Ты - мое отражение

      Ритуальный зал был мрачным, немного неаккуратным, располагался где-то под землей, в общем, представлял собой тот шаблонный образ зала, где вершилась Черная Магия. Откуда-то из другого помещения слышались чьи-то крики, полные страдания и мольбы поскорее прекратить эти страшные пытки. А в ответ там что-то стрекотало, хрипело и высоко, с явными нотками фальцета, смеялось, а потом звук клацающих челюстей был настолько оглушительным, что сидящая у стены Скарлетт и сама невольно вздрогнула, уже даже не пытаясь вслушиваться в истошные вопли несчастного.       Впрочем, страдания неизвестного мало волновали троих демонов. Кажется, это был жнец, и его отдали слугам высших хозяев для развлечения.       Себастьян исчезал куда-то ненадолго, после того, как привел ее сюда, но потом вернулся злой, яростно сверкающий рубиновыми глазами, а склера превратилась в один сплошной черный провал. Глядя в эти глаза, Скарлетт казалось, что она смотрит в глаза чистому злу, что этот мифический перламутровый блеск был огнем, полыхающим где-то внутри этого существа.       Переступив порог зала, демон быстрым шагом приблизился к своей слуге, та даже не успела подняться с пола, как получила ногой поддых. — Гребанная сука! Как ты посмела ослушаться моего приказа?!       Сидящая на каменном троне Эвелин с интересом наблюдала за развернувшийся перед ней сценой, подперев щеку рукой, и даже не думая вмешиваться. — Я не посмела бы… — попыталась оправдаться Скарлетт, но грубо была перебита. — Грелль Сатклифф жив! — Не может быть… — потрясенно прошептала она, осмелившись поднять взгляд на хозяина, но тут же вновь получила удар ногой, на этот раз в бок по ребрам.       На этом Себастьян ограничил свою агрессию, вернув глазам их привычный оттенок перламутра, и повернулся в сторону Эвелин. — О, не надо так на меня смотреть, — хихикнула та, — эта твоя слуга, то, что она не делает того, чего ты хочешь, виновата не я.       Демон ничего не ответил, лишь бросив на нее какой-то нечитаемый мрачный взгляд.       Напряжение, возникшее между ними, казалось можно ощутить на коже, оно заполнило все пространство между улыбающейся провидицей и раздраженным Себастьяном. Борьба взглядов продлилась недолго, не говоря ни слова, Себастьян круто развернулся и стремительно вышел в другой зал откуда полыхнуло ярким пламенем, а чей-то отчаянный крик сотряс возникшую тишину, а потом все замолчало и исчезло.       В зале остались только Эвелин и Скарлетт. Одна, сидя на троне, наблюдала за другой.       Поднявшись на ноги, Скарлетт потерла ушибленный бок своей странной рукой, но опустив к ней взгляд, скривилась в гримасе отвращения и поспешила опустить руку, по возможности, не делая ею ничего. — Забавно складывается жизнь, ты так не думаешь? — протянула Эвелин, не сводя насмешливого взгляда с дочери. Скарлетт вскинула голову, посмотрев на мать, прищурилась, всем своим выражением показывая, что не видеть и не слышать ее она не желает. — О чем ты? — все же ответила она. Сидеть в тишине, ожидая своей участи было невыносимо. Невыносимо было остаться одной со своими мыслями, бесконечными вопросами, что было бы, поступи она тогда по-другому, или скажи что-то в той ситуации другое… Сейчас Скарлетт была рада любому собеседнику, даже такому. — Ты не была демоном, когда родилась. Маленький розовый комочек плоти, пищавший только первые пару минут после рождения. — Эвелин откинулась назад, сцепляя руки в замок где-то на боку и опираясь одним локтем о массивный подлокотник, она прикрыла глаза, будто воскрешая перед собой собственное прошлое. К чему велся этот разговор, Скарлетт не могла понять, но слушала, неосознанно впитывая в себя каждое слово. — Я наблюдала за тобой. Ты как волчонок, воспитываемый стаей обезьян — не похожая на них и не стремящаяся когда-нибудь приобщиться к их сообществу. Ни силы, ни талантов — просто ничто. То, что ты родилась, уже само по себе было чудом. У демонов могут быть дети, но только не у жнецов. Высшие духи, слуги Смерти, ее живая Воля. Но и жнецом ты не была…       Неожиданно, Эвелин поднялась и медленным шагом, не сводя пристального внимательного взгляда с лица Скарлетт, приблизилась к ней. — Да, я наблюдала за тобой. Я видела, как отчаянно ты боролась с тем, во что он хотел превратить тебя, — она позволила себе короткую усмешку, — хотя ты и была готова кинуться в эту бездну… — Что ты хочешь этим сказать? — хрипло с придыханием спросила Скарлетт, боясь отвести от нее взгляд.       