Пробуждение

       — Ватари. Старик вздрагивает и как-то неловко поворачивает голову.        — Рюдзаки, ты проснулся? Большинство мониторов выключено, и в образовавшейся полутьме я не могу различить глаз Ватари.        — Можешь перестать называть меня «Рюдзаки».        — Хорошо, Эл.        — Я хочу узнать, что стало с телом Соичиро Ягами.       Ватари заметно напрягается и прикрывает глаза. Как только Бейонд ушел в душ, я сразу же направился в комнату, где мы беседовали с Ягами. В которой я убил Ягами.       Конечно же там не было его трупа, как и следов крови и осколков фарфора, но мне нужно было в этом удостовериться.        — Итак, Ватари, где тело Ягами?       Старик берет со стола газету и протягивает мне, после чего включает несколько мониторов для лучшего освещения комнаты, и отворачивается.       «Шеф полиции убит» - гласит заголовок первой полосы. Пробегаю глазами статью, рассказывающую о зверском убийстве Соичиро Ягами. Версия следствия - грабеж.        — «Восемь ножевых ранений и выстрел в шею», — зачитываю вслух, — Резать труп было не обязательно, Ватари, как впрочем и грабить.        — Если бы в полиции решили, что это было предумышленное убийство, то они первым делом пришли бы сюда.        — Они все равно придут просить помощи в расследовании, — пожимаю плечами, — Вероятность 93%.        — Поэтому днем мы улетаем в Англию, Эл.       Я убил человека. Ватари позаботился о том, чтобы никто об этом не узнал. И теперь мы улетаем в другую страну. Все просто.        — Все как с Бейондом, — произношу вслух. Ватари вздыхает.        — Это была самооборона, вынужденная мера, Эл.        — Ягами собирался убить Бейонда, Ватари, не меня. Никакой самообороны - я просто хотел спасти его. Старик тяжело поднимается со стула и подходит ко мне почти вплотную, заглядывает в глаза. Мы несколько минут просто смотрим друг на друга, не произнося ни слова.        — Я предупрежу Бейонда о скором отлете, — нарушаю гнетущую тишину.        — Хорошо, Эл.        — Я что-то пропустил? — в комнату заходит Бейонд и смеривает меня настороженным взглядом.        — Мы улетаем в Англию.

***

      Ватари переводит взгляд с меня на тебя и обратно. Видеть меня второй раз за день для него, видимо, перебор.        — Я есть хочу, пойдем завтракать.       Хватаю тебя за руку и тащу к своей комнате, оставляя Ватари наедине со своим шоковым состоянием. Не знаю даже, радоваться мне или нет - кажется, что ты приходишь в норму, но у меня нет в этом никакой уверенности, ведь буквально полчаса назад ты был похож на оглушенного.        — Ты подслушивал, Бейонд, — укоризненный взгляд из-под челки.        — Совсем чуть-чуть, — улыбаясь толкаю тебя на диван, закрывая дверь ногой.       Не думал, что ты сразу же побежишь к Ватари за объяснениями, но обычный ты так бы и поступил. Наверное я уже привык к твоему нетипичному поведению, и мне совсем не хочется отвыкать. Кроме истерик и ненужного сейчас самокопания меня все более чем устраивает.        — Мы улетаем в Англию, Бейонд. После моих срывов Ватари тоже обычно менял страны нашего пребывания - ничего удивительного.        — Ты не рад?        — Я бы хотел признаться в убийстве Соичиро Ягами и понести наказание за содеянное, не прибегая к экстрадиции.       Я не верю своим ушам. Вернее не хочу верить,потому что именно такая твоя реакция и является ожидаемой. Черт.        — Эл, — сажусь рядом на диван, обнимая тебя за плечи, — Это невозможно - ты ведь понимаешь? Великий детектив Эл не может признать себя убийцей. Да, тебя угнетает вся эта ситуация с Ягами, но…        — Угнетает? — ты поднимаешь на меня пустой взгляд, — Нет, Бейонд, не угнетает. Я убийца, как ты верно подметил, и я должен быть наказан в соответствии с законом. И кто тянул меня за язык?        — Тюрьма принесет тебе какую-то пользу? Что-то исправит? Поможет что-то осознать?        — Нет, тюрьма изолирует меня от общества и не позволит совершить еще какое-нибудь преступление.        — Эл, — я сжимаю твои плечи чуть сильнее, — Это был несчастный случай. Твои действия оправданы - ты ведь сам это понимаешь? И что станет с миром без детектива Эл?        — Ты можешь занять мое место, Бейонд, или Мелло, или, может, Ниа.        — Нет уж, мне твое имя совсем не подходит. А давай пойдем признаваться вместе - Великий Эл и Лос-Анджелесский маньяк ББ. Может посадят в соседние камеры. Ты вздрагиваешь и вцепляешься в мое колено.        — Нет, Бейонд, я не имел ввиду…        — Не имел, — киваю, — Но я тоже убийца. И в отличии от некоторых я убивал вполне осознанно, планировал свои убийства, готовился к ним. Да я Лайта у тебя на глазах придушил! Так что в тюрьме мне самое место, верно? И Ватари с собой возьмем - пусть тоже несет ответственность за то, что покрывал нас с тобой. Ты этого хочешь, Эл!?       Срываюсь на крик, вскакиваю с дивана, скидывая твою руку, и нависаю над тобой. Ты закусываешь губу и смотришь на меня широко распахнутыми глазами.        — Прости.        — Давай-ка, просчитай возможные последствия своего признания, — игнорирую твои извинения и продолжаю орать, уперев руки в бока, — Ну, Лавлет, ты же в этом спец! Ты отшатываешься, как от пощечины, и опускаешь голову.        — Бейонд, что происходит? В дверях маячит Ватари с обеспокоенным выражением на лице.        — Ты забыл свое фирменное «кхм», — раздраженно кидаю в сторону старика, — Эл решил признаться в убийстве Ягами. Потому что он теперь убийца. Прямо как я, представляешь, Ватари? Так что мы с ним сейчас в обнимочку прогуляемся до полицейского участка и сдадимся в руки доблестных стражей правопорядка. Можешь пойти с нами, как соучастник. А что - в компании веселее, да, Эл?       Ты поднимаешь голову и из меня разом вышибает всю злость - в твоих матовых бездонных глазах стоят слезы.        — Эл, — падаю перед тобой на колени, как подкошенный, обнимаю, стаскивая за собой на пол, не обращая внимания на скрип зубов Ватари.        — Прости, Бейонд, я не хотел, — бормочешь мне в шею, обхватывая руками, — Прости, я...        — Все хорошо, Эл, — глажу тебя по спине, — Извини, что я вспылил.       Ты поднимаешь голову и прижимаешься мокрыми от слез губами к моим губам. Ватари пытается прожечь меня взглядом, но я плюю на все его попытки, и нагло целую тебя, игнорируя старика - нежно, аккуратно, прося прощения за свою злость и крики. После, уложив твою голову себе на плечо, я поднимаю взгляд на старика.        — Когда мы вылетаем, Ватари?        — Через три часа, — старик выглядит так, как будто сейчас грохнется в обморок.       Ты поднимаешь голову и смотришь на Ватари. Я не вижу твоего лица, но старик шумно выдыхает и выходит за дверь. Ты наконец-то расслабляешься в моих руках и перестаешь царапать поясницу острыми ногтями.        — Все хорошо, Эл, все будет хорошо. Я обещаю.