Ab igne ignem (От огня огонь)

- Ну что? – я осадил коня возле занюханного трактира с гордым названием «Белая кость», где столпились несколько солдат во главе со старшим коммандером Фроммом. - Ищем, - отрапортовал Томас, козырнув мне, - она была здесь, ее видели слуги и посетители. И ее, и парня… Я нахмурился, давя надежду. - Как выглядел парень? - Да вам лучше поговорить со служанкой, она клянется, что отлично все видела и запомнила и юношу, и девушку. - Зови. Я спешился, но в заведение заглядывать не стал, Анника туда не заходила. Мои люди прошли по ее следу, среди них были хорошие следопыты, в отличие от меня, обладавшего довольно посредственным обонянием. Они выяснили, что Айке оставил сестру в другой гостинице, подороже и поприличнее, чем эта. В снятом им номере обнаружились вещи Анники и ее драгоценности. Самой же ее простыл и след. - Плохо дело, - уставившись в снежную темноту, задумчиво проговорил старший коммандер, - бедная девочка вряд ли понимает, где находится и что творит. Я покосился на него, догадываясь, о чем речь. Отголоски запаха еще чувствовались в воздухе. Анника, моя маленькая девочка, созрела. Ее первая течка совпала с чьим-то гоном, и, учуяв пару, она забыла обо всем. Такое иногда случается, поэтому любящие родители берегут дочерей, держат взаперти и не допускают встреч с алчущими самцами. Как же невовремя все произошло. Чертов Зорген! Чертовы жрицы! Где теперь искать безголовую девчонку? И Айке. Сын не мог потерять голову настолько, чтобы бросить любимую сестру надолго в таком уязвимом состоянии. Зачем его понесло к отцу? Что тот сделал с ним? Может быть, держит взаперти, надеясь поймать и дочь? - А вот и я, - раздался хрипловатый женский голос. Потасканная особа в бархатном платье с глубоким декольте оправила оборки, приподняла руками здоровенные груди и призывно улыбнулась, - вся к услугам вице-маршала! Я прикрыл глаза. Боль в груди усилилась. От ужасной бабы пахло не меньше чем полудюжиной кобелей, это чувствовал даже мой нос. - Мне сказали, что ты видела здесь беловолосую девушку? - Видела, как есть видела, - закивала шлюха, - она вот там стояла, под окном. Ждала. - Кого? - Известно кого, своего волка. Он мимо меня пронесся, глаза безумные. А запах… будто готов пол Альдеринка покрыть! - Как он выглядел? – поморщившись, спросил я. - Красавчик, - облизнулась она с сожалением, что ей не обломилось, - породистый, статный, хоть и зеленый совсем. Но одет дурно, я даже сперва приняла их за крестьян… - Их? - Он с отцом приехал, - пояснила особа в бархате, - и тот тоже, скажу я вам, кобе… мужчина хоть куда. Правда, не похожи они. Ну и отец его оставил, а сам пошел по делам. - Что дальше? – меня внезапно замутило. Все показалось каким-то бредовым сном. Может быть, я до сих пор в замке на границе с Мараоном, и мне снится кошмар о предательстве Зоргена, смерти владыки и бегстве детей. И еще о третьем. Ведь он умер, мы были уверены, что третий волчонок умер. - Ну как что? – вдохновенно рассказывала шлюха, подобравшись поближе и пытаясь прижаться ко мне своей грудью. – Они встретились, и будто заискрили. Мне показалось, они прямо на крыльце и… - Довольно! – оборвал Фромм, видя, как меня перекосило. - Ладно, - легко согласилась она. - А потом этот чужак: мол, «милашку вся столица ищет», она и припустила. Я выдохнул с облегчением, все-таки у Анники сохранился разум, раз она почувствовала опасность, но тут же насторожился: - Что за чужак? - Понятия не имею. Парнишка его догнал, избил и помчался за своей ненаглядной, только его и видели. Ну так что, я была полезна господам? – девица попыталась снова притереться ко мне. Томас спас меня от убийства женщины, загородив ей путь и протянув мелкую монету. Я