***
В замке готовились к крупному торжеству. Во всем Камелоте было объявлено, что сегодня состоится коронация принца Артура. Обстоятельства смерти короля не разглашались, и по Нижнему городу с удивительной скоростью распространился слух, что старший сын короля сам убил Утера, чтобы занять трон. Впрочем, версия эта, которую активно обсуждали швеи за работой да кухарки, особого распространения среди умных людей не получила. Рыцари были обескуражены известием, но стояли горой за своего принца, который с малолетства был известен своим благородством и преданностью отцу. В маленький заговор посвятили лишь нескольких приближенных: Гаюса, потому как он категорически отказался верить в смерть короля, настаивая на том, что Утер не мог умереть, ведь лекарь принял все меры, и добился от Мерлина признания, схватив замешкавшегося в его мастерской волшебника за ухо и вытянув признание силой. О заговоре знала Моргана, с час возмущенно отчитывавшая одного брата, а потом, когда блондин пояснил, что это все было затея Мерлина, она переключилась на другого брата. Знала Гвен, которой велели остаться в покоях короля и посидеть у его постели, если вдруг Его Величество очнется и ему что-то понадобится. Знала Митиан, которую Мерлину было жалко расстраивать, и знал сэр Леон, случайно проходивший мимо и слышавший, как Мерлин рассказывал Митиан об их плане. Граф Ротшильд ужасно расстроился и немедля написал дяде в Немет. Часть жителей тайно радовалась, часть горевала. Остальные просто жили сегодняшним днем. Артура в народе очень любили и не сомневались, что из него выйдет мудрый и справедливый правитель. Единственным, кто чувствовал себя неуютно на собственной коронации, был сам Артур. Ему эта затея не нравилась с самого начала, но было поздно переубеждать Мерлина, да и Гили уже отправился с докладом к Нимуэ. Старший принц просто-таки ощущал спиной холодные стены темницы, которые, несомненно, будут ждать его после того, как обо всем этом ужасе узнает отец. Но еще Артур хотел отомстить за мать. Его лишили материнской любви и ласки в младенческом возрасте. Он никогда не знал, что такое нежность матери к сыну. Когда в Камелоте была мать Мерлина, Артур втайне завидовал младшему брату. Да, он уже вырос, и не нуждался в материнских объятиях, но факт оставался фактом: ему не хватало матери. И он был намерен убить колдунью, которая забрала у него самого родного человека. Мерлин отказался раскрывать подробности. Впрочем, Артуру они и не были нужны. Он хотел убить сразу двух зайцев: убить колдунью, покушавшуюся на жизнь отца, и отомстить за мать. В суматохе, с которой готовили Тронный зал к торжественной церемонии, никто не заметил, как среди слуг затесалась новенькая – высокая красивая девушка с молочно-белой кожей – взглянув на нее, сразу было понятно, что эти нежные, красивые руки никогда не знали черной работы. Но на эту весьма значительную особенность никто не обратил внимания. Девушка вела себя скромно, одета была бедно и не вызывающе, голова ее была обмотана какой-то синей тряпкой, и имя у нее было самое простое: Кара. В Тронном зале постелили красные ковровые дорожки. Прибывавшие лорды и приглашенные на коронацию знатные особы занимали свои места. Блестящий зал пестрел знаменами, гербами известных фамилий, символикой Камелота. За приготовлениями с некоторой нервозностью наблюдал Артур, оказавшись в помещении, где его одевали для коронации. - Я не хочу, - вдруг высказался он. Мерлин, перестав смотреть влюбленными глазами на Митиан, также находившуюся в зале, прикрыл щелку двери и повернулся к брату с суровым неодобрением на лице. - Ну что еще не так? - А тебе мало того, что отец меня убьет, когда узнает? – огрызнулся наследник. – Кстати, не думай, будто я собираюсь тебя выгораживать. Все свалю на тебя, тем более, эта идиотская затея – твоя! - Папеньки испугался? – Мерлин насмешливо сверкнул глазами. - Меня посадят в