Сказочки

Перемещение времени - Джесси шестнадцать, Уолтеру пятьдесят, а в остальном - канон. Я прочитала "Завтрак у Тиффани", посмотрела его же, поэтому, кажется, у меня передоз розового ангста. - Джесси, - полувыдох-полуотчаяние-полужизнь. Такое сочетание эмоций может быть только в больнице. Уолтер смотрит на парня, сидящего перед спящей женщиной, в вену которой воткнут катетер. Он не ожидал встретить здесь своего ученика, уж точно не Джесси, раздолбая Пинкмана, вечно накуренного и рисующего неприличные шаржи в тестах. Джесси, пропускающего школу уже третью неделю. Когда Уолтер позвонил ему домой, его послали куда подальше. - А? Он весь какой-то осунувшийся и бледный, этот испуганный мальчишка с тонкими пальцами пианиста и огромными, выцветшими глазами. Джесси буквально тонет в своей огромной, нелепой толстовке, болтается в ней, как в проруби. - Ты в школу вернешься? - Неа. Чем болеете, мистер Уайт? - Рак легких. Джесси кивает, гладит по худой руке-ветке женщину с таким же, как у него, острым, выразительным лицом. - У тёти Энн рак мозга. Неоперабельный. Четвертая стадия. *** Джесси ужасно пьян. Даже не столько от этого дрянного виски, которого было то всего ничего, а, скорее, от ощущения мялой, черной земли под ногами, засасывающей его с каждым вздохом. С каждым, сука, мигом. Джесси тонет. В жизни, в могиле Энн, бедной, несчастной Энн, умершей в наркотическом бреду. Но лучше так, чем сдохнуть, крича от боли. Слабое утешение, в общем-то. Джесси не знает, что он делает. Люди вокруг него - какие-то незнакомые лица, но Джейн рядом, а значит, всё будет хорошо. Она втыкает ему иглу в вену, шепчет, что это даст облегчение, тихо укачивает его, мурлыкая под нос колыбельную, прямо как мама. Он просыпается и засыпает, видя раскрашенный граффити потолок. Он так отчаянно хочет забыть даже воспоминания о том, что он мог что-то чувствовать. Уайт, как всегда, обламывает всю малину. Он трясет Джесси за плечи, приподнимает веко, щупает пульс. - Отъебись от него, старик, ему и так заебись, - ржет кто-то из дальнего угла спальни. Уолтер достает из-за пояса пистолет. Стреляет в потолок, разгоняет шушеру, живущую в доме тёти Энн. Уходят все. Исчезают, испаряются, оставляя после себя дымную тишину и химический запах. - Джесси, что же ты с собой делаешь? - поднимая его на руки, спрашивает Уолтер. А мальчишка просыпается, хватается за его плечи, смотрит на него диким взглядом волчонка, потерявшего свою стаю. По впалым щекам текут слезы. *** - Зачем вы это делаете, мистер Уайт? Уолтер бросает на пол спортивную сумку с одеждой Джесси. - В рехаб меня запихнули, теперь еще здесь поселили, у вас, ваще, откуда такие бабосы, а, чтоб дом купить? - Позволь мне позаботиться о тебе, ладно? Уолтеру нравится чувствовать себя нужным. Нравится, что кто-то может доверять ему без оговорок, просто потому, что он сказал, что он знает, как лучше. Джесси возвращается в школу, рисует, из всех вредных привычек оставляет только сигареты. Уолтер никогда в этом не признается, но ему даже нравится смотреть на то, как мальчишка курит, обхватывая фильтр тонкими, обкусанными до крови губами, облизывая их. *** Джесси подбирает под себя босые ноги, кутается в огромную, яркую толстовку. - Мне это, типа, жаль, - выдавливает из себя вместе с сочувственным взглядом. Уолтер, бросивший у двери дома чемодан со скудными пожитками - унылыми рубашками и брюками с высоким поясом, ухмыляется. - К этому давно шло. - Но, сука, это ведь она же, ну, типа, вам изменила... Понял, затыкаюсь. - Спасибо. *** - Ну и каково это - быть педофилом? Джесси поднимает капюшон, словно стараясь прикрыть многочисленные засосы на шее. Больше на нем ничего нет, только толстовка. Уайт оценивающим взглядом скользит по голым, тонким ногам. Поддергивает вверх простыню, стараясь прикрыться. Особо не получается, потому что со стороны Джесси простыня свешивается на пол. - Прости, это было совершенно неприемлемо, я... - Ой, заткнись, блядь. Джесси выпускает носом струйку дыма. - Не парься так. Как там пели то? "Будь проще и к тебе потянутся"? *** - Как поживает твой мальчик? - спрашивает Гус. В рыбьих, мертвых глазах Уолтер видит подобие усмешки. - Ему сколько, четырнадцать? Надеюсь, тебе не стоит объяснять, что я могу сделать с этой информацией, да? Гейзенберг хмурится. Гусу остается жить десять дней. Он этого, конечно же, не знает. *** Уолтера поражает отношение Джесси к жизни, этот беспросветный фатализм, с которым он принимает всё, что происходит. Он не ноет, когда Уайт говорит ему собираться, причем очень, очень быстро. Молчит всё время, что они сидят в фургончике, за рулем которого сидит старик со взглядом убийцы. Молчит даже тогда, когда к ним присоединяется семья Уолтера. Скайлер прижимает к себе Холли, изучает Джесси с каким-то брезгливым выражением на лице, очень похожим на то, с каким девочки на биологии препарируют лягушек. - Йо, че каво, Флинн? - ухмыляется Джесси, приветствуя сына Уолтера, на что парень подозрительно, точно как мама, щурится. - У вас всё будет в порядке, - говорит Уолтер. - Вы отправитесь в какой-нибудь тихий городок, под чужими именами, конечно же, будете там жить. Я больше вас не побеспокою. - Заебись, сука. Чистая жизнь с нового листа. - Да. Новая жизнь. Скайлер несколько раз переводит взгляд с Джесси на Уолтера и обратно. Потом идет красными пятнами. - Не может быть. Пожалуйста, скажи, что он твой сын от другой женщины. Скажи! - Если хочешь, я могу сказать что угодно, - пожимает плечами Уолтер. *** - А-ху-еть. - Поменьше экспрессии, Джесси. - Не, ну это реально ахуеть же, а че, нет, че ли? Его мальчик стоит посреди огромного, пустого лофта. Его мальчик светится. - Всегда хотел жить в Нью-Йорке, мистер Уайт. Джесси выходит на балкон, смотрит на город, раскинувшийся внизу. Когда Уолтер встает рядом с ним, опирается ладонями о кованые, вычурные перила, Джесси утыкается носом в его плечо.