Свет во тьме

Уже давно рассвело, когда он проснулся во второй раз. Митиан в комнате не было; была Моргана, сидящая у его стола и подставляющая свое бледное лицо утренним лучам. Она рассеянно общипывала виноградную гроздь. Мерлин заметил, что помимо тарелки с фруктами, на столе полно других блюд. Объявлять о своем пробуждении ему не пришлось: девушка тепло улыбнулась, заметив, что он сел в кровати. - Доброе утро. Тебе лучше? Волшебник неуверенно кивнул. - Сколько я спал? - Гаюс сказал, тебе нужно было отдохнуть, - Моргана пожала плечами. - Никто не стал тебя будить. - А что отец? Принцесса, не меняя выражения лица, спокойно ответила: - Он у себя. - На него напали, я знаю, - настойчиво сказал Мерлин. - Ты узнала нападавшего. Его поймали? - Не волнуйся об этом. Его ищут. - Моргана! - Мерлин! С отцом все в порядке. Гаюс говорит, что он полностью поправится. Дочь короля встала, явно собираясь уйти и не просвещать больше Мерлина на эту тему. Но и он не собирался так просто сдаваться. Он полностью пришел в себя и не хотел больше отлеживаться - тем более, когда в замке творится такое. - Ты узнала Гили? Моргана скрестила руки на груди и устремила на брата хмурый взгляд - явно понимая, что он от нее отстанет, и нехотя ответила: - Я была вместе с ним в плену два года; конечно, я его узнала. - Но ты же спала все это время... - Мерлин прикусил язык, осекшись. На лице сестры мелькнула боль: тема была ей неприятна, и это было вполне естественно: кому понравится напоминание о том, что он потерял два года своей жизни? - Да, спала, - резковато ответила принцесса. - И мне снился не ты один. Я смутно видела их всех, всех, кто был со мной: мы вместе искали выход из заколдованного лабиринта, но когда казалось, что конец туннеля уже виден, мы опять терялись. Это была как будто галлюцинация: она то начиналась, то прекращалась... Я знаю по имени каждого из них, я видела каждого из них в лицо. Когда я вошла в покои отца, я сразу узнала Гили. - Джодок сказал мне, что он ехал в Камелот отомстить за отца на рыцарском турнире. - А его отца... - выдохнула Моргана. - ...убил наш отец, - закончил Мерлин. Оба замолчали. Мерлин глубоко вздохнул. Сколько же людей пострадало из-за их отца! Почему он так ненавидел магию? Сколько еще магов жаждет мести? Со сколькими еще предстоит бороться? Эмрис поднял голову и понял, что сестра думает о том же. - Он испугался, когда я вошла, и сбежал, - произнесла девушка. - Но он успел ранить отца. Гаюс говорит, что отец полностью поправится - но... Мерлин знал, что она хотела сказать. Но кто знает, не повторит ли Гили свою попытку? - Я позову слуг, - Моргана устало вздохнула. - Гаюс хочет дать тебе какую-то настойку, просил сказать, когда ты проснешься. - Но я чувствую себя отлично, - возразил волшебник. - И я могу и сам одеться... - Я знаю, что ты можешь. Но ты теперь принц, забыл? Тебе полагается слуга, - Моргана улыбнулась и направилась к двери. Чуть позже, когда Мерлин привел себя в порядок с помощью слуги (без которого мог бы спокойно обойтись) и позавтракал, дверь тихо скрипнула - вошел придворный лекарь. Он не стал ничего говорить - просто подошел и молча заключил волшебника в объятия, долго не отпуская. И это было лучше, чем тысяча громких слов - Мерлин ощутил, как его окутало лаской и заботой - без титулов, без поклонов, словно он все еще был тем самым мальчиком, которого Гаюс приютил и позволил учиться магии по своей книге. - Я молился, чтобы ты выжил, - шепнул старый лекарь. Мерлин с внезапным ужасом осознал, что совсем растрогался от отеческой нежности Гаюса, и в уголках глаз стоит влага. Меньше всего он хотел расплакаться. С внезапной четкостью он понял, наконец - он чуть не умер, он в самом деле мог умереть, сейчас, молодой, влюбленный и так любящий жизнь. Он мог умереть, и все эти люди вокруг него переживали не просто так. Он будто заново увидел всех них - которыми так дорожил, которых мог больше никогда не увидеть. Нежная