темницу на весь месяц, - буркнул Артур и тут же сладко-приторно улыбнулся, отчего Эмрису стало не по себе. – Но я наследник трона, как-никак, а ты, мой друг, самый младшенький в семье. Ты не особо нужен, тобой можно и пожертвовать – сошлют тебя обратно в деревню на год – посмотрим, как ты запоешь. - Не сошлют, - ухмыльнулся Мерлин. – У меня назревает выгодный брак. А у тебя никого нет – так что брак по расчету тебя не выручит, и сошлют в деревню тебя, а не меня. - Я наследный… - Есть еще Моргана, - напомнил маг. Артур с досадой прикусил губу и принялся завязывать плащ. Мерлин встал рядом, чтобы помочь ему. - Я думал, ты мечтал об этом дне всю жизнь, - удивленно произнес он. – Стать королем – это… - Это большая ответственность, Мерлин, - вздохнул принц. – Быть королем – значит уметь принимать решения самостоятельно, поступать мудро и справедливо, полагаться только на себя, но в то же время слушать советы других и уметь отличать хорошие советы от дурных… Вот что значит быть королем. Это не только пиры, походы и знатные дамы. Когда ты женишься на Митиан, ты поймешь. - А я не хочу быть королем. - Почему? - Просто не хочу, и все, - забавно сморщив нос, пояснил Мерлин. Артур серьезно посмотрел на него. - Какой ты еще ребенок, - покачал он головой. – Да какой из тебя король! И дело не в твоем желании. Дело в умении брать ответственность за свои поступки. За все надо платить, Мерлин – ты этого еще не понял, и потому сегодня моя коронация при живом отце. - Все, чтобы выманить Нимуэ, помнишь? - Я помню, - отозвался Артур. – Гили же вроде должен был предупредить о ее приходе? - Его до сих пор нет, очень странно… Должно быть, опаздывает. Оставайся здесь, я узнаю, все ли готово к церемонии. Мерлин не успел далеко уйти, как его встретил встревоженный стражник. - Ваше Высочество, там к вам какой-то человек… - Что? – Мерлин нахмурился. И не оттого, что до сих пор не привык к обращению охраны. Он заподозрил, что в замок заявилась Нимуэ. Что, уже? И почему ей нужен он? Пожав плечами, маг направился в указанную стражником сторону. Его товарищ склонился над лежащим в коридоре юношей. Тот цеплялся за стенку пальцами, сползая на пол. - Мерлин! – при виде брюнета Гили встрепенулся. – Она в замке, Мерлин! Она здесь. Она знает, что я ее обманул. - Нимуэ знает? – Мерлин похолодел. Со слов Гаюса и Гили он представлял Нимуэ очень могущественной колдуньей и уже начал сомневаться в том, что сможет противостоять ей. – Ты уверен? - Она оглушила меня, а когда я очнулся, ее уже не было, - Гили сделал попытку встать, и с помощью охранника ему это удалось. – Ты должен пойти со мной, вызволить моих друзей – они все еще в пещере, а вход она завалила камнями. Моей силы недостаточно… - Я не могу уйти, - возразил Эмрис. – Если Нимуэ здесь, королю угрожает опасность. Я никуда не уйду. - Ты должен! Пожалуйста… Они там уже сутки, Мерлин, возможно, он умирают в эту минуту! Кусая губы, Мерлин сомневался. Не в его натуре было отказывать в помощи кому бы то ни было. С другой стороны, король и отец важнее. Но с каких пор он решает, кто важнее? Короля защитят. В замке полно стражи, на коронацию съехалось полкоролевства, рыцари вооружены до зубов, Артур в курсе, Моргана тоже... И он отлучится ненадолго. - Хорошо. Возьмем коней, и едем.***
Утер проснулся с глухим стоном. У короля было смутное ощущение, что он спал очень, очень долго, и теперь, когда он наконец-то проснулся, его одолевала мигрень. В комнате почему-то пахло лечебными настойками. Гаюс. Что здесь делал Гаюс? Зачем его пригласили? Утер наморщил лоб и опустил взгляд на постель. Его грудь была обмотана бинтом. Почему? Правитель напряг память. Потому что на него напали. Да… Какой-то мальчишка пытался его убить, и чуть было не преуспел в этом. Как так получилось? Ведь он оборонялся… Точно! Мальчишка был колдуном! Проклятые маги! Почему они не могут оставить его в покое?! А ведь