Ты - мое отражение

      Десять лет. Двадцать. Пятьдесят, и даже сто — пустое. Как один миг. Лишь секунда может решить был ли смысл во всем существование.       Именно в ту секунду, когда Уильям с трудом смог разлепить глаза и тут же ослепнуть от яркого света, успев разглядеть чей-то нависнувший над ним силуэт и расслышать обеспокоенное перешептывание где-то в стороне этого большого помещения, он понял, что проиграл.       Уильям моргнул пару раз, привыкая к яркому свету, затем попробовал сесть, поморщившись от тупой боли где-то в районе затылка. Чьи-то руки, потянувшиеся к нему, придержали его за спину, помогая сесть, и тогда Уильям окончательно смог открыть глаза.       Он находился в лазарете. Место не столь часто посещаемое жнецами из-за быстрой регенерации, но по стандартам подобного типа здания должно было находиться в каждом Департаменте на случай, если жнецам придется вступить в схватку с какой-нибудь агрессивно настроенной сущностью и получить ранения, которые без постороннего вмешательства могли бы вызвать ненужные проблемы.       Вот и Уильяму на своем веку «посчастливилось» побывать тут. — Ты как, Спирс? — поинтересовался помогший ему сесть Эрик.       Обведя помещение взглядом, Ульям увидел здесь и Сандэрса, и Харди с его секретаршей, и других знакомых ему жнецов. Даже Нокс стоял в углу, на удивление притихший и чем-то сильно подавленный. — Где… — попытался спросить Уильям, но голос его сорвался. — Где эта мразь?       В комнате повисла тишина, а Уильям почувствовал, как давно небьющееся сердце вдруг покрылось толстой коркой льда. — Она сбежала. Как и Грелль Сатклифф. — ответил Сандэрс. — Что?!       Он не узнал собственный голос, не понял, как вскочил с кушетки, схватив, изумленного таким поведением начальства, Сандэрса за лацканы пиджака. — Ты понимаешь, что говоришь?! Как они могли сбежать, когда весь Департамент окружен защитой?       Ответа он так и не получил.       Каждый в этой комнате отводил взгляд, опасаясь смотреть в глаза Уильяму и объяснять, каким образом они прозевали исчезновение двоих врагов Департамента.       Только Эрик смотрел на Уильяма со скрытым сочувствием, понимая, что на самом деле происходило в душе его друга. Понимал, и в то же время не мог объяснить себе, чем так запал в душу строгого начальника этот Грелль, этот взбалмошный жнец, доставляющий ему одни лишь проблемы? Но, как говорят, чужая душа потемки. Со своей бы еще разобраться.       В данную секунду Эрика больше волновал Алан, которого тоже в Департаменте не наблюдалось.       Слингби успокаивал себя, что его подопечный просто отправился на вызов, но от этого не становилось легче, когда он вспоминал, что где-то там бродят двое предателей, возглавляемые двумя высшими демонами.       Это было страшно для него вот так привязаться к кому-то. Эрик всегда слыл грубым, не идущим ни на какие уступки жнецом. Даже Уильям, считавшийся его другом не мог похвастаться теплым отношением к себе со стороны Эрика. Хотя сам Эрик признавал, что считает Спирса лучшим другом, но со стороны их взаимоотношения смотрелись как обыденное знакомство, общение между коллегами с подтекстом на доверие. Но стоило появиться в его жизни Алану, как он незаметно даже для себя стал меняться. И вот теперь он уже не мыслил, как это потерять его. Уже много лет он ищет лекарство, и вот, совсем недавно, он узнал, что способ есть. Нужно было обменять тысячу душ на одну отравленную. Вот только Эрик никак не мог решиться переступить через все законы жнецов, через свои принципы, в конце концов. А когда решился, появилась она — Скарлетт.       Странная девчонка, до ужаса внешне напоминающая раздражающего его Грелля Сатклиффа. Представившись дочерью этого самого раздражителя, она быстро завоевала симпатию Алана своей собранностью и способностью все и везде успевать. Конечно, она была тем идеалом работоспособности, к которому так отчаянно стремился прилежный во всех отношениях Хамфриз. Эрика же круг общения его подопечного не слишком заботил. Но тем ни менее, что-то всегда не давало ему покоя, когда эта девчонка крутилась где-то рядом. Какое-то скребущее чувство в груди, будто предупреждало держать с ней ухо в остро.       