Ты - мое отражение

      Сегодня был дождь. Тяжелые свинцовые тучи затянули небо до самого горизонта, погружая Лондон в необычную для дневного часа тишину.       Скарлетт давно промокла до нитки, длинные красные волосы липли к лицу и отяжелели настолько, что даже все усиливающийся ветер не мог поднять их. Но ее это, кажется, ничуть не волновало. Она стояла в переулке, привалившись спиной к каменной стене и, следила за дорогой, будто пыталась отыскать кого-то за плотной стеной дождя.       Она закрыла глаза, издав короткий вздох, и сползла вниз по стене, поднимая голову вверх и позволяя холодным каплям бить ее по лицу. — Так и простудиться недолго. — заметил Грелль, появившийся неизвестно в какую именно секунду. — Да. — усмехнулась уголками губ она, даже не посмотрев в сторону отца. — Если бы только я уже не была бы мертвой.       Сатклифф неопределенно хмыкнул и протянул ей руку, помогая подняться. — Узнала что-нибудь? — нарушил тишину алый жнец, когда они уже подходили к дому, где было оговорено встретиться с остальными из развед-отряда. — Совсем немного, ничего интересного. — А я вот узнал и это очень-очень интересно. — Вот как? Это хорошо…       Тишина, давящая, подобно этим тучам, повисла над ними. Грелль молчал, хотя Скарлетт отметила, что шаг он сбавил и теперь шел медленно, будто нарочно оттягивая момент, когда они должны прийти. Она закусила губу, не дав ненужным сейчас словам сорваться с языка, и поспешила отвернуться, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не на него.       Она узнала о нем еще давно, почти в то время, когда только стала жнецом и училась в Академии. Вот только сам Сатклифф обратил на нее внимание лишь этим летом, а потому точкой знакомства условно можно было считать именно то утро. Но еще тогда, когда она видела его проходящим мимо, когда он влетал в их отдел, громко крича, что он пришел и не потерпит никакого ожидания, а их начальнику не оставалось ничего другого, как отправить кого-то к нему узнать, зачем на этот раз Грелль явился сюда, Скарлетт с замиранием сердца думала, что на этот раз начальник отправит именно ее. Но этого не происходило, а жнец, выяснив все, что ему нужно, так же стремительно уходил, не забывая громко хлопнуть за собой дверью.       О нем говорили столько всего, но каждый отзывался о нем как о талантливейшем жнеце, ценном работнике, а еще, добродушно улыбаясь, говорили, что без него работать здесь было бы смертельно скучно.       Но как этот взбалмошный жнец, любящий мужчин и яркие одежды, мог быть ее родным отцом? Каждый раз, задавая себе этот вопрос, она не могла найти ответа. Может, раньше он был другим? Может, что-то произошло в его жизни, что заставило его поменять приоритеты и убеждения? Она хотела бы спросить у него это, но точно знала, что никогда не решится.       Эрдман уже видела дом, который был выбран местом встречи, как неожиданно Грелль больно схватил ее за руку и поволок в ближайший переулок, соединяющий набережную с улицей, по которой они шли. — Я хочу задать тебе несколько вопросов. — объяснил свой поступок Сатклифф, не удостоив дочь даже взглядом, а та даже не пыталась одернуть руку или что-то сказать, молча последовала за алым жнецом.       Когда они удалились на приличное расстояние от места сбора, Грелль остановился, наконец, разжимая пальцы и выпуская руку Скарлетт. Она тут же потерла ноющее запястье, но встретившись с насмешливым взглядом Грелля, поспешила убрать руки в карманы плаща. — Что вы хотите спросить? — Хочу знать, почему ты убила своего мужа и пасынка.       Грелль с удовольствием наблюдал, как приоткрылся в изумлении ее рот, а глаза выражали такой немой шок и даже панику, что жнец просто не мог мысленно себе не поаплодировать. А ведь он только начал. Но что-то поменялось во взгляде ее зеленых глаз. Перед тем как она отвернулась, вцепившись руками в парапет моста и устремив взгляд на водную гладь, Грелль увидел в них разочарование. — Я не стану спрашивать, зачем вы читали мое личное дело, ровно и то, зачем пытаетесь узнать у меня подробности сейчас. — ее голос был на удивление спокойным, но настолько холодным, что Грелль в очередной раз сравнил ее с Уильямом. — Могу сказать только то, что это прошлое уже не имеет никакого отношения ко мне сегодняшней. Много времени прошло, и те события уже не играют в моей жизни никакого значения. — О, хочешь сказать, тебя это не беспокоит?       