тяжело оперся о коновязь. - Вам нехорошо, герр Раске? - Не знаю, - честно ответил я. Может быть, это было хорошо, что сейчас мне так больно. Мы с Зоргеном перестали быть парой, меня будто располовинили надвое, и организм мучительно пытался зарастить рану. А когда ты ранен, боль неизбежна. Надо только перетерпеть, и тогда либо умрешь, либо поправишься. - Герр Эрих, тут вас спрашивают, - подбежал взволнованный сержант. – Вон там, в карете. - Кто? – отвлекаться на мелочи, когда дети могут быть в беде, я не собирался. - Глава высшего совета. Я выдохнул. Ну что ж, хоть одна хорошая новость на сегодня. Барон фон Штрассе решил вернуться на свой страх и риск, я был уверен, что вместе мы сумеем додуматься, как справиться с Региной и Зоргеном. Оставив своего коня на попечение адъютанта, я пошел навстречу Хайнриху, который даже выбрался из экипажа и распахнул мне объятья. - А, Эрих, мой мальчик, - похлопал меня по спине барон, - рад тебя видеть! И жаль, что нас опять свели такие скорбные дела. Погоди-ка, что с тобой? Твое сердце стучит с перебоями! - И я рад вас видеть, барон. Это… ничего, пройдет. - Вы с Кестнером… простите, - посочувствовал он, сжал сухими пальцами мое запястье, - понимаю, как вам больно. Разрыв пары – это репетиция смерти, так однажды сказал мне Рудольф. Садитесь скорее, поговорим у меня, а магистр Хёрт сварит отвар от душевных ран. Старший коммандер Фромм выслушал приказ, понимающе кивнул и пошел к своим людям. Солдаты должны поесть и отдохнуть, их сменит другой отряд, и поиски не прекратятся до утра. Я и сам едва держался на ногах. Последний раз я ел сутки назад, еще по дороге в Альдеринк. По правде, на юге оставалось еще много дел, несмотря на полную и безоговорочную капитуляцию Мараона, но меня словно гнало в столицу дурное предчувствие. Я должен был успеть предотвратить беду. Не успел. И теперь владыка мертв, малыши пропали, а подлый Зорген готовится воцариться на троне Дархайма. Он всегда этого хотел. Просто раньше я по глупости закрывал глаза на его неуемное властолюбие и жестокость. - Вы голодны, Эрих? – с порога спросил барон и, не дожидаясь ответа, приказал слуге, - сервируйте нам. И пригласите нашего дорогого магистра с его травами. Ностальгия накрыла меня с головой. В этой неприкрытой заботе было столько от маршала Хазе, что я невольно улыбнулся. Тогда еще старший коммандер иногда приглашал меня, кадета-сироту, к себе. Якобы позаниматься, но в итоге нас ждал накрытый стол, за которым мне позволялось есть, сколько вздумается. Руди знал про бездонные желудки и зверский аппетит волков-подростков. Спустя час мы расположились в кабинете фон Штрассе. От тепла и сытости меня немного разморило, но зато приготовленный лекарем настой начисто лишил боли в груди. Перед уходом магистр Хёрт глянул на меня как-то странно, будто хотел что-то сказать. Но передумал и откланялся, пожелав нам спокойной ночи. - Что вы думаете делать дальше, Эрих? – Хайнрих задал мне вопрос, на который я не знал ответа. - Первое, что сделаю, это найду своих детей, - признался я. - А у вас есть на примете надежное место, где вы их спрячете? С той мощью, которую набрали жрицы, едва ли даже армия сможет защитить ваших волчат. - Зорген не станет вредить детям! - Не уверен, что вы правы, - покачал седой головой Хайнрих, - Кестнер сильно изменился. Да и Регина может сыграть свою игру, чтобы еще больше привязать к себе любовника. Я поморщился, прислушался к себе. В ответ на жестокие слова советника внутри ничего не дрогнуло. - Это хороший рецепт, - понимающе усмехнулся фон Штрассе, - раньше Хёрт варил его для Вольфганга, да и у маршала Рудольфа был похожий. - Давайте вернемся к нашим делам, - тряхнув головой, попросил я. Мне не было