Дорогие мои читатели, с Новым Годом! Делаю Вам подарок и желаю всего самого наилучшего в 2015-ом году!
POV Кэролайн
Спустя каких-то несколько дней Маэрсу все же удалось найти заказчика моего убийства. Некий Дон Заммерс, вампир, живущий в пригороде, пожелал избавиться от вампирши, которая нагло приехала на его территорию и стала диктовать свои правила. Заммерс не захотел марать об меня руки, поэтому и послал первого попавшегося новообращенного паренька, от которого проку как от козла молока. Наутро после того дня, как Винсент рассказал мне все, что знал о нападении, я пощадила «зеленого», которого, как потом оказалось, зовут Джеймс, и отвезла куда подальше от дома, где мы с Маэрсом проводим свои дни. Пареньку я стерла память, сунула в руки пару купюр на первое время и оставила в более-менее видном месте это чудо. Документов у него с собой нет, но, думаю, с этим он и сам справится. Люди подумают, что он либо наркоман, либо пьяница, но это уже не моя забота. Я лишь обещала отпустить его, что, собственно говоря, и сделала. Ведь остаток дня, бродя по небольшому домику, я не находила себе места, потому что заняться было действительно нечем. На удивление, все имевшиеся книги были давно прочитаны, а занимать время рисунками, как это умеет делать Клаус, я не могла. Не дано мне это. А чего стоит съездить в город, до которого буквально рукой подать? Всего-то этот поступок заставит распороть старую рану на душе, а когда я буду смотреть на маленьких детей с родителями, буду невольно вспоминать Клауса. Ему повезло, ведь нечасто встретишь тысячелетнего вампира, у которого подрастает маленькая родная дочь. Родная дочь. Мне никогда не удастся увидеть хоть кого-то из своих кровных родственников. А может, когда-то у меня была сестра? А может, тетя? Отпустив эти мысли, я уселась в кресло напротив горящего камина и стала вслушиваться в треск поленьев в огне, держа в руках тот самый рисунок, который когда-то мне передал Кол. Действительно, я могу вернуться в Новый Орлеан, ведь, по словам Маэрса, там до сих пор проживает семья первородных. Меня здесь ничего не держит. Я приеду, а Кол и Ребекка встретят меня с радостью и любовью, с которой когда-то привели в эту семью. Элайджа тоже будет рад видеть меня, о чем напоминал не раз. «Что бы ни случилось, я всегда буду рад видеть тебя в нашем доме» — слова, которые прочно засели у меня в памяти. Только как отреагирует Клаус и его дочка? Помню, что Кол часто намекал на какие-то чувства Клауса ко мне, но я отмахивалась от всех этих мыслей, как от назойливых мух, не желая даже допускать подобного. А теперь что изменилось? Моя гордость не позволит все бросить и сломя голову нестись в аэропорт, чтобы купить билет на ближайший рейс до Нового Орлеана. — Ты сегодня удивительно неразговорчива и грустна. Что-то случилось? — я и не заметила, как оборотень тихо пробрался в гостиную и теперь усаживался в кресло, стоящее рядом с моим. Сильно же я отвлеклась от мира сего, раз даже его не услышала. — Просто задумалась, — пришлось растянуть губы в слабой улыбке, но я сомневаюсь, что Маэрс хоть на каплю поверил в мои слова. — Нет, с тобой явно что-то не так. И я готов тебя выслушать. — А кто сказал, что я собираюсь рассказать тебе все то, что тревожит душу? — настроение немного поднялось от одной только самоуверенности Винсента. — А ты видишь здесь ещё кого-то, кто готов предоставить свое плечо для девичьих слез? — оборотень наигранно повертел головой несколько раз, оглядывая гостиную. — Эй! Выходи! Мы видим тебя! — продолжил парень, а потом перевел взгляд на меня, ожидая рассказа. — Что ты хочешь узнать? — я отложила рисунок в сторону, на стопку книг, мирно лежащих на небольшом письменном столике рядом с креслом. — Отчего ты так грустна. — Я просто думала о том, что было в Новом Орлеане, упоминала друзей-первородных и размышляла о своем прошлом, — ответила я с нотками грусти и печали в голосе. — Лучше расскажи о том, как этот кулон оказался у тебя в руках. Такие вещи на дороге не валяются. Оборотень тряхнул головой и посмотрел на огонь. Я приметила язычки пламени, отражавшиеся в глазах парня. Это, честно признаться, завораживало. — Когда-то я повздорил с одной ведьмой из Французского квартала. Повздорил