***
POV Кэролайн
Прошло несколько дней ужасной погоды, и на улице вновь светит солнце и радует мой глаз голубое небо. День был скучным, однообразным, ведь идти сегодня куда-либо я не особо горела желанием. Только Маэрс куда-то с утра пораньше свалил, оставив меня одну на произвол судьбы. Когда солнце стало медленно заходить за кроны деревьев небольшого парка рядом с нашим домом, я решила, что оборотень уже должен был вернуться. Обычно он никуда настолько долго не уходил, не предупредив меня. Заходить в комнату соседа я привыкла без стука: свои же все. Чего стесняться? Я обвела взглядом такой привычный беспорядок, с которым смирилась уже на следующую неделю после заселения. Шторы плотно закрыты и не пропускают и луча света, ибо Маэрс ненавидит, когда утром при пробуждении в глаза светит солнце. Подойдя к столу, на котором с трудом можно было найти карандаш или ручку, я приметила аккуратно сложенный лист бумаги с одной лишь надписью: «Кэролайн». В душе что-то неприятно защемило, ведь всегда, когда я получаю подобного рода письма, — жди чего плохого. Пальцы неторопливо развернули лист бумаги, и я принялась вчитываться в писанину друга. «Здравствуй, Кэролайн. Я пишу это письмо и надеюсь, что ты с пониманием примешь моё решение. Вечером не стоит ждать меня, ведь сейчас я, скорее всего, нахожусь в десятках километров от города и лежу где-нибудь бледным трупом со свернутой шеей. Прошу простить за скрытность с моей стороны, ведь делал я это не со зла, хоть и понимаю, что с друзьями так не поступают. Дневник, который ты мне дала, я прочел от корки до корки и убедился, что в тебе куда больше света и жизни, чем даже во мне. Книга ждет тебя и лежит в первом ящике моего письменного стола. Я рад, что разделил с тобой многие печали, радости, беды и прочие чувства. После потери брата я не был таким, но с тобой все переменилось. Я когда-то пытался убедить себя, что никогда не полюблю, но все так быстро закрутилось, что я и не понял, как это светлое чувство завладело мной. Помнишь Кейси? Да, та девушка, которую я пару раз приглашал к нам. Я влюбился, как мальчишка. Теперь иду на верную смерть ради неё и понимаю, что значит любить. Я твердо уверен в своем решении отдать жизнь за эту волчицу, хоть и понимаю, что потеряю друга — тебя. Я надеюсь, что и ты примешь верное решение. Ты прекрасно знаешь, о чем я веду речь. Вспомни обещание, которое ты мне давала. То, что я умру, не избавит тебя от обязанности выполнить его. Прости, что бросаю тебя, хоть и обещал не оставлять. Жизнь порой играет с нами злую шутку, кем бы мы ни были. Оборотни, вампиры, ведьмы, простые смертные… Все мы равны. Сейчас на часах семь утра и двадцать четыре минуты, и через полчаса я покину этот дом. Спасибо за все, и ещё раз прошу простить меня и понять. Твой друг, соратник и товарищ Винсент Маэрс. Никогда не забывай о своих возможностях и о своем добром сердце». Пальцы разжались, и лист бумаги со словами, которые режут не хуже меча, упал на пол. Всё произошло настолько неожиданно, и мне кажется, что в дверь сейчас постучат и Маэрс войдет с улыбкой на лице и огнем в глазах. Может, на мне лежит какое проклятье? Все, кого я считала друзьями, то предавали, то умирали, то бесследно исчезали. За все пять столетий я так и не усвоила один важный урок и продолжала наступать на одни и те же грабли, больно ударяясь каждый раз. Ничему меня жизнь не учит. Пересилив себя, я выдвинула первый ящик стола и, не заглядывая, нащупала что-то, похожее на мой дневник. Аккуратно перевязанный веревкой, хранящий в себе все мои переживания на протяжении многих лет. Ручку найти было на удивление легко все в том же ящике. Пальцы отказывались подчиняться мне, и почерк казался корявым, но я постаралась перенести все на бумагу, чтобы стало легче, чтобы все это со мной разделила и она. «Ну здравствуй, дневник. Вот и настало время сделать на твоих листах очередную запись, выставляя душу напоказ. Сегодня из моей жизни ушел друг. Добрый человек, оборотень — Винс Маэрс. Умный малый, но не ценящий свою жизнь. Умер из-за девушки — как предсказуемо, словно Винсент выдернул содержание своего письма и судьбу из тех слезливых романов, которыми кормил меня несколько дней назад. Я опять осталась одна. Какая ирония. Теперь остается лишь сдержать данное обещание, и тогда моя душа будет свободна от всех обетов и обещаний. Осталось только немного подождать». Дописав последние строчки, я захлопнула книжку, и, перевязав её старой тонкой веревочкой, окинула взглядом комнату ещё раз, и поспешила к себе собирать вещи. Дорожная сумка всегда была под рукой, поэтому я сразу приступила к сбору самых важных вещей, которые были разбросаны по всему дому. Под «важными» вещами подразумевалось все то, что меня связывало воспоминаниями за все прошедшие годы дружбы с