь убить этого человека, – произнес мастер зелий, все еще не отпуская сына. – Встань в очередь, – приглушенно буркнул Гарри где-то в плечо Северуса. – Папа, воздух. – Ой, прости, – извинился Северус без особого раскаяния в голосе. – Ну, так, как все прошло с Министром? – в конце концов спросил Гарри, тепло улыбнувшись отцу. – Никак, – заводясь, выплюнул Северус. – Он отказывается даже рассматривать возможность, что Волдеморт мог вернуться. Гарри несколько раз по-совиному моргнул, пытаясь догнать последние события. – Почему? – сумел выдавить зеленоглазый волшебник, не совсем понимая реакции Министра. – Он не хочет смотреть правде в глаза. Возвращение Волдеморта означает войну, а Фадж не хочет войти в историю как Министр, который позволил вернуться Темному Лорду, – пояснил Северус, про себя проклиная глупость Корнелиуса Фаджа. – Так он предпочел бы войти в историю как человек, который позволил магическому сообществу этой страны, а может быть, и всей Европы сдаться без боя? – спросил Гарри, чувствуя, что его головная боль возвращается с удвоенной силой. – Как нам вообще сражаться в этой войне, не говоря уже о том, чтоб ее выиграть, если большая часть нашего общества даже не в курсе, что она идет? – Фаджа не так просто будет сдвинуть с этой позиции; он всегда боялся, что Дамблдор захочет его пост. Когда ему сообщили, что Волдеморт вернулся, и попросили его принять меры, это всколыхнуло все параноидальные идеи, какие у него когда-либо возникали, – объяснил мастер зелий. – Во время первой войны именно Дамблдор дергал за ниточки, и это было совершенно справедливо: предыдущий министр был убит вместе со всей семьей и Волдеморт полностью контролировал Министерство; оставь все в руках кого-то вроде Фаджа, мы были бы обречены. Фадж считает, что Дамблдор хочет вернуть то положение, какое сложилось во время войны. – Это смешно! – запротестовал зеленоглазый волшебник. – Про Дамблдора много чего можно сказать, но стремление к креслу Министра Магии ему приписать нельзя. Насколько я понимаю, если бы он этого захотел, он стал бы Министром сразу после войны. А что, если я покажу Фаджу мои воспоминания о прошлой ночи или хотя бы часть про возвращение Волдеморта? – задумался Гарри, пытаясь придумать выход из этой ситуации. – Дамблдор уже предложил это за тебя, – сжал зубы Северус, как видно, его злило, что директор счел возможным вот так запросто предлагать воспоминания его сына. – Фадж заявил, что они будут сфабрикованы. – Что? – воскликнул Гарри, в гневе стукнув кулаками по матрацу. – Он совсем идиот? Сфабриковать воспоминание дольше минуты за ночь невозможно, и даже с воспоминаниями покороче обман вполне очевиден! – Нет, если память была подсажена, – указал Северус, проводя рукой по волосам. – Он думает, что Дамблдор настолько вмешался в мой разум, чтобы имплантировать воспоминание? – недоверчиво спросил Гарри. – Это серьезное обвинение, чтобы так легко им разбрасываться. – О чем я ему и напомнил, пока твой крестный пытался удержать Джеймса от того, чтобы его проклясть, – сообщил Северус. – После этого он предпочел избегать открытых обвинений, как видно, только потому, что осознал, какой это спровоцирует скандал. – Что, если мы передадим воспоминание кому-то третьему? – спросил Гарри, мечтая избавиться от своей головной боли. – Например, кому-нибудь, у кого есть влияние в Визенгамоте? – Единственный человек, у которого сейчас влияния на Визенгамот больше, чем у Фаджа, это Люциус Малфой, – сказал мастер зелий, на что Гарри раздраженно откинулся на подушки, в очередной раз проклиная свою звезду. Образ Драко, смеющегося над какими-то словами его брата, всплыл в его голове, еще сильнее ухудшив ему настроение. Да есть у него в жизни хоть что-то не сложное? – То есть, у нас только два варианта: упрямый придурок и Пожиратель Смерти? – спросил зеленоглазый волшебник, нажав костяшками пальцев на закрытые глаза. – Теоретически, еще есть Амелия Боунс, – поправил Северус. – Мать Сьюзан Боунс*? – вслух припомнил Гарри, вспомнив добрую застенчивую хаффлпаффку. – Да. Как по мне, она гораздо разумнее Фаджа, но она очень мало что сможет сделать, если против нее выступят Министр и Малфой. И не забудь, что пресса на стороне Министерства, – сказал мастер зелий. – Ты считаешь, они будут использовать против нас прессу? – спросил Гарри, честно говоря, он даже не сомневался, что Фадж осмелится на подобный шаг. – Он может усложнить нам жизнь, – признал Северус, – но я не думаю, что он решится объявить открытую войну. Если бы дело касалось исключительно Дамблдора и Адриана, он мог бы. Но у Джеймса и Лили есть друзья в Министерстве, как и у Люпина с Блэком. – Мастер зелий ухмыльнулся: – А еще не стоит забывать про нас двоих; ты – Гарри Поттер, Тремудрый чемпион и богатый конструктор метел, а меня только что наградили Орденом Мерлина Первой Степени. Не говоря уж о том, что мы двое из тех немногих волшебников, которые поддерживают хорошие отношения с гоблинами. – По твоим словам выходит, что все могло бы быть и хуже, – высказался Гарри, размышляя о словах отца. – Гораздо хуже, – решительно кивнув, подтвердил Северус. – Ежедневный Пророк во многом зависит от Министерства – так повелось с самого окончания войны – и является основным источником информации в стране. На данный момент дела обстоят так, что Фадж постарается сохранить возвращение Волдеморта в секрете, но при этом у него не так много возможностей по-настоящему восстановить против нас общественное мнение. – Но если бы он мог, он бы это сделал, – сказал Гарри; данный разговор никак не помогал ему справиться с желанием все нафиг проклясть. – Несомненно, – согласился мастер зелий. – Я думаю, он все равно попытается; основной удар примет на себя Дамблдор. Возможно, еще и Адриан. Вероятно, то мартовское фиаско Риты Скитер удержит его в рамках под страхом очередного судебного иска, пока он не почувствует себя по-настоящему загнанным в угол. Я честно не знаю. – Возможно, Адриану пойдет на пользу, если с него собьют спесь, – пробормотал Гарри. Северус посмотрел на сына в полной растерянности; пусть близнецы Поттеры никогда не были по-настоящему близки, Гарри всегда шел на все, только чтобы убедиться, что с Адрианом все будет в порядке. – У вас с Адрианом что-то случилось? – спросил он, в глубине души понимая, что так и есть; ради Адриана, он понадеялся, что старший из близнецов Поттеров не довел Гарри до ручки. Все-таки за своего сына он переживает неизмеримо больше, чем за Адриана, решил он, так что если близнец действительно довел Гарри до ручки, то он поддержит любые действия сына, какими бы они ни оказались. Нужно сильно постараться, чтобы достать Гарри, и если Адриану это удалось, то он сам во всем виноват. – Да, он... – Думаю, тебе пора уходить, Северус! – перебила их мадам Помфри, входя в комнату с подносом в руках. – Гарри надо поесть и отдохнуть несколько часов. Северус выругался про себя, снимая заклинания, наложенные им вокруг кровати сына, а Гарри снова рассерженно упал на подушки. – Как скажешь, Поппи, – буркнул Северус, сдвигаясь, чтобы несущая обед медсестра смогла приблизиться к Гарри. – Мистер Поттер будет выписан после того, как еще несколько часов поспит, – объявила мадам Помфри, заметив их недовольство. – Тогда ладно, – согласился мастер зелий. – Оставляю его на тебя. Вообще-то у меня есть еще кое-какие неотложные дела, с которыми надо разобраться до вечера, – добавил он, многозначительно глянув на сына, а потом развернулся и покинул помещение; мило, подумал зеленоглазый волшебник. Чтобы снова поговорить с отцом, ему придется ждать до ночи. Гарри без особого аппетита поел, понимая, что если откажется, то мадам Помфри найдет способ оставить его на постельном режиме на неопределенный срок. Ровно в четыре часа дня двери лазарета распахнулись, открывая Флер. Она бросилась прямиком к постели Гарри, а добравшись до него, ото всей души поцеловала. Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы снова начать мыслить, вернув себе способности на нечто большее, чем глупо улыбаться. – Рад видеть, что ты в порядке, – сказал он в конце концов и на миг поморщился, отругав себя за сорвавшиеся с языка слова. «Рад видеть, что ты в порядке», – повторил он про себя; тактично, Поттер. – И ты тоже, – всхлипнула она, оттого, что ее лицо было прижато к груди Гарри, ее голос звучал приглушенно. – Никогда так больше со мной не поступай, 'Арри! Никогда! – Я постараюсь больше так не делать, – заверил ее Гарри, чуть улыбнувшись. – И поздравляю с победой в Турнире. Ты это заслужил. На ее заявление зеленые глаза расширились, и не потому, что она думала, что он заслужил победу. Он совершенно забыл, что он вообще победил. – Я почти забыл. Похоже, так оно и есть, – пробормотал он. Флер подняла на него взгляд, на ее лице было написано недоумение. – Ты забыл? – спросила она, словно опасалась, что, ко всему прочему, он еще и головой ударился. – 'Ак ты мог забыть? У него в груди вдруг снова поселилось ощущение пустоты: ей никто не сказал о возвращении Волдеморта. Гарри знал, что во время первой войны аппетиты Темного Лорда распространялись и на Францию; Флер должна знать. Нужно всех предупредить. – Флер, есть... Есть кое-что, о чем ты должна знать. И он рассказал ей о возвращении Волдеморта, обо всем, кроме его разговора с Темным Лордом и своем статусе мальчика, который выжил. Флер становилась все бледнее и бледнее, губы дрожали, руки крепко вцепились в его рубашку. – 'Арри... Это все п'авда? – спросила она, мотнув головой. – Он п'авда веинулся? – Боюсь, что так и есть, – сказал он, его лицо оставалось невыразительным; такую новость нечем смягчить. – Но он не моижет... он... – Гарри только отрицательно покачал головой. – О, 'Арри! – воскликнула она и снова обняла его, ее тело задрожало, когда тяжесть всего, что произошло прошлой ночью, обрушилась на нее. – Это... – Он хотел ей сказать, что все в порядке. Или хотя бы будет. Но даже если эти слова крутились у него в голове, он не мог их произнести, ведь это будет ложью. – Это будет трудно, – сказал он тихим голосом. – Очень трудно и очень опасно. Как было пятнадцать лет назад. Но я еще не потерял надежду. – Я не могу себе этого позволить, мысленно добавил он. – Я надеюсь, ты тоже. Он скорее почувствовал, чем увидел ее кивок, и вот так они и просидели еще несколько минут, пока не вернулась мадам Помфри, чтобы в последний раз осмотреть Гарри. – Я пойду, напишу моей семье, 'Арри, – мягко улыбнулась ему Флер и сочувственно его поцеловала, проигнорировав школьную медсестру, которая не особо тактично откашлялась рядом с ними. Гарри раздраженно покачал головой: мадам Помфри была прекрасной медсестрой, но временами казалось, что страшнее зверя нет. Около пяти ему наконец удалось покинуть лазарет, поблагодарив медсестру за помощь; он знал, что должен был продемонстрировать ей больше признательности, особенно учитывая, что несколько часов назад его внесли в это помещение истекающим кровью, со сломанными ребрами и страдающим от боли. Потерявшись в своих мыслях, он преодолел весь путь до Гриффиндорской Башни, двигаясь скрытыми проходами, поскольку не желал ни с кем общаться сверх необходимого. Все надежды найти какое-нибудь тихое и спокойное место, чтобы подумать, пока не придет пора навестить отца, пошли прахом, едва он переступил порог гостиной. Громогласный рев заставил его отступить назад. Все стены были увешаны плакатами. Изобилие доставленной с кухни еды. Фред и Джордж добавили кое-что из своих особых фейерверков, а весь факультет вопил и рукоплескал. Рон и Гермиона выглядели так, словно не спали прошлой ночью. Адриан тоже хлопал, без особого энтузиазма, и избегал встречаться взглядами со своим близнецом. Невилл был единственным, кто смотрел на Гарри виновато. – А вот и наш чемпион! – хором выкрикнули два идентичных голоса, и близнецы Уизли втащили его в комнату. Гарри чуть улыбнулся – понадеявшись, что выглядит это не слишком принужденно – и прошелся по комнате, принимая поздравления по поводу победы. – Извини за это, – пробормотал Невилл, когда ему наконец-то удалось приблизиться к брату. – Я пытался им сказать, что ты мог слишком устать для подобного – я не хотел устраивать массовую панику, рассказав, ну, ты знаешь, о чем, вот так, без подготовки, – но Фред и Джордж не послушали. – Все в порядке, Нев, – заверил его Гарри, улыбнувшись своей первой настоящей улыбкой с тех пор, как попал в гостиную. Адриан прошел мимо, все так же не глядя на своего близнеца. Гермиона покинула комнату следом за ним, на ее лице было наполовину раздраженное, наполовину примирительное выражение, в то время как Рон откровенно впился в них взглядом. – Я что-то пропустил? – спросил Невилл, ощутив внезапный порыв проклятьем стереть с лица Рона эту мину. – Честно, Адриан – придурок, – сообщил зеленоглазый волшебник, поморщившись, когда Ли подошел к ним, желая узнать, что случилось в лабиринте; похоже, именно в этот день вселенная была против нормальных разговоров. Тем не менее, он начал рассказывать, повествуя о том, с чем он столкнулся во время третьей задачи, закончив свою историю тем, как коснулся Кубка. – И тогда ты перенесся обратно ко входу в лабиринт? – спросила первокурсница, Ромильда Вейн**, как смутно припомнил Гарри. – Хотелось бы, – ответил Гарри, тихо вздохнув. – А что тогда случилось, приятель? – спросил Джордж, который полностью сосредоточился на повествовании. – Думаю, директор, скорее всего, сам лично захочет вам рассказать, – ответил Гарри, отметив, что почти каждый гриффиндорец в помещении посмотрел на него с той или иной степенью недоумения. Он знал, что Дамблдор не позволит своим ученикам покинуть школу, не ведая об опасности, что таилась впереди, мнение Министерства на этот счет не учитывалось. – Директор? – удивился Фред, озадаченно переглянувшись с братом. – Да, – подтвердил Гарри, пробегая глазами по лицам своих собратьев по факультету. – Я думаю, что это случится либо сегодня вечером, либо через два дня на Прощальном Пиру. В любом случае, это не та вещь, которую вы должны услышать от меня. – Как бы он это ни ненавидел, он знал, что у Дамблдора больше шансов донести до них подобную мысль; слух, что самый опасный Темный Волшебник за последнее столетие воскрес из мертвых, из уст пятнадцатилетнего подростка, и неважно, что это – Гарри Поттер, только спровоцирует панику. – Я просто хочу попросить вас внимательно слушать, когда он скажет то, что должен сказать, и прислушаться к его словам, – посоветовал зеленоглазый волшебник, а Невилл кивнул, подтверждая его заявление. – Вот теперь ты меня заинтриговал, – признался Дин Томас, почти все в комнате согласно закивали, некоторые, в основном последние два курса, немного испуганно переглянулись друг с другом. – Хорошо, – сказал Гарри, поднимаясь с кресла, в котором он сидел с тех пор, как начал свое повествование. – Но хватит об этом! В Большом Зале скоро начнется ужин, а мы умудрились съесть все, что Фред и Джордж, – сказал он, демонстративно кланяясь близнецам, – любезно принесли для нас из кухни. В комнате поднялся согласный гул и Гарри вздохнул, устало потирая лоб, когда внимание его коллег-гриффиндорцев переключилось на другой объект. – Я порой удивляюсь, как ты можешь держаться с таким спокойствием, – прошептал Невилл, подойдя к своему брату, когда подростки направились в Большой Зал, а Гарри по дороге принимал поздравления. – Не думаю, что возможно оценить все усилия, которые я прикладываю, чтобы не превратиться в мечемахающего палочконосного маньяка, – отозвался Гарри, чуть улыбнувшись, и его брат усмехнулся, весело покачав головой. – Тогда давай не будем тебя доставать, – предложил Невилл, его улыбка немного привяла, когда он увидел, как плечи его брата опустились, а с губ черноволосого подростка слетел вздох. – Это ты про Адриана? – И про Адриана тоже, – признал Гарри. – Можешь