Дом, милый дом

Джейсон уже третий день бесцельно шатался по особняку. Такое ощущение, что все забили на существование ещё одного человека в доме. Даже Дик – и тот не шибко стремился к общению. То он возился с остальными "птичками", то пропадал с Брюсом, то и вовсе на патруле, на который, естественно, Джейсона никто не приглашал. Джейсон злился, а ещё ревновал, просто до безумия ревновал. Какого хрена все вокруг вешаются на его Дика? И тут заменить хотят? Брюс вообще, такое ощущение, специально еженощно вытаскивал Найтвинга с собой на патруль, чтобы Дик каждую ночь возвращался почти под утро полностью вымотанным и желающим лишь отрубиться при первом прикосновении к подушке. Сука! Неужели так впечатлился «шоу»? Блять! Джейсон раздражённо пнул кресло. То предсказуемо не ответило, а большой палец на ноге даже сквозь плотный армейский ботинок неприятно запульсировал болью. Ну охуеть теперь, день всё лучше и лучше. Взгляд не сразу, но упал на массивные и весьма знакомые старинные часы. С одной стороны, лучше туда не лезть и не провоцировать Бэтмена лишний раз… с другой – ну, он сам уже залез в самое личное, было бы справедливо ответить тем же. Тем более, что весь остальной особняк уже исхожен вдоль и поперёк, надо же чем-то заняться. Стрелки двигались всё так же: легко, но с тихими щелчками, слегка вздрагивая на делениях. Двадцать два часа сорок семь минут. А когда он в последний раз ставил эту комбинацию, он только-только достаточно подрос, чтобы делать это, не вставая на цыпочки, сейчас же и руку выше головы поднимать не надо. Времена меняются… но не Бэтмен: всё то же время открывает пещеру, пещеру, которая тоже не изменилась. Постоянное зацикливание на прошлом стало визитной карточкой Брюса. 22:47 – точное время смерти его родителей. Чёрт, Джейсон так не думал о собственной смерти, как Брюс – о потере родителей. Да каждый третий ребёнок в Готэме остаётся сиротой, но только Брюс возвёл это в культ, до сих пор не желая оглянуться вокруг и понять, что у него уже есть новая семья, которая на задних лапках ходит вокруг него и чуть ли не писается от счастья, стоит получить от него хоть кроху внимания. И Дик говорил, что это Джейсон упивается мазохизмом? Не про того явно сказал, не про того… Даже датчики слежения, и те были на прежних местах! Разве что компьютер обновился с момента последнего посещения пещеры, и… Оу… Канареечно-жёлтый, яркий до рези в глазах, плащ, смешные «эльфийские» зелёные ботинки, такие же зелёные шортики, больше смахивающие на какие-то трусы… Костюм Робина за стеклом, слишком знакомый костюм Робина, и мемориальная золотая доска. Костюм был или запасной, или хорошо почищенный и зашитый, но Джейсон словно наяву видел бурые пятна на кричаще яркой ткани, заныли те несуществующие после воскрешения шрамы от лома и взрыва. Сука! Бэтмен ещё и его смертью упивается?! – Что ты здесь делаешь, Джейсон? – раздался за спиной холодный голос. Тодд с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Чёрт! И как он его не заметил? Неприятная встреча. – Любуюсь на своё надгробие, бля. Какого хрена это здесь?! – Джейсон развернулся и теперь зло буравил бывшего наставника взглядом. – Всё ещё считаешь меня мёртвым? Или тебе легче верить в то, что я мёртв? Что я там лежу себе в гробике и не мешаю вашей прекрасной семейке?! – Это всего лишь напоминание об ошибке. – Ах, ну да. Чуть не забыл, что я – твоя главная ошибка. Напоминаешь себе о том, какой я был паршивой овцой, что даже после смерти продолжаю доставлять проблемы? Вот только я здесь, а не в гробу! – Напоминаю о том, что не всесилен, и что ошибка может стоить жизни близким. Ты вернулся, но это ничего не меняет. Я позволил тебе умереть, потому что не был достаточно готов, потому