он даже подумывал о том, чтобы прекратить на них охоту. Да, болезнь младшего сына здорово его подкосила. Ничего удивительного, что он поддался слабости и бросился сочинять закон в угоду своим чувствам. Однако теперь ясно, что не все маги такие, как Мерлин и Моргана. Точнее – все они злобные твари, которые только и мечтают о том, чтобы захватить власть и убить его! Утер снова простонал, чем привлек внимание молоденькой служанки, скромно сидевшей на стульчике в углу и читавшей книгу. - Ваше Величество? – ее голос звучал немного испуганно, когда она подошла. – Вы очнулись… Хотите воды? Утер кивнул, и она подала ему чашку. Правителю понадобилось несколько минут, чтобы сесть в постели. Отпив немного и приглядевшись к девушке повнимательнее, он узнал в ней служанку Морганы. - Где мои дети? – прохрипел король. Не успела служанка ответить, как до ушей владыки Камелота донесся звук, в котором он безошибочно угадал звон фанфар. - Что за праздник? – нахмурился король, прожигая побледневшую служанку взглядом. - Так ведь это… коронация, сир, - пролепетала она. - Коронация?! – воскликнул король, да так, что Гвен едва не упала с испугу. - Да, сир. Утер впал в задумчивость. О чем лопочет эта бестолковая девица? Какая еще коронация? Ведь король Камелота – он. Разве не так? - Чья это коронация? – настойчиво потребовал он ответа. - Принца Артура, сир, - так же тихо отозвалась служанка. Утер подумал, что сейчас его хватит удар. Артур! Кто бы мог подумать! Решил провести собственную коронацию при живом отце! Что это значит? Он надеялся, что король не выживет после нападения, или просто махнул на него рукой? Куда смотрит Моргана? О чем думает Мерлин? Он ведь должен был прийти в себя, почему он не остановил старшего брата, в конце концов, он волшебник! Ох, кто-то получит на орехи! Кто-то не сможет еще с месяц на коня сесть! Да какой там конь! Все! Закончились конные прогулки! Кого-то ждет темница, заждалась уже! "Ох, он у меня попляшет" - мрачно думал Утер. Ну, держись, Артур! И остальные дети ничем не лучше. Моргану он запрет в комнате, а Мерлина… Хм. Утер задумался. Чем бы его наказать? Он все еще ощущал угрызения совести за то, что подверг серьезной опасности жизнь сына. Ну ничего, он что-нибудь придумает позже. Король хотел подняться с постели и позвать стражу, но не тут-то было: он обнаружил, что встать не так-то просто.. Силы его будто покинули. - Не стой столбом! – рявкнул он на служанку. – Позови ко мне Гаюса и сэра Леона! И скажи Артуру, что если он сейчас же не одумается и не отменит собственную коронацию, я за себя не ручаюсь! Передать слова короля принцу Гвен не успела: когда она подошла к Тронному залу, коронация уже началась, и двери оказались закрыты.***
Моргана пребывала в невеселом расположении духа. Она, как и Артур, идеи Мерлина не одобряла, но деваться было некуда: если уж ее два бестолковых брата что-то задумали, отговорить их – пустое дело. Коронация при живом короле, настоящая или нет, противоречила всем нормам и правилам Камелота, была затеей опасной и непредсказуемой, и последствия этой выходки могли быть самыми ужасными. Отец может запереть ее в комнате и, словно какой-то простолюдинке, остричь волосы... Моргана очень дорожила своими кудрями. Конечно, волосы были не основной причиной ее беспокойства. Волноваться по-настоящему девушка начала, когда не обнаружила среди приглашенной знати самого младшего своего брата. Куда мог деться Мерлин, когда от него зависело так много? Рядом с Митиан стоял ее двоюродный брат. Заметив, что она на него смотрит, Уильям чуть улыбнулся. Он не мог позволить себе более широкую улыбку – он предполагал, что вчера умер ее отец, и она скорбит – а потому, не желая рушить его иллюзии, Моргана лишь вежливо кивнула в ответ, хотя щеки ее заалели румянцем. Она нервно оглянулась на Гаюса, также стоявшего в первых рядах. Кажется, старого лекаря также беспокоило