Ты - мое отражение

      Одним небрежным движением, Себастьян стряхивает труп со своего меча и хмурясь, поднимает голову, смотря в сторону этой Шарлотты Ларкинз. Глупая женщина, совершенно забывшая о том, что мир опасен, что неподготовленному жнецу, просидевшему десятки лет в стенах безопасной обители Смерти, просто нечего делать в мире людей, где правят демоны. Она оказалась легкой добычей, его слуга хорошо постаралась, заманив глупую жницу в ловушку, вот только это оказалось совершенно бесполезным, эта Ларкинз не обладала необходимой информацией. И когда русалка уже хотела съесть свою добычу, появилась эта сучка Скарлетт, спасшая свою подружку.       Но сейчас Скарлетт была при смерти. Демон чувствовал, что связь между ними все больше ослабевает. Сейчас она была похожа на до предела натянутую струну, стоит только коснуться, и она порвется без малейшей возможности склеить, восстановить ее. Себастьян надеялся успеть найти предательницу до того, как она умрет, ведь ему все еще нужно было ее сердце. Сила Провидицы в ней оказалась для Себастьяна неприятным сюрпризом, но к счастью девчонка не умела ею пользоваться. Победа была легкой и неинтересной: эта дура почти сама налетела на его меч. Он был вынужден отступить, давая шанс жнецам подлатать ее, чтобы она дождалась его прихода. Себастьян даже не сомневался, что ее папаша просто так не позволит ей отправиться в небытие.       Она должна была выполнить свое предназначение. Вот только смысл в это обе стороны конфликта вкладывали разный. ...       Шарлотта истошно вопила, схватившись за волосы. Она с ужасом смотрела, как тело Эрика падает к ногам демонического коня, и весь мир сузился до жнеца, который только что был жив, еще совсем недавно она держала его за руку и чувствовала его слезы. А теперь его больше не было. Один миг, одно мгновение решило все. Было так трудно поверить, осознать, что он умер так легко, будто сам, специально подставился под удар, желая последовать за Аланом. Но…       Шарлотта поднимает взгляд. Демон без особого интереса смотрел прямо на нее, она была препятствием на его пути, которое он сметет так же легко, с какой легкостью сбросил тяжелое тело со своего меча. У жницы не было никаких сомнений, что она погибнет, так же просто, так же бессмысленно, как Эрик, Алан и много других жнецов. Ей стало страшно. Шарлотта попятилась, но споткнулась, упав на спину. Конь под всадником в нетерпении перебирал копытами, и Себастьян позволил ему двинуться вперед, тронув того острыми шпорами за бока.       Конь фыркнул и гарцующей походкой двинулся вперед. Прямо на Шарлотту.       Она будто оцепенела, страх, ужас сковал каждую мышцу в теле. Она бы хотела зажмуриться, хотела бы не видеть свой приближающийся конец, но не могла. Хотя не могла она и утверждать, что вообще видела хоть что-то. Мир перед глазами почернел и смазался, в ушах невыносимо звенело от напряжения и, скорее она знала, чем ощущала, что дрожит.       Но вдруг что-то вошло в грудь коня. Шарлотта не поняла, как это случилось, но внезапно в голове будто прозвучал удар гонга, выводя ее из парализующего оцепенения. Она дернулась, перекатившись в сторону за мгновение до того, как демонический конь с пронзенной ледяным копьем грудью, поднялся на дыбы, громко заржав от боли, и тяжело приземлился копытами туда, где мгновение назад была Шарлотта. Конь припал на передние ноги, а после и вовсе повалился на бок, дергаясь и фырча в предсмертной агонии.       