подождать еще немного, пока мы выловим Драко и найдем более уединенное местечко? – Конечно! – заверил его Невилл, забросив руку брату на плечи и подмигнув Рону, когда тот попытался косо глянуть на них с другого конца помещения. Когда они добрались до Большого Зала и поспешно поели, Гарри попытался поймать над столами взгляд Драко; сильно стараться ему не пришлось. Светловолосый слизеринец, похоже, думал о том же, глядя на своих друзей с собственного места. Гарри пихнул Невилла в плечо, встал, запив глотком воды последний кусочек своего пирога с патокой, и кивнул в сторону Драко. Блондинистый подросток тоже поднялся со своего места и Невилл последовал его примеру, трое парней встретились у дверей Большого Зала. – Не возражаете, если мы прогуляемся вокруг замка? – спросил Драко, как только они вышли из переполненного зала. Гарри заметил, что он сжимал в руках кусок пергамента – письмо, понял он – и выглядел еще бледнее обычного. – Я как раз собирался предложить то же самое, – сообщил Гарри, указывая в сторону Парадной Лестницы. – Как насчет прогулки по двору? – спросил он. Была только половина восьмого вечера, и в начале июня солнце стояло еще высоко. – Ничем не хуже любого другого места, – пробормотал Драко, следуя по коридорам за двумя своими друзьями. – Письмо из дома? – спросил Невилл, тоже заметив пергамент. – От моей матери, – уточнил Драко. – Она об этом не пишет, но я думаю, что она боится; она сообщила, что с вокзала меня заберет домовой эльф, потому что они с отцом будут заняты другим. Я думаю, мы все понимаем, почему. – Я... слушай, Драко, я даже не могу сказать, насколько сожалею... – попытался извиниться Гарри, но тут слизеринец хлопнул его по плечу, наградив его мучительно-раздраженным взглядом, какого он еще никогда ни у кого не видел. – Ну, конечно, это же ты виноват, что Темный Лорд вернулся, – сказал Драко, растягивая слова своим пропитанным сарказмом голосом. Невилл поднял на брата бровь, выражение его лица ясно указывало, чтобы он даже не пытался думать, что это действительно его вина, потому что иначе он до конца своих дней будет занесен в список идиотов. Гарри улыбнулся обоим своим друзьям, как-то не в состоянии подобрать слова, которые смогли бы передать его благодарность. Когда они подошли к двери, ведущей во двор, Гарри вытащил палочку и начал накладывать вокруг них кучу защитных чар и небольших оберегов, внезапно почувствовав себя параноиком; после всего случившегося он решил, что нельзя себя винить в нежелании открыто вести деликатные разговоры. – В любом случае, Гарри хотел рассказать про Адриана, – сказал Невилл, чувствуя, что ни Драко, ни Гарри не хотят углубляться в причины, по которым Малфоям в пятницу будет нездоровиться. Гарри вздохнул и пересказал разговор, который состоялся у них с его близнецом после того, как они покинули лазарет. К концу его монолога они дважды обошли двор и устроились на скамейке у южной стены окружающей его галереи. – А сегодня он решил вообще со мной не разговаривать и даже не смотреть на меня. Меня от всего этого воротит, – признался Гарри, глядя в летнее небо. – Знаешь, я собираюсь его убить, – воскликнул Невилл, и Гарри, повернувшись посмотреть на него, обнаружил, что тот улыбается широкой, радостной улыбкой, отчего его угроза показалась более зловещей. – Я не могу поверить, что он показал себя такой откровенной дрянью, – высказался Драко, кивнув другу в знак признательности за предложенное убийство. – И это говорю я, а это что-то да значит. – Что так? – спросил Гарри, от поддержки друзей ему стало легче. – Уж я-то могу быть дрянью, если захочу, чтоб вы знали, – пояснил Драко, демонстрируя надменную мину, картинным щелчком убирая с мантии воображаемую пылинку. – Да, мы знаем, Малфой, – сказал Невилл, закатывая глаза в адрес подростка. – В любом случае, даже я не сказал бы такого человеку, который только что спас мне жизнь. Особенно своему близнецу, – продолжил слизеринец, его лицо стало серьезным. После чего трое друзей некоторое время помолчали. Гарри снова вздохнул, а потом заговорил: – Я не собираюсь возвращаться в Поттер Мэнор этим летом. Он не знал, какой тут ожидал от друзей реакции, но получил он лишь два понимающих кивка. – Я не уверен, что стал бы возвращаться домой, будь у меня выбор, – сказал Драко, не глядя ни на кого конкретно. – Это я понимаю, – только и отозвался Невилл. – Итак, когда, по-твоему, мне лучше нанести визит в Силбриф? Гарри улыбнулся. – Как только пожелаешь, – высказался зеленоглазый волшебник. – Драко, к тебе это тоже относится. Блондин обернулся, чтобы посмотреть на него, как будто он только что заявил, что Земля плоская, а Темный Лорд отказался от своих планов мирового господства, решив вместо этого выращивать цветочки. – Ко мне? – переспросил слизеринец, тыкнув в себя указательным пальцем и широко распахнув удивленные серые глаза. – Нет, Малфой, к другому моему другу по имени Драко, – ответил Гарри, раздраженно закатив глаза. – А, – отозвался Драко, его губы медленно расползлись в улыбке. – Ладно, наверное. – Просто отправь письмо, когда захочешь прийти, и я пошлю за тобой домового эльфа, – предложил Гарри. – Сам понимаешь, почему я не могу открыть камин... – Даже не объясняй, – успокаивающе отмахнулся Драко. – Я постараюсь быть в людном месте, когда твой домовой эльф придет меня забрать. Дырявый Котел тебя устроит? Гарри кивнул в знак согласия. – Ты обязан увидеть Квиддичное поле Силбрифа, Драко! – воскликнул Невилл, оживившись при мысли о том, как они все трое будут время от времени собираться на каникулах вместе. – Это по-настоящему... Гарри, который до этого момента улыбался, вдруг замер, непонимающе оглядываясь вокруг. Внутренний двор был пуст. Тем не менее, один из его щитов потревожили; поскольку не существовало никаких четких границ, по которым можно было провести защиту, он выбрал более простые варианты, которые сообщали ему о вторжении. А вторжение засекла... анти-анимагическая защита? Гарри наложил ее из-за того, что у него в голове на мгновение всплыл образ истекающего кровью Петтигрю, что оказалось весьма полезным. Он присмотрелся к земле, замечая, что Невилл перестал говорить, вместо этого принявшись наблюдать за ним. Он жестом показал ему продолжать речь, испытав облегчение, когда ни он, ни Драко не усомнились в его мотивах. Он крепко сжал свою палочку, а затем увидел его: черный блестящий жук, вроде бы незаметно расположившийся на верхушке куста за скамьей. Гарри мгновенно молча бросил оглушающее заклинание, напугав обоих своих друзей. Его цель была настигнута, и отключившийся жук упал на землю. – Я и не знал, что ты так ненавидишь жуков! – воскликнул Драко, прижав руку к груди. – Вообще-то нет, – отозвался Гарри, призвал стеклянную банку с крышкой и сделал в ней заклинанием несколько отверстий не больше игольной головки. – Вообще-то я ненавижу анимагов, которым делать нечего, кроме как с интересом подслушивать мои личные разговоры. – Это анимаг? – спросил Невилл, потрясенно переводя взгляд с брата на жука. – Учитывая, что его засекла защита, которую я повесил, чтобы знать о появлении анимагов, то да, так оно и есть, – поделился Гарри. – Я думаю, стоит прогуляться до кабинета Сева, – сказал черноволосый волшебник, подбирая жука в банку и закрывая крышкой. Им потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до кабинета мастера зелий, куда Гарри с банкой в руке и направился. Вот только этого ему сегодня и не хватало. Северус отреагировал на резкий стук в его дверь через несколько секунд и с удивлением обозрел толпу, собравшуюся у его кабинета. – Входите, – сказал он, сдвигаясь в сторону, позволяя своему сыну и двум остальным подросткам войти в комнату. – Чем я могу вам помо... у тебя там что, водяной жук в банке? – Нет, это анимаг в образе водяного жука, – выплюнул Гарри, с несколько большей силой, чем нужно, бухнув банку Северусу на стол. – Он пытался подслушать