отсутствие подопечного. Но больше всех нервничал Артур – появившийся в Тронном зале, явно представлявший в скором времени лишение свободы из-за той самой процедуры, что происходила в этот момент, и медленно пошел вперед, по ковровой дорожке. Придворные склонили головы перед принцем, который должен был стать королем через несколько минут. Наклоняя голову, Моргана заметила одну особенность. В глаза ей бросилась девушка, которая не поклонилась. Она гордо стояла, выпрямившись, и с улыбкой наблюдала за наследным принцем. Девушка была одета, как служанка. «Что она здесь делает?» - пронеслось в голове у Морганы. Слуг не пустили на церемонию. Потом принцесса поняла, что, несмотря на изношенную одежду, девушка была вовсе не служанкой. Об этом говорила ее преисполненная достоинства осанка и руки – мягкие, белые, с ухоженными ногтями. В улыбке незнакомки сквозило что-то нехорошее, тщательно замаскированная хитринка. Впрочем, не успел Артур дойти до середины зала, как девушка развернулась и пошла к выходу. Сперва Моргана думала, что это не нужная им ведьма. Если Нимуэ убила мать Артура, она как минимум должна быть старше его – но девушка, покинувшая Тронный зал, не выглядела намного старше принца. Впрочем, она была колдуньей. И почему бы незнакомке понадобилось так грубо покидать церемонию? Осуждающие шепотки преследовали лже-служанку, ушедшую в разгар церемонии. Когда же через толпу гостей стала пробираться принцесса, осуждающие шепотки раздавались все отчетливее. Как! Мало того, что брат принца не пришел на коронацию, так теперь его покидает сестра! Даже у самых преданных Артуру людей начали возникать сомнения – а законна ли коронация? Если все правильно, то почему наследного принца покинули в этот ответственный момент даже самые близкие и родные ему люди? Ответ выяснять никто не собирался: у трона появился Джеффри Монмута, готовясь провести коронацию в соответствии с законом, и народ утих.***
Едва выйдя из Тронного зала, Моргана поняла, что упустила незнакомку. Зато у дверей вместе с охранниками она наткнулась на Гвен, которая взволнованно поведала ей, что король очнулся, требует их всех к себе и ждет объяснений. В глубине души радуясь, что отец пришел в себя, Моргана закатила глаза. Сейчас ей было не до глупых претензий короля. Сейчас нужно было решить куда более важный вопрос – его безопасность. - Гвен, отсюда только что вышла девушка. Ты видела, куда она пошла? Служанка указала направление. Моргана кивнула и быстро пошла вперед, намереваясь догнать незнакомку. Ей как-то не приходило в голову, что она будет делать, если окажется, что это именно Нимуэ, и как помешать ей убить короля. Она поняла, что не ошиблась, когда наткнулась на неподвижного стражника. Неизвестно, чем бедняга не угодил колдунье, но она предпочла не возиться с ним, попросту убрав с пути. Принцессе некогда было звать на помощь. Она поспешила догнать колдунью. Нимуэ обнаружилась в конце коридора: она стояла лицом к Моргане, будто ожидая ее, уже стянув с головы синюю тряпку; ее густые, иссиня-черные волосы рассыпались по плечам. Небесно-голубые глаза, белая кожа, маняще-алые губы придавали ей очарование, но надменно-ликующая улыбка портила все. - Леди Моргана, - поприветствовала ее колдунья. - Знаешь, кто я? – спросила королевская дочь. – Но я не знаю, кто ты. - Я – та, кому ты будешь служить, - снисходительно пояснила Нимуэ. Она по-прежнему улыбалась. Гордость вскипела в крови Морганы, и она подняла голову, бесстрашно глядя на брюнетку. - Я обязана служить только королю. Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? - Сразу видно горячий нрав отца, - усмехнулась Нимуэ. – Но помимо того, что ты – принцесса, ты– волшебница, Моргана. Обладаешь даром предвидения. Ты не так сильна, как твой брат Мерлин, но мы связаны. Магией. - Знаешь о Мерлине? – Моргана почувствовала, что похолодела. Ее опасения превращались в уверенность. - Конечно, я знаю о маге, который поможет объединить Альбион. Я буду его союзницей в этом благом деле. - Мерлин никогда не пойдет на союз с тобой! Нимуэ перестала улыбаться. - Ты знаешь, кто я, Моргана. Назови мое имя. - Нимуэ, - выплюнула волшебница. - Нимуэ, - брюнетка кивнула. – А еще я – Верховная жрица. И ты, Моргана, обязана мне служить, - она взмахнула рукой, и в следующую секунду Моргана ощутила, как что-то давит на ее позвоночник. Не в силах противиться тяжести на своей спине, она упала на колени, склонив голову и почти упираясь подбородком в пол. Королевская дочь задыхалась от унижения; Нимуэ подошла и присела перед ней, взяла ее подбородок своей рукой и подняла, вынудив посмотреть вверх. - Ты будешь подчиняться мне, Моргана, хочешь ты того или нет. Все маги подчиняются Верховной жрице – таков порядок. - Подчиняются только те, кого ты смогла подчинить, - сквозь сжатые зубы прошипела Моргана. – Я скорее умру. - Я же говорю: нрав как у отца, - Нимуэ печально вздохнула. – Но я сломила его, сломлю и тебя. - Ты убила его любимую жену! - Он сам виноват. - Не он убил мать Артура, а ты! Bærne! Вспыхнул яркий белый свет, и Нимуэ закричала, прижимая руки к глазам. Сила заклинания, не дававшая Моргане подняться, исчезла, и девушка вскочила с колен. Бежать за подмогой или остаться здесь и бороться с Нимуэ? Насколько Верховная жрица сильнее начинающей колдуньи? Долго ли она продержится? Нимуэ уже отняла руки от лица и пустила ответное заклинание, так что у Морганы не осталось другого выбора, как отбить его и сотворить свое. - Ты не обучалась магии, девчонка, ты ничего не знаешь! - Я еще не отдала Мерлину его книгу, и я очень прилежная ученица! Wáce ierlic! - Hleap on bæc! - Forbaernan! - Forbærne æltæwelice! - Bæl on bryne! Платье жрицы загорелось. Не веря в свою удачу, Моргана бросилась к ступенькам – в покои отца. Если она сможет хотя бы запереться в покоях и, открыв окно, позвать на помощь… Почему все ушли на коронацию и в коридорах ни души?! Она едва успела добежать, по пути уворачиваясь от летящих в нее проклятий. Распахнув настежь дверь и тут же затворив ее, она столкнулась с ошеломленным взглядом отца. Времени на объяснения не было. Не доверяя замку, молодая волшебница заперла дверь заклинанием. - Моргана, что происходит? – требовательно сказал Утер. - Отец… - девушка не успела отозваться: раздался мощный толчок в дверь, и в следующий миг дверной замок сломался, но сама дверь, заколдованная заклинанием, к чести Морганы, устояла. Принцесса бросилась к окну,задыхаясь от охватившей ее паники, но добежать не успела: одно из заклятий сломало ненадежную защиту волшебницы-недоучки, и дверь слетела с петель. Перед ошеломленным королем и его дочерью стояла Нимуэ. - Здравствуй, Утер, - лицо ведьмы перекосила нехорошая улыбка. – Рада видеть тебя в добром здравии. Я уж было решила, что ты умер – а ведь придворные так и считают – там, внизу, проходит коронация твоего старшего сына. - Astrice! – Моргана попыталась сбить колдунью с ног, но жрица отбила нападение волшебницы-недоучки и ответным ударом пригвоздила ее к стене. - Не трогай ее! – Утер встал между дочерью и ведьмой, гневно сверкая глазами. – Ты пришла сюда не за ней, оставь мою дочь в покое! Моргана бесшумно сползла вниз, безвольно оседая на пол. Ее глаза были открыты, но не сфокусированы. Нимуэ смерила королевскую дочь взглядом, в котором нетрудно было угадать торжество, и ответила: - Ты прав. Я пришла сюда не за ней. - Пришла убить меня? – холодно спросил Утер, доставая кинжал, спрятанный в рукаве. – Тебе мало того зла, что ты сотворила? Тебе мало боли, которую ты причинила моей семье? - Единственный, кто причинял боль твоей семье – это ты сам, - возразила Нимуэ. – Ты сам выбрал судьбу Игрейн, ты сам определил участь Артура – расти без матери. - Не я убил Игрейн, а ты! - Ты согласился на ее смерть! - Я не понимал, что ты, мерзавка, решила