Его всадник давно стоял на ногах, смотря на павшее животное с такой ненавистью, что казалось, от его ярости горит воздух. — Ты выжила… — заключил он. Это был не вопрос, Себастьяну даже не нужно было смотреть в сторону своего противника, единственного, кто мог противостоять ему, чтобы точно знать, кто был перед ним. У Скарлетт была такая же энергетика. Такая же леденящая аура, и, возможно, проживи она хотя бы пять сотен лет, могла бы стать действительно серьезной проблемой и силой в их кругах. Но это была не Скарлетт. Силу Эвелин не узнать было попросту невозможно. Каждый в Аду знал демонов, подобных ей, и немногие решались хотя бы просто приближаться к ним. Себастьян же умудрился заключить с одним из них контракт. И сейчас он не знал, правильно ли поступил тогда, что решился на такой отчаянный шаг. Тогда он не представлял какими путями Эвелин заполучит для него главный ингредиент, но, когда она вызвала его в пригород Кёльна и сообщила время и место передачи, демонстрируя большой живот, он не поверил, что такое вообще может быть. — Те, кого называют Легендарными жнецами — дети демонов. Ты этого не знал? — усмехнулась Эвелин, глядя на собеседника с неприкрытой насмешкой. — Они смертоносны, как Шипы Смерти, опасны, как Косы и обладают уникальными талантами, доставшимися им от демонического родителя. О, я с удовольствием бы оставила этого ребенка себе…       Она замолчала, делая многозначительную паузу. Продолжать эту фразу смысла не было. У него тогда был контракт с человеком, отличающийся от других настолько, что Себастьян верил в то, что именно эта договоренность станет той самой для которой рождение этого существа и затевалось. Но через десять лет контракт был выполнен, и демон поглотил обещанную душу. Как раз тогда Эвелин привела к нему свое отродье.       Скарлетт — именно такое имя она дала своей дочери. У девчонки было другое имя, именно оно пока определяло ее судьбу и делало неприкосновенной для него. Ему ничего не стоило бы выяснить ее имя, вынудить заключить контракт с ним, как человеку, но девка настолько уверовала в то, что ее зовут Скарлетт, что свое настоящие имя, кажется, забыла. Себастьян не мог не задаться вопросом, как же давно ее нашла Эвелин и сколько продержала при себе? И главное — зачем?       В ту ночь он опоздал. Всего на мгновение, но корзину с девчонкой унес Легендарный жнец. Себастьян смог отследить, куда отнес корзину этот олух, но, когда он нашел Скарлетт, та уже была на руках человека. А это значит, что ему нужно было только подождать, когда она умрет. Это было сделать не сложно. Человеческий век был слишком короток. И совсем просто это было бы сделать, когда Эвелин привела Скарлетт к нему. — Сделай ее сильной, научи всему, что должны знать такие, как мы, — сказала она тогда. Это было ее условием, единственным при котором она отдаст ее здесь и сейчас. Эвелин не требовала сделать из дочери непобедимого демона, лишь дать ей необходимые для выживания основы. Себастьян не видел в этом ничего угрожающего для него. Неизвестно, когда у него появится тот самый контракт, а возиться с девчонкой неизвестно сколько лет он не был намерен, лучше, чтобы она могла постоять за себя сама. Но ее человеческая оболочка являлась большой проблемой. Напрасно он пытался убить ее теми способами, что были ему доступны — холод, голод и страх. Девчонка была на удивление живучей и помирать не торопилась. Тогда Себастьян решил вынудить ее саму шагнуть за черту. Он прекрасно знал, видел, какими глазами смотрела на него Скарлетт. Это забавляло и смешило. Прекрасно зная, кто он, где-то на уровне подсознания видя его истинный облик, она все равно тянулась к нему. Даже не пыталась сбежать, воспринимая все, что происходило с ней, как должное, будто так и надо жить.       Когда она упала перед ним на колени, признаваясь в любви, моля его не оставлять ее, она не просто предлагала ему все. В тот момент впервые в ней пробудилась ее истинная сущность. Демон в ней боялся потерять то, что было ему дорого, желание привязать объект своих страстей было сильнее всего. Этим глупо было не воспользоваться. Заключить с ней контракт, который будет действовать и после того, как она сбросит смертную оболочку, привязать к себе ее душу, действительно было хорошим решением всех проблем.       