личный разговор, и мне это не понравилось. Северус скрипнул зубами от злости, вытаскивая палочку. Он положил жука на пол, отступил на шаг и направил на него палочку, сдерживая желание сжечь этого волшебника или ведьму; да оставят они когда-нибудь его сына в покое? Вместо того чтобы сжечь насекомое, он произнес заклинание, заставившее его принять свой первоначальный облик. Четыре волшебника проследили, как жук увеличился и отрастил человеческие конечности, медленно принимая форму бессознательной... – Рита Скитер? – хором выдохнули четыре голоса, двое в замешательстве, двое в гневе. – Это и правда кое-что объясняет, – признал Северус, медленно массируя виски, по прежнему сжимая в пальцах палочку. – Я не знал, что она анимаг, – сказал Драко, глядя на распростертое тело репортера. – Она не зарегистрирована, это уж точно, – выплюнул Гарри, крепко сжав в кулаке палочку. – Что теперь? – спросил Невилл, и Северус наложил заклинание, поднимая ее с пола и перемещая в кресло. Гарри выступил вперед, привязал ее к креслу, предварительно призвав ее палочку, и с решимостью на лице привел ее в сознание. Северус отступил, желая посмотреть, как его сын справится с ситуацией; похоже, у Гарри был какой-то план. Журналист открыла глаза и дважды моргнула, переживая дезориентацию, потом ее взгляд сосредоточился на стоящих перед ней четырех волшебниках. Внезапно очнувшись, она громко сглотнула, пытаясь подняться с кресла. Обнаружив, что это ей не удается, она попыталась оправдаться: – Это не то, чем кажется! – воскликнула она с возмущением в глазах. – Да ну? – удивился Гарри. – А мне-то показалось, что Вы пытались превратить личный разговор в одно из ваших маленьких разоблачений, – его тон не предполагал возражений. – Я... – заикнулась она и испуганно замерла, взвешивая последствия своей поимки. – Вы незарегистрированный анимаг, верно? – надавил Гарри. Женщина побледнела еще сильнее. – Приму это за ответ, – пробормотал зеленоглазый волшебник. – Я не собиралась ничего о тебе писать, я клянусь! Все равно мне ничего не удалось услышать! – сказала она, слова срывались с ее губ, наполняя комнату пронзительным голосом. – О, я знаю, что Вы не напишете, – произнес Гарри и, слегка улыбаясь, поднял палочку. Скитер замерла в страхе, полностью упустив из виду тот факт, что Гарри даже не в нее целился. Вместо этого он призвал со стола Северуса пустой пергамент, подвесив его перед собой на уровне глаз. Пара прочих оставшихся в комнате подростков растерянно переглянулись, в то время как Северус улыбнулся, когда его сын приставил палочку к своему виску. Судя по всему, Гарри собирался составить магический контракт; правда, пока не понятно, с какой целью. Гарри убрал палочку от головы и прижал ее кончик к пергаменту; на нем начали складываться предложения, пока страница не оказалась заполненной почти целиком. Подросток улыбнулся, скользя взглядом по получившемуся в результате тексту. Он посмотрел на оказавшегося напротив него репортера и постучал по пергаменту со своей стороны. – Что это? – спросила женщина, глядя на контракт так, будто он готов был взорваться. – Магический контракт. Я думаю, Вам понравится его содержимое, – предположил Гарри. – Я... не понимаю, – сказала она, ничуть не успокоившись. Гарри просто поднес к ней контракт, чтобы она смогла его прочитать. Расширив глаза, она пробежалась по нему и наконец уставилась на Гарри с совершенно растерянным выражением лица. – Я все равно не понимаю, – призналась она. – С моей точки зрения, у Вас большие неприятности, мисс Скитер, – сказал зеленоглазый мальчик. – Даже не будь Вы незарегистрированным анимагом, Вас поймали на территории Хогвартса, на которой Вам было запрещено появляться, и на расстоянии пяти футов*** от человека – это я о себе, – к которому Вам судом было запрещено подходить ближе, чем на сто футов****, – он покачал головой и снисходительно поцокал. – Что же Вы натворили, мисс Скитер! – И поэтому ты решил меня нанять? – спросила она, отчего три пары глаз уставились на них с Гарри в полной растерянности. – Ты ее нанимаешь? – неверяще переспросил Драко. Северус просто смотрел, по его губам расползлась ухмылка. – Да, именно так. – Он повернулся к репортеру. – Как, я уверен, Вы через несколько дней обнаружите, все в волшебном мире может вскоре измениться. Контракт, который я составил, не помешает Вам работать, как прежде. Он не помешает Вам писать статьи, которые Вам предложат писать, не подвергнет их цензуре. Я хочу не этого, – объяснил Гарри. – Я легко мог бы добиться, чтобы Вас судили за то, что Вы сделали, но тогда Вы потеряете работу и свои связи. А это было бы жаль, потому что мне действительно могут понадобиться Ваши связи, мисс Скитер! – Да, об этом я прочитала, – сказала она, а Северус усмехнулся, догадываясь, что задумал его сын. Хитро и откровенно блестяще. Должно быть, в определенных моментах я правильно воспитал этого мальчика, подумал он, сияя от гордости. Если Гарри удастся проявить такой же талант, когда дело коснется других аспектов предстоящей войны, можно будет избежать многих ненужных кровопролитий, потратить меньше времени на блуждания во тьме в поисках ответов. – В будущем мне, возможно, потребуется использовать Ваши связи, и когда это время придет, я хочу оказаться в положении, которое позволит мне это сделать. Именно поэтому в обмен на молчание о нашей сегодняшней неудачной встрече я хочу, чтобы Вы подписали этот контракт. Отныне Вы не должны печатать никаких подробностей о моей личной жизни, и Вы предоставите мне информацию, которую я попрошу – а попрошу я только ту информацию, про которую я знаю, что Вы сможете ее предоставить, гарантирую, – когда придет время. Вы не должны говорить, писать или другими способами, магическими или нет, сообщать любому другому лицу или магическому предмету о существовании этого контракта, его содержании и сегодняшней встрече. Конечно, Вы поклянетесь своей магией, что будете придерживаться контракта и его условий, – указал Гарри, изумрудный взгляд был тверд. – Таким образом, Вы выбираетесь из этой ситуации без потерь. Журналист сглотнула. – Могу я снова прочитать контракт? – спросила она с дрожью в голосе. Гарри пожал плечами и согласился. Ей потребовалось полчаса, чтобы принять решение, которое единственное отделяло ее от Азкабана. Гарри улыбался, Северус корректировал контракт, меняя ту или иную формулировку. Подросток поставил свою подпись, Скитер повторила за ним, а Северус подписался как свидетель. – Вот и все, – сказал Гарри и передал ей щепотку летучего пороха, освободив ее от невидимых пут. Она неуверенно поднялась на ноги, молча принимая щепоть зеленого порошка; Гарри вернул ей ее палочку и держал ее под прицелом собственной, пока она не переместилась камином в Дырявый Котел. Гарри с широкой улыбкой обернулся к трем оставшимся в комнате волшебникам. – Это. Было. Круто! – воскликнул Невилл, а Драко разразился смехом. Северус подошел к своему сыну и растрепал ему волосы, как всегда проигнорировав его протесты. – Я все-таки сделал из тебя слизеринца, – провозгласил он, отчего Гарри рассмеялся. – Я не могу поверить, что я только что это сделал! – признался Гарри, глядя на лежащий на столе контракт. – Ну, ты даешь! – произнес Драко, все еще улыбаясь своему другу. Поскольку уже наступил комендантский час, Драко и Невилл совсем ненадолго задержались в комнате, в восторженных выражениях высказываясь о том, как отреагировала Скитер и как Гарри с ней разобрался. Гарри, конечно, остался подольше, чтобы наконец-то поговорить с отцом. – Вполне возможно, что эти последние двадцать четыре часа были самыми странными и самыми утомительными в моей жизни, – предположил Гарри, рухнув в кресло, которое прежде занимала Рита Скитер. – Сам не знаю, хочется мне орать или истерически смеяться от всего этого. – Ты так разобрался со Скитер, это же просто невероятно, Гарри, – высказался мастер зелий, улыбнувшись своему