погубить мою жену, притворяясь моим верным другом! – Утер молниеносно замахнулся, но колдунья отбила удар заклинанием. Вспышка в ее глазах померкла, кинжал упал на пол, вне досягаемости короля. - Я была тебе верным другом, я была тебе союзницей, твоей придворной колдуньей, я исполняла твои приказы.. И когда ты попросил найти способ заиметь наследника, я всего лишь помогла! Я предупреждала, какова цена твоего пожелания! - Теперь ты оправдываешься?! – Утер, безоружный, отступал перед колдуньей в глубь комнаты, но не собирался сдаваться. Его руки сжались в кулаки, взглядом он искал подходящее оружие. - Оправдываюсь? – Нимуэ хрипло рассмеялась. – И не думала! Ты сам во всем виноват! Но тебе мало было смерти Игрейн, ты убил половину населения этого королевства! Я дождалась того времени, когда Артур станет достаточно взрослым, чтобы забрать власть себе! Из него выйдет хороший король! - Я и не сомневаюсь, - холодно заметил Утер. - Гораздо лучший, чем ты! – в запале закричала Нимуэ. – Он объединит земли Альбиона, а твой второй сын – Мерлин – ему поможет. Я буду с ним, я буду его направлять, я помогу ему вернуть магию в Камелот! - Мерлин никогда не будет тебе другом. - Он будет моим другом, а твоя дочь будет моей ученицей. Я укрощу ее строптивый нрав и помогу ей направить свои таланты в нужную сторону. - Ты безумна, - проговорил Утер. - Ты говоришь это всем колдунам, с которыми сталкиваешься? Я не спорю: но ты сделал меня такой! Ты, Утер Пендрагон, заставил меня скитаться по белу свету, чтобы ускользнуть от твоей расплаты. Но теперь все будет по-другому. Артура коронуют, а я удостоверюсь в том, чтобы твоя смерть была взаправду! С того места, где она лежала, Моргана не могла видеть,что происходит. Она в ужасе смежила веки, готовясь в любую секунду услышать крик отца, торжествующую реплику Нимуэ, услышать брызги крови, звук упавшего тела… И никто ему не поможет. Она без сил, отец безоружен, а никто даже не придет на помощь… Она вздрогнула всем телом, когда к ее лицу прикоснулась чья-то рука, задев кольцом щеку. Моргана открыла глаза и увидела прижавшего палец к губам Артура. Он по-прежнему был празднично одет, хоть на челе и не было короны – несомненного атрибута того, что теперь (пусть это и было неправдой) он является королем. Убедившись, что с сестрой все в порядке, Артур двинулся дальше, обнажив меч. Нимуэ стояла перед его отцом, вытянув вперед нож, заставив короля прижаться к окну, и готовилась привести свой план в исполнение. Он не знал, как она ощутила его присутствие – не оборачиваясь, жрица произнесла: - Добрый день, Ваше Величество. В ее глазах отразилась вспышка, и нож в ее руке остался парить в воздухе, в опасной близости от горла короля, пока сама Нимуэ обернулась к Артуру. - Дай мне завершить начатое, и станешь королем по всем правилам. - Ты не выйдешь из этой комнаты, - предупредил Артур, держа оружие наготове. - Неужели? Что же такого я сделала, что ты так ненавидишь меня, Артур? – жрица слегка улыбнулась. – Я всего лишь вершу справедливый суд. - Ты убила мою мать, - принц сжал зубы, делая шаг вперед. – Я все знаю. - Откуда ты это знаешь? - Мне сказал Мерлин, а ему – Гаюс. - Ну что ж, полагаю, Мерлин и сам этого не знает, а Гаюс не счел нужным сказать ему, - колдунья изобразила задумчивость. – Ведь это твой отец приказал мне убить королеву Игрейн. - Ты лжешь, - уверенно заявил Артур. - Неужели? Спроси своего отца сам. Принц перевел взгляд на короля. Утер застыл, не зная, что сказать в ответ на молчаливый, удивленный, умоляющий вопрос в глазах сына. - Отец, это правда? - Я не хотел ее смерти, - глухо отозвался Утер. - Но он согласился убить ее, - вкрадчиво сказала Нимуэ. – Когда я сказала, что для твоего рождения понадобится пожертвовать жизнью твоей матери, он согласился. Он согласился убить ее. - Отец... - Я любил твою мать! – сорвался Утер. – Я любил Игрейн больше жизни! Не