Себастьян надеялся, что после того, как он «растоптал» ее чувства, она покончит с собой, но появился этот чертов старик, давший ей то, о чем эта сучка мечтала всю свою жизнь. Что ж, планы пришлось переиграть…       И как все обернулось так, что ради ее поганой душонки он призвал всех своих слуг и пошел войной на жнецов? Теперь у него не было обратного пути, он пожертвовал уже слишком многим, чтобы просто так отступить. И кто бы мог подумать, что центром всего окажется этот полудурок Грелль Сатклифф? Этот жнец действительно был сильным, действительно отличался чрезмерной жестокостью, а его непредсказуемость делала его противником, которого стоит воспринимать всерьез. Скарлетт достались от него его решительность, его целеустремленность и нестандартный подход к решению проблем. Но, возможно, ей досталось от него намного больше, чем Себастьян думал. Сатклифф был ее родным отцом, и Скарлетт готова была защищать его даже ценой всего Департамента жнецов, что уж говорить о ее собственной жизни.       Она любила Грелля. Он был ее семьей. И она дорожила его жизнью больше, чем своей собственной.       Но как она могла перетянуть на свою сторону еще и Эвелин? — Я и не собиралась умирать, — с усмешкой ответила демоница, возвращая его из мыслей в настоящее.       Себастьян поднял голову, посмотрев на свою соперницу. Глаза его полыхнули демоническим отблеском, а склера окрасилась в черный. Нет, он никогда и ни за что не пожелал бы себе такого врага, но он понимал слишком хорошо, что у него нет другого выхода, кроме как биться с ней. Она выбрала сторону, она решила защитить свою кровь. Сколько же лет она умело играла, притворялась, показывая свое пренебрежение, свое нежелание знаться с той, кого родила. В тот день, когда Скарлетт переродилась как жнец, ведь она пришла к ней. Она сражалась с ним. Потом она объяснила это, что просто хотела проверить силу его намерений относительно Скарлетт, а заодно показать девчонке, что с ней не намерены сюсюкаться и сразу продемонстрировать, кто она и кому принадлежит, а еще отправить ее в Департамент жнецов, возможно, она могла вынести Косы Смерти для них и иногда подкидывать неучтенные души для пищи. Но теперь Себастьян понимал, что она просто тянула время, чтобы дать возможность жнецам забрать ее, чтобы дать ей шанс спастись…       Да, она с самого начала, с самой первой секунды, когда они только заключили контракт, все спланировала. Возможно, именно она дала наводку Легендарному, где забрать корзину. — Смотрю, ты уже все понял…       Эвелин вдруг оказалась совсем близко, стояла почти касаясь своим плечом его, и лишь чуть повернула голову, чтобы видеть его профиль. — Кровь — самая сильная связь из всех. А ведь демоны ценят договоры…       В ее руке появилась Коса Смерти, и в одно мгновение она обрушила на него свое оружие. Себастьян успел выставить свой клинок, заблокировав удар. Демонические энергии окутали оружие, наполняя его своей силой. Мечи искрились: его — красным пламенем, лезвие будто горело в его руках; и ее — холодным синим, пар от контраста температур исходил от ее меча, будто туман, дымка, окутала лезвие.       Удар. Удар. Блок. Разворот. Это напоминало танец, в котором выживет только один. Себастьян вдруг увидел всю обреченность собственного положения, он, наконец, понял, почему с демонами ее уровня предпочитали не связываться. Нет, не только потому, что они слишком сильны, они способны лишить всего, даже таких существ, как Себастьян. Она заставила его вывести свою армию, заставила напасть на жнецов, ослабить их, чтобы, когда он умрет, она сама смогла бы добить их, получить славу и почет.       Нет, Себастьян не мог проиграть. Не имел права.       С диким ревом он бросился вперед, переходя в наступление. Во второй руке появился щит, сотканный из огня...