сыну. – Ты с этим справишься. Будет нелегко, но я в тебя верю. – Спасибо, папа. – А теперь, – сказал Северус, занимая место в кресле напротив своего сына. – Не мог бы ты рассказать мне, что случилось прошлой ночью? И Гарри так и сделал, ничего не утаив. Он рассказал о ритуале, о своем разговоре с Волдемортом, о результатах сражения и о Пожирателях Смерти. Он рассказал ему о реакции Адриана и о своем собственном решении вернуться на каникулы сразу в Силбриф. – Я даже не знаю, что сказать об Адриане, – Северус решил начать с этого. – Тогда ничего не говори, – предложил Гарри. – Ему уже не пять лет, чтобы жаловаться на то, что кто-то взял его любимую игрушку. – Это да, про него, – согласился Северус. Еще они говорили о способе, которым Волдеморт вернулся; Северус согласился, что Темный Лорд использовал какой-то ритуал; и все же то, что ему удалось привязать себя к миру живых, было просто невероятно. Взгляд Северуса стал задумчив, когда он вспоминал аналогичный разговор, который состоялся у них с сыном в этом самом кабинете два года назад, после уничтожения известного дневника. Что-то там было такое, он это знал. И он разберется с этим во что бы то ни стало. Еще они поговорили о том, что Дамблдор согласился, что Северусу лучше не возвращаться в ряды Волдеморта в качестве шпиона Ордена. – Он сказал, что я слишком открыто демонстрировал свою связь с Поттерами в целом и с тобой в частности, чтобы иметь возможность возобновить игру. Если потом он станет на меня давить, я склонен проинформировать его, что у меня больше нет Темной Метки, – пожал плечами мастер зелий. – На данный момент у меня нет настроения этим делиться. – И у меня тоже, – задумчиво произнес Гарри. – Я знаю, что, наверное, пришло время всем рассказать, но... – Не знаю, пришло время или нет, – перебил его Северус, – но я знаю, что ты не должен открывать правду, пока злишься на своего близнеца. Это твой самый большой секрет, Гарри, который ты хранил в течение восьми лет. Это изменит жизнь твою и Адриана, и я думаю, ты будешь сожалеть об этом, если проговоришься просто потому, что ты в ярости на своего близнеца, вне зависимости от того, насколько он этого заслуживает. – Я думаю... – сказал Гарри, – я думаю, что мне нужно несколько дней, чтобы разобраться в собственных мыслях. Может быть, посмотрим, что запланировал Волдеморт. Если он открыто сделает ход, я сразу скажу правду, даже если буду не готов; лучше уж все узнают об этом от меня, чем от него. Северус кивнул, утешающее сжав плечо сына. Их разговор переключился на планы Гарри вернуться в Силбриф; зеленоглазый волшебник намекнул, что хочет кое над чем поработать, но решил не уточнять, над чем именно. Он хотел провести эксперимент, а там... ну, а там видно будет. Следующий день, естественно, был последним днем учебного года. Адриан придерживался своей линии поведения, не понимая, что близнец перестал обращать на него какое-либо внимание. Как и предсказывал Гарри, в конце Прощального Пира Дамблдор сделал свое заявление о возвращении Волдеморта. – Министерство Магии, – сказал Дамблдор, – не хочет, чтобы я вам об этом рассказывал. Вполне возможно, что некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я это сделал – либо потому, что они не поверят, что Лорд Волдеморт вернулся, либо потому, что они подумают, что я не должен был говорить об этом вам, таким юным. Однако я считаю, что чаще истина предпочтительней лжи, и что любая попытка сделать вид, что Волдеморт мертв и не представляет никакой угрозы для нашего сообщества, будет тяжелейшей ложью. Вспышка страха и испуганные шепотки пролетели по залу, лица, полные тревоги и опасений, обратились к директору. – Цель Тремудрого Турнира в том, чтобы помогать и укреплять взаимопонимание между волшебниками. В свете произошедшего – возвращения Лорда Волдеморта, – такие связи важны, как никогда. Дамблдор посмотрел на мадам Максим и Хагрида, на Флер, которая пристально уставилась в свою тарелку, и на ее одноклассников из учащихся Бобатона, на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом. Крам, как заметил Гарри, насторожился, почти испугался, как будто он ожидал, что Дамблдор скажет что-то резкое. Он вернулся в школу только сегодня, с рукой в гипсе и настороженностью в движениях. Виктор принял близко к сердцу то, что сделал под Империусом, раз за разом извиняясь перед всеми тремя чемпионами. Гарри говорил ему, так часто, как только мог, что это не его вина, но чемпион Дурмстранга все еще не успокоился. Естественно, произошедшее накануне исчезновение Каркарова ничем ему не помогло. Бобатон решил отбыть завтра рано утром, всего за несколько часов до того, как ученики Хогвартса сядут на поезд домой. Гарри постарался перед отъездом встретиться с Флер; еще в начале учебного года он надеялся через несколько недель последовать за ней во Францию, на реннский турнир. Теперь он понимал, что это невозможно. – Это не прощание, – сказал ей Гарри, когда они сидели на берегу озера, просто вне зоны видимости кареты Бобатона, наблюдая за заместителем директора Дурмстранга – гораздо более приятного, чем Каркаров, человека, срочно прибывшего этой ночью из школы, – который готовил свой школьный корабль. – Правда? – переспросила она, устроив голову у Гарри на плече, а он перебирал пальцами ее волосы. – Да, – заверил ее Гарри. – Может быть, скорее au revoir*5? – предложил он с мягкой улыбкой. – Значит, мы еще встретимся? – спросила она, подняв на него свой взгляд, ее глаза повлажнели. – Je pense que… Oui, un au revoir a bien raison*6, – кивнула она, скорее даже самой себе. То, что они не прощаются, имело определенный смысл: Гарри был уверен, что они встретятся снова. Он не знал, почему, но он чувствовал, что видит Флер Делакур не в последний раз. – Так-то лучше! – засиял он, склоняясь для поцелуя. Она улыбнулась в поцелуй, и когда они оторвались друг от друга, ее улыбка была намного ярче. – Кроме того, я подаю заявку на работу в Гринготтсе. Год подучусь, а потом, кто знает? Может быть, веинусь сюда, – сказала она. – Я надеюсь, что через год все станет намного лучше, – поделился Гарри, мягко погладив ее по щеке. На берегу озера они сказали друг другу au revoir, обещая написать при первой же возможности. Когда в Большом Зале Гарри присоединился к Невиллу и Драко, на его лице сияла улыбка, и он думал, что, по крайней мере, его отношения с Флер были одной из лучших вещей, случившихся в этом году. – Порядок, Гарри? – спросил Невилл, не совсем уверенный, как подступиться со своим вопросом. Гарри, улыбнувшись ему, избавил его от мучений. Его дружба с Невиллом и Драко стала еще одной удачей прошедшего года. – Все будет нормально, – только и ответил он, наваливая себе приличную горку оладий; после завтрака они сядут в Хогвартс-экспресс. Разговор вскоре зашел о том, как Гарри хочет выложить новость, что не собирается со своими родителями в мэнор Поттеров. – Я надеюсь, что они не станут слишком сильно возражать, – сказал Драко, старательно демонстрируя оптимизм. – Они-то будут, – заверил его Гарри, пренебрежительно шевельнув рукой. – Но кроме этого они ничего сделать не смогут. Эмансипация, помните? – спросил он, его улыбка соревновалась в ослепительности с солнцем. Дорога на поезде прошла почти без приключений. Трое подростков заняли купе, а незадолго до прибытия поезда на Кингс-Кросс заглянули поздороваться Луна и Джинни. С момента бала Луна и Невилл сблизились; Гарри знал, что Невилла несколько беспокоило то, что Луне только еще исполнится четырнадцать, но он был бы слепым, если бы сказал, что не ведал о ее привлекательности. Он – да еще и Драко, который не забыл, как младшая девочка достала Панси во время Святочного Бала – переживал за них; Луна была умной и веселой, в своем собственном своеобразном стиле, и она заставляла Невилла улыбаться. – Значит, Волдеморт вернулся, – сказала Луна, как обычно переходя сразу к сути. – Боюсь, что да, – ответил