так, что невольно стал ее любимой игрушкой для отработки заклинаний. Честно, не помню, что именно случилось в тот день, знаю лишь, как стал зверем, а в глазах ведьмы отражался страх. Я превращался и до этого в оборотня, но в тот момент что-то случилось, и я не удержал в себе монстра. Махнул рукой с острыми когтями да зацепил её шею, сорвав какую-то цепочку. Сначала не обратил на неё особого внимания и оставил ведьму одну, истекающую кровью, с глубокой раной на груди, в переулке. После того момента больше никогда не ходил по той улице, тщательно обходя её стороной, даже если куда-то опаздывал, — оборотень глубоко вздохнул, отстраненно глядя куда-то в стену. Я не ожидала, что такие откровения начнутся в нашем обществе так скоро, ведь парень присоединился ко мне всего несколько недель назад, но почему-то уже успел завоевать доверие. Возможно, это и помогло ему удержаться у Клауса столь долгий срок. Так вот откуда этот амулет. А я думала, гадала. — Интересно, — только и смогла я из себя выдавить. — Я некоторое время наблюдал за тобой и Клаусом, когда ты жила в Новом Орлеане, и меня до сих пор мучает один вопрос. Что у тебя с ним? Что у него с тобой? Наверно, даже слепой бы заметил тот разгорающийся интерес в глазах Винсента. Стоило мне услышать вопрос, как я сразу же приняла нейтральное выражение лица, словно не понимала, о чем он говорит. — Тебе, возможно, показалось. Ничего не было, — голос не дрогнул, чему я была благодарна. — Кэролайн, не лги. Я знаю, что между вами есть какая-то связь. Иначе бы ты не сидела каждый вечер и не смотрела бы на рисунок, который сотворил Клаус. Это простая логика, — оборотень самодовольно усмехнулся, а я лишь нахмурилась. Нет, он неправ. Я поступаю правильно, обдумывая каждое свое решение. — Нет, Маэрс. Ты ошибаешься. Рисунок мне передал Кол, а кто его нарисовал, меня не интересует. Единственное, что я не могу понять, — это то, почему тебя так интересуют наши взаимоотношения с Клаусом. Почему, Маэрс? Почему? — Да потому, что вы ведете себя, как две неприступные скалы! — взревел оборотень, бросая на меня взгляд, полный непонимания и чего-то ещё. — К чему ты клонишь? — продолжала я свою песню, сложив руки на коленях. — К тому, что вы должны встретиться. Поэтому тебе нужно вернуться к первородным. — Да что ты знаешь обо мне, чтобы так говорить? — Знаю, что ты никогда не сможешь переступить свою гордость, чтобы сказать то, что сама прекрасно знаешь. Мне захотелось порвать все, что только под руку попадется, к чертовой матери. Он первый, кто осмелился говорить мне такие вещи в лицо. Тот, кто знает меня какой-то маленький клочок времени, смеет учить жизни! — Что сказать? — закричала я, вставая с нагретого места. — Сказать, что давно простила Клауса за то, что тогда оставил меня в доме, кишащем вампирами? Сказать, что простила за то, что он запер меня в своем доме? Или сказать, что давно простила его за то, что заставил пить его кровь? Это все сказать? Вот! Ты все услышал, знаешь. А знаешь, почему я не хочу возвращаться сейчас? Да потому, что Клаус должен посвятить себя всего дочери, которая растет и радуется беззаботной жизни. А со мной он будет разрываться меж двух огней, если в нем всё же остались какие-то чувства ко мне. Вот истинная причина моего желания не вмешиваться в их жизнь сейчас. Сколько сейчас лет девочке? Одиннадцать или двенадцать? Так вот, когда ей исполнится семнадцать, я обещаю, что вернусь к Майклсонам и приму их решение относительно меня, каким бы оно ни было. Я тяжело вздохнула, осознавая, что сейчас выместила все на оборотне, который этого и добивался. Какая ирония. Молодой оборотень довел до нервного срыва пятисотлетнюю вампиршу. — Я прослежу, чтобы ты выполнила своё обещание.***
POV Ребекка