***

      Шарлотта пошевелилась с трудом сумев подняться на ноги, когда двое демонов исчезли из поля зрения. Она пошатнулась несколько раз, пытаясь подняться, и нетвердой походкой подошла к телу Эрика, опускаясь, падая рядом с ним на колени и с трудом переворачивая дрожащими руками его на спину. — Эрик! — услышала она рядом голос Спирса. Он упал с другой стороны, схватил Эрика за плечи, приподнимая и встряхивая. — Очнись! Эрик, ты слышишь меня?       Он потерял самообладание, будто в одну секунду стал другим человеком. Больше не было холодной равнодушной маски, в глазах начальника Лондонского управления было лишь страдание. Шарлотта видела боль и застывшие слезы. Нижняя губа подрагивала, от переполняющих его чувств, он смотрела на Эрика и будто бы не верил. Он снова и снова кричал, пытаясь дозваться его. — Мистер Спирс, — тихо позвала его Шарлотта, отводя взгляд, видеть такую боль она была просто не в силах, — не надо…       Уильям замер, а пальцы его разжались, выпуская ткань чужой одежды.       А потом… Он закричал.       Это крик был похож на вой, на плач, на что-то такое, что разрывало душу.       Шарлотта не успела заметить, как появился Грелль Сатклифф, как оттащил его от тела Эрика, но Ларкинз видела, с какой горечью сам аловолосый жнец посмотрел на тело бывшего коллеги.       И Скарлетт была тоже здесь. Стояла в стороне, хмуро наблюдая за чужой болью и будто бы впитывала ее. Она сжала пальцы в кулак, а ее черная рука вдруг вспыхнула зеленым холодным пламенем, когда она подняла голову и с ненавистью посмотрела в черное небо, где мелькали две вспышки.

***

      Грелль мчался вслед за Скарлетт, когда та бросилась на шум снаружи. Она бежала быстро, но рукой все время касалась, отталкивалась от стены, будто сама не могла держать равновесия. Она была похожа на мотылька, бьющегося о стенки раскаленной лампы, никак не способного выбраться из стеклянной ловушки и медленно погибающего от жара огня. Скарлетт была такая же — бесцветная, невзрачная, но отчаянно машущая тоненькими крылышками, не понимая для чего борется за жизнь, которая итак скоро закончится, но кажется еще не понимающая, что из этой ловушки ей ни за что не выбраться.       Грелль пытался убедить себя, что бежит следом, потому что где-то там был Уильям, кажется он слышал его клич, его голос долетел до него из разбитого окна мимо которого они пробегали. Но нет, бег начался куда как раньше. Грелль бежал за Скарлетт, за этой глупой девчонкой, готовой расстаться с жизнью, чтобы спасти его. Возможно сейчас она хотела увидеть собственными глазами, как Эвелин сразит Себастьяна, хотела увидеть, как все это, наконец, закончится, ощутить свою свободу. Потому что бежала она из последних сил, уже у самых дверей начиная спотыкаться, и хвататься рукой за остатки одежды на груди.       Они оказались на крыльце. Грелль едва не налетел на Скарлетт, когда та внезапно остановилась и завертела головой выискивая кого-то среди мелькающих существ. Горело то там, то здесь, едкий дым больно щипал глаза, и Грелль смаргивал непрошенные слезы.       Он не успел ничего спросить у Скарлетт, как она вдруг быстро сбежала со ступеней и помчалась куда-то левее.       Нет, это уже было. Совсем недавно, двадцать минут, тридцать, час назад? Да, не больше…       Только теперь пал Эрик. А вместе с этим и Уильям содрал с себя маску, содрал бы вместе с кожей, но вместо этого вцепился в собственные волосы, портя идеальную прическу, Грелль даже видел, как побелела кожа в тех местах, где натяжение было слишком сильным. А еще он надломился. Стоял на коленях у окровавленного трупа и дрожал.       