Гарри. – Мило, – оценила Джинни. – Я полагаю, Министерство не станет ничего признавать, пока Волдеморт не постучится к ним в парадную дверь? – Похоже на то, – сказал Гарри, улыбнувшись возникшей в голове картинке, как Волдеморт посещает Министерство с букетом цветов, оставляя на входе свою визитную карточку с сообщением: «Эгей, я вернулся», – написанном на обороте. Наверное, это все стресс, подумал он. Тут ему в голову пришло кое-что другое: – Тебе понадобилось не так много времени, чтобы в это поверить. – Дамблдор сделал заявление перед всей школой; перед своими учениками, – пояснила Джинни. – Он бы такого не сделал, если бы не говорил правду. А поддельный Муди получил поцелуй дементора на месте. – Об этом Гарри тоже слышал: Фадж со всей возможной скоростью устранил единственный альтернативный источник информации, ссылаясь на убийство Крауча-старшего как на причину своих действий. – Фадж, должно быть, отчаянно постарается не позволить этому выйти наружу. – И он думает, что Дамблдор хочет стать Министром, – добавила Луна, серебристо-голубые глаза сосредоточились на беседе. – Это всем известно. – Хотел бы я, чтобы всех было так же легко убедить, как вас двоих, – пожелал Гарри; он слышал бродящие по школе разговоры. Люди не хотели верить, что Волдеморт вернулся. Следующий учебный год будет весьма интересным, он уже сейчас мог это сказать. К тому времени как поезд подошел к Кингс-Кросс Гарри был готов к предстоящему столкновению. Он вытащил из поезда на платформу сундук, взглядом выискивая свою семью; увидел он их чуть дальше, они как раз присоединились к Адриану. С ними были Уизли. Глубоко вдохнув и оглянувшись на Невилла и Драко, подбодривших его взглядами, он пошел к своей семье. Адриан заметил его первым, его поведение сразу изменилось, улыбка сползла с лица, когда он обратил на него свой взгляд. – Привет, парень! – воскликнул Сириус, приближаясь, чтобы обнять своего крестника. – Здравствуй, Сириус, – он собирался сделать встречу как можно короче, и вскоре Джеймс, пригласив Артура в мэнор, позвал свою семью уходить с платформы. – Вообще-то, – начал Гарри, бесстрастно глядя на Сохатого, – я с вами не иду. – Что? – не понял Джеймс, растерянно глядя на своего младшего сына. – Почему? – спросила Лили, удивившись так же, как и ее муж. – Я сразу отправляюсь в Силбриф, – объяснил Гарри. – У меня есть неотложные дела, которыми надо заняться. – Ты ведь не серьезно! – подходя к нему, воскликнул Джеймс. – В любом случае, ты можешь заняться ими дома. Я так и собираюсь, подумал Гарри. – Нет, не могу, – отклонил Гарри. – Гарри, пожалуйста, – сказала Лили, успокаивающе опустив руку на плечо Джеймса. – Ты должен пойти с нами домой. – Она переглянулась с Сохатым. – Мы с твоим отцом поговорили об этом с Альбусом, и мы думаем, что этим летом тебе тоже надо начать подготовку. На это Гарри откровенно усмехнулся. – Думаю, я сам могу справиться со своим обучением, – слабо ухмыльнувшись, указал он. – Думаю, пока я достаточно хорошо справлялся. – Гарри... – попытался заговорить Сириус, но Гарри было не до того. – Вообще-то, я говорил об этом с Адрианом, – названный подросток обернулся к нему, слегка запаниковав на слова близнеца, – и мы договорились, что мне будет лучше тренироваться самостоятельно. Не так ли, Адриан? – спросил он. Вот: и пусть он теперь выкручивается. – А сейчас, если вы меня извините... – сказал он и отвернулся, оставив за спиной ошеломленную компанию. По пути на другую сторону платформы, где его ждал Минти, один из домовых эльфов Силбрифа, который его забирал, он миновал Джинни. Видимо, девушка кое-что слышала, потому что улыбнулась ему, одобрительно кивнув головой: – Красиво сделано, мистер Поттер! – расплывшись в улыбке, сказала она, ее глаза проказливо сияли. – О, спасибо, мисс Уизли! – воскликнул Гарри, подмигнув ей, и она ушла к своим родителям. Зеленоглазый волшебник, все еще посмеиваясь, почувствовал себя легче, чем считал возможным, учитывая все обстоятельства, и направился было прямиком к Минти, когда заметил еще двух членов семьи Уизли. Фред и Джордж только сходили с поезда; озаренный внезапным вдохновением, он свернул к ним, запуская руку во внутренний карман, где лежал наполненный блестящими монетами мешочек. Тысяча галеонов как приз Тремудрому чемпиону; тысяча галеонов, которые были ему не нужны. – Уизли, привет! – окликнул он, привлекая их внимание. Едва они направились к нему, как он, убедившись, что заклинание на мешочке все еще держало тот плотно закрытым, бросил его Фреду. Близнецу потребовалось не больше нескольких секунд, чтобы понять, что случилось. – Гарри, что ты творишь? – запротестовал Джордж. – Мне этот мешочек не нужен. Я его не хочу; вы можете использовать его, чтобы заставить людей смеяться, и что-то мне подсказывает, что скоро нам это понадобится. Считайте меня вашим тайным партнером, – сказал он и подмигнул. – Гарри, если это какой-то вариант благотворительности... – предупредил его Фред, переводя взгляд с маленького сокровища в руках на Гарри и обратно. – Это вложение, и достаточно хорошее. Как джокер – джокерам, – бросил через плечо зеленоглазый мальчик и помахал на прощание, оставив двух рыжеволосых близнецов тупо смотреть в его удаляющуюся спину. – Спасибо, Гарри! – передавая Минти свой сундук, услышал он хоровой выкрик во всю мощь их легких. Переступая порог Силбрифа, он все еще улыбался. Северус, который ждал его у камина, сразу расслабился, увидев его улыбку. – Я так понимаю, все прошло хорошо? – спросил он, обнимая своего сына. – С моей семьей? – уточнил в ответ Гарри. – Нет, не совсем. Но, тем не менее, я удачно переложил всю вину на Адриана и покинул их, пока они были слишком ошеломлены, чтобы вовремя среагировать. Думаю, сегодня попозже будут гневные письма, – пожал он плечами и улыбнулся в пространство. – И все равно, хорошо быть дома. В первый же вечер Гарри написал Невиллу и Драко, поведав, как все прошло с семьей. Он лежал в постели, думая о том, что хотел сделать на следующий день: придется немного поработать в своей алхимической лаборатории. Нужно будет задействовать металлургию и собственно поработать с металлом, и Гарри почувствовал странное волнение. Может быть, все дело в перспективе всерьез постучать по чему-нибудь молотом, подумал он, прежде чем им овладел сон. На следующее утро он стремительно проглотил завтрак под сердитым взглядом Минни и любящим – своего отца, а потом извинился и сбежал в свою лабораторию. Где-то там находилась книга, которую он откладывал на будущее; на самом деле, он не прикасался к ней с тех пор, как создал Философский Камень, но теперь у него был хороший повод к ней вернуться. Конечно, помимо того, что он всегда хотел это попробовать. Когда несколько часов спустя Северус зашел к нему с двумя письмами в руке, он застал его радостно вопящим по поводу того, что только что обнаружил искомое в той самой книге. Одно письмо было от Невилла, мальчик писал, что он прекрасно добрался домой и все еще веселится, представляя себе вызванную словами Гарри реакцию. Второе было от Драко. И оно не было ни длинным, ни информативным. – Что такое? – спросил Северус, наблюдая за тем, как у Гарри изменилось выражение лица. – Драко спрашивает, может ли он приехать, – взволнованно сказал Гарри. – Он будет в полдень в Дырявом Котле, если мы сможем отправить кого-нибудь его забрать. Говорит, что поймет, если мы откажемся. – Он посмотрел на отца. – Нам обоим пойти или только мне? – Я думаю, что будет лучше, если пойду только я, – сказал Северус, глянув на часы; было без двадцати двенадцать. – Мы не знаем, почему Драко так хочет, судя по всему, покинуть свой дом. – Но, папа... – Нет, Гарри, – возразил Северус. – Я очень верю в твои способности, но тут действительно нет необходимости идти, это займет не больше пяти минут. Гарри, похоже, немного поразмыслил над его ответом, но по глазам отца видел, что спорить с ним на эту тему будет