В голосе против воли проскользнула злая ирония, губы растянулись в победной улыбке. — А хочешь, я сам попробую ответить на этот вопрос?       Он подошел к ней почти вплотную, ставя обе ладони на парапет по бокам от ее рук и прижимая ее к холодному металлическому ограждению. Он так же, как и она, насквозь промок, а потому тепло его тела чувствовалось болезненно остро.       Она не так представляла их первое объятие. Не в подобной ситуации ей хотелось бы прикоснуться к нему, а потому эта близость пугала настолько сильно, насколько пугала поднятая им тема.       По спине пробежала стая ледяных мурашек, когда дыхание жнеца опалило ее ухо. — Ты не хотела выходить за него замуж. — говорил Грелль тихо, почти шепотом, но в нем чувствовалось столько бешеной насмешки и чего-то еще, что Скарлетт была почти готова прыгнуть в ледяную воду Темзы, лишь бы быть подальше от него. Сейчас. — …, но тебя заставили: обстоятельства или, завидное положение Вальтера Эрдмана — вопрос отдельный и неинтересный. Оу, но вот не задача, у него уже был сын от первого брака, старше тебя на добрый десяток, и наверняка, считавший, своим долгом опробовать новую игрушку отца, которую по злой иронии приходилось называть фрау Эрдман.       Грелль усмехнулся, чувствуя, как хрупкое тело съеживается и дрожит от его слов. Он был уверен: Скарлетт рада бы была закрыть уши, убежать, да вот только Грелль слишком сильно сдавил ее между ограждением мостовой и своим телом. — А, может, они оба с тобой игрались, и в один момент, ты решила порубить обоих любовников на кусочки? — Хватит. — на удивление твердо отрезала она, выпрямляясь. Губы Грелля скользнули по ее мокрой макушке, а потому жнец поспешил отстраниться, брезгливо фыркнув. — Я не знаю, откуда в вас столько злости. — поворачиваясь к нему, сказала она. — Мне искренне жаль, что ваши мечты не сбываются, но винить в этом меня — глупо. — Не сбываются? — насмешка, как и ухмылка, пропала с лица Сатклиффа, и теперь в желто-зеленых глазах можно было отчетливо видеть полыхающую ярость, раздражение и ненависть.       Все встало на свои места.       Наивно было полагать, что он принял ее. — Ты заблуждаешься в своих домыслах. — он все же сумел взять себя в руки и предал голосу более привычные высокие интонации, которые, почему-то, в общении с ней не применял. — Ты даже не представляешь Насколько… — Хорошо, раз так. — равнодушно пожала плечами жница.       Будто не она только что дрожала от нахлынувших воспоминаний, которые пыталась забыть. Будто вновь одела удобную ей маску. Будто перед ним стоял кто-то другой… Она попыталась уйти, но Грелль вновь поймал ее за руку, грубо толкнув обратно. Скарлетт больно ударилась спиной об парапет, но даже не поморщилась. Она втянула шею в плечи, с опаской глядя на отца, не понимая, за что он мучает ее. — А теперь, я хотел бы дать тебе один совет: не лезь к Уильяму, ты все равно ничего не добьешься, а его отношение к тебе может заметно ухудшится, учитывая то, что ты выкинула недавно на собрании, положение твое и так слишком шатко. — Но это, конечно же, к вам не относится, не так ли? — усмехнулась она. Грелль замер, чувствуя, как внутри поднимается что-то нехорошее, а глаза заволакивает странный туман. Он не заметил, как поднял руку, не увидел момента, когда ударил ее наотмашь по лицу, и не заметил, как длинный наманикюренный ноготь рассекает ее губу, но понял, что сделал лишь тогда, когда почувствовал пульсирующую легкую боль от удара в руке.       