Маэрсом. Полночи я разгребала комнаты, но под утро жутко вымоталась и уснула прямо на ковре в гостиной. Дня два я собирала пожитки и пыталась понять: откуда столько барахла набралось? Письмо, которое я перечитывала прошлым вечером, сидя в гостиной на полу, сейчас аккуратно сложено и убрано в надежное место. Стоит признать, что весь вечер я только думала и искала логику во всех своих действиях за последние шестнадцать лет. Душа, перетерпевшая за пятьсот лет кучу испытаний, теперь просто рвалась навстречу Майклсонам, а сдерживать этот внезапный порыв я не могла. Какой урок я вынесла за все прошедшие года? Не знаю. Поначалу я отходила от всего, резко навалившегося на плечи, потом искала в себе силы признать, что простила Клауса за все; я искала силы быть с самой собой честной и понять, что волей-неволей как-то полюбила Майклсона за столь короткий промежуток времени. Помню, как он, весь израненный и перебинтованный, лежал в кровати и просил помочь дойти до душевой. Теперь я смотрю на все это с умилением. Клаус даже тогда не унывал, не становился со мной грубым. И, по воле судьбы, до меня дошло все это только сейчас. Носить траур по Маэрсу я не стала. Он бы явно этого не оценил. Вместо этого начала ускоренные сборы. Рейс завтра ранним утром, и у меня еще есть время насладиться последними часами в доме, который повидал достаточно.***
POV Ребекка
Предстоящий праздник в честь моей дорогой племянницы обещает быть сложным, но странная уверенность придает мне сил двигаться дальше и продолжать подготавливать дом к столь знаменательному мероприятию. Я старалась не замечать повисшего напряжения между отцом и дочерью, ведь теперь такие заскоки довольно часто происходят. В этом году Хоуп решила устроить маскарад. Приглашения были разосланы за месяц до заветной даты, а до праздника оставалось всего каких-то два дня. Телефон, зазвонивший в заднем кармане брюк, заставил отвлечься от всей суматохи. Звонил Кол. — Где носит твою задницу? — голос мой чуть ли не сорвался от злости на брата, накопившейся в груди. — Бекс, мы с Кэтрин Элайджу встречаем. Забыла? И действительно, это событие совершенно вылетело у меня из головы. — Да, хорошо. Вы скоро? — Самолет только приземлился. Может, через полтора часа приедем. — Хорошо, удачи вам, — пожелала я брату и завершила вызов. Последующее время, отведенное на подготовку ко дню рождения Хоуп, было посвящено завершению всего созданного и добавлению мелких деталей в убранство гостиной. Элайджу и его драгоценную Хейли прошлось разместить в особняке. Хоуп с самого утра не выходила из своей комнаты и лишь меня подпускала к себе. Хоть Пирс и пыталась как-то проявить инициативу, все её попытки оказывались неудачными, и вскоре вампирша перестала ломиться в комнату девушки. Ненадолго же её хватило. Зайдя в комнату к племяннице, я не сдержала вздоха восхищения. Она стояла около окна с уже готовой прической, но печальным взглядом. В Хоуп проявились черты всех Майклсонов. Что-то от каждого. Какая-то линия, черта. Всё от родни. Дверь слегка хлопнула, когда я закрыла её, чем заставила племянницу обернуться в мою сторону. — А, это ты… — проговорила девушка грустным, чем-то опечаленным тоном, опустив взгляд к полу. — Ты ждешь кого-то другого? — поинтересовалась я, подходя ближе, мимолетно бросая взгляд на платье, лежащее на кровати. — Нет, не обращай внимания, — легко бросила она, отвернувшись обратно к окну. — Это из-за Ника? Вы опять с ним в ссоре? Хоуп долгое время молчала, и я было подумала, что ответов на вопросы уже и не услышу, но вскоре мне ответили тихо: — Да. Вчера вечером. А я и не знала, ведь была слишком увлечена организационными делами. — Расскажи мне обо всем, что тебя тревожит. Я постараюсь помочь всем, чем смогу, — вымолвила я. — Просто все сложно. Трудно понять и сложно объяснить, — девушка тяжело вздохнула, а мне в который раз захотелось заколоть старшего брата. — Просто постарайся все пережить. Это пройдет, и жить станет легче, — постаралась я поддержать племянницу, но было видно невооруженным глазом, что это получилось не самым лучшим образом. Хоуп обернулась ко мне и постаралась выдавить из себя улыбку, но глаза по-прежнему выдавали все эмоции и чувства. Мне захотелось забрать все её переживания себе, но приходилось лишь наблюдать за грустной племянницей в её же собственный день рождения. Время слишком быстро бежало, а дел осталось слишком много. — Пора одеваться, — улыбнулась я, — сегодня не день для грусти. И мне кажется, что нас ожидает что-то очень интересное, — добавила и потянулась за платьем. — И улыбайся, не то твоя кислая мина заставит Кола опять что-нибудь выкинуть только для того, чтобы развеселить тебя. Я искренне верю, что сегодняшний вечер пройдет без каких-либо аномалий, убийств или еще чего. И надеюсь, что так все и будет.