История одного подчиненного

- Мистер Уотсон, - высокая фигура, натянутая хищная улыбка и резкий ледяной взгляд. Джон не видел этого взгляда больше восьми месяцев и был бы счастлив не видеть его столько же. Майкрофт Холмс собственной персоной. Едва выйдя из аэропорта и завидев его, Джон нахмурился - даже спустя столько времени этот человек все еще имел на него уникальное моральное влияние. Даже после всего пережитого, он вселял в него неприязнь и легкий отпечаток страха. Осознав это, Уотсон недовольно поджал губы, но, все же, молча, направился к мужчине, внимательным цепким взглядом окидывая здание и машину, стоявшую за спиной Холмса. Вряд ли он сможет когда-либо избавиться от этой привычки. - Мистер Холмс, - он резко кивнул, невольно окинув его с ног до головы. Майкрофт прищурился. – Какими судьбами? - Я довезу вас, - с застывшей улыбкой он кивнул в сторону черного автомобиля в нескольких метрах. Несколько напряженных мгновений Джон переводил взгляд с машины на Майкрофта. - Я мог добраться сам. - Не стоит, - Майкрофт ответил быстрее, чем парень успел договорить, и с приглашающим жестом повернулся в ту сторону. Уотсон на мгновение прищурился, но, все же, кивнул. Они стремительно, не произнеся ни слова, дошли до автомобиля. Колеблясь лишь мгновение, Джон таки нырнул в салон и опустился на сидение рядом с мужчиной. Машина незаметно двинулась с места – единственным признаком движения транспорта оказалось движущиеся предметы за окном и еле слышный шорох шин. - Итак, - парень отвернулся от окна, напряженно посмотрев на Холмса. Тот сперва вопросительно вскинул брови, но, поняв, что здесь этот номер не пройдет, улыбнулся. - Мой брат. - Что с ним? – спросил Джон, моментально напрягаясь еще сильнее и буквально впиваясь в Майкрофта взглядом. Тот, не глядя на собеседника, мрачно усмехнулся. - Вы сами все увидите. Просто будьте готовы ко всему. - Я не… - Ах, как я люблю эту фразу. Просто дождитесь. - И ради этой великой фразы вы затащили меня в машину? – ядовито произнес парень, откидываясь на спинку сидения и вновь скользя взглядом к окну. Майкрофт еле слышно фыркнул, но не ответил ничего, да Джон уже и не ждал. Он уставился в окно, болезненным взглядом сверля высокие дома, огромное количество вечно спешащих людей и низкое, покрытое серыми тучами небо. Лондон остался прежним. Восемь месяцев. Двести сорок три дня. Пять тысяч восемьсот тридцать два часа. Всего лишь, хотя Джону казалось, что он никогда больше сюда не вернется. Что палящее солнце над головой не исчезнет никогда, а кожа будет гореть всю жизнь. Он смутно помнил свою дорогу в то самое пекло – помнил лишь, как впервые вдохнул в легкие горячий, обжигающий лучше сигаретного дыма, воздух, как перед глазами начало двоиться от бесконечного пейзажа. Раньше он был уверен, что ярче глаз Шерлока нет ничего, но, увидев афганское небо, он понял, что это не так. Спокойное вечное безмолвие этих земель оглушало его долгие месяцы. По ночам он иногда даже не мог заснуть, хоть и весь день он проводил на ногах – слишком непривычной была тишина, давящая со всех сторон, сменившая ночные сирены, ночные разговоры соседей и шелест шагов в гостиной. А потом он просто привык не обращать внимания на это яркое великолепие, на все вокруг, сосредотачивая все свое внимание на поставленной задаче. Он надеялся, что сможет избавиться от навязчивых мыслей о Шерлоке, руках и губах, исследующих его тело, и тихом шепоте Гвена. И ему это удавалось. Но лишь до тех пор, пока не наступал вечер. Вернувшись в лагерь, он проводил много времени с друзьями, которые прикрывали его спину каждый день, но перед сном на несколько минут он выходил из лагеря и замирал, запрокинув голову. Его мысли неизменно возвращались к несносному гению, и это утомляло даже больше, чем бессонные ночи, проведенные в патрулях и перестрелках. А затем он шел спать, и утром не думал ни о чем, лишь выполняя то, что должен. Джон с усмешкой вспоминал те первые дни, и теперь понимал, что точно так же, как и тогда, он не может привыкнуть к Лондону, осознать то, что он, наконец, вернулся. Слишком оживленными и безразличными друг к другу были эти люди, проходящие друг от друга на расстоянии в несколько дюймов. Небо было слишком хмурым, и нависло слишком низко, давя на рассудок, а все вокруг – дороги, здания, люди - чересчур каменным и серым. Лондон всегда захватывал с головой, отдаваясь в сердце восторженным трепетом и легким тянущим чувством. Это был действительно великий город, и Джон хоть и узнавал знакомые переулки и здания, мимо которых они проезжали, чувствовал себя так, словно был здесь впервые. - Непривычно видеть мирную жизнь? – раздался тихий голос. Джон кинул на Холмса быстрый взгляд. - А вы до сих пор не избавились от привычки лезть в чужие мысли? – проворчал Уотсон, проследив взглядом за крупным торговым центром. - Увы, от этой привычки я вряд ли смогу избавиться, - в голос Майкрофта скользнула насмешка. Вновь повисло молчание. Джон, не отрываясь, следил за мелькающим пейзажем и с замиранием сердца видел, что они почти приехали. - Мистер Уотсон, я полагаюсь на вас, - внезапно раздался сзади тихий голос. Джон, стремительно