улыбка Митиан, светящиеся тайной гордостью мамины глаза, насмешливое лицо Артура, обеспокоенный профиль Гаюса, горящий любопытством взгляд Морганы, и... отец. Его жесткий, властный, всегда подавляющий взгляд. Его тяжелая рука, его громкий, грозный голос. Его искренние слезы, слова утешения, такая ощутимая боль... Мерлин все слышал, но не мог проснуться, чтобы сказать, что ему не стоит так волноваться. Да, он волновался, да он винил себя. И... Он принял его, своего сына. В горле стал комок. Отец был здесь, когда он был болен; теперь и Мерлину надо навестить его. - Гаюс, мне сказали, что отец ранен. Старый лекарь пристально посмотрел на юношу и успокаивающе произнес: - Он пережил покушение. Его рана заживет, все будет хорошо. - Он до сих пор не пришел в себя? - Моргана спугнула убийцу, когда он уже ударил короля кинжалом - Утеру повезло, если бы не дочь, Гили завершил бы начатое. Мерлин промолчал. Он покорно проглотил мерзкое, горькое лекарство, которое ему вручил лекарь, хотя и не понял точно, для чего оно. Мысли волшебника занимало совсем другое. - Почему король запретил магию, Гаюс? - печально спросил он. Старый придворный, забирая пустой флакон к себе в сумку, замер, явно застигнутый врасплох неожиданным вопросом. - С чего такой интерес? - Я должен знать. Я волшебник, но еще я его сын. Ты должен мне рассказать. Гаюс смотрел на него - и больше не видел того мальчишку, которого впервые повстречал в своей каморке. Мерлин стоял, выпрямившись, и ясными глазами смотрел на наставника - лицо было открытое, спокойное, и дышало какой-то царственной решимостью, в то время как его поза оставалась неизменной - он терпеливо ждал ответа. Лекарь смотрел на этого мальчика и пытался сравнить его с тем, которого Артур впервые притащил в его каморку - бессознательного, безответного - контраст был разительный. С этим мальчиком столько всего успело случиться! Столько произошло в его жизни. И он изменился. Он был принцем, и в эту минуту - когда он так настойчиво требовал ответа - Гаюс это понял. Внезапно он понял, что мальчик, с которым он познакомился несколько месяцев назад, вырос. Он был сильнее любого мага, которого когда-либо знал Гаюс. Он применял свою магию для добра. Он обладал благородством и смелостью, он старался поступать правильно, даже если сам от этого страдал. Внезапно Гаюс увидел перед собой настоящего принца. И он не мог понять, почему Утер не видел в нем принца все это время. - Хорошо, я расскажу тебе, - согласился он и присел за стол напротив Мерлина. - Ты хочешь знать, почему Утер возненавидел магию? Волшебник кивнул. - Да будет тебе известно, что когда-то магия была разрешена в Камелоте. И пользовалась большой популярностью при дворе. У Утера даже была личная колдунья, к магии которой он много раз прибегал. Ее звали Нимуэ. - Что случилось? - Обо всем по порядку, Мерлин. Вначале ничто не предвещало беды - твой отец женился на богатой дворянке, которую очень любил - и потому брак их был очень счастливым. Но все попытки завести ребенка кончались неудачей. - А эта дворянка... - начал маг. - Мать Артура, королева Игрейн. - Но в конце концов у них же родился сын! - воскликнул юноша. Гаюс пристально посмотрел на него. - Артур что-нибудь рассказывал тебе о своей матери? - Я знаю только, что она умерла, - смущенно ответил Мерлин. Немного поколебавшись, он спросил. - Сколько было Артуру, когда ее не стало? - Нисколько. Она умерла через три минуты после того, как он родился. Она едва успела взглянуть на него. Мерлин подавленно промолчал. - Дело в том, - продолжил Гаюс, - что наследника у Утера могло и не быть, если бы он не обратился за помощью к Нимуэ. Она обещала, что ее магия поможет - за определенную плату. В качестве платы она потребовала жизнь королевы. - Она была настолько жестока? - возмутился маг. - Это она убила королеву? - У нее не было выбора - древняя религия требует отдать жизнь взамен подаренной жизни - кто-то должен