Ты - мое отражение

      Тяжело быть изгоем. Невыносимо сталкиваться со злостью каждый день. Не ее вина, что родилась она с такими волосами, и не было ее виной и то, что глаза ее светились, словно два изумруда, когда она злилась. А испытывала маленькая Аннет подобные чувства довольно часто.       Все время она слышала в след незаслуженные оскорбления детей, терпела унижения и побои со стороны более старших воспитанников. И однажды она сбежала… Было холодно и темно. Где-то жалобно заскулила собака, поднимая своим скулежом нестройный хор воя и лая. Было страшно, но желания возвращаться назад — не было. Все лучше, чем там. Она бежала так быстро, как никогда не бегала. Ей все казалось, что из тьмы кто-то пристально наблюдал, следил, тянул омерзительные костлявые руки, с висевшими кусками кожи, словно грязные тряпки, на них.       Аннет вскрикнула, когда налетела на кого-то и отскочила назад, не удержав равновесия, она упала на пыльный тротуар.       Сквозь нарастающий гул в ушах и туман, застилающий глаза, она смотрела на обманчиво хрупкую фигуру молодой женщины, возможно, еще девушки. Ее длинные черные волосы лежали нетугой косой за спиной, и лишь несколько прядей скользнуло с плеч, когда она склонилась перед ней, протягивая ей руку. Словно завороженная, девочка смотрела в ее горящим темно-красным глаза и будто во сне, приняла ее помощь. — Как тебя зовут? — спросила женщина, когда девочка стояла твердо на ногах рядом с ней. — Аннет, — тихо ответила она, боясь поднять голову, чтобы еще раз заглянуть в необычные глаза этой женщины.       Но женщина твердо поднимает ее голову за подбородок, силой заставляя посмотреть на себя. В ее движениях нет ожидаемой грубости, есть настойчивость – да, а еще угадывается странная нежность. Черты лица женщины расслаблены, на губах застыла легкая улыбка, в глазах нет холода или злости, лишь интерес. — Какая же ты Аннет? — тепло усмехается она, — отныне ты будешь Скарлет*. Она чувствует, как холодные пальцы ласково проводят по ее щеке, а затем, женщина делает несколько шагов назад, и исчезает в темноте переулка.       Скарлетт. Теперь ее звали так. Уже год она живет, ожидая встречи с этой странной женщиной. Она приходит иногда, обязательно ночью, садится рядом, беря ее за руку, и просто сидит так несколько минут, после чего, так же, как и в первый раз, исчезает. Однажды Скарлетт спросила, как ее зовут, на что женщина как-то странно улыбнулась, сказав, что ее имя невозможно произнести ни на одном из известных людям языков, а потом тихо добавила, что все зовут ее по-разному. — Тогда, я буду звать тебя Мамой, — решительно заявляет Скарлетт. — Мамой? — задумчиво повторяет женщина, затем широко улыбается, притягивая девочку в свои объятия, — я не против: можешь звать меня Мамой. ***       Очередной приступ прошел легче. И теперь Алан терялся в догадках, что же это: затишье перед бурей или же он смог победить болезнь? Нет! Нельзя тешить себя бесполезными надеждами. Он обречен.       Алан безупречно выполнял свою работу, его внешний вид и поведение было образцовым, вот только, в отличие от остальных, он умрет. На этот раз — без второго шанса. Он давно смирился с этим, давно потерял веру. Просто жил, стараясь ни о чем не сожалеть, вот только одна мысль не давала ему покоя: откуда все-таки взялась та душа? Последний раз Шип Смерти поразил жнеца около тысячи лет назад, так чем же он, Алан Хамфриз, тогда еще стажер, смог выделиться из всех, что Смерть решила «наградить» его подобным образом?       Много раз он вспоминал тот, казалось бы, обычный вызов. Миллион раз прокручивал в голове, где именно допустил ошибку и позволил маленькой человеческой душе стать смертельным ядом?       Ответов не было, и лишь идея, что все это неспроста, крепко поселилась в мыслях юного жнеца.       Сегодня он пришел к Уильяму сдать недельный отчет.       Спирс был весь в себе. Все время листал какую-то старую тетрадь, делая пометки на пожелтевших страницах, заглядывал в книгу, что лежала перед ним. — Как думаешь, мог ли Фантомхайв устроить все это?       Вопрос нагнал Хамфриза почти у самой двери, когда тот собирался покинуть кабинет начальника. Алан остановился, неосознанно вздрогнув от вопроса. Недавняя встреча, о которой он предусмотрительно умолчал, все еще заставляла колебаться Алана. К какому решению прийти он не знал. Почему-то он верил в невиновность Сиэля, но помогать демону? Стоит ли ради мальчишки терять свою репутацию, уважение…? — Нет, — решительно ответил он, — не мог. — Я тоже так думаю, — спустя почти неощутимую паузу кивнул Спирс и жестом пригласил Алана вернуться.       Юный жнец опустился на стул, ожидая дальнейших пояснений, но их не последовало. Уилл сцепил пальцы в замок под подбородком, взгляд был хмурым, смотрел куда-то сквозь. И Алан понял, что ситуация обстоит хуже и серьезнее, чем описывали ее вчера. — Что же они делают, эти вампиры? Для чего им все это нужно?       Спирс настороженно посмотрел на подчиненного, будто подозревал его в чем-то и теперь поймал за руку на месте преступления. Алан сглотнул неприятный ком, но постарался успокоиться, придав лицу должную обеспокоенность от ситуации, а вовсе не от взгляда начальника.       