повернувшись, нахмурился, непонимающе заглядывая в лицо собеседника. Несмотря на застывшую улыбку, в его глазах мелькнула грусть. – Более восьми лет назад я отдал в ваши руки самое дорогое, что было в моей жизни. Я сделал это ради Англии, ради Грегори и ради него самого. Я доверил вам своего младшего брата. Не буду отрицать – вы оказались более, намного более влиятельны на него, чем я был за всю его жизнь. Он стал зависим от вас в своем поведении. Все что я могу – это попросить вас думать об этом. Вам достаточно сказать не то слово, но это глубоко ранит его, вы даже... - Думаю, вы преувеличиваете мое значение в его жизни, - холодно перебил его Джон. Его голос резко контрастировал с взволнованным взглядом, бегающим по зданию, и неистово бьющимся сердцем. Автомобиль остановился напротив синей двери с надписью «221В». Водитель быстро вышел на улицу, обошел машину и открыл дверь со стороны Майкрофта. Джон пренебрежительно вскинул брови, но промолчал, выходя на улицу. Он был уверен, что Шерлок уже знает о его прибытии. – Вы идете со мной? - Я прекрасно знаю, что вы думаете, - иронично произнес Майкрофт, проигнорировав глупый вопрос, и подошел к входной двери. Джон невольно почувствовал, как от волнения в горле пересыхает. – Но вам стоит прислушаться. Уотсон предпочел не отвечать, побаиваясь, что голос его подведет. Дверь была слишком родной: в голове тут же начали роиться воспоминания и чувства. Джон даже забыл, каково это – чувствовать себя дома. Он, уже взрослый, прошедший войну и пекло, чувствовал, как пальцы легонько подрагивают, прикасаясь к холодной поверхности ручки. Резко выдохнув, он распахнул дверь. Внутри так ничего и не изменилось. Все та же старая лестница, все те же стены, двери, цвета. В его памяти все покрылось тусклой пылью, но сейчас он видел, чувствовал все это разнообразие красок, и от этого хотелось радостно смеяться. Не глядя на Майкрофта, он с любящей улыбкой зашел внутрь, внимательно оглядываясь вокруг. - Молодые люди, разве вас не учили… - миссис Хадсон замерла, так и не договорив предложения, и изумленно выдохнула. Замерев на пару мгновений, она с громким восклицанием «Джон!» кинулась его обнимать. Несмотря на внешнюю хрупкость, парень всегда подозревал, что в ней кроется удивительная мощь, и сейчас он ощутил ее в полной мере. - Да, миссис Хадсон, я тоже рад вас видеть, - тихо произнес он, с теплой улыбкой обнимая в ответ женщину, и отстранился. Обстановка вокруг не изменилась, но вот сама домовладелица… Джон заметил круги под ее глазами, хоть и счастливую, но уставшую улыбку и встрепанные волосы. На мгновение она кинула взгляд на Майкрофта, который зашел вслед за Уотсоном, и еле заметно кивнула ему. Парень недоуменно нахмурился и обернулся, но миссис Хадсон его быстро отвлекла. - Джон, я так давно тебя не видела! Пойдем, я сделаю вам чаю. Там где ты был, должно быть, просто ужасно. Мистер Холмс, - она кивнула в сторону Майкрофта, - рассказал мне. Я так сочувствую тебе, мой мальчик, - она понимающе кивала головой, легко коснувшись его левого плеча. - Да, было трудно, - с натянутой усмешкой произнес Джон, и кинул взгляд на лестничный пролет, ведущий в их квартиру. – Я с удовольствием выпью с вами чаю, но сперва я хотел бы… увидеть Шерлока. - О, - на мгновение женщина нахмурилась, неуверенно посмотрев на Майкрофта. Джон нахмурился еще больше. - Что происходит? - Ничего, дорогой, - миссис Хадсон напряженно улыбнулась. – Я понимаю, конечно, иди, мой мальчик, иди. Джон внимательно скользнул взглядом по ее напряженному телу, медленно кивнул и направился в сторону лестницы. Майкрофт пошел за ним. Казалось, он помрачнел, хоть внешне и был привычно холоден и бесстрастен. Уотсон даже не стал переступать скрипящую ступеньку – Шерлок все равно уже знал, что они здесь. Его лишь удивляло то, что он до сих пор не крикнул им что-то язвительное или не явился вниз собственной персоной, пренебрежительно глядя на окружающих. Поднявшись на второй этаж, он шумно выдохнул воздух и, кинув взгляд на мрачного Холмса, вошел в гостиную. - Я предупреждал вас, мистер Уотсон, - тихо, но с кричащей в голосе болью, произнес Майкрофт за его спиной, когда тот замер, не в силах пошевелиться. – Не думайте, что мой брат не умеет чувствовать. Джон глубоко дышал, стараясь успокоиться, не в силах ответить хоть что-нибудь. Афганистан готовил его ко всему, но не к такому. Шерлок развалился на диване, безразлично глядя в потолок. Одна его рука лежала на спинке, другая безвольно свесилась вниз. Услышав шаги, он даже не двинулся, лишь медленно моргнул и вдохнул воздух глубже. Это было то, чего Джон боялся больше всего. Это был тот страх, который он прятал глубоко в сердце, не осмеливаясь даже подумать. Он так надеялся, что с этим было покончено, что они не вернутся к этому. Но вот, Шерлок здесь, лежит перед ним в такой знакомой изломанной позе, даже не двигаясь, лишь еле заметно шевеля губами. - Шерлок? – тихо произнес Джон, сделав шаг вперед. Юноша повернул голову, скользнув по нему взглядом, с уставшей усмешкой вернулся в прежнее положение и тихим сломленным голосом прошептал: - Когда ты перестанешь меня преследовать?