был умереть, чтобы Артур родился. Вина Нимуэ в том, что она выбрала Игрейн. - А отец... - Не придал словам колдуньи значения, а когда умерла жена, он понял, что Нимуэ не шутила. - И после того... - Ты не видел его в тот день, - тихо сказал Гаюс. - Я был в замке и все помню. Очень четко помню, что творилось с королем. Помню его ярость, помню его боль, помню, как он не отдавал тело жены... Помню, как плакал новорожденный младенец - Артур - но отец забыл о нем, страдая от потери любимой женщины. Я помню его отчаяние и его гнев, помню, как отряды рыцарей искали сбежавшую Нимуэ. Я помню, как объявили о Великой Чистке и на следующий же день начались казни... - И ты вынужден был смотреть на все это! - с болью в голосе воскликнул Эмрис. - Да, - Гаюс кивнул. - Но не все было так плохо. У Утера теперь был сын - маленький наследник - и о нем нужно было заботиться. Нужно было найти ему кормилицу, няню, нанять для него личную охрану... Утер три дня не выходил из покоев и даже смотреть не хотел на ребенка, из-за которого умерла Игрейн - мне пришлось хлопотать вместо него. - Он даже не хотел увидеть Артура?! - возмутился Мерлин. Лекарь чуть улыбнулся: - Не волнуйся, позже он раскаялся. На четвертый день король отворил дверь покоев и приказал принести сына. Его боль притупилась, когда он увидел малыша - ты себе не представляешь, это крохотное личико, маленькие пальчики, голубые глазки... - Ладно-ладно, - отмахнулся Мерлин. - Я все понял. Не надо расписывать, каким Артур был симпатягой. - А потом Утеру встретилась твоя мать, - мечтательно протянул Гаюс, отдавшись во власть воспоминаний. - Жалко, что я не видел тебя, когда ты родился... - У меня тоже были голубые глазки, - вставил Мерлин. - Впрочем, как и сейчас. Ничего особенного. Старый придворный тепло, по-отечески взглянул на него. - Нет, - не согласился он. - Когда детки маленькие - все по-другому. Они такие хорошенькие... Маг сделал большие глаза, и лекарь с досадой добавил: - Ничего ты не понимаешь. Вот когда у тебя появятся свои дети - поймешь. Мерлин нахмурился. - Я не хочу детей. - Я думал, ты любишь детей. - Да, но... мне не нужны свои дети. Тем более, такие маленькие. Никогда не поймешь, чего они вопят или плачут, не знаешь толком, чего они хотят... Гаюс усмехнулся. - Никто не говорит, чтобы ты заводил детей сейчас - ты сам еще ребенок. - Ничего подобного! - обиделся Мерлин. - Да, ребенок - тебе еще нет и двадцати лет. Несовершеннолетний. Конечно, ты пугаешься ответственности. А что, если леди Митиан захочет детей, как только вы поженитесь? В глазах Мерлина полыхнул ужас. И не потому, что старый друг сказал о женитьбе - он любил Митиан, и брак, о котором отец прожужжал все уши, его не пугал. А вот дети... Это было проблемой. Мерлин как-то не задумывался над тем, что совершенно не имеет опыта в интимных отношениях - его испугала мысль о том, что Митиан действительно может захотеть детей. А он пока еще совсем не был готов вкусить все прелести отцовской роли. Он был слишком молод, чтобы брать на себя такое бремя. Уж легче еще раз сразиться с Джодоком! Гаюс пару минут насмешливо наблюдал за выражением лица младшего сына короля, а затем, сжалившись над ним, мягко произнес: - Успокойся. Никто не позволит вам с Митиан пожениться до достижения твоего совершеннолетия. - Правда? - волшебник облегченно выдохнул. Ему показалось, что он слышит грохот камней, упавших с его плеч. - Правда. Немного успокоившись, Мерлин вспомнил изначальную тему их разговора. - Гили хочет отомстить за своего отца. Наверное, его отец был колдуном, и его казнили. - Волноваться не о чем. Артур уже усилил стражу замка и поставит у покоев короля дополнительную охрану. Мерлин покачал головой. - Если Гили сильный волшебник - а Джодок выбирал только сильных - он справится с охраной в два счёта. - Что ты предлагаешь? - Я сам там подежурю, - Мерлин поднялся из-за стола, собираясь идти. - Ты уверен, что тебе это по силам? Еще вчера