Голова Скарлетт дернулась, и она, помедлив, прижала ладонь к лицу. Дождевые капли тут же окрасились в алый, стекая по ее запястью куда-то под одежду. Когда она убрала руку, Грелль увидел, что рана уже затянулась, остался лишь размазанный розоватый след на щеке. — С какого момента, интересно, ты поставила себя вровень со мной? — отступать было нельзя. Теперь ничего нельзя изменить, и Грелль прекрасно осознавал это. И он ни секунды не сомневался в том, что этот разговор должен был быть именно таким. И он удивлялся лишь тому, что еще месяц назад не поставил эту девчонку на место.       Но эта пощечина была явно лишней.       Наплевать. — Что ж, — опуская взгляд, тихо заговорила она, — вы правы: я вам не ровня. И наивно было полагать, что вы хотя бы попытаетесь принять меня. Я ошиблась… Больше я вас не побеспокою.       В одно мгновение она оказалась на другой стороне улицы, а уже через секунду скрылась за ближайшим поворотом, даже не обернувшись.       Грелль довольно улыбнулся.       Он победил. *** — Какой замечательный день, не правда ли? — в дверь просунулась голова Грелля, чему-то довольно улыбающаяся. Затем, он выпрямился и зашел, покачивая бедрами, водрузился на стол начальника.       Спирс нахмурился, и будто близость подчиненного была ему противна — откинулся на спинку кресла. — Диспетчер, — строго начал Уильям, — немедленно слезьте с моего стола и… — Какой ты нетерпеливый, — вздохнул Грелль и опустил голову, делая вид, будто был задет равнодушием до глубины души. — … и, — продолжил Уильям, будто его вовсе не перебивали, — быстро и по существу: почему в очередной раз позволили себе зайти без стука. — О, — тут же оживился жнец. Он подался вперед, ближе к Спирсу, но отвечать не спешил, будто нарочито выдерживал паузу. — Это очень интересная информация, которую я просто так тебе не скажу… — алая бестия подмигнула, расплываясь в самой милой улыбке, хотя глаза блеснули озорными предвкушающими огоньками. Воображение уже рисовало, как он, в порыве момента смахивает все со стола, затем медленно снимает свое неизменное и уже полюбившееся красное пальто, для большего эффекта обхватывает ногами Спирса за талию, после чего грациозно подается вперед, рывком притягивая любимого к себе и впиваясь жадным поцелуем в его губы. — Не сомневаюсь, — холодно ответил Уильям и тем самым возвращая своего диспетчера из мира сладких грез. Он брезгливо спихнул Грелля со стола, который, хоть и с протестующими комментариями, но все же слез. Хотя хотелось Уиллу не просто спихнуть, а ударить по этой смазливой физиономии, да так, чтобы еще как минимум неделю обходил его кабинет.       Если бы не Скарлетт.       Спирс все еще пытался найти ответ: может ли она быть его дочерью. Он загрузил работой архивариусов, дав им на поиски ответа ровно неделю. Сам же Спирс старался вообще об этом сейчас не думать. В конце концов, дела имелись более важные. — Мне удалось найти дом, в котором держали Грега и его стажеров, — уже подрастеряв весь пыл, наконец, перешел к делу Сатклифф, усаживаясь на стоящий напротив стул. — Есть какие-нибудь зацепки? — Если не считать гробы, в которых местная мафия провозит опиум, то там были куклы, будто бы специально кем-то изуродованные. — В каком смысле? — уточнил Уильям, с каждым новым «открытием» хмурясь все больше. А Грелль же вместо ответа полез во внутренний карман пальто, извлекая небольшую куклу — чуть больше ладони. Лицо игрушки было опалено, платье больше походило на тряпье заключенного Бастилии, а на обугленном лице красной губной помадой была нарисована улыбка.       Спирс внимательно осмотрел игрушку, будто та таила в себе все ответы, затем отложил ее на стол. — Такой гадости там полно, — сказал Грелль. — В каждой есть что-то: иероглиф, символ, буква, цифра. Из того, что удалось найти, получилось следующее, — жнец развернул листок и с выражением зачитал: «Один из вас уже пострадал. Тоже самое будет с остальными, если…»       Уилл торопливо отобрал у подчиненного листок и пробежался по тексту взглядом. Кроме накарябанных букв неаккуратным почерком Нокса, имелся адрес. Грелль же, довольный тем, что сумел вызвать интерес у начальника, сложил руки на груди и самодовольно ухмыльнулся. — Надо проверить этот адрес, — наконец дал распоряжение Спирс, — займитесь этим, диспетчер. — Почему я? — возмущенно завизжал Грелль, — у меня, между прочим, есть дела и поважнее. — Например, квартальный отчет, который вы должны были сдать еще на прошлой неделе, — подсказал Уилл, убирая листок во внутренний карман пиджака. Улыбка тут же сползла с лица жнеца, и тот, пробормотав что-то в духе: «ах, да, отчет…», поднялся из-за стола и, отсалютовав, в стиле Эрика, поспешил к двери. — Конечно, конечно, сразу после свидания с Себастьянчиком, — с этими словами алая бестия покинула кабинет, не забыв при этом громко хлопнуть дверью. Возмущение захлестнуло с головой.       