Это напоминало неудачную игру, ставка в которой жизнь. Сначала они собрались в одном количестве, а после очередного раунда их стало на одного меньше, и Греллю было очень интересно, кто будет следующим.       Он схватил Уильяма за плечи, отводя подальше от Эрика, крепко стискивал пальцы, пытаясь этим жестом удержать Спирса от падения, показать, что он все-таки не один, что у него еще остался кто-то, кто дорожит им.       Уильям поднял голову, с такой невыносимой мукой во взгляде посмотрев на него, что Грелль сначала вздрогнул, а потом протянул руку, стирая грязными пальцами, размазывая слезы по такой же грязной щеке Уилла. — Ты ведь не один, — тихо прошептал Грелль наклоняясь к лицу Спирса. Совсем близко, чтобы смог услышать только он. — Ты ведь знаешь, что нужен мне, правда?       Он видел, как глаза Уильяма в удивлении распахнулись. Он читал понимание в его выражение, видел, как груз на плечах Уилла становится легче, потому что теперь Грелль помогал ему его нести.       А потом Уильям крепко стиснул руки, обнимая, прижимая Грелля к себе, опустил голову тому на плечо, пряча лицо. Сегодня поломалось слишком многое, он потерял почти всех, кто был ему дорог, так стоит ли и дальше играть в эти непонятные игры, может, пора уже решиться, пора уже отринуть все сомнения и страхи, начать жить так, как это делал Грелль? — Я никогда тебя не отпущу, — так же тихо сказал Уильям. И для Грелля это стало самым важным признанием. Это было куда как больше, чем просто заверения в любви. Здесь и сейчас Спирс давал ему обещание, он, наконец, принял его. И если они выживут сегодня, то Грелль сделает все, чтобы больше никогда не разочаровывать Уилла.       Грелль не пошевелился. Замер, не верил в реальность происходящего, ему казалось, что даже кровь застыла в жилах, будто все в нем остановилось. А потом он усмехнулся, взял Уильяма за плечи, отстраняя от себя, и, смотря тому в глаза, тихо проговорил: — У нас еще будет время. Даю слово.       Уильям растерянно взглянул на него, а потом прикрыл глаза, улыбаясь уголками губ и просто кивнул. Слов больше не было. Они больше были не нужны. Все уже сказано…       Взрыв, прокатившийся по небу большой волной подбросил всех, а потом повалил на землю.       Скарлетт первая вскочила на ноги, задрала голову, прищурившись, она смотрела в эту черную мглу, пытаясь отыскать что-то за ней. — Не смей! — закричал Грелль, поднимаясь на ноги следом за ней. Он разгадал ее замысел, отчетливо видел, как напряглись ее мышцы для рывка, и он не мог допустить, чтобы она снова кинулась в самое пекло. Второй раз она не выйдет оттуда живой.       Скарлетт повернула к нему голову, оглядела с ног до головы. Ее взгляд замер на его лице, а потом она закрыла глаза, чуть наклоняя голову, будто извинялась и будто прощалась.       Может, так оно и было.       Грелль не успел ничего сказать, он сделал неловкий шаг в ее сторону, вскинул руку, желая схватить ее, удержать на земле, но не успел. Скарлетт сделала рывок, отрываясь от земли, подпрыгивая высоко вверх, и уже в прыжке за ней раскрылись ее уродливые крылья, и во все стороны полетели кровавые брызги. Ей снова было больно летать, снова сил едва хватало на один точный удар, но она знала, что должна быть там. Знала, что именно она должна была покончить со всем этим. Она была не виновата в том, что живет, не виновата в своем предназначении, но… слова Гробовщика вселили в душу надежду, что она не просто так пришла в этот мир, что все, через что она прошла, все те испытания, что выпали на ее долю не были случайностью. Все, что произошло с ней — судьба, та самая, что должна была подвести ее к этому решению.       