больно, но разум все еще сопротивлялся нашему с Зоргеном разрыву. Когда-то я был уверен, что могу простить своей паре ВСЕ. Может быть, наша связь и оборвалась, но изжить привычку думать о нем с любовью оказалось очень трудно. Барон с аппетитом прихлебнул свой чай. - Хорошо. Итак, повторю вопрос: что вы намерены делать? Я, разумеется, не только о детях говорю. Завтра выборы вождя, в городе неспокойно, многие ожидают восстания. На чьей вы стороне, Эрих? – взгляд Хайнриха вдруг сделался жестким, волчьим, тем самым, который так насторожил меня, когда я впервые увидел барона на выборах владыки. - Я? На стороне справедливости. - И вы осмелитесь пойти против вашей бывшей пары, против отца ваших детей? – остро, как клинком, сверлил меня этот незнакомый взгляд. - Я не пойду против своей пары, - сказал я, подумав, в какую форму облечь свой ответ, чтобы он не прозвучал двусмысленно, - но я пойду против убийцы и отравителя. Если будет доказано, что именно Зорген убил Мельсбаха… - Рубины Кестнеров – это вам не доказательство? - Я хочу еще раз поговорить с ним. Если он сошел с ума, я введу в Альдеринк армию и остановлю этот кошмар. Глаза барона потеплели, он скупо и немного устало улыбнулся. - Вы не разочаровали меня, мой мальчик. Я предложу совету избрать вас вождем. От неожиданности я поперхнулся настоем. - И я вынужден буду отказаться, - совершенно искренне замотал головой, - никогда не желал такой ответственности, да и не выберут меня, безродного солдата, возвышенного любовником-убийцей. - Глупости! – сердито припечатал подлокотники ладонями Хайнрих. – Каждая собака в Дархайме знает о храбрости и честности вице-маршала Раске. - Ваша милость, - взмолился я, - пока мои дети не будут в безопасности, ни о чем другом я не могу и помышлять. Боюсь, если меня выберут вождем, мои волчата станут мишенью и лакомой добычей не только для жриц. Я не могу подвергать опасности Аннику и Айке! Барон посмотрел с сожалением. Покачал головой и, смягчившись, сказал: - Ваша любовь к детям делает вам честь, Эрих. Надеюсь, волчата станут тем якорем, который удержит вас после смерти Кестнера. Сердце пропустило удар. Я моргнул, растерявшись на миг. - Что ж, - продолжал с сожалением фон Штрассе, - значит, придется старику. Эрих, Эрих, на что вы меня толкаете? Я никогда не хотел быть вождем, но сейчас, увы, больше некому. - Вы предложите свою кандидатуру? – удивился я. - Рискну. И буду уповать на Волчьих Богов и вашу верность, не так уж мало против магии Регины и хитрости Кестнера, правда? - Я… я буду рад помочь вам, герр Хайнрих! Рассчитывайте на меня! Мы молча допили остывший чай. Время давно перевалило за полночь. - Мне пора, - я отставил кружку и поднялся. Ноги вели себя странно, колени будто сделались ватными и норовили подогнуться. - Вы все еще носите его рубин? – вдруг заметил кольцо барон. Я растерянно уставился на свою руку. За годы я настолько привык к подарку Зоргена, что не чувствовал его. - Советую вам снять его поскорее. - Вы полагаете, Зорген попытается отравить… меня?! Эта мысль казалась уж вовсе нелепой. Наши жизни связаны, как бы мы ни упирались, и сколь сильно ни разнились бы наши идеалы, Зорген не сможет причинить мне зло. Также, как и я ему. - Все может быть, - пожал плечами Хайнрих, - куда вы сейчас направляетесь? В казармы? - Нет, вернусь домой. То есть в дом Кестнера. Самое время поговорить. Я вышел из дома фон Штрассе в каком-то странном полупьяном состоянии. Это не было удивительным, учитывая все случившееся за прошедшие сутки, усталость и разорванную связь со своей парой. Но когда я ухватился за седло, меня качнуло. Пришлось осадить полезшего помогать слугу, переждать приступ головокружения и попробовать снова. На этот