прошло и дня, чтобы я не жалел о ее смерти! Артур опустил голову. Он не мог понять то, что ему говорили. Это было неправдой. Если бы отец знал, что мать умрет, он бы попытался остановить это, любой ценой… - Я помогла тебе появиться на свет, Артур, - нежно произнесла Нимуэ. – Я была колдуньей твоего отца, я по его просьбе провела обряд для того, чтобы королева смогла зачать ребенка. Но древняя религия требует отдать жизнь за жизнь, которую она дает – а твой отец и глазом не моргнул, когда я сказала, что жертвой будет Игрейн. - Ты обманула меня! – вскричал король. - Нет. Я говорила тебе правду с самого начала. Это ты обманываешь – всех. Всех, даже своих детей, даже сейчас. Как он может говорить, что любил твою мать всю жизнь, а, Артур? Как же тогда быть с Хунис? Думал ли он о своей несравненной Игрейн, когда ложился в постель с другой женщиной? Вспоминал ли он ночь с Игрейн в ту ночь, когда был зачат твой брат? - Хватит! – на этот раз не выдержал Артур. – Не смей втягивать в это Мерлина. - О, конечно, он не виноват, - поспешила оправдаться Нимуэ. – Ему можно только посочувствовать – отец, не зная о его существовании, умудрился испортить мальчику жизнь. Ты знаешь, в каких условиях проходило его детство по вине отца? А твоя сестра Моргана? Он и ей лгал всю жизнь! - Артур, - слабый голос Морганы донесся до них. – Не слушай ее. Она… она здесь, чтобы убить отца. - Задумайся: нужен ли тебе такой отец? – подхватила жрица, ловя взгляд принца. – Не проще ли освободиться от его гнета? - Он мой отец и мой король, - Артур мгновение поколебался, а затем обхватил меч крепче. Нимуэ покачала головой, следя за его движениями. - Мне придется обездвижить тебя, принц Камелота. Она сделала взмах рукой, но тут же отпрянула, дуя на пальцы. Не опуская меч, Артур обернулся. От прежнего праздничного вида его друга мало что осталось: Мерлин был вымазан в грязи и дорожной пыли, где-то потерял свой плащ и дорогой камзол, оставшись в одной рубашке, еще утром белой. Он выглядел запыхавшимся и взволнованным. Перестав дуть на пальцы, Нимуэ смотрела, как младший брат стал бок о бок со старшим. - Так-так. А вот и последний из королевских детей, самый младший и, по иронии судьбы, самый сильный. Рада видеть тебя, Мерлин. Ты, в отличие от своих неразумных брата и сестры, должен ждать с нетерпением, когда я убью Утера. - Представь себе, нет, - ответил Мерлин. - Брось, ты достаточно сильный волшебник для своего возраста. Я помогу тебе развить свое могущество, вместе мы станем самыми сильными магами во всех пяти королевствах! Твой брат вернет магию в Камелот, и мы наконец-то станем свободны! Все! Ты, твоя сестра, все маги и друиды, все волшебные создания, что потеряли свободу двадцать один год назад! - Я никогда на это не пойду, - возразил Мерлин. - Ты не хочешь вернуть магию? - Хочу. Но не так. Не убийством. - Тебе не придется ничего делать. Просто не мешай мне. - Я так не думаю, - возразил Эмрис, сделав шаг вперед. Артур изумленно наблюдал, как он, не отрывая глаз от лица колдуньи, едва уловимо шевельнул пальцами, и кинжал, висящий в воздухе перед королем, едва ощутимо задрожал. - Ты совсем не знаешь меня, Нимуэ, если думаешь, что я хочу заполучить свою свободу таким способом, - его пальцы дернулись сильнее, и нож у горла короля опустился на несколько сантиметров ниже, но не упал. Нимуэ, слишком поглощенная разговором с магом, ничего не заметила. - Утер никогда не отдаст тебе твою свободу, - предупредила жрица. Волшебник на секунду опустил глаза, но тут же поднял их. - Я переживу, - сказал он, хоть в его голосе и слышалась боль. - Ты, верно, не понимаешь: он жесток, беспощаден… - Ты не менее жестока, Нимуэ, - заговорил волшебник ясным, громким голосом. – Я только что спас из пещеры двух магов, которых ты сделала своими пленниками! Одна девушка не выжила. Она погибла. - Ее жизнь не имела значения, - пожала плечами жрица. – Она