Демонесса остановилась на расстоянии согнутой руки, совсем рядом, так близко. Они были одного роста, но сгорбленная фигура Скарлетт делала ее на целую голову ниже. Распрямить спину после всего, что она пережила, казалось ей попросту невозможным, да и зачем? Достоинства она уже не сохранит, да и ни к чему это уже - для нее все кончено.       Однако Эвелин широко улыбнулась. — Я ошибалась.       Одно короткое слово способное выбить напрочь все дыхание, перевернуть все вверх тормашками… — Что…? — Не имея ни силы, ни талантов, являясь тем, чего не должно быть, ты выстояла. Прошла одна по этому пути и доказала, что заслуживаешь уважения.       Скарлетт не заметила, как в руке Эвелин блеснуло лезвие кинжала, быстрый взмах и из левой руки провидицы ручьем льет багряная кровь. Но еще более удивительным было то, что она с пугающей улыбкой протягивала эту руку к ее лицу. — Пей, — настойчивый твердый голос, не терпящий возражений. Но Скарлетт с недоумением смотрела сначала на протянутую ей пораненную руку, а потом прямо в глаза матери, пытаясь понять, что все это значит.       Эвелин в нетерпение качнула рукой перед ее лицом, призывая поторопиться. — Я дам тебе силу. Я дам тебе власть распоряжаться собственной судьбой.       Скарлетт не знала, что происходит, что пытается сделать эта проклятая женщина, причинившая ей так много боли, почему сейчас решила помочь…       А важно ли это? Если это шанс, если это единственная возможность все исправить, то какая разница, кто предлагает эту помощь...?       Ее кровь была холодной, этот холод обжег ее язык и нёбо, но Скарлетт пила, чувствуя, как с каждым глотком в ней будто что-то раскрывается, то, что было наглухо заколочено, и теперь это наполняло ее до краев. Она ощущала себя по-другому, нечто подобное она уже чувствовала, когда ее казнили. Она менялась, сила наполняла ее и даже все те души что томились в ней, вдруг разом стихли превращаясь в чистую энергию, которая смешалась с ее собственной, увеличивая мощь, растекаясь по жилам.       Скарлетт казалось, что она может все на свете, любая вершина будет ей по плечу, каждый новый глоток пьянил, вызывая непонятное роптание в груди.       А Эвелин смеялась, сама прижимая онемевшую конечность к губам дочери, а потом вдруг резко одернула, схватив другой рукой ее за щеку и внимательно посмотрела в ее глаза. — Прощай, — почти прошептала она, прежде чем оттолкнуть ее к стене. Последнее, что помнила Скарлетт, прежде чем тьма поглотила ее, это громкий, полный отчаянной ярости рык, красное пламя полыхнуло за спиной ее матери. И потом была только тишина…

***

      Идеалы рушились один за другим, прежнее ощущение мира и ценностей рухнули куда-то в бездну, оставляя на своем месте лишь леденящий холод, пробирая своими масштабами до костей.       Грелль сидел в дальнем углу, скорее по привычке, положив ногу на ногу, он задумчиво смотрел куда-то в сторону, в ряд бесконечных стеллажей, тянущихся вдоль стен, уходящих куда-то в бесконечность. Этот архив был центральным, самым главным. Здесь были собраны пленки жизни многих миллионов людей. Это место даже называли Библиотекой. Именно сюда однажды притащила Анжелика юного графа Фантомхайва, именно сюда, в святая святых жнецов, пробрался демон за своим господином. И именно Грелль помог ему добраться сюда.       Присутствие демона в этом месте было оскорбительным и неприемлемым, в отличии от ангелов, которым разрешалось приходить сюда по особым поручениям, тем ни менее, они не имели полномочий выносить книги воспоминаний дальше чем на два метра от стеллажа, с которой они эту книгу взяли. Таковы были правила. Так жили многие века. Пока в тот день не рухнуло все. Падший ангел, крадущий книги и переписывающий их содержимое, высший демон, устроивший здесь потасовку… сумасшедший, казалось бы, денек. Грелль огреб тогда от Уильяма, получив в наказание вместо своей привычной Косы какую-то жалкую пародию на нее.       Сейчас день был не менее сумасшедшим. Только на сей раз педантичный начальник был не против присутствия демона в этих стенах. Более того, он сам его сюда позвал.       Это место не относилось ни к одному из Департаментов. Отсюда можно было попасть в любой из них. Это место — центр, целая обитель, целый мир. Где-то в этих стенах обитала их Госпожа, правда ее никто и никогда здесь не видел. Но кто-то уверял, что видел проплывающую большую тень, лишь на периферии, лишь секунду, но небылицы строились самые разные.       Грелль никогда этого не видел. Его персональный призрак приобрел очертания лица его дочери, а тень окрасилась в кровавый оттенок ее волос.       