раз мне удалось влезть в седло. Оставалось добраться до Фромма, узнать новости о поисках и ехать домой. Думать о разговоре с Зоргеном я не стал. На площади ночью было безлюдно. По мостовой вились вихри снежинок, на тюремной башне часы зловеще отбивали два часа пополуночи. Тихий тоскливый вой прорезал ночную тишь, я рванул уздечку, обрывая нежные губы коня. Я узнал этот вой, почувствовал его тоску так, будто это была моя тоска. А потом грохнул выстрел, выбивая меня из седла. И вой превратился в безумный рев дикого, смертельно раненого зверя. В кабинете отца все стояло вверх дном. Бумаги рассыпались по столу и полу, были истоптаны грязными сапогами, изящная чернильница с золотым пером свалилась на пол, чернила залили светлый ковер. Даже портьеру оборвала чья-то бездумно-жестокая рука. - Тут что-то искали, - задумчиво произнес Хельмут, положив ладонь Аннике на талию. Он не выпускал ее из рук ни на миг, стремясь касаться, гладить, трогать, и Аннике так было легче переживать происходящее. Сложно было поверить и осознать, что в этом кабинете прошлым утром она думала, что отец разрушил ее жизнь, и ненавидела его так яростно, что желала смерти. Анника всхлипнула, обернулась и спрятала лицо на шее Хельмута. Почему-то ей и в голову не пришло удивляться ни их встрече, ни поразительному сходству Хеля и ее брата. Так надо, она всегда это знала. Она засыпала и просыпалась в его объятьях, так она считала, по ошибке принимая за него Айке. Интересно, что сказал бы папа, если бы увидел Хеля? Ласковая рука погладила по голове, легла между лопаток и бережно надавила, Анника подняла взгляд навстречу и облегченно вздохнула, почувствовав губы на своих губах. Хель понимал ее без слов, это Айке приходилось все объяснять. Вот и сейчас, едва она успела подумать, что в ее комнате на кровати будет удобнее, как он уже потянул ее за собой. - Ты знаешь, куда? - Я слышу твой запах. Он безошибочно выбирал направление и вел Аннику твердо, неумолимо и радостно. Сердце отстукивало кадриль, пальцы холодели от трепетного ожидания, но боязно не было, было сладко и немного больно от предвкушения. Острый запах крови ворвался в сказку страшной явью. Хель ощетинился, так она почувствовала, хоть и не был сейчас волком. Да и у самой Анники мурашки побежали по спине. В родительской спальне все было залито кровью. Капли на полу, пропитанное алым скомканное одеяло, разодранная когтями простыня. Пахло отцом. Его болью, страхом и надеждой. Анника задрожала, представляя, как он метался здесь, царапая постель в попытках исцелить себя, зарастить рану. Он смог! Иначе не бывает! Кестнеры живучи, так всегда говорил Зорген. Почему же сейчас Аннике хочется вцепиться в волосы руками и рыдать? Не потому ли, что ненавидела и желала папе смерти? - Анника! – Хельмут развернул ее к себе, крепче сжал локти. Она видела его уже волчьим зрением. Слух тоже усилился, Анника буквально чувствовала, как вытягиваются ушные раковины, как клыки выдвигаются вперед, и с них капает слюна. - Мне страшно! Они придут за мной, как за отцом! Мне страшно! - Я с тобой, с тобой, - Хель сорвал с нее плащ и судорожно пытался справиться с завязками платья. - Защити меня! – кричала Анника, голова кружилась от пугающих запахов. – Защити! - Я никому не позволю тебя обидеть! Платье, наконец, поползло вниз. Хель сбросил рубаху, выскользнул одним гибким движением из штанов и волчьими зубами вцепился в подвязки чулок. Анника затрясла густой шкурой, переступила лапами, избавляясь от ненужной одежды. Она плохо соображала, когда большой черный волк клацнул зубами около ее уха, вцепился в загривок, стараясь не царапать зубами, и властно повлек из спальни отца в ее комнату. Сердито зарычал, улавливая запах