— Думаешь, я могу быть милой, а не стервой? — поинтересовалась я у Сальваторе, но, как только Стефан открыл рот, чтобы что-то ответить, в комнату ворвался мой младший брат в приподнятом настроении. — Сестренка, не мучай бедного парня. Если хочешь поднять себе самооценку, можешь отрепетировать перед зеркалом, — отозвался Майклсон-младший и перепрыгнул через все пакеты, которые я притащила из магазинов одежды. Развернувшись, я впилась суровым взглядом в веселую гримасу брата, что, кажется, его только больше позабавило. — Такое чувство, что сам часами стоял и смотрел на себя, ненаглядного, — процедила я, всё ещё злясь, что это недоразумение посмело нарушить нашу беседу со Стефом. — Нет, дорогая, что ты! Я и так от рождения талантлив во всем, — ухмыльнулся вампир и прошел дальше, оставив меня наедине со вспыхнувшей злостью. В последнее время в нашем доме творится какой-то кавардак. Хоуп приводит друзей из школы. Кол развлекается с Кэтрин, Ник в очередной раз повздорил с Маршалл, когда они с Элайджей навестили нас. Честно признаться, я и сама не особо была рада этой встрече, но если Элайджа нашел в этой волчице душевный покой, то почему бы и нет? Вот только если эта паршивка ещё чего-нибудь выкинет, то её голова будет украшать мою новогоднюю елку. — Бекс, — Стеф положил руку на мое плечо и слегка развернул к себе, — успокойся. И да, я считаю, что ты милая. Улыбнувшись и позабыв о назойливом брате, я была готова часами смотреть в глаза Сальваторе-младшего. Да только не суждено было моему желанию сбыться. В гостиную забежала Хоуп. Сейчас ей четырнадцать, и пару недель назад я выслушала целую речь племянницы на тему «влюбленность». Если бы я знала, что все будет так скоро, то хоть морально подготовилась бы. Но стоит похвалить Хоуп хотя бы за то, что она пришла ко мне, а не к Нику. Почему-то я уверена, что предмет обожания дочери Клаус быстро бы устранил из поля зрения. И мы бы больше никогда не услышали о Майкле или Марке. Не помню точно. — Хоуп, что случилось? — спросила я племянницу, когда увидела её распухшие от слез глаза. Быстро высвободившись из объятий Стефана, я преодолела разделяющее нас с племянницей расстояние и обняла ее, гладя по светлым волосам и шепча успокаивающие слова. Захотелось размазать по стенке голову виновника слез Хоуп. — Расскажи мне все, что стряслось, — я подвела девочку к дивану и незаметно махнула рукой Сальваторе, чтобы тот быстро покинул гостиную на ближайший час. Знаю, что Хоуп стесняется говорить о личном, когда помимо меня в комнате находится кто-то ещё. И неважно, дядя это или тот, кого ты знаешь с шести лет. — Рассказывай! — я постаралась мягко потребовать рассказать все подчистую, и это возымело нужный эффект. — Марк! Он сказал, что ему не нужна девушка из сумасшедшей семейки! — Хоуп разревелась еще больше, а мне только и оставалось, что успокаивать её. — Дорогая, перестань плакать, — я приподняла голову девочки и вытерла мокрые дорожки на ее щеках, — он не достоин твоих слёз. Не забывай, что ты — Майклсон, а мы никогда не плачем по тем, кто нас не достоин. Не забывай об этом. И раз твоему Марку не нужна такая красавица, как Хоуп Майклсон, то он просто идиот! — я улыбнулась нежной улыбкой и стала наблюдать, как Хоуп успокаивается, и уже сама вытирает щеки, и трет раскрасневшиеся глаза. — Больше не будешь плакать? — спросила я. — Нет, — девочка помотала головой и улыбнулась, — больше не буду. Спасибо, Бекка. — Не за что! Мы ещё долгое время сидели на диване в гостиной, обсуждая все, что только угодно. В чем она пойдет на школьные танцы или как скрыть от Ника плохую оценку? Я должна была догадываться, что в этом возрасте Хоуп влюбится, а потом быстро разочаруется, что принесет ей море слез и душевной боли. Прошла тысяча лет, а я до сих пор помню свою первую любовь. Теперь все те события вспоминаются с легкой улыбкой на устах, ведь только спустя время я поняла, как глупо выглядела, когда стояла перед своим первым любимым и робко объяснялась с ним. Даже хорошо, что меня тогда никто не увидел, а юноша, которому посчастливилось услышать от меня слова любви, просто обо всем умолчал и не подорвал мою репутацию и честь семьи в глазах всей деревни. Хоуп ожидает долгая жизнь, в которой будут и разочарования, и радость. Она ещё встретит того единственного, который будет понимать её с полуслова. Пусть не через десять лет, а через столетие. Но она обязательно найдет обладателя родственной души. И ни я, ни кто-то другой не можем повлиять на судьбу девочки. Хоуп должна быть сильной, чтобы потом, так же как и я сейчас, вспоминать Марка и улыбаться, ведь это был всего лишь подростковый период. Я крепче обняла племянницу и не заметила, как прошел весь остаток дня.