Но Скарлетт была кристально чиста. Казалось, за ней не водилось никаких нарушений, никаких выговоров и даже ссор с другими. Просто до омерзения идеальный жнец, будто вышедший со страниц справочника. И вот теперь ответ этой загадки найден — она демон.       Демон, жизнь которому дал жнец. Немыслимо! — Немедленно соберите поисковый отряд, — дал распоряжении Харди, — пусть отправляются в мир людей, обыщут каждый дом, каждый угол и даже каждую расщелину в дереве, но доставьте этих предателей сюда: живыми или мертвыми.       Все быстро закивали и отправились выполнять поручение. Среди таких жнецов был и Рональд. Идя за Сандерсом по коридору, он вдруг вспомнил о Шарлотте Ларкинз, близкой подруге Скарлетт. Наверняка ей было что-то известно! Ну не могла она не знать совсем ничего о том, кого знала полвека!       С такими мыслями, он стремительно направился в бухгалтерию. Но переступив порог знакомого отдела и спросив там Шарлотту, получил обеспокоенное сообщение, что она убежала с самого ужина и с тех пор ее никто не видел.       На все вопросы о том, где она может быть и куда пойти, Рон получил недоуменное пожатие плеч. Шарлотта никогда не отлынивала от работы, и всем казалось действительно странным, что она вот так, не говоря ни слова, исчезла.       Сухо поблагодарив за информацию, Нокс в самых противоречивых чувствах покинул бухгалтерию. Лихорадочно размышляя о том, куда могла запропаститься жница, он и не заметил, как остановился возле кабинета Скарлетт.       Табличка на двери все еще висела, а кабинет не был опечатан, видимо, у всех еще просто не дошли до этого руки, да, и в этой суматохе, наверняка об этом просто забыли.       Воровато оглядевшись по сторонам, и убедившись, что в коридоре никого нет, Рональд решительно, не давая себе шанса передумать, толкнул незапертую дверь и быстро проскользнул внутрь.       Кабинет встретил его абсолютной темнотой и какой-то напряжённой тишиной. Привыкнув к смене освещения уже спустя пару минут, Рон прошел к столу и быстро щелкнул выключателем.       Комнату заполнил привычный зеленоватый свет лампы, разгоняя этот пугающий мрак. Рон постоял у стола несколько мгновений, бездумно рассматривая чистую поверхность столешницы, а затем, мотнув головой, стремительно обошел его, плюхнувшись в рабочее кресло Скарлетт.       Выдвигая ящик за ящиком, он искал, а вот что — не знал сам. Что угодно, любое доказательство того, что Скарлетт не виновна. Рон не был глупцом, он все еще помнил, как в этом самом кабинете, он сообщил ей о намерении пойти к ее матери и убедить ее встретиться с дочерью. А она клялась, что придумала все, потому что просто влюбилась в Грелля и просто хотела быть с ним.       Она соврала. Соврала, чтобы спасти его. Вот только зачем, если она демон, если хочет смерти всех и каждого по отдельности жнеца?       Бумажки, бумажки: бесполезная макулатура с отчетами, докладами, нехитрыми подсчетами, относящиеся к работе, черновики, черновики…       Из всего стоящего, что Рон нашел в ее столе лишь старую тетрадку с лекциями, которая отличалась от такой же тетради Рона, только тем, что заполнялась аккуратно и с исправной регулярностью.       Откинувшись на спинку кресла, Рон бездумно положил ее к себе на колени, даже не вчитываясь в текст, пролистывая страницу за страницей. Пока взгляд не зацепился за нечто странное.       На страницах были другие чернила, кажущиеся более свежими.       Резко выпрямившись и водрузив тетрадь на стол перед собой, Рон вернулся к самой первой странице, быстро просматривая текст с особой внимательностью вчитываясь в строчки.       Сколько прошло времени? Рон не мог сказать точно. Расшифровка запутанного текста, написанная мелким почерком между старых выцветших строк, была трудной задачкой. Но Рона отвлек какой-то странный шепот за спиной, словно порыв свежего летнего ветерка. «Тауэр» — разобрал он. Или ему показалось, что было произнесено именно это. Так или иначе, Рон вскочил, опрокидывая на пол кресло и не замечая ничего, даже не потрудившись закрыть дверь и погасить свет вылетел в коридор, желая лишь как можно быстрее добраться до указанной цели.