всего лишь друидка, отставшая от своих. - У нее есть имя! Ее звали Фрея. И она ни в чем не была виновата. А ты убила ее. - Какая разница? Ее судьба была предрешена. Если бы не я, ее убил бы Утер! - Но не он убил ее, а ты! И чем же ты тогда лучше человека, которого хочешь убить? – в глазах Мерлина сверкнула вспышка, и все произошло очень быстро: Нимуэ бросила свое заклятие одновременно с ним, и два луча света, столкнувшись в воздухе, срикошетили в своих хозяев; Мерлин, потеряв равновесие, вцепился в Артура, чтобы хоть как-то устоять на ногах; зачарованный нож Нимуэ, больше не контролируемый ею, стал падать, и в воздухе его подхватил Утер. Нимуэ потеряла концентрацию и едва не упала, но ей сделать этого не позволили. Ее собственный нож вонзился ей в грудь, и брызги крови попали на лицо и одежду короля. Утер склонился над поверженной противницей. Нимуэ боролась со слабостью, пытаясь вынуть нож из груди, но Утер не позволил ей этого сделать. - Ты… - выдохнула она. – Ты хорошо воспитал своих детей. Околдовал их без всякого колдовства… - Я не хотел твоей смерти, Нимуэ, - произнес король. – Но ты сама вынесла себе приговор, когда убила мою жену. Несколько дней спустя... Артур приходил сюда не чаще раза в год - на свой день рождения и в годовщину смерти матери. Но сегодня он нарушил установленную традицию. Сегодня он спустился в сокровищницу, открыл комнату, выделенную под драгоценности королевы, и долго стоял, перебирая ее вещи. Королева Игрейн при жизни славилась изысканным вкусом, и ее сын охотно этому верил, глядя на изящные золотые изделия, принадлежавшие его матери. Еще немного постояв в молчании, он поцеловал фамильное кольцо и тихонько затворил дверь, выйдя из сокровищницы. - До свидания, мама. Увидимся в мой день рождения. Уже скоро. Он никогда не рассказывал матери о себе, о том, как прошел день - но всегда, уходя и прощаясь с ее тенью из года в год, принц ощущал необходимость промолвить эти слова. Дело с Нимуэ и коронацией замяли. Гили вместе с освобожденными из заточения магами куда-то исчез, оплакивая смерть подруги. Моргана почти получила медаль за геройство и строгую лекцию о том, как должна и не должна вести себя леди - ведь в схватке с Нимуэ она всего лишь отделалась легким сотрясением, а могла серьезно пострадать. Тело Нимуэ как-то незаметно убрали из королевских покоев, а Мерлин неожиданно для всех был заключен в теплые объятия отца. Артура не наказывали, а просто отняли незаконно добытую корону. Гаюс получил редкую возможность заставить принца чистить аквариум для пиявок - когда затащил Мерлина к себе в каморку и решил выспросить у него все подробности. Граф Ротшильд укорял леди Моргану в том, что она не рассказала ему о заговоре, и заявил, что решительно настаивает на совместном ужине; девушка охотно согласилась. Про обучение Мерлина в суматохе все забыли, и он смог несколько дней подряд наслаждаться свиданиями с Митиан. Впрочем, сейчас, когда на улице смеркалось, волшебник сидел на ступеньках, ведущих в замок, в гордом одиночестве. Артур, вышедший подышать воздухом, сел рядом с ним и обнаружил, что лицо у Мерлина вовсе не радостное. - Есть повод для грусти? - осведомился Артур. Маг лишь вздохнул. Наследный принц не привык к тому, чтобы его игнорировали, и потому недовольно ткнул брата в бок. - Эй, выше нос! Мерлин! Я с кем разговариваю? Эмрис повернулся к нему, и теперь он выглядел откровенно несчастным. - Что такое? - встревожился наследник. - Понимаешь... он так и не принял закон о разрешении магии, - сдавленно объяснил волшебник. - О, Мерлин... - Артур не знал, что на это ответить. Он протянул руку и приобнял друга. Хотелось пойти к отцу и заявить: "Прими уже эту чертову магию! Не могу видеть, как мой лучший друг страдает!" Мерлин шмыгнул носом и попытался выдать это за насморк. Артур крепче прижал его к себе. - Когда я стану королем, - шепнул он, - я смогу изменить это.