Жива ли она? Наверное, еще жива. Ведь Сиэль здесь. Но, наверное, сейчас ей хочется умереть. Грелль даже не хотел представлять масштабы ярости и гнева демона, когда тот понял, что Скарлетт предала его… — Эй… Сатклифф! Очнись! — бесновался рядом Эрик, когда не получил ответа на свой вопрос с первого раза.       Грелль перевел на него ровный взгляд, сконцентрировав все свое внимание на Слингби. — Что? — без намека на эмоции поинтересовался он, чем заслужил удивленный взгляд коллеги, не привыкшего видеть такое «нормальное» поведение от Грелля Сатклиффа. Впрочем, к Эрику почти сразу вернулась его прежняя язвительность. — Что ты знаешь о ее мамаше? — грубо переспросил он. — Немного, — поспешил ответить Грелль. — Она могущественный демон, провидица, предсказавшая однажды все это. Рождение Скарлетт — часть ее контракта, сама она принимает в этом всем участие сейчас скорее от скуки. Думаю, если ей будет что-то угрожать, она не раздумывая убежит и предаст всех. — Не стоит делать акцент на ней, — подал голос Уильям. — Без посторонней помощи демоны сюда не проберутся, а Скарлетт уже внесена во всевозможные черные списки. — Да как она вообще здесь оказалась с начала-то? Неужели этого не было с самого начала видно, что она такая падла? — не унимался Эрик в своем возмущении.       Ответила ему Шарлотта: — Ее привел Дэвид Уотерс. Вы должны его помнить, — трое старших жнецов медленно кивнули. — Он не мог ошибиться. Если в ней и было что-то демоническое, то оно спало. Я училась с ней в Академии, и за все эти годы она даже не повысила голоса ни на кого. Мы все считали ее странной, потешались над ней, смеялись за спиной о ее ужасном вкусе, обсуждали ее нежелание заводить какие-либо отношения с окружающими… — Шарлотта ненадолго замолчала, прикрывая глаза и пытаясь собраться с мыслями. — Думаю, чудовищем она стала после смерти Дэвида. Они были любовниками, и, кажется, Скарлетт тяжело переживала его смерть. — Конечно, — фыркнул Слингби, — любимую игрушку у чертовки отобрали.       Никто ему на это ничего не ответил. — Мистер Спирс? — вклинился в разговор только что пришедший Рональд. Их с Аланом отправили следить за бывшем графом, пока остальные решали, что делать. — У нас тут появилась одна идейка и мы хотим обсудить ее. — Какая же? — спросил Уильям, повернув голову в сторону пришедших. Его очки поймали блик, и жнец по привычке поспешил их поправить. — Говорят, жнецы могут отправить души на перерождение, — ответил за всех Сиэль. — Думаю, в сложившейся ситуации, это будет единственным разумным вариантом. — На это нужно разрешение, — возразил Уилл, хмуро осматривая эту странную делегацию. — Так получите, — ледяным тоном ответил Сиэль, с прищуром глядя на раздражающего его жнеца единственным виднеющимся глазом. — Быстрее! — нетерпеливо поторопил бывший граф Фантомхайв, видя, что Спирс хочет что-то возразить на это наглое требование.       Уильям удивленно захлопнул рот, с негодованием глядя сверху вниз на возомнившего о себе черти что демоненыша.       Грелль коротко хохотнул, наблюдая со своего места за развернувшимся спором, подперев голову рукой, впрочем, никто не обратил на алого жнеца ни малейшего внимания, чему сейчас Грелль был не против. Ему казалось, что он перенесся на три года назад, когда все ему казалось легким и беззаботным, а единственной его проблемой была непонятая никем любовь. Хотя сейчас ему казалось, что он сам себе придумал все это. Выбрал удобную для него маску и прикрывался ею много лет, пока в итоге не поверил в нее сам, сжившись с образом пока тот не стал доминирующим началом. Но кем он был в действительности? Возможно тогда, много лет назад, поддавшись искушению перед демоном, он и был настоящим без масок, без приукрашивания и этой странной игры? Да… так много возможно…       Как бы то ни было, спор между Уиллом и Сиэлем все нарастал, грозясь вылиться во что-то интересное, но у Грелля не было настроения смотреть на это. Сиэль был прав, и это могло бы решить многие их проблемы, отсрочить неизбежное на неопределенный срок, пока Себастьян носился бы в поисках нового перерождения своего хозяина, жнецы смогли бы разработать план и покончить со всем этим раз и навсегда. Поэтому он тихо поднялся со своего места, думая отправиться в главный офис за разрешением, как неожиданно, что-то кольнуло в груди. Сначала Грелль даже не предал этому особого значения, когда боль вернулась, будто пронзила изнутри, заставив задохнуться.       