Айке, ревниво положил лапу ей на холку, заставляя задохнуться от восторга подчинения. Хель был немного крупнее Айке, особенно когда лег на нее, придавив собой. Под гладкой черной шкурой перекатывались упругие мускулы. Анника протяжно заскулила, перевернулась на спину, кокетливо дрыгая лапами, приглашая к играм. Разум совершенно покинул ее, и будто со стороны она наблюдала, как радостно и влюбленно откликнулся на ее призыв черный волк, как нежно и старательно вылизал ей морду, слегка царапая кончиками острых белых клыков. От него пахло родным, их общей стаей, и она внезапно поняла, что и Хель делил с ней и Айке утробу отца, что еще до их рождения они были связаны одной кровью, одной общей любовью своих родителей. И поэтому нет ничего правильнее, чем то, что сейчас происходит. У них с Хельмутом будут щенки – так должно случиться. Анника щелкнула зубами, лизнула своего волка в оскаленную морду с закатившимися от страсти глазами и заскулила, призывая к активным действиям. Хель с готовностью снова перекатил ее на живот и задышал хрипло, подчиняясь зову природы и желанию своей волчицы. Ведь желание любимой закон для волка. - Так-так, - раздался чужой голос, когда они лежали, отдыхая, нежась в объятьях друг друга. Анника вскрикнула, дернулась и зарылась глубже в руки Хельмута. Тот поднял голову и угрожающе зарычал. Он все еще лежал, пряча ее на груди, но все его сильное, тренированное тело подобралось и было готово к атаке. - Не пугайтесь, - вошедший в спальню человек ничем не пах. Вообще. Да и выглядел непримечательно, как какая-нибудь тень. – Я искал не вас, но и такому подарку рад. И не дергайтесь, юноша, не стоит, - предостерег он скалящегося Хеля. После поднял сползшую на пол простыню и накрыл их. - Я могу выйти и позволить вам одеться, если вы действительно закончили. - Будьте любезны, - язвительно фыркнула Анника. Хель ободряюще погладил ее по руке. К счастью, в ее покоях имелся шкаф, и, когда незваный гость закрыл за собой дверь, Анника поспешила одеться и выискала одежду для Хельмута – свою они сбросили в родительской спальне. Но Айке лазил по яблоне и часто до дыр портил штаны и рубашки, поэтому ей приходилось держать для него смену костюма, которая сейчас и пригодилась Хелю. Ее возлюбленный нарядился и, не удержавшись, огладил стройные бедра в штанах из тонковыделанной кожи. Анника собственнически улыбнулась, ей хотелось посмотреть, как они с Айке будут смотреться рядом. Братья. Красавцы. Ее стая. Она подошла, поправила воротничок батистовой рубахи, чувствуя себя необычно уютно в роли волчицы – жены волка. Хельмут взял ее за руку, оберегая и защищая, обещая заботу любимой и будущей матери своих щенков. Они вместе вышли в гостиную, где до сих пор пахло кровью. - Малыши натешились? – спокойно, без тени сарказма спросил гость, сидящий в кресле. В чистом кресле. – Тогда разрешите представиться. Эрвин Шуберт, глава тайной службы. И у меня для вас очень плохие новости. Киана не спала, маленькое окошко светилось ровным желтым светом, таким, что согревал от одного взгляда на него. - Вы здесь живете? – спросил обессиленный Айке, тяжело наваливающийся на плечо Михаэля. - Да. Непривычно, знаю, но ты должен поесть и выспаться, чтобы восстановиться от раны. А моя жена сварит тебе отвар, который поможет успокоиться… - Ваша жена? – переспросил мальчик. – У вас есть жена? - Разумеется, у меня есть жена, раз я об этом говорю, - смутился и чуточку рассердился Михаэль, он знал, что от него не пахнет волчицей, а во время гона нюх обостряется в сотни раз. Но с чего бы Айке об этом беспокоиться? Тот сразу притих и больше не сказал ни слова, пока они не миновали заваленный снегом двор и не вошли в низковатый дверной проем. Это