Игла.

Царевич Ярослав в настоящее время находился в бегах. Его княжество было захвачено, почти все верные люди убиты, и ничего он сам с этим поделать не мог. Даже помощи просить было не у кого. Оставались, конечно, еще друзья его матери, знаменитой поленицы* Марьи Морёвны, но они были в далеких странствиях, из которых могли и не вернуться никогда... Ему оставалось только бежать на север, где вдалеке от людских селений находилась старая крепость, принадлежавшая еще материным предкам. Туда он и направлялся - больше некуда ему было ехать. Ни родственников, ни друзей влиятельных или власть имеющих. Да и просто друзей не было у юного Ярослава. Он уже ни на что не надеялся - не от кого помощи ждать, а в одиночку с войском вражеским справиться даже богатырю никакому не под силу. Он и богатырем-то не был никогда. Не научился он ни у отца, ни у матери мастерству ратному. Мечом махать умел худо-бедно, да и все его мастерство. О, как теперь сожалел об этом Ярослав! Да только не изменишь сожалением ничего. И мать, и отец нашли свою смерть. Мать - в походе, отца после этого хворь с ног свалила лютая. Так он и остался один на всем белом свете в шестнадцать лет. Царство его маленькое было, да только решил царь соседний свои владения расширить.... Вот как все и обернулось. Вороной остановился прямо перед воротами заброшенной крепости. Заржал, беспокойно перебирая копытами - ему тут явно не нравилось. Да и кому могли нравиться руины?... Сам Ярослав надеялся увидеть что-то …. Более внушительное. И не такое... запущенное. Надеялся на то, что тут еще кто-то жил, кто-то, верный его матери… Но этим надеждам не суждено было сбыться. Cлез Ярослав с коня и направился к воротам. Они были заперты заговором на крови - только он, наследник Морёвны, мог войти внутрь. Он и вошел – сам не зная зачем. Темные обветшалые коридоры. Стены, покрытые мхом и паутиной. Руины – и ничего больше. Длинная лестница, ведущая все вниз и вниз, в мрачные подземелья. Ярослав спустился по ней, и оказался в небольшом помещении, в котором были лишь две вещи – огромная каменная глыба на потолке, с которой капала вода, да узник, висящий на цепях, прикованных к стене. Больше ничего. Редкое капанье воды, и проникающий в уши голос. -Я помогу тебе, царевич. Твое царство поднимется из руин, пожары утихнут, а твои враги захлебнутся в собственной крови. Ты подчинишь себе их владения и станешь великим правителем. Все склонятся перед тобой, царевич. Дай мне только воды напиться - и весь мир будет у твоих ног... - Ярослав помотал головой, пытаясь развеять морок. Совсем он, видимо, обезумел от горя. Ведь от несчастного, на цепях прикованного, не мог этот голос чарующий исходить. Сколько времени мать не посещала крепость эту? Пленник умер давным-давно... но так и не освободился от своих оков даже после смерти. Осознание этого заставило царевича вздрогнуть: какой мучительной была его смерть... Что бы он ни совершил, он заслуживал свободы хотя бы после своей гибели. Вынув меч из ножен, Ярослав медленно подошел к висящему на цепях телу. Под ногами раздался противный хруст - царевич наступил на крысиный скелет. Удивительно было, что от самого пленника осталось гораздо больше. Кожа сползла лоскутами, обнажив белые кости, лишь на запястьях, где были закреплены толстые цепи. По сравнению с тонкими руками несчастного, они казались жестокой, злой насмешкой. Стиснув зубы и покрепче сжав рукоять меча, царевич размахнулся и ударил по одной из цепей. Дал волю своей злости - и все цепи оказались разрублены, а тело пленника свалилось на каменный пол грудой костей, подняв облако пыли. Царевичу показалось, что он услышал… слово. -Пи-ить. - этот голос был совершенно не похож на тот, предыдущий, который обещал царевичу золотые горы. Хриплый и надсадный, он казался не голосом даже, а шумом ветра в трухе. Ярослав наклонился и осторожно приподнял пленника за подбородок. Щеки запали настолько, что под тонким слоем кожи отчетливо были видны два ряда зубов. В темных провалах глазниц тускнели красноватым отсветом остекленевшие глаза. Между серыми грязными прядями волос серебрилась паутина. Темные губы его словно окаменели, изрезанные глубокими трещинами. «Зачем я это делаю?... Он ведь мертв уже много лет. » - Царевич и сам не знал ответа на этот вопрос. Но он чувствовал – если он выполнит эту просьбу, которую, наверное, сам и выдумал, - все изменится. Поднеся к губам пленника походную флягу, он вылил в раскрытый рот немного воды. Влага впиталась в сухую кожу почти мгновенно, с легким шипением. Ярослав уже выпрямился было, собираясь уходить, как вдруг то, что должно было быть мертво много лет, схватило его за руку. Царевич онемел от ужаса и даже не пытался вырваться. Кости с треском зашевелились. Нечто, что больше походило на скелет, обтянутый кожей, поднялось во весь рост. Горящие красным глаза уставились прямо на Ярослава. - Я чувствую в тебе ее кровь. * Поленица - дева-богатырь.