Она — Легендарный жнец. Тот, что сам выбрал свой путь и вправе выбрать свою смерть.       Она отставила назад руку, призывая свое оружие, затерявшееся где-то среди обломков, и уже через пару мгновений, пальцы привычно сжали эфес влетевшей в ее ладонь шпаги.       Грелль дернулся было за ней, но Скарлетт слишком быстро удалялась, а потом и вовсе затерялась среди черных низких облаков. И… Пусть будет то, что будет. Она сама выбрала свою судьбу, вот пусть идет туда, куда велит ей ее долг, а он сделал для нее все, что мог. Дальше их дороги расходятся. Грелль знал это и мысленно попрощался с той, кто назвалась его дочерью.       Он подошел к телу Эрика, присел на корточки, взваливая то на плечо. Нужно было перетащить его к другим погибшим, нужно было убрать его отсюда. Потом будет время проводить достойно всех павших. А пока…       Грелль понимал, что Уильям не в силах сейчас трезво оценивать ситуацию, да и вообще предпринимать какие-то действия. Не тот характер, чтобы принимать хладнокровные решения в таких из ряда вон ситуациях. Значит, это должен сделать он.       И он понес бывшего товарища к зданию Библиотеки, пробираясь через обломки. Шарлотта и Уильям молча последовали за ним. А Греллю все казалось, что Эрик вот сейчас встрепенется, ударит его со всей силы, грязно выругается, чтобы Грелль поставил его немедленно на землю, и все будет так, как раньше. Но Эрик не шевелился, висел на его плече словно бесформенная масса, и Грелль чувствовал всю тяжесть, всю обреченность на своих плечах, всю трагедию сегодняшнего дня. А Эрик… Его тяжесть почти не чувствовалась, хотя Грелль мог бы ехидно заметить, что коллеге не мешало бы сесть на диету. В мыслях он представлял себе этот диалог, переходящий в привычные препирательства, и вдруг поймал себя на мысли, как он теперь будет без этого?       Он до крови прикусил собственную губу, удерживая в груди мучительный стон. Сейчас он должен быть сильным, потому что Уильям не мог, поэтому именно он должен подставить ему сейчас плечо, на которое Уилл может опереться. Это потом все будет наоборот, когда все закончится, когда все войдет в привычную колею.       Но уже без Эрика. И без Алана...       Откуда-то из-за угла вырулил Рональд и так и замер, широко распахнув глаза, наблюдая, как его бывший наставник проходит мимо, держа на своих плечах мертвого Слингби. То, что диспетчер был мертв, у Рона не было никаких сомнений. Уильям и Шарлотта следовали за Греллем словно тени самих себя. Ларкинз держалась за предплечье, все время потирая то, будто растирала онемевшую конечность. Уильям хромал на левую ногу, а идеально прямая осанка будто бы надломилась, потому что плечи Спирса были опущены, и сам он смотрел себе под ноги.       Было больно видеть, как все изменилось. Как изменились они все. И ничего уже не будет, как раньше. — Нет… — пораженно прошептал Нокс, отступив на шаг и лишь в последний момент ухватившись рукой за рухнувшие обломки, удерживался на ногах.       Грелль хмуро взглянул на него и жестом приказал следовать за ними.       Перед тем, как они вошли в здание Библиотеки, Рон бросил торопливый взгляд наверх, где промелькнула зеленая вспышка. Дернулся было, но вдруг замер на месте. А зачем, он собственно туда пойдет, чем поможет? От собственной беспомощности делалось тошно. — Оставь, — рявкнул на него Грелль, поворачиваясь к нему. — Это ее выбор. — А потом шагнул в темный коридор и уже вскоре скрылся за первым поворотом.       