что я не успел. – Ты жалок, Брюс, – Джейсон поморщился. – Мир не вращается вокруг тебя, что бы ты там не думал. А ещё ты безнадёжно застрял в прошлом, не желая смотреть дальше. Я для тебя до сих пор мёртвый мальчик, а когда стою здесь, я разрушаю твою прекрасную картину вечного самобичевания, и этого ты простить мне не можешь. Ты лицемерно считаешь, что тут ты самый несчастный и больше всех потерявший. Так вот: это не так. Многие страдали и сильнее, но не строили вокруг своих бед алтарь. Или ты просто боишься, что если позволишь себе жить дальше, то обнаружишь, что ничего больше за душой не стоит? – Ты закончил? – Ох, конечно. Не буду мешать тебе дальше возводить в культ свои страдания. Научись уже жить настоящим и убери эту хрень, – Джейсон тыкнул пальцем в свой старый костюм, – не всем доставляет удовольствие смотреть на свои худшие моменты. Джейсон резко развернулся и пошёл на выход. Находиться здесь больше не было никакого желания. Когда-то пещера вызывала совсем другие чувства – мрак был уютным, безопасным, укутывал, словно пуховым одеялом. Где может быть более безопасно, чем под крылом того, кто вводил в ужас весь преступный мир самого криминального города? Вот только это не спасло тогда, иллюзия разбилась, а попискивание летучих мышей из умиротворяющей мелодии превратилось в беспокойное квохтание. – Ненавижу! – от сильного и хорошо поставленного удара кулаком по стене на штукатурке появилось несколько трещин. – Чёртово мудло, как же я тебя ненавижу! – Меня не было меньше часа, а ты уже успел поцапаться с Брюсом? – С чего ты это взял, Грейсон? – Джейсон раздражённо сбросил чужую руку с плеча, но больше попыток нападения на стену не предпринимал. – Только у тебя получается так выводить его из себя. Он, кстати, занимается сейчас примерно тем же, чем и ты. Боюсь, через полчаса у нас не останется ни одного целого тренировочного манекена. – Какая жалость! Будешь читать мне лекцию о том, как я в очередной раз стал поводом разочарования для семьи и виноват в растрате имущества? – Джей, ну хватит. Что вы на этот раз не поделили? – Он выставил, блять, на обозрение мой старый костюм! Тот самый костюм! Сидит и дрочит на свои несчастья, а тут появляюсь я и мешаю манерно вздыхать над чужим гробиком. Я, блин, с того света вернулся, а ему похуй, он не хочет, чтобы я отсвечивал, так как мешаю страдать в своё удовольствие, да наслаждаться новыми правильными птичками! – Джейсон всё-таки не сдержался и ещё раз вдарил по стене, даже не чувствуя боли в содранных костяшках. – Джей, у каждого свои тараканы, ты же знаешь. Он просто… слишком сложно переживает неудачи. И если посмотреть с другой стороны, то ты убедился, что он не забыл тебя, как ты раньше думал. Он же… ну… он же Брюс, он – сложный человек. И это такой способ у него показать любовь. Когда ты… когда с тобой всё это случилось, он был как никогда близок к тому, чтобы перейти черту. И если других он не мог убивать, то делал это с собой. Я даже не знаю, как он выжил после того, как не щадил себя, ходя по краю. Даже поклялся никогда больше не брать Робинов, чтобы не стать виновником очередной смерти. Вот только Тим сумел докопаться до его и до моей личности, это мы вдвоём уговорили его нарушить клятву, потому что он нуждался хоть в ком-нибудь рядом. Хочешь винить кого-нибудь в том, что он нашёл «замену» – вини меня. – Это не отменяет того, что я для него до сих пор – мёртвый маленький мальчик, образ ошибки, а не живой человек. А то, что я сейчас – какое-то недоразумение, порочащее представление о «том Джейсоне». – Слушай, Джей… Ты воспринимаешь всё слишком однобоко. И да, я тоже считаю, что Брюс слишком увяз в своей боли и не желает видеть хорошие стороны жизни. Но не забывай, что, несмотря