жилище было совсем убогим, не чета добротному дому в Верциге, но они бежали, спасаясь от возможного преследования жриц, и без колебаний бросили все пожитки. Главным было спасти раненую Киану. Жрицы сотворили с ней то, что когда-то позволило Ротадору захватить Рац и разгромить армию Вольфганга. Страшный удар о ствол дерева сломал Киане ребра и хребет, а обернуться волчицей она больше не могла. Хель молился всем богам, чтобы его мама поправилась, Михаэль просиживал ночи, держа ее за руку, а утром отправлялся на работу, чтобы хоть как-то сводить концы с концами и оплачивать сиделку – соседка-старуха приходила помочь по дому и сварить скудный обед. Киана выкарабкалась и с новой силой принялась уговаривать мужа поехать к Эриху и устроить Хельмута в гвардию. Ей казалось, что для Хеля безопаснее находиться вдали от нее. А еще, Михаэль чувствовал, она беспокоилась и о нем. Они стали хорошими друзьями за долгие годы, Киана хотела для него счастья, которое сама дать не могла. - Милая, ты не спишь? – с порога спросил бывший коммандер. Отодвинулась занавеска, отделяющая столовую от маленькой спальни, Киана выглянула с радостным любопытством, оперлась на костыль и с великим трудом сделала шаг навстречу. - Вы вернулись? - Да, и этого мальчика надо накормить. Я знаю, у нас нет ниче… Глаза и рот Кианы округлились, она уставилась на растерянного Айке. Тот спрятал лицо в вороте плаща. - У нас есть мясо, - сказала озадаченная Киана, - сейчас поставлю его варить. Михаэль выпутал заторможенного Айке из его плаща и усадил на лавку, ближе к теплой печи. Видя, как жена упорно продвигается к большому котелку, подхватил ее на руки и устроил рядом с юношей. - Я сам все сделаю. Пожалуйста, осмотри парнишку, ему недавно прострелили грудь. Киана ахнула, посмотрела на Айке уже профессионально пристальным взглядом. - Ты нашел Эриха Раске? Во что вы вляпались и, главное, где Хель? Руки Кианы быстро и ловко расстегнули пуговички рубашки Айке. Тот вздрогнул, отшатнулся и сцепил полы рубашки на груди. - Малыш, - твердо, как ребенку, проговорила Киана, - я не сделаю больно. Просто посмотрю. Михаэль, сконфуженный всем происходящим, отвернулся, чтобы поставить котелок с большим, сочным куском мяса – и где она только его раздобыла? – в печь и подбросить дров. Когда обернулся, жена уже осторожно прощупывала грудь юноши. Трогала грудину, ключицы, постукивала чуть выше маленьких темных сосков. Айке не был таким загорелым, как Хель, который все лето проносился с голым торсом. - Он все еще хрипит, внутри скопилась кровь и слизь, - вывела Киана, позволив Айке одеться, - но у меня есть нужная вытяжка. За ночь все должно пройти. Она сложила руки на груди и уставилась на мужа в упор: - Теперь ты мне расскажешь все? Он кивнул с тяжким вздохом. Принес Айке одеяло и подпихнул под спину старый тулуп, чтобы удобнее было сидеть. Волчонок Эриха благодарно кивнул, подобрал ноги, укутываясь, и неожиданно резанул его острым, пронзительным взглядом. И сразу прикрыл веки, затихая. Михаэль потер ладонью лоб, собираясь с мыслями. Присутствие Айке его смущало, ведь рассказывать придется не только для жены, для мальчика тоже будет сюрприз. - Ну же, - напомнила о себе Киана. - Я не нашел Эриха, но зато разыскал Зоргена Кестнера, - сказал он, краем глаза косясь на юношу, - я пошел в маршальский дворец один, Хеля оставил в гостинице… - Одного, во время гона? – подняла брови жена. – Молодец, Михаэль! - Не перебивай, выслушай до конца, а потом нужно будет обдумать все как следует. На чем я остановился? - Ты нашел маршала. Он тебя вспомнил? - Да. И даже подписал бумагу о зачислении Хельмута в кадетский корпус, - Айке перестал изображать спящего и глянул с интересом, - а потом ворвался