Сказочки

АУ, место действия - крыша пятиэтажки в Нью-Йорке. Barbarossa - Stones. Включите, пожалуйста. - Ну, и какой тогда смысл? - вздыхает парень, ежится, проводит по лицу ладонью. - А? Какой смысл хоть в чем-то? Уолтер молчит. Наверное, надо бы сказать, что всё будет хорошо. Что время лечит, что однажды он забудет поставить на стол еще одну тарелку, не будет варить зеленый чай, который только выливать, потому что... Но Уолт слишком устал для того, чтобы врать. А паренек раскачивается взад-вперед на парапете, роняет вниз, в гулкую, темную пустоту догоревшую сигарету. Встает на цыпочки, раскидывает руки в стороны. Кажется, что его может унести сильный порыв ветра. Кажется, что он сам может улететь. - Можно... можно я скажу? - Уолт машет рукой, показывая, что не стоит воспринимать его, старого учителя химии в муниципальной школе, как истину в последней инстанции. - Смысла нет. Нет никакого вселенского разума, нет никаких знаков судьбы. Судьбы, кстати, тоже нет. - Ха, - хмыкает, поджигая очередную сигарету. Хлюпает носом, обнимает себя за плечи. - Что еще скажешь, сосед снизу? Конечно же, ему холодно, ведь сейчас январь, а он в одной лишь тонкой рубашке и брюках. Уолтер смотрит на едва заметную над воротником татуировку - что-то непонятное, может быть, слова, может быть, просто абстрактные завитушки. - Любовь это химическая реакция, - продолжает он, размышляя над тем, будет ли это странным, если он снимет с себя куртку и набросит на острые плечи. - Видишь ли, есть такое вещество, вырабатываемое мозгом, когда ты влюбляешься. Оно называется допамин. Так вот, этот допамин, он по своему действию очень похож на кокаин. - Скорее, это как героин, - парнишка поворачивается к Уолту лицом. Улыбается с беззаботным видом, словно не он только что пытался покончить с собой. - Потому что с любви ломает, точно как с герыча. Глаза у него голубые-голубые. - А когда ты с ней... это как, сука, слов не подобрать... это как вечный взрыв, это как будто вдруг появилась причина жить. Когда ты с ней... ты знаешь, зачем ты встаешь по утрам. И от одной ее улыбки мир замирает. От ее взгляда просто... останавливается сердце. - Снег, - констатирует Уолтер, подняв голову вверх. - Давай-ка, пойдем, я напою тебя чаем. Он протягивает руку, желая помочь спуститься с парапета, но парень отмахивается, спрыгивает, скользит босыми ногами по скользкому, мокрому бетону крыши. Уолтер снимает куртку и заворачивает в нее парня. Это получается на автомате, просто безотчетная, вбитая в подкорку мозга сострадательность, или, может быть, желание защитить. - Уолтер Уайт, - смотря на посиневшие от холода губы, шепчет неожиданно севшим голосом Уолт. - Меня зовут Уолтер Уайт. - Джесси, - смотря в сторону, бросает парень. - Пинкман. Они сидят в гостиной Уолта, пьют чай из огромных кружек в неловкой тишине целых пять минут. Потом Джесси вздыхает и спрашивает: - Когда вы развелись? - Примерно... - мужчина качает головой, подсчитывая, - в прошлый четверг. Джесси хмыкает и снова прячет нос в кружке. *** Каждый сантиметр квартиры Джесси пропитан Джейн. Ее картины на стенах, ее мольберт прямо в гостиной, у телевизора, ее косметика на кофейном столике, ее смешные разноцветные перчатки и розовая шапка на столике у входа. Джесси закрывает дверь на ключ, опирается спиной о дверь и закрывает глаза. За окном начинается рассвет. "Одиночество - это одна чашка на столе". В пепельнице до сих пор лежат ее сигареты - тонкие, с мятным запахом и со следами вишневой помады на фильтре. Джесси оседает на пол и закрывает лицо руками. Через десять минут, через десять вечностей, во время которых всё осыпается пеплом, в дверь стучат. Открыв дверь, Джесси видит Уолтера с огромной коробкой пиццы наперевес. - Я только сейчас понял, что не смогу справиться с такой огромной пиццей, - улыбается мужчина. - Скажите, - шепчет парень, - зачем вы это делаете? Забирает коробку, ставит ее на столик у двери, придвигается вплотную к Уолтеру и поднимает на него усталые глаза.