на то, что говорит жёлтая пресса, Бэтмен – всего лишь человек, который взвалил на себя слишком многое. Он вообще считает, что обязан спасти всех без исключения, и провалы слишком сильно сказываются на нем. Именно поэтому он всё сильнее замыкается в себе и боится привязываться – не хочет повторения. В этом вы, кстати, похожи. Дай ему время привыкнуть, ладно? Просто помни, что он держал твой костюм именно потому, что любил. – Разговоры одни, – устало буркнул Джейсон, сваливаясь на покрывало. – Джейсон, – тот только недовольно дёрнул плечом и отвернулся, не желая продолжать разговор. – Джейсон, ну не надо хоть меня отталкивать, а? – кровать рядом прогнулась, а потом Джейсон и глазом моргнуть не успел, как его обняли со спины и крепко прижали к себе. Почти как в детстве – разве что тогда Дик мог бы обхватить таким образом ещё троих таких Джейсонов, и ещё бы осталось свободное место. – Знаешь, а я ведь тоже когда-то чувствовал, что меня заменили. – Ты? – вообще, Джейсон собирался и дальше играть в молчанку, но эти слова были слишком неожиданными. Чтобы «золотой чудо-мальчик» – и чувствовал себя ненужным? Тот самый золотой мальчик, которого обожали все вокруг и ставили всем остальным в пример? – Ага. Когда я ушёл от Брюса, мы ещё сильно поссорились. Поводов было много – накопились, в итоге я оставил плащ Робина, потом по совету Кларка нашёл себе новый образ… В общем, я тогда думал, что Брюс без меня не сможет, что он уже не представляет свою жизнь без меня, что уже через пару месяцев он чуть ли не на коленях ко мне приползёт, умоляя вернуться, ну… в бэт-эквиваленте, конечно, приползёт. А потом я узнал, что он взял какого-то мальчишку с улицы на воспитание, поссорился с одним сыном – нашёл ещё одного, как нечего делать. А дальше рядом с Бэтменом появился новый Робин. Вот тогда стало по-настоящему обидно. Брюс ведь тогда оттолкнул меня, потому что меня в очередной раз серьёзно потрепали в битве, серьёзней, чем обычно; сказал, что не может подвергать никого рядом опасности, что это его схватка. А теперь вот взял нового парнишку, которого, пусть и видно, что тренировал... Но ведь тогда ты и рядом не стоял с моей уже имеющейся подготовкой. Я тогда всё голову ломал: если ему так хотелось Динамичный Дуэт обратно, то почему меня обратно не позвал? Неужели исключительно гордость мешала? Это потом я осознал, что… ну, я уже перерос должность Робина, что я всё равно бы ушёл в ближайшее время делать себе собственное имя, да и с самого ухода понимал. Если бы только Брюс меня отталкивал в желании защитить, то у него бы это не сработало. Но обидно было, очень обидно, мне тогда тоже гордость глаза заслоняла, не понимал, как это: меня, такого замечательного, на кого-то там ещё променяли. Вот так вот, – со вздохом закончил Дик, прижимаясь сильнее. – Тебя защитить хотел, а меня вот в расход можно было пустить? – Эй, ну не начинай заново! Ты из всей моей истории только это вынес? Я это вообще впервые кому-либо рассказываю, а ты… И потом, дело не в том, кем он был готов пожертвовать, а он не мог никем… Дело в том, что тогда он в своём желании принять весь удар на себя, поверил, что сможет вновь быть один, и это спустя восемь лет. Не смог, как видишь. Даже Бэтмену нужен кто-то. – Всё равно он – мудак, – фыркнул Джейсон, наконец, позволяя себе хоть чуть-чуть расслабиться. Не то чтобы он от этих речей перестал ненавидеть Бэтмена за всё то, что тот сделал, но может быть, чуть меньше, совсем чуть. Хотя бы за то, что на этот раз не стал никуда выдёргивать Дика. Извинялся он так, что ли? Или справедливо рассудил, что чем хуже у Джейсона настроение, тем больше шансов, что он пойдёт опять высказывать всё то нелицеприятное, что накопилось за несколько лет.