этот мальчик… - И ты сразу все понял, - кивнула Киана. - Что понял? – вскинулся Айке. - У тебя есть брат, - очень спокойно пояснила Киана, успокаивающе сжимая его запястье, - вас разлучили сразу после рождения. Михаэль, а почему он это сделал? Почему Кестнер отдал Хеля колдуну? – бывший коммандер не услышал в ее тоне злости, только любопытство. - Он утверждает, что спасал остальных своих детей. - Есть еще кто-то? – это уже был вопрос к Айке, тот вспыхнул, раздул точеные ноздри и выпалил: - Сестра. У меня есть сестра! И больше никого, мы всегда были вдвоем. Я вообще не понимаю, о чем вы тут говорите! - Тише, тише, - шикнула на него Киана. Говорят, волчицы имеют власть не только над своими волками, но и над глупыми щенками, которые не смеют ослушаться их ласкового приказа. Айке шумно выдохнул и умолк. - Михаэль, продолжай. - Я собирался уйти, чтобы не мешать ссоре отца и сына… - Вы не собирались сказать отцу о том, что воспитывали моего брата? – снова встрял Айке, и на этот раз не выдержал сам бывший коммандер. - Если бы ты знал, как все было! – сверкнув глазами, он стиснул пальцами лавку, протыкая трухлявое дерево когтями. – Хеля принесли в жертву и бросили на дно самой глубокой в мире пропасти. Вы с сестрой еще сосали кормилицу, а ваш брат в темноте и холоде скулил от страха. Когда я спустился в ущелье, он охрип от плача, он был еще слепой и в детском подшерстке. Я поил его кровью, своей кровью, потому что не было больше ничего. Там вообще ничего не было, кроме тьмы и шакалов! У Кианы, несмотря на болезнь, было много сил. Вцепившись ему в ладони, она едва не переломала кости. Сверкнули ярко-зеленые глаза. - Эй, дурень, не рычи на ребенка! Он-то ни в чем не виноват! Михаэль опомнился, посмотрел на потрясенного, едва не плачущего Айке и потянулся к нему. - Извини, малыш, я не хотел тебя напугать. - Я не малыш, и не ваш сын, - Айке увернулся от прикосновения, подтянул одеяло до горла, - лучше расскажите, как спасли меня и отца. - Что случилось? – встревожилась Киана. - В кабинет маршала ворвался убийца в маске и выстрелил в Кестнера. Айке закрыл его собой, но пуля прошла навылет и застряла в груди Зоргена. - Отравленная пуля, - болезненно блеснули глаза Айке. - Потом мы ушли тайным ходом, а маршала арестовали. - Как арестовали? Зоргена Кестнера? Негласного правителя Дархайма? - Его обвинили в убийстве владыки. - Это бред! – возмутился Айке, снова выпрастывая руки из-под одеяла. Из-за гона он трясся, ему было то холодно, то жарко. - Киана, отвар. Ты же варила для Хеля много? - Хорошо, - погруженная в задумчивость жена потянулась к полочке в углу, где держала подальше от света свои пузырьки с лекарствами, - а ты вытащи мясо, оно уже готово. - Я должен спасти отца, - упрямо повторил Айке. - А если он виновен? – полюбопытствовала Киана, капая в кружку темные капли. - Все равно. Он мой отец, - выдохшийся мальчик устало прикрыл глаза, но спустя миг заинтересованно повел носом, учуяв свежесваренное, сочное мясо, исходящее паром и запахом чеснока и трав. Михаэль улыбнулся, так он был похож сейчас на Хельмута, и взялся разделывать мясо и резать хлеб. Стук в дверь застал всех врасплох. Это было странно, если шаги невозможно было расслышать из-за воя вьюги, то почему они все не чувствовали никаких запахов? Михаэль вооружился кухонным ножом и пошел открывать. Морозный ветер ворвался в избу с радостным воплем Хеля, который тут же полез обниматься, хлопать отца по спине. К его плечу жалась юная девушка, хрупкая и такая беленькая, словно ее облепило снегом. Хель запер дверь, бережно обнял ее, целуя в макушку, и счастливо сказал: - Пап, мам, это моя Анника! Из рук Айке с грохотом выпала и покатилась по полу жестяная кружка.