Спирс вздохнул, откинувшись на спинку кресла. — Вместе со жнецами пропадают и их Книги Смерти. Теперь демоны знают, когда умрет тот или иной человек и забирают его душу раньше, чем это успеваем сделать мы. — Быть не может! Как они смеют?!       Плата — информация. Какая информация? Разве они могут располагать какими-то стоящими сведениями? И почему он поверил демонам? Не из-за того ли, что бывший граф все еще считает себя человеком?       Он мотнул головой. Отгоняя от себя всплывший силуэт маленького мальчика, и вовсе он не пытался сопоставить образ этого ребенка с демоном, что видел Алан еще совсем недавно.       Это больше не тот невинный мальчик. Хватит это отрицать.       Он уже было хотел рассказать все Спирсу, как в кабинет тихо, но настойчиво постучались. — Войдите, — дал разрешение Уильям.       Дверь скрипнула. — Мистер Спирс, пришли отчеты от глав Департаментов.       Пришла Скарлетт.       Алан приветливо кивнул, когда Эрдман посмотрела прямо на него, но она на приветствие не ответила, лишь странно нахмурилась и поспешила отвернуться.       Спирс поставил подпись на нескольких документах и вернул бумаги жнице. — Что вам удалось узнать? — спросил ее Уилл, когда девушка молча приняла бумаги обратно. — Ничего существенного. Были расспрошены местные жители. В основном все говорили, что в день исчезновения по деревне сновали странные люди в темных балахонах, а к вечеру повеяло по земле странным холодом. Цитирую: «могильным». — Вот ведь… И это все?       Скарлетт кивнула. — Что с Фантомхайвом? — А что с ним? — вопросительно подняла бровь жница, затем усмехнулась.       Алан видел, как дернулась бровь Спирса в неопределенном жесте, и он совсем не понимал с чего вдруг Эрдман, обычно исполнительная и соблюдающая субординацию, вдруг позволила себе подобную фамильярность.       Но улыбка сползла так же быстро с ее лица, как и появилась. Вот сейчас она вновь была серьезна. Поразительные перемены… — Живет, если это можно назвать жизнью, слышала, на него все время кто-то нападает из верхушки, требует объяснений. Подробностей не знаю. Диспетчер Слингби на ходу обмолвился об этом. — Понятно. Благодарю за проделанную работу. Больше я вас не задерживаю.       Скарлетт кивнула и поспешила уйти. Уже в коридоре Алан нагнал ее. — Скарлетт, — позвал он. Жница остановилась и, дождавшись, когда Алан поравняется с ней, продолжила идти медленным шагом, ожидая пояснений.       Алан колебался и не знал, что делать. Он совершенно точно был уверен, что Эрик ничего не знал и не мог знать о текущем положение Сиэля, ведь все это время он искал пропавших жнецов и до демонов ему не было никакого дела, не смотря на то, что поручили ему совершенно обратное.       Тогда…. Откуда? — Эрик не знал, — наконец озвучил он свою мысль. Скарлетт лишь скосила взгляд, лишь на секунду, чтобы потом вновь смотреть уверенно прямо, будто ничего и не было. Но Алану вдруг отчетливо показалось, как опасливо сузились ее зрачки. — Ну, значит, это был кто-то другой. Я не помню…- просто пожала плечами она, приняв самый беззаботный вид, будто играла. Нехорошее чувство застряло где-то в груди, и Алан поспешил отогнать его. Скарлетт была исполнительна, так же, как и он, Алан, подчинялась уставу и всю работу выполняла безупречно и в срок, будь то возня с бумагами или сбор душ. Но было что-то в этих удивительных изумрудных глазах, что-то, что пряталось «за», умело скрывалось в тени. Жнец смог разглядеть, всего на секунду, в них была усталость, бесконечная и такая страшная в своей полноте, что Алан невольно вздрогнул. Какую печаль она держит в себе? О чем молчит? — Нет, это секретная информация, — уверенно заявляет он. — Но ты ведь знаешь? — улыбнулась она. — Почему не может знать кто-то еще?       Но Алан был уверен: никто. — Скажи мне! — умоляюще потребовал он, а Скарлетт остановилась, удивленно взглянув на его лицо, где отчетливо была видна непривычная для него решимость и твердость. Она рассмеялась, кажется, от души, кажется, словно помешалась. Но смех резко оборвался, и в глазах вновь не прочесть ничего, и в тоже время там так много… — Не забивай себе голову всякой ерундой. Может, сама где-то узнала. Мне, знаешь ли, поручили следить за этими кровососами.       Но Алан не поверил. Не поверил, просто потому, что знал, что никто не поручал ей следить за ними. С тех пор, как она вернулась одна, промокшая до нитки, дрожащая, как осиновый лист, с горящими, будто у кошки, зеленым глазами, она не покидала Департамент. И Алан знал это. Но почему она врет? — Или ты считаешь, — вкрадчиво продолжила она, — что я злой демон, что пришел сюда, умело замаскировавшись, втереться к вам в доверие, чтобы периодически отравленные души жнецам подкидывать?       Насмешливый тихий голос раздался совсем рядом. И Алан похолодел. «Отравленные души… подкидывать». — Конечно, нет! — все же смог выдавить из себя Хамфриз, и почувствовал, как рука в кожаной перчатке опускается ему на плечо. — Вот и славненько, а то на какой-то миг мне показалось, что ты действительно меня за демона принимаешь.       Она коротко рассмеялась, хлопнула разок его по плечу и пошла прочь. Алан потер глаза у переносицы, поднимая костяшками очки до бровей. И… его прошиб ледяной пот, когда он осознал, почему так отчетливо видел ее глаза и чем именно они напугали его. На Скарлетт не было очков…