***

      Когда сознание стало постепенно возвращаться к Шарлотте, она услышала чей-то голос. Глухой, будто человек стоял по ту сторону стекла и пытался докричаться до нее так, чтобы его слова были разборчивы. Шарлотта не понимала что́ ей говорят, но отчаянно цеплялась за каждую интонацию, помогающую ей оставаться в сознании.       Ее приподняли за плечи, а потом Шарлотта почувствовала, как ее голова оказалась на чьих-то коленях. Ее гладили по щеке, убирая с лица мокрые спутанные волосы, что-то говорили, о чем-то спрашивали.       Кажется, она что-то отвечала, но не помнила, чтобы произнесла хоть слово. Может, уставшее сознание просто не концентрировало внимание на речевом аппарате, а больше заостряло внимание на том, что происходит вокруг? Она не знала. Ей было все равно.       Она уткнулась носом в живот незнакомца, втягивая в себя странный запах грязной воды, тины и чего-то металлического, что вызывало не самые приятные ассоциации. Что это была за смесь запахов Шарлотта не могла понять, да, и не стремилась. Лежа на коленях этого незнакомца, она была бесконечно счастлива, что выбралась из воды, что все закончилось так. -…. Алан…. — услышала она знакомое имя.       И она отвечала: — Да…. Алан….       Она попыталась разобрать, кому принадлежал этот голос: мужчине или женщине? Попытавшись сконцентрировать на этом внимание, она поморщилась от невыносимой головной боли, но какого пола был человек, она так и не поняла. Шарлотта заставила себя откинуться на спину, с трудом разлепить склеенные от поплывшей туши ресницы. Вот только лицо, что она увидела расплывалось, было настолько нечетким, что она смогла понять только то, что волос у незнакомца был длинный, какого-то непонятного темного цвета, не то черного, не то, темно-каштанового, хотя в темноте ей могло показаться все что угодно. Но ей было спокойно и больше не страшно. А потому она снова доверчиво прикрыла глаза, расслабляясь и больше не произнося ни звука.       Сколько она пролежала так, она не знала, не могла понять сколько прошло времени с тех пор, как чьи-то, уже совсем другие руки, вновь приподняли ее и встряхнули, пытаясь привести в чувство.       И только сейчас она стала осознавать, что уже давно не лежит ни у кого на коленях, что обладатель этого бесполого голоса покинул ее, как только стих. И ей показалось, что лежит она здесь уже целую вечность.       Она, открыла глаза. И поняла, что видит снова четко, лишь слегка за оправой, съехавшей на кончик носа, мир был привычно нечетким.       Над ней, с обеспокоенным лицом, возвышался Рональд Нокс, пытаясь привести ее в чувство.       Шарлотта поморщилась от столь громкого голоса, что резанул по слуху, возвращая головную боль. — Тише, я уже очнулась, — отозвалась она. — О, Смерть Великая, вы живы, мисс Ларкинз! — Рон от избытка чувств порывисто прижал жницу к себе. Через пару секунд он опомнился и поспешил отстраниться, мучительно при этом краснея, что при других бы обстоятельствах вызывало в душе Шарлотты умиление, но только не сейчас, когда она чувствовала себя так, будто ее пропустили через конвейер.       Она протянула Ноксу руку, и тот незамедлительно помог ей подняться на ноги. — Где мы? — поморщившись от неприятного ощущения в желудке от проглоченной грязной воды, спросила Шарлотта. — В Лондоне, недалеко от Тауэра.       Она с удивлением огляделась по сторонам, отмечая, что действительно за плотной утренней дымкой тумана можно разглядеть очертания знакомой крепости. Но как она оказалась так далеко от воды? Кто ее перенес сюда? Тот незнакомец? И… — Алан… — прошептала она. — Алан Хамфриз! Его хотят убить! — Кто? —растерянно отозвался Нокс. Но Шарлотта слишком резко и грубо оттолкнула его от себя, выбегая из переулка на площадь и оглядываясь по сторонам, будто хотела что-то разглядеть в этом тумане. — Что происходит?! — воскликнул Рон, когда не получил никакого ответа. — Демон… — сбивчиво начала объяснять Шарлотта, быстро побежав по улице вперед. Рон последовал за ней. — Он схватил меня… я не помню, что он делал со мной… глаза…они блестели под водой. Клыки и когти… у него такие острые когти…       Она бездумно обхватила пальцами свою шею, где красовались тонкие уже почти зажившие царапины. — Мисс Ларкинз, пожалуйста, подождите! — Рон, — она внезапно остановилась, оборачиваясь в сторону едва поспевающего за ней жнеца. Она так резко замерла на месте, что Рон едва не врезался в нее, лишь в последний момент сумев затормозить. — Рон, мы должны найти Алана, мы должны помочь ему! — Конечно, мы обязательно ему поможем, — заверил ее Нокс. — Но вы должны рассказать мне все. Пожалуйста, любая информация может спасти ему жизнь!       Шарлотта смотрела на него с мгновение, и Рон видел, как заблестели от слез ее глаза. А потом она бросилась к нему, крепко цепляясь пальцами за его плечи, будто еще немного и она упадет. Она разрыдалась, сбивчиво объясняя, зачем отправилась в Лондон, как увидела Алана и Грелля в коридоре, и задрожала от пережитого ужаса, когда начала говорить о русалке, утащившей ее под воду.       Рон обнял ее, прижал к себе, будто отгораживая от всего мира, будто был на это и в самом деле способен. Растерянно гладя ее по слипшимся еще немного влажным волосам, он лихорадочно соображал, что делать. Но только он не мог похвастаться таким изворотливым умом, как у его бывшего наставника. Четкий, продуманный до мелочей план никак не желал всплывать в мозгу вот прямо сейчас. — Надо найти поисковый отряд. Мы должны рассказать им все. — наконец пришел к какому-то решению Рон.       Шарлотта чуть отстранилась, взглянула на него своими покрасневшими и слегка опухшими от слез желто-зелеными глазами. В них он прочитал благодарность, надежду, что все будет хорошо. Вот только Рон не мог сам в это поверить. Все слишком запуталось, и силы были отнюдь не равны. — Вместе, мы обязательно победим этих тварей, да, мисс Ларкинз? — беззаботно и так привычно улыбнулся Нокс, с трудом подавляя в себе ощущение нависнувшей над всеми ними катастрофы.