Нет. Не так. Обида…       Да, обида. Что еще ему нужно было сделать, чтобы Уилл, наконец, обратил на него внимание? Ох, сколько бесчисленных попыток Грелль предпринял, чтобы завоевать это каменное сердце…       Удалось лишь один раз.       Случайно.       Он вообще не ожидал от Спирса никаких активных действий, да и сам уже решил для себя, что бесполезно снова и снова унижаться перед начальником, а потому стал вести себя с ним так же, как и со всеми. Отпускал колкие шуточки, улыбался, мог поддержать любую тему, но ничего больше. Уильям сам пошел на контакт. То было его назначение в должности начальника Третьего Лондонского Отдела, и по этому случаю была организованна небольшая вечеринка.       Грелль покинул зал раньше всех, просто не найдя в «собрание» ровно ничего занимательного. Он успел со всеми пообщаться, успел выполнить обязательную программу, услышав почти от каждого шуточные предложения пойти куда подальше или вести себя, как подобает образцовому жнецу… Уильям сам пришел к нему, зашел после короткого стука, не зажигая свет, который сам Грелль предпочитал не включать, прошел в его кабинет, остановившись почти рядом. — Ты так быстро ушел, — сказал он тогда. И Грелль поймал себя на мысли, что впервые Уилл отбросил свою вежливость, назвав его на «ты». Он замер, не верящим взглядом всматриваясь в до боли знакомые черты, и силясь понять, он ли это стоит перед ним. А, может, это чей-то жестокий розыгрыш? — Уилли, — выдохнул жнец, неосознанно подаваясь вперед, касаясь своей грудью груди Спирса. Его сильные руки сжали его плечи, будто пытаясь приподнять.       И он забыл, как дышать. Все мысли, словно по щелчку пальцев исчезли из головы. Весь мир сосредоточился в этих изумрудно-золотых глазах, блестящих в свете луны. Он уже чувствовал горячее дыхание на своих губах и, казалось, что уже были преодолены все сомнения, не осталась места ненужным сейчас вопросам:, а что потом? Вот оно, что оба они так сильно желают, и нужно сделать лишь небольшой шажок и…       Уильям отстраняется, с сожалением выдыхая: — Не могу…       Он спешит покинуть кабинет Сатклиффа, оставляя того в самых противоречивых чувствах.       То было так давно, что иногда Греллю казалось, что все это было лишь слишком ярким сновидением. Одна из его несбывшихся грез. Но именно это заставило Грелля не опускать руки, а продолжать добиваться начальника…       Сейчас это было совершенно невозможно.       А все из-за нее.       Если где-то в глубине этой ледяной загадочной души и были чувства по отношению к Греллю, то теперь Спирс мог с лихвой перекинуть их на Эрдман.       Ведь она женщина.       Никто не осудит…       За ближайшим поворотом обнаружился Нокс, в компании этой чертовки. Грелль вовремя шагнул обратно, решив, что сейчас лучше не нарушать эту «идиллию», когда его бывший стажер в очередной раз безуспешно пытается соблазнить его персональную головную боль.       И с каких пор у него появилась привычка подслушивать и прятаться по углам? Да, нет… надо исправляться.       И он уверенно вышел из своего «укрытия», улыбаясь беззаботной улыбкой и своим появлением обрывая парочку на полуслове.       И если с появлением Грелля на лице Нокса появились немой упрек и досада, то Скарлетт сделала шаг назад, и поспешила отвернуться, да и эмоции на ее лице были неоднозначные: не то страх, не то злость… — Кажется, я помешал двум голубкам, — довольно пропел жнец, не без удовольствия отмечая, что Скарлетт кивает Рону и спешит уйти. — Постой, — останавливает ее Нокс, даже осмелившись ухватить за край рукава пиджака. Девушка останавливается, вымученно смотрит, будто просит отпустить ее, и юный жнец со вздохом подчиняется немой мольбе. — Подожди, — умоляюще просит он, — я хочу с тобой обсудить кое-что. — О, у Нокси есть секреты? — вставил свою лепту Сатклифф, — не поделишься со своим наставником?       