ты был слишком слаб, чтобы встать с кровати. В ответ маг лишь улыбнулся. - Я проведаю отца. Когда дверь за юным магом захлопнулась, старый лекарь все еще задумчиво смотрел ему вслед. - Что ж, по крайней мере, они приняли друг друга, - пробормотал он. *** Мерлин остановился у поворота, раздумывая: пойти к отцу или встретиться с Митиан? Но с ней он уже виделся, и король нуждался в нем больше. Когда он уже почти принял решение идти в сторону покоев правителя, его внимание привлекла пурпурно-красная жидкость на полу. Завернув за угол, он понял, что жидкость вытекала из опрокинутого кувшина - скорее всего, это было вино. Рядом с сосудом лежал мальчик в бедной одежде слуги; это из его расслабленных пальцев выкатился полный кувшин. Мерлин нагнулся, чтобы проверить пульс, и ощутил облегчение - мальчик был жив. Принц поднялся и собирался вернуться, чтобы позвать на помощь Гаюса - но его внимание привлекли два других тела, распростертых чуть поодаль. Оба стражника пребывали без сознания, раскинув руки и ноги в стороны. Копья, которые они, очевидно, выронили, лежали рядом. Затаив дыхание, Мерлин повернулся и, к своему ужасу, заметил еще одного человека, неподвижно лежащего на каменном полу - это был еще один стражник, и кто бы его ни атаковал, он не успел даже достать оружие за поясом. Волшебник, стараясь двигаться неслышно, прошел дальше по коридору, направляясь к покоям короля. Двери в комнату владыки Камелота не были заперты - молясь, чтобы они не скрипели, Мерлин тихо и осторожно отворил их - и тут весь его самоконтроль едва не полетел к чёрту - он в последний момент закрыл ладонью рот, чтобы не завопить, когда споткнулся о тело - и это было не тело слуги или стражника - это было тело его самого лучшего друга, не просто друга... Мерлин едва держал себя в руках - перед ним, абсолютно неподвижный, лежал на спине его старший брат. В ножнах оставался меч, но кинжал валялся рядом, отлетев от правой руки Артура - неизвестно, успел ли он воспользоваться оружием и отбить нападение, но Мерлин ощутил неимоверное облегчение, обнаружив, что принц жив. Едва он поднял глаза, как уловил в глубине комнаты движение - и увидел у постели, на которой лежал король, юношу, занесшего над ним нож. Яркие лучи солнца падали прямо на будущего убийцу. - Нет! - истошно выкрикнул Мерлин, не узнав собственного голоса. Встревоженный шумом преступник тоже испугался и решил немедля исполнить то, зачем пришел - Мерлин стоял слишком далеко от короля, а убийце хватило бы и пары секунд. Волшебник ощутил жар, когда кровь мгновенно прилила к голове и распространилась по всему телу. Паника овладела им, мешая мыслить; не думая, не зная, сработает ли это, он выкрикнул охрипшим голосом слова заклинания. Его магия, так долго томившаяся в плену, умиравшая, отчаявшаяся, не стала предавать его теперь, когда он выпустил ее на свободу. Несостоявшегося убийцу отшвырнуло в сторону, и он упал, ударившись о тяжелый комод. Задыхаясь, Мерлин на негнущихся ногах подошел к постели короля и обеспокоенно взглянул на него. Владыка Камелота спал, не потревоженный шумом, не слышавший его крика. Грудь Утера была перевязана, закрывая рану, из-за которой он вынужден был оставаться в постели в бессознательном состоянии. Мерлин повернулся к юноше, который смотрел на него широко открытыми глазами. Он узнал Гили, которого видел всего три раза - когда его показывал Джодок, когда он сбежал от Лейлы, и когда освободил всех волшебников, находившихся в ее плену. Стоило ли их освобождать? - Ты... - Гили, несмотря на потрясение, смог заговорить первым. - Зачем ты его защитил? Он убьет тебя, когда узнает о твоей магии, брат. Он ненавидит таких, как мы. - Ты мне не брат, - отчеканил Мерлин. - Все маги друг другу братья, - возразил Гили. - Ты мне не брат, - повторил Эмрис. - Мой брат - он, - волшебник бросил взгляд на бессознательного Артура и перевел взгляд на короля. - А это мой отец. И я не позволю тебе убить его.