безнадежной затеей. – Если мне придется ждать дольше пяти минут, я пойду за тобой, – заявил Гарри, выдвигая свое условие. – Согласен, – кивнул Северус. Отец и сын вернулись в гостиную, и мастер зелий невербальным заклинанием развел в камине огонь. – Минни! – позвал Гарри, домовой эльф мгновенно появилась перед ним. – Да, хозяин Гарри? – Скоро появится мой друг, – улыбнулся он эльфу. – Не могла бы ты подготовить для него комнату? Не уверен, насколько он задержится, но я бы предпочел подготовиться. – Конечно, хозяин Гарри, – ответила домовой эльф и поклонилась. – Спасибо, Минни. – Он снова обернулся к отцу. – Без пяти двенадцать. – Мне лучше отправляться, – решил Северус. – Пять минут, папа, – напомнил ему зеленоглазый волшебник. Мастер зелий кивнул в знак согласия, бросая горсть летучего пороха в открытое пламя. Он шагнул внутрь, оставив сына расхаживать перед камином. На несколько секунд его мир сжался до разноцветного калейдоскопа, пока ноги не приземлились в камине Дырявого Котла. Про себя он надеялся, что Драко не станет опаздывать; он был совершенно уверен, что сын бросится за ним с палочкой в руке, задержись он хотя бы на несколько секунд; однако оглядев помещение, он понял, что зря волновался. Даже в наполовину забитом зале он легко заметил светло-пепельные волосы юного Малфоя. – А, привет, профессор! – поприветствовал его бармен Том. – Могу ли я Вам чем-нибудь помочь? – Не сегодня, Том, – отозвался Северус. – Просто забираю ученика; школьные дела, сам понимаешь. – Конечно, профессор! И с вежливым кивком Северус направился к столу Драко. Мальчик сидел на своем месте, уставившись на стол перед собой, так и не выпив ни глотка сливочного пива. – Драко? – позвал он, сразу же обращая на себя внимание юного волшебника. Серые глаза подростка покраснели, вокруг них виднелись темные круги. – Профессор? – растерянно спросил он скрипучим голосом. – Мне казалось, Гарри говорил, что пошлет домового эльфа? – Я лучше домового эльфа, – мягко улыбнулся Северус. – А теперь, не мог бы ты просто ответить мне на один вопрос, и мы пойдем: где ты встретился с Гарри и Невиллом, когда ты в прошлом году впервые начал с ними разговаривать? Он знал, что спросить нужно обязательно; он доверял мальчику, но не его отцу, и он бы ни в коем случае не привел к своему сыну замаскированного Пожирателя Смерти. – В Хогсмиде; точнее, у Визжащей Хижины. Я подумал, что они следили за мной, и мы начали кричать друг на друга, – сказал Драко с растерянным выражением на лице. Северус с улыбкой кивнул, указывая в сторону камина. – Мне просто надо было убедиться, что это ты, Драко, – сказал мастер зелий, разрешая недоумение Драко. – А теперь, следуй за мной на улицу; ты когда-нибудь пользовался парной аппарацией? Он не успел сегодня подключить Силбриф к дымолетной сети, так что мог выйти из замка, но не вернуться в него. – Однажды, – пробормотал Драко, позволяя мастеру зелий вывести его через заднюю дверь. – Хорошо, – отозвался Северус и протянул Драко руку. – Держись крепче. – Драко так и сделал, поплотнее закрыв глаза. Когда он их снова открыл, то обнаружил себя внутри грандиозного замка; стены зала, где они приземлились, покрывали гобелены, помещение оказалось раза в три больше, чем прихожая у него дома. – Добро пожаловать в Силбриф, Драко, – произнес Северус, улыбаясь реакции мальчика на свой дом. – Сев? – спросил Гарри, появляясь из-за угла. – Как раз вовремя! – воскликнул он, приближаясь к двум волшебникам. – Здравствуй, Драко! Добро пожаловать в Силбриф! Не стой там просто так, я попросил Минни сделать нам чаю. – На заднем крыльце? – спросил Северус, увлекая пораженного Драко вглубь замка. – Ага! – подтвердил Гарри, глядя на своего друга. Пока они шли, Драко молчал, широко распахнув окаймленные красным глаза, изучая большие коридоры Силбрифа, и задохнулся, увидел один из бальных залов, на данный момент убранный. – Он, в общем-то, огромный, – признался зеленоглазый волшебник, мягко улыбаясь, – но это дом. Драко не стал комментировать заявление Гарри, судя по всему потерявшись в своих мыслях. Он снова задохнулся, когда увидел лес и сверкающее озеро, а Гарри указал на предназначенную для них кушетку. Все так же молча, он сел, даже не моргнув, когда появилась Минни с чаем и богатым выбором кексов. Северус и Гарри обменялись обеспокоенными взглядами; они оба знали, что с Драко было что-то не так, но поскольку подросток постоянно молчал, найти правильный вопрос для начала разговора оказалось затруднительно. И когда Гарри уже собрался выпалить первое, что придет на ум, Драко заговорил сам. – Прошу прощения за беспокойство. Я не знал, куда мне еще пойти, – сказал он. Не самое оптимистичное начало, подумал Гарри, неосознанно склоняясь к своему другу. – Я уже тебе говорил, Драко: тебе здесь всегда рады. Мальчик кивнул, все еще уставившись в кофейный столик. – Гарри прав, конечно, – мягко произнес Северус. – Когда я вчера вернулся домой, весь мэнор был взбудоражен. Там были... – Он сглотнул и наконец поднял взгляд на двух сидящих перед ним волшебников. – Там были Пожиратели Смерти. Гарри почувствовал, как от лица отхлынула вся кровь. – Драко... – начал он, но его друг продолжил, словно хотел на одном дыхании выложить все, что накипело. – Они были ранены, сражаясь с тобой, на том кладбище; они не могли обратиться в больницу, так что отец предоставил им наш дом. Нотт ужасно пострадал; у него на лице останется шрам. МакНейр потерял ногу. Вроде бы я слышал, что она сгорела во время взрыва? – спросил Драко, удивленно глядя на своего друга. – Я бы даже посочувствовал, не сломай мне тем взрывом два ребра, – высказался Гарри, криво ухмыльнувшись. – Кроме того, в этом виноват Волдеморт. Это я про взрыв, – уточнил Гарри. – Я ему ногу только отрезал. Драко сглотнул, прежде чем продолжить. – Крэббу оторвало обе ноги. Эйвери потерял два пальца и частично подвижность левой руки. Мой отец сломал свою палочковую руку и шесть ребер. Гарри вздрогнул. – Драко, мне очень жаль... – Я не ждал, что ты будешь сидеть на месте и ждать смерти. Я этого не хочу! – сказал слизеринец с обезоруживающей искренностью, его лицо застыло в гримасе боли, он закрыл глаза. – Червехвост мертв. – Туда ему и дорога, – буркнул Северус, Гарри кивнул в знак согласия. Он не мог найти в себе жалости к человеку, которым когда-то был Петтигрю. – Мой отец носится по дому, раздавая приказы. Прибыли другие Пожиратели, те, которых не было на кладбище. Я думаю, ты столкнулся только с внутренним кругом, – продолжил Драко, его плечи тряслись. Гарри ошеломленно смотрел на друга: все это оказалось для Драко очень непросто. Он практически чувствовал боль друга, когда блондин заговорил. – Отец сказал, что он готовится к прибытию Темного Лорда. Я не мог спать, не тогда, когда они все там. Моей матери нигде не было видно, поэтому я пошел в ее личные комнаты. Там с ней был мой отец, так что я спрятался за шторами. Я прятался там, когда был маленьким, я тебе когда-нибудь рассказывал? – Гарри отрицательно покачал головой, а Драко на несколько мгновений потерялся в счастливом прошлом. – Моя мать умоляла его, просила, чтобы встречу перенесли в другое место, подальше от нашего дома. Мой отец был непоколебим. Он сказал, что это большая честь, что она должна прекратить вести себя как... предательница крови и трусиха. – Ты можешь остановиться, если хочешь. Хотя бы на время, – мягко сказал Гарри, чувствуя, как защемило у него внутри, когда голос Драко сломался. – Мама сказала, что я вернулся домой; не хочет же он, чтобы я был рядом с Темным Лордом. Я никогда не видел моего отца таким разъяренным. На мгновение я подумал, что он ее ударит... – пробормотал Драко, в его глазах начали собираться слезы. – Но он этого не сделал. Вместо этого он сказал, что было бы честью, если бы я был признан достойным получить Темную Метку в самом начале моего пути. Он вышел из комнаты; прошел мимо меня. До этой ночи я