Рон сжал челюсти, что отчетливо было видно, как напряглись желваки. Он бы и хотел сказать, что это не дело Грелля, но что-то все время удерживало Рона от смелых ответных реплик. — Не ваше дело, — все же ответил ему Нокс, натягивая вежливую улыбку, кричащую о том, что ссориться он вовсе не хочет, а эти его слова лишь жалкая попытка казаться круче в глазах понравившейся девушки. — А мне кажется, ты хочешь пригласить ее на свидание, — проигнорировал реплику подчиненного жнец, впрочем, на Рональда он и не смотрел. Взгляд против воли был прикован к «дочери». — Но не советую, продукт сильно попорчен, — добавил он, с удовольствием растягивая слова и делая акцент на главной мысли. Лицо Нокса вытянулось от удивления. Ну, конечно, Грелль как обычно выдал одному ему понятные вещи, а все остальные расценивайте, как хотите. Скарлетт же прищурилась, угрожающе посмотрев на алого жнеца.       Грелль лишь усилием воли заставил себя отвернуться.       Почему-то вдруг его захлестнуло отвращение к себе. За что он так с ней, действительно? Если подумать, она не сделала ему ничего плохого. Он не слышал, что говорил ему Рон на это заявление, но отчетливо услышал стук каблуков, приближающийся к нему.       Взгляд ее зеленых глаз пылал яростью, ее тонкие пальцы схватили его за грудки, с силой припечатав к стене.       Грелль растерянно смотрел на нее, совершенно не понимая, как хватило ей смелости на этот опрометчивый шаг. Но, так или иначе, взгляды их были прикованы друг другу, расстояние между ними было катастрофически мало. — Что вы от меня хотите? — прошипела она, сжимая одежду жнеца еще сильнее, что даже ее костяшки пальцев побелели, и было видно, что она с трудом удерживалась, чтобы не кричать.       И сейчас бы ему ответить что-нибудь колкое, что угодно: едкое замечание, насмешку, грубость, но… Он молчал, словно завороженный смотря в ее горящие глаза. Они мерцали, словно у демона, вот только свет их был изумрудный, а не красный…       Его пальцы сжали ее подбородок, поднимая его выше — к свету, ведь на какое-то мгновение ему показалось, что зрачки Скарлетт сузились, превращаясь в вертикальные полосы… Демон. Полукровка. Жнец.       А она, наоборот, теряет свою решимость, отпуская его, желая отодвинуться, быть как можно дальше. Он не пускает, рукой оплетая ее талию, рывком притягивая к себе, почти до болезненного хруста в позвонках. Теперь уже в ее глазах растерянность. И она размыкает губы, в попытке что-то сказать.       Он таки смог вспомнить ее имя. И вовсе не она назвала ему свое имя в одну из их ночей, он узнал его случайно, от кого-то… А так ли ее звали в ту ночь?       Ему показалось, что он перенесся на много лет назад, юнец, стажер, смотрит в глаза могущественному порождению ночи, которое манит своей запретностью и величием. Словно два искрящихся кровавых омута, они затянули Грелля в свою пучину обмана и похоти, и будто разом открылась наглухо заколоченная дверь в его воспоминаниях, являя живые образы их встреч…       Будь у него возможность вернуться назад, он ничего не стал бы менять. Повторил все в точности, как было. Потому что это было одно из лучших, что случалось с ним… Он бы повторил все точно так же…       И эти манящие глаза.       Ее глаза.       Напротив.       Близко.       Он подается вперед, впиваясь в губы Скарлетт своими, забыв кто находится перед ним. Горячий язык тут же проникает в чужой рот, не найдя сопротивления, а острые зубы будто случайно полоснули по ее губе, отчего поцелуй приобрел привкус крови.       Как он и любит.       