На крыльце Рон остался один, еще вглядываясь в черное небо, где мелькали разноцветные всполохи демонических энергий. Он не знал, что происходит там, но надеялся, что Скарлетт знала, что делает. Нет, Рон не верил, что она выживет, но хотел надеяться, что ее жертва не будет напрасной. Он вздохнул, и последовал за начальством… хотя… начальство ли это теперь? Скорее всего их подразделение расформируют, скорее всего все они перейдут в новый отдел. Но что было намного важнее, это то, что теперь все они стали товарищами, одна беда объединила их всех. Почему-то хотелось думать об этом, а не о том, что происходит вокруг. Так было проще и немножечко легче.       Он догнал процессию буквально спустя пару минут, застал тот момент, когда Грелль сгружал тело Эрика к другим погибшим, а потом молча вышел из помещения, увлекая Рона за собой. Уильям и Шарлота ждали их в коридоре. — Идемте! — закричал откуда-то появившийся Сиэль. Никто даже не успел понять, как он тут оказался, но бывший граф бросился к выходу, и на его лице было такое одушевление, что просто никто не смог проигнорировать его призыв. Все бросились за ним, а Сиэль бежал так быстро, будто боялся не успеть к чему-то. Когда они выбрались наружу, вокруг царило оживление. Жнецы победно кричали, вскидывая зажатые в руках Косы, а остатки демонической армии бежали прочь.       Грелль поднял голову в тот самый момент, когда зеленая вспышка налетела на красную, пройдя будто сквозь нее. Красное стало фиолетовым, понеслось вниз к земле, опустилось так низко, что Грелль смог увидеть черный густой дым, уносящийся прочь от Библиотеки. А зеленый огонек стремительно приближался к ним, пролетел круг над их головами и опустился у ступеней. Зеленое пламя, что исходило от Скарлетт испарялось с каждым ее шагом. А она смотрела прямо на Грелля, прямо в глаза, и он видел, впервые видел такую широкую искреннюю улыбку на ее лице.       Но чем быстрее испарялось зеленое пламя, тем больше она ослабевала. Грелль видел, как все больше она замедляла шаг, как начинала волочить ноги, и как лицо стремительно бледнеет. Грелль стремглав сбежал со ступеней, и поймал Скарлетт в тот момент, когда силы покинули ее и она начала оседать на землю. Грелль не знал, что с ней: умерла ли она или просто без сознания? Он провел рукой по ее лицу, откидывая со лба спутанные грязные волосы, склонился чуть ниже, пытаясь услышать, как кровь циркулирует по ее жилам, но его отвлекло оживление на крыльце. — Демон Сиэль Фантомхайв, — раздался голос Харди совсем рядом. Грелль обернулся, держа Скарлетт в своих руках, и увидел, как двое жнецов скручивают руки графенка за спиной и пинками толкают внутрь здания. Он знал, что будет после этого. Их всех ждет суд, Сиэль, Скарлетт, Уильям, Рон и, конечно же, он.       Еще двое жнецов подошли к нему, забирая у него Скарлетт и потащили вслед удаляющемуся Сиэлю.       Грелль не противился. Послушно передал дочь из рук в руки, в душе надеясь, что она все таки переживет этот день. Грелль смотрел им вслед, а когда они скрылись, прикрыл глаза и опустился на ступени. — Все закончилось, — услышал он голос Тадиэля. Да, действительно он. Грелль смерил его уставшим взглядом, и его хватило лишь на то, чтобы неуверенно кивнуть. Где-то в глубине души было все еще сложно поверить, что — все. Они победили.       Кальмия прошла мимо, бросив на него теплый взгляд с легкой улыбкой на лице. Грелль смотрел, как идет она в сторону Врат, чтобы снова их запечатать. Скоро они вновь вернут свою позолоту, снова будут сверкать в солнечных лучах. Все будет так, как раньше. — Да, — выдохнул Грелль, поднимая голову к небу и смотря, как из-за черных облаков пробиваются первые лучи солнца.       Действительно, все, наконец, закончилось.