никогда не видел, чтобы моя мать плакала. Гарри подался вперед и притянул Драко в объятия. Мальчик немного сжался, его тело затряслось в тихих рыданиях. – Драко, я не знаю, что сказать, – признался Гарри, глядя на своего отца поверх плеча друга. Мастер зелий выглядел готовым убивать, его руки сжались в тугие кулаки. – Я бегом вернулся в свою комнату, а там Хедвиг. Я сразу написал ответ, спросил, можно ли мне прийти. Мать была в восторге, что я ухожу из дома. Отец думает, что почему-то мне пойдет на пользу, что я буду за тобой приглядывать; он сказал, что Темному Лорду будет интересна такая информация. Руки Гарри сжались вокруг Драко; если Волдеморт хотя бы только подумает использовать против него его друзей, он лично проследит, чтобы тот умирал как можно дольше. – Не беспокойся сейчас об этом, – посоветовал Гарри. – Я всю ночь думал, – признался Драко. – Я не хочу быть Пожирателем Смерти, Гарри, – сказал он, отодвинувшись, чтобы заглянуть в изумрудные глаза друга, умоляя Гарри поверить ему. – Я не хочу становиться таким, как мой отец; я его теперь едва узнаю. Я больше не хочу, чтобы моя мать плакала. – Он на секунду остановился, собирая все свое мужество. Он поднял голову выше, в серых глазах появилась решимость. – Я хочу вам помочь. – Что? – хором воскликнули Северус и Гарри. – Я хочу вам помочь. Вашей стороне. Я отказываюсь становиться тем человеком, которого я увидел вчера ночью в моем отце, – убежденно добавил он. – В конце концов мне придется выбрать сторону. А это война; умереть я могу по любую сторону поля боя. Поэтому я решил сражаться вместе с вами; если эта война закончится достаточно быстро, может быть, моей матери не придется сражаться. Если я смогу вам помочь, может быть, вы не пострадаете. Однажды я сказал, что я завидую твоей самостоятельности, Гарри, – сказал Драко, сжав губы в тонкую линию. – Чему я на самом деле завидовал, так это твоему мужеству вырваться на свободу; это мой шанс сделать то же самое. – Драко, подумай, о чем ты говоришь, – предупредил Северус, в глубине души понимая, что подросток перед ним определился и в любом случае будет сражаться. И Северус бы принял его на их сторону, и секунды бы не сомневался, если бы не тот факт, что его отец уже задумал использовать его в качестве шпиона. А приняв их сторону, Драко окажется в том же положении, в котором во время прошлой войны оказался сам мастер зелий: двойным шпионом. Он не пожелал бы подобного никому, не говоря уже о пятнадцатилетнем подростке. – Я думал об этом. И я знаю, что вы не можете мне доверять. – Гарри было запротестовал, но не успел он подобрать слова, как Драко предложил то, что посчитал решением их проблемы. – Я хочу дать Непреложный Обет, – сказал он, и в голове у Гарри поселилась абсолютная пустота, а в ушах тихо зажужжало. – Нет, Драко... – Это столько же для моей защиты, сколько и для вашей, – пояснил светловолосый подросток. – Вы сможете быть уверены, что я сдержу свое слово... – Я знаю, что сдержишь! – воскликнул Гарри. – Прекрасно, тогда другие на вашей стороне – нашей стороне – тоже будут это знать, – подытожил Драко. – А без вашего ведома из меня не смогут добыть защищенную обетом информацию. Если меня силой вынудят нарушить клятву, вы сразу же узнаете о моем положении и вытащите меня, черт побери, оттуда, прежде чем я ляпну что-нибудь еще. – Если все зайдет настолько далеко, обет не дает никакой гарантии, что я смогу тебе помочь. Знать, где ты находишься, и вытащить оттуда – это две очень разные вещи, – указал Гарри. – Я все равно присоединюсь к вашей стороне, Гарри, – сообщил Драко. – Я хочу, чтобы ты мне с этим помог. – Драко, ты не можешь просить меня... Есть вещи, которых ты обо мне не знаешь! – сказал Гарри, пытаясь отговорить своего друга от этого безумия, удивляясь, почему отец не вмешивается. В глазах Северуса он увидел ответ: мастер зелий знал, что Драко не отступится. Что не означает, что Гарри откажется попробовать. – И я ничего не услышу, если этого не сделаю, – вывел Драко, отскочив назад и направив на себя палочку. – Я посвящаю себя твоему делу! Яркий оранжевый свет окружил его, протестующий крик Гарри умер у него на губах. Из всех треклятых вещей... Драко взял и посвятил самого себя! Посвящение было чем-то вроде обета волшебника, только обратимым. Проблема в том, что обратить его мог только накладывавший его заклинатель; а до тех пор его связь будет видна любому, кто имеет возможность читать магические следы. Волдеморт увидит это за милю. – Отмени посвящение, Драко! – воззвал Гарри. – Сейчас не средневековье. – Нет, пока ты не примешь моих условий, – нажал Драко. – Тебе не нужно давать Непреложный Обет, чтобы быть на нашей стороне, – сказал зеленоглазый волшебник. – Только в твоих глазах, – согласился слизеринец. – Почему это должно волновать кого-то еще? – бесстрастно осведомился Гарри. – Слушай, Гарри, – попытался объяснить Драко, – либо я сделаю все правильно, либо не сделаю вообще. А не делать для меня не вариант, так что придется тебе меня порадовать. – Слизеринский шантаж... – пробормотал Гарри, сползая по кушетке. – Тут тебе не выиграть, Гарри, – грустно посмотрев, повторил Северус свои ранее сказанные слова. Он понимал, насколько необходим Драко этот обет. Это был последний рубеж: окончательное доказательство самому себе, что он не окажется таким же, как его отец; не тогда, когда на кону его жизнь. И мастер зелий слишком хорошо знал, каково это – не желать превращаться в своего отца. – Но, Драко, я умоляю тебя, подумай о том, какой это риск. – Уже подумал, – сказал Драко. – Моя семья уже затронута войной. Я не позволю отцу утянуть меня за собой. – Пути назад не будет, – произнес Гарри, глядя на Драко, даже когда опускался на колени, протягивая руку. – Я знаю, – сообщил слизеринец, обхватив ладонь Гарри своей. – Папа, не мог бы ты, пожалуйста, – сказал зеленоглазый волшебник, глядя на мастера зелий. – Папа? – переспросил Драко, его глаза расширились, взгляд метнулся с Гарри на Северуса и обратно. – Я же сказал тебе, что есть вещи, которых ты обо мне не знаешь, – изумрудные глаза уставились в серые; Гарри давал ему последнюю возможность отступиться. Драко улыбнулся и глубоко вздохнул. – Я надеюсь, что ты в настроении поделиться, – отбил он. Северус поднял палочку, глядя на двух подростков. Вздохнув, он понадеялся, что все это окажется правильным решением. Он прижал кончик палочки к их соединенным ладоням. – Обещаешь ли ты, Драко, бороться на моей стороне против Темного Лорда Волдеморта, пока не закончится война? – спросил Гарри, изумрудные глаза сцепились с серыми. – Обещаю, – произнес Драко. Тонкий язычок яркого пламени сорвался с палочки и обвился вокруг их рук как раскаленная докрасна проволока. Гарри хотелось кричать; мысленно он проклял Волдеморта за все хорошее. – И обещаешь ли ты хранить мои секреты, пока я не скажу, что настало время их открыть? – Обещаю. Второй язычок пламени вылетел из палочки и переплелся с первым, превратив их в изящную сияющую цепочку. – И обещаешь ли не вредить мне или моим союзникам до конца этой войны? – спросил Гарри, тихо улыбаясь Драко. – Обещаю. И третий язычок пламени вылетел из палочки Северуса; он сразу же переплелся с другими и крепко обвился вокруг их соединенных рук, как веревка, как огненная змея. _______________________ * Да, я знаю, что Амелия Боунс – тетя Сьюзан. Автор фанфика считает иначе. ** Ромильда Вейн – кто не помнит, это такая наглая девица, которая в каноне ухлестывала за Гарри. Причем, она даже не была в него влюблена, ей это так, для галочки, он же знаменитость. Именно она в каноне подсунула Гарри котлокексы с Амортенцией, которые потом по ошибке съел Рон. По тому же канону, тут она должна быть на втором курсе. Но Гарри может банально об этом не помнить. Или не помнит автор фанфика. *** 5 футов = 1,52 м. **** 100 футов = 30,48 м. *5 До свидания (фр.) *6 Я думаю, что… Да, до свидания, так лучше. (фр.)