POV Кэролайн
Ребекка, оставив меня в своей комнате совсем одну, настрого приказала не высовываться, иначе придет злой человек и, как сказал Кол, «не видать тебе дальнейшей жизни как собственных ушей», за что получил подзатыльник от сестры. Кукла, которую я всё-таки выпросила, лежала на кровати. Такие игрушки родители мне вряд ли смогли бы купить. Я их смутно помню, но понимаю, что на улице не из-за их доброты душевной оказалась. Даже не помню, сколько провела на холодной земле без еды и воды. К Колу за те несколько дней, которые успела провести здесь, привязалась настолько, что как он за порог, так я сразу же скучаю. Обычно он приходил ко мне во время завтрака, обеда и ужина, но сегодня словно испарился. Мне скучно без его шуточек. Я сидела на полу перед горящим большим камином, а повисшую тишину нарушал лишь треск поленьев в огне. Обычно часто вслушиваюсь в тишину, чтобы найти что-нибудь новое, интересное. Уловив какое-то подобие крика, я вскочила с пола и подошла к двери. «Кэролайн, ни в коем случае не выходи за пределы этой комнаты», — говорила Ребекка, перед тем как уйти ещё днем. Солнце уже постепенно стало заходить за горизонт, а Бекка так и не вернулась. Думаю, она не сильно огорчится, если я просто пройдусь по коридорам. После того, как я несколько раз дёрнула ручку, та наконец-то поддалась, и удалось немного приоткрыть дверь. Не обнаружив подозрительных и незнакомых лиц в коридоре, я незаметно прошмыгнула в темноту. Тускло горящие свечи отбрасывали свет на стены и толстые шторы. Ноги повели меня на звук, и пришлось медленно и аккуратно спускаться на первый этаж. Подойдя к двери, из-за которой доносились дикие крики, я поежилась, а кожу покрыло мурашками. — Почему вы кричите? — спросила я достаточно громко, задрав голову к небольшому окну в двери, забитому металлическими прутьями. Крик резко прекратился, и послышалось шуршание. — Девочка, ты можешь повернуть замок на двери? — женский напуганный голос с нотками надежды. — Просто так людей не запирают. Ты, наверно, сделала что-то плохое. Раздался хохот. Меня даже порадовал тот факт, что сейчас нас разделяет запертая дверь. — Сколько тебе лет? Могу побиться об заклад, что ты невинный ангел и считаешь мир, который тебя окружает истинным раем, — женский голос заставил меня вздрогнуть. Я никогда не считала мир раем. Я просто не знаю, как это. Сколько себя помню, всё время кочевала с улицы на улицу с вечным спутником и единственным, что осталось от родителей, — с грязным старым одеялом. Порой, когда проходила мимо какой-нибудь таверны, удача улыбалась мне, и кто-то на радостях выкидывал объедки прямо из окна. — Мне пять. И я понятия не имею, что такое рай, — тихим голоском поговорила я и уже собиралась уходить, как, обернувшись, врезалась в кого-то. Голову поднимать было страшно, но пришлось. Знаю, что Ребекка оторвёт мне за это уши. Кол не будет приходить неделями. Ладони вспотели от жуткого страха. Ноги затряслись. Хотелось убежать, но и это не было бы выходом. — Кто ты и что здесь делаешь? — посмотрев в глаза мужчине, я отошла на несколько шагов назад, пока не врезалась в стенку. Словно язык проглотила, а ком встал в горле. Ничего не могла сказать, то ли от страха, то ли от ещё чего. Я невольно пригляделась к незнакомцу. Тёмные волосы до плеч. Благородное лицо. Но глаза словно метали молнии. — Я Кэролайн, — впившись взглядом в пол, проговорила я. — Раз уж оказалась в этом доме, то смотри в глаза тому, с кем ведёшь разговор, — пришлось немного приподнять голову и посмотреть в точку между глаз на переносице. Никогда не могла смотреть в глаза того, кто собирается меня ругать. Те люди в кабаках, не желая даже объедки давать, ругали и обзывали. Говорили идти к мамочке, может, та накормит. Поначалу на глаза наворачивались слёзы, но потом они, наверно, просто иссякли. — Пойдем со мной, — это звучало скорее как приказ, нежели просьба. Мужчина схватил меня за руку и потащил наверх в гостиную. Всё время, пока мы шли, я смотрела в пол, не желая поднимать взгляд. Что-то мне подсказывает, что Ребекка должна быть там. Стыдно смотреть ей в глаза.POV Ребекка
Периодически мы собираемся всей семьёй в гостиной и либо разговариваем, либо занимаемся чем-то своим. Ник, задрав ноги на небольшой стол, что-то рисовал на листе, рядом сидящий Кол с интересом, уже в который раз, изучал какую-то книгу в старом переплёте. — Семейство, смотрите, что я обнаружил в недрах нашего дома, — громко проговорил Элайджа и ввёл кого-то в комнату на всеобщее обозрение. Подняв голову, я словно замерла в пространстве. Всё мысли были сведены лишь к одному человеку. Кэрри стояла и чуть ли не тряслась от страха, как осиновый лист на ветру. Девочка, заметив меня, вырвалась из слабой хватки брата и подбежала ко мне. — Ребекка, прости за то, что не послушалась, — начала она, уткнувшись мне в плечо. Я стала успокаивающе гладить девочку по голове. Взгляд метнулся к братьям. Кол старался не поднимать головы, а взгляд Ника и описать сложно. Ярость, непонимание, удивление и что-то ещё. Не смогла разобрать. — Она не останется в этом доме, — отчеканил каждое слово Никлаус и подошёл ближе. Девочка лишь сильнее прижалась ко мне. — Ник, прошу… — Нет! — закричал брат. Я вздрогнула. Ник часто кричал, но на меня поднимал голос только в очень крайних случаях. По пальцам пересчитать можно. — Она не будет мешать. Я позабочусь об этом. Ты её даже не увидишь, — я перевела взгляд на Кола, — скажи ему. — Ты даже забудешь о её существовании, но не выгоняй, — Кол никогда не отличался даром убеждения, но это еще куда ни шло. Клаус долго стоял посреди гостиной. — Любовь и привязанность делают нас слабыми, — начал он тихо, — если это случится и с вами, то на меня не рассчитывайте.