Схватившись, комкая пальцами складки одежды на груди, Грелль беззвучно упал на колени, хрипя и задыхаясь в приступе, он смог повернуть голову, смог разглядеть на лице Уильяма застывшую маску ужаса.       Что-то ледяное коснулось его плеча. Кто-то присел перед ним, аккуратно притягивая в свои объятия. Ледяная аура казалась такой знакомой, но не отпугивала, наоборот казалась спасительной. Грелль доверчиво прильнул к чужому плечу, не замечая ничего вокруг. Приступ прошел почти так же внезапно, как и начался, лишь слабая пульсация в груди все еще напоминала о пережитом потрясении.       Но вот присутствующие здесь жнецы не разделяли его спокойствия. Стоило Греллю упасть на пол, как рядом с ним появился черный плотный туман, из которого вышла знакомая хрупкая фигурка Скарлетт. Устрашающая демоническая аура ощущалась слишком остро для окружающих. Из ее рта то и дело вырывалось облачко пара, когда она дышала. Странная рука, потянувшаяся к Греллю, внушала ужас. Она не смотрела ни на кого, кроме алого жнеца, но все отчетливо видели странное янтарное сияние ее глаз. Опустившись на колени рядом с ним, она притянула его к себе, позволив прильнуть к своему плечу, она обхватила руками его за спину, и только тогда позволила себе взглянуть на остальных. — Нет... — прошептал Уилл, неосознанно подаваясь вперед и протягивая к этому страшному ведению руку, будто желая поймать. — Не смей!       Его крик будто бы привел Грелля в чувство. Он слабо шевельнулся, желая отстраниться, но чужие руки не дали ему этого сделать.       Скарлетт как-то понимающе улыбнулась, прикрывая глаза, после чего их обоих поглотил этот странный туман. Дымка поднялась над полом, приближаясь к жнецам, кружа над их головами. Все они уже давно выхватили свои Косы Смерти, пытаясь поразить этот черный едкий дым, но лезвия проходили сквозь него, не причиняя никакого ощутимого вреда.       А потом этот туман спикировал вниз, в мгновение ока закружившись вокруг Сиэля, забирая его в свою густоту. И после этого стремительно унесся куда-то прочь, оставляя за собой тонкий след инея на полу.

***

      Когда рев пламени утих, оставляя лишь разрастающийся пожар, Эвелин увидела перед собой разъяренного демона. Страшное существо, потерявшее человеческий облик, с пылающими глазами — рубинами, и мерцающими черными провалами вместо глазниц. Его волосы горели, развеваясь от исходящей от него энергии, черным пламенем. Руки, плечи, тело — все было в этом мифическом темном огне. Пламя силы, огонь ненависти, лживое пламя — вот кем был этот демон, дитя Ада, созданное из пламени, сильнейшее существо каких только довелось видеть Эвелин. И хоть она стояла на одной ступени с ним в демонической иерархии, ее сила была совершенно другого ключа. Он был создан из огня, она - из холода. Две противоположности на протяжении многих веков то шутки ради устраивая споры, приводящие к войнам и эпидемиям в людском мире, то сходясь на каком-нибудь общем деле. Но никто из них никогда не видел истинного обличия другого и то, что наблюдала Эвелин сейчас означало только одно… — Ты предала меня! — прогремел голос, наполненный мощью тысяч других. Пламя вокруг них всколыхнулось, поднимаясь до самого потолка, подчиняясь гневу создателя.       Эвелин не позволила себе зажмуриться. Сейчас у нее почти не осталось сил — все она отдала Скарлетт, и для восстановления резерва ей необходимо было время, которого больше не было. — Помнишь, — тихо и на удивление спокойно заговорила она, — когда-то давно я привела ее к тебе, попросив сделать сильной? Ты с блеском выполнил мое условие.       На миг демон замер, с непониманием смотря на провидицу, а после его широкий рот, с рядом острых зубов, искривился в злобной гримасе, но Эвелин будто не обратила на это внимание, продолжая говорить. — Она — моя дочь. Моя кровь, мой дух, мое бессмертие. Все, что происходило до этого момента должно было закалить ее волю, превратить в одну из нас. И сегодня она доказала, что заслуживает силы… — Что, — насмешливо протянул Себастьян, — сентиментальность одолела? Мне жаль. Действительно жаль. Ты была превосходным соперником, достойным соратником, но… ты все испортила! Ты — предатель, а предатели не заслуживают достойной смерти! Прощай и умри…       Широкий рот вдруг распахнулся, приобретая просто огромные размеры. Черная тень в мгновение ока, оказалась рядом с провидицей, целиком заглатывая ее, поглощая плоть и уничтожая суть. — Нет, — выдохнула она, растянув губы в ликующей улыбке, когда огромная тень упала на нее, и она уже могла чувствовать смрад из этой гигантской пасти, — это только начало.       Тьма сомкнулась над ней…