А она, замерла, широко раскрыв глаза, но и не сопротивляясь. Она не могла поверить, что он сделал это, не могла понять, как он пришел к такому решению, зачем хочет уничтожить еще и ее душу…       Его губы сминали ее, уже распухшие, язык очерчивал их контур и вновь проникал в самую глубь, ища взаимности… И что-то в ней сломалось, что-то неуловимое, но настолько важное, что если переступить эту черту, то назад дороги уже не будет. Сначала ее руки неуверенно легли на его плечи, а затем почти без шанса передумать оплели его шею, а тонкие пальцы зарылись в его густые волосы на затылке, и она ответила на его поцелуй. И теперь уже ее язык сплетался с его языком в безумном танце, она сама жалась к нему, а он, будто принимая правила игры вжался спиной в стену, но от того крепче обхватывая ее руками.       И обоим было плевать, что Рональд, все это время стоящий рядом, беспомощно хватал ртом воздух, силясь поверить собственным глазам. Потому что он, пожалуй, единственный, считал, что они отец и дочь. И это было не правильно. — Что за…?! — воскликнул он.       Скарлетт отскочила от Грелля, словно ее окатили кипятком. Прижимая ладонь ко рту и тяжело дыша, она с ужасом смотрела в полуприкрытые глаза Сатклиффа, затем сделав пару шагов назад помчалась прочь, заходясь в беззвучном отчаянном плаче. — Ты что творишь? — закричал Нокс, хватая Грелля за грудки, совсем, как Скарлетт не далее, чем пару минут назад, совершенно забыв, что этот жнец его начальник, что если Грелль решит дать ему сдачи, то ему мало не покажется.       Но алый жнец не делал ничего, даже не смотрел на своего бывшего стажера. Его слегка затуманенный взгляд был прикован к пустому коридору, где только что была Скарлетт. А потом…       Он смеялся, словно безумец, сумевший загнать свою добычу в ловушку. Он радовался, что смог сломать ее, радовался, что причинил ей боль. — Она же твоя дочь! — закричал Рон, чувствуя обиду за Скарлетт, искренне жалея, что не смог вовремя защитить ее, хотя прекрасно видел, как она избегала общества Сатклиффа. — Да какая она мне дочь?! — угрожающе зашипел жнец, а потом, усмехнувшись краем рта, вернул свою излюбленную маску на место, — Влюбилась в меня, вот и пытается всеми возможными способами забраться ко мне в постель. Расслабься, Нокси, она лишь получила то, что хотела. — Идиот! Разве ты не видишь, как она на тебя похожа? Разве не понимаешь, что она делает все, чтобы заслужить одобрения в твоих глазах!       Он кричал, не заботясь, что их могут услышать, не волнуясь о том, как после всего этого будет работать вместе с Греллем.       Алый жнец оттолкнул бывшего стажера от себя, взглянув на него усталым взглядом. В глазах Рона было настоящее негодование, презрение. — Я кажусь тебе ничтожеством? — улыбнулся Грелль, смотря куда-то сквозь него. — Э… — промямлил Нокс, явно растерявшись от подобного вопроса. — Нет, но вы действительно перегнули палку, — наконец нашелся он.       Грелль лишь неопределенно усмехнулся. Положив руку на плечо Нокса, он не сильно подтолкнул его, приглашая следовать за ним. — Я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня, — заговорил он тихо, но достаточно четко, чтобы его мог услышать лишь рядом идущий Рон.       Юный жнец недоумевающе посмотрел, скептически изогнув бровь. — Вы, правда, думаете, что я стану что-то теперь для вас делать, после всего… этого? — О, ты ведь еще не знаешь, о чем я хочу попросить тебя, а уже отказываешься…       Жнец остановился, с нескрываемой насмешкой во взгляде взглянув на своего подопечного. Тот тряхнул головой. — Ничего я для вас делать больше не собираюсь, — решительно ответил он и зашагал прочь. — Даже если это касается Скарлетт?       Рон замер. — Ну что ж, я просто хотел, сделать ее немножко счастливее, но раз ты не хочешь мне помочь.       Грелль пожал плечами и, выпрямив спину, медленно двинулся в противоположную сторону от вконец озадаченного Нокса. — Десять, девять, — одними губами отсчитывал жнец, довольно улыбаясь, ведь он был абсолютно уверен, что Рональд передумает, — восемь, семь, шесть… — Стойте, — окрикнул его юный жнец и поторопился нагнать Сатклиффа, — что я должен сделать? — Помоги мне найти ее мать…. __________________________ Я жажду отзывов, комментариев, предложений, тапков… все, что угодно ^^