While I'm Still Here

Я точно мог сказать, что солнце еще не поднялось, но я не был уверен, что так резко выдернуло меня из сна – приглушённые крики откуда-то издалека или Джерард, шепчущий мое имя прямо над ухом. Он не переставал мягко трясти меня за плечо до тех пор, пока я медленно не сел и не сказал, что уже проснулся. Глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте спальни Джерарда, и только потом, взглянув на часы, я понял, что ещё не было и трёх часов ночи, однако мой друг сидел абсолютно бодрый, посреди матраса, на котором мы спали. Интересно, как долго он меня будил? Действуя на инстинктах, я сжал его трясущуюся руку, замечая, что он дрожал всем телом. - Ты разве не слышишь? – спросил он, выглядя испуганным и уставшим. - Слышу. Из-за чего они ругаются? Мы переговаривались шёпотом, как будто существовала возможность, что эти двое смогут нас услышать сквозь свои крики. Джерард не ответил, но в этом и не было необходимости, потому что доносившиеся с первого этажа голоса не требовали объяснения. - Он не посмеет заниматься этим дерьмом! Я хочу, чтобы он немедленно свалил отсюда! - Гэри, он уезжает через четыре дня, черт возьми, можешь ты потерпеть? - Я не хочу жить под одной крышей с этим больным изгоем. Он, блять, постоянно торчит в своей комнате и ничего не делает. А ещё он курит. Ты знала, что твой сын курит, Донна? Я отвлек внимание от криков и повернул голову, чтобы посмотреть на Джерарда. Теперь его очертания в темной комнате стали немного разборчивее. Стоило мне только поднять на него взгляд, как он тут же потянулся в мою сторону и, обвив руками за шею, буквально повис на мне. Перебравшись на мои колени, он так крепко сжимал меня в объятиях, навалившись всем телом, что мы чуть оба не упали с матраса. - Мне очень жаль, Фрэнки. Блять, я не могу поверить… Джерард не торопился слезать с меня. Я чувствовал себя беспомощным, не зная, что делать и что говорить, когда он уткнулся лбом в мое плечо, по-прежнему не расслабляя рук. Наверно, мне повезло, что у меня была только мама. Я не должен был просыпаться по ночам и слушать, как мои родители кричат друг на друга. Наверно, ему на самом деле было ужасно стыдно за них. Я надеялся, что он видел и понимал, что я не обвинял его и уж тем более не осуждал за все происходящее сейчас. Пусть он и являлся темой ссоры, но в этом не было ни капли его вины. Я позволял ему держаться за меня и медленно поглаживал его по спине. Бедный, бедный мальчик. Господи. - У него нет друзей! - И я не удивлен! Никто не захочет иметь с ним дело! Я устал возвращаться в этот дом… он портит мне жизнь одним своим присутствием здесь. - Гэри, оставь его в покое, через четыре дня он отсюда съедет. И ты в курсе. Да, у него нет друзей. Вот почему он всегда сидит дома. - А что насчет того парня, который прямо сейчас находится в его комнате? Джерард потрясенно выдохнул, резко отстраняясь от меня, однако я быстро схватил его за руку, оставляя на месте. Внезапно я понял, что он нуждается во мне гораздо сильнее, чем я нуждаюсь в нем. Совершенно не вовремя меня охватил глупый восторг, наконец-то освобождая от всяких мучительных мыслей, которые терзали меня раньше. Не осталось никаких сомнений в том, что он вернется за мной. - Эй, все нормально, Джерард. Возможно, они просто устали или выпили лишнего. Уверен, они не имеют в виду ничего плохого. Я не знал, что говорил и понятия не имел, могли ли мои слова возыметь успех. Погладив его по предплечью, я отметил, как доверчиво он подставлялся и льнул к моей раскрытой ладони. - Он отыграется на мне за это… - прошептал Джерард. - Кажется, он ему не безразличен. Они отвратительно близки друг с другом, если тебя интересует мое мнение. - Я думаю, что этот мальчик его бойфренд. Мне тоже это не нравится, Гэри, ты знаешь. Да, они проводят вместе слишком много времени, но какая нам к черту разница? И кстати, что они делали вечером? Ты зашёл в комнату и увидел их… в компрометирующей позе? Потерпи, он скоро уедет и мы больше не будем иметь с ним дело. Боже, почему вообще все это происходит? Я хочу знать, что дает ему право так неуважительно относиться ко мне и думать, что это нормально – спать с парнями под крышей моего дома. Святой боже. Я покосился на Джерарда; я действительно не испытывал огромного желания смотреть на него в такой момент, зная, что он наверняка до жути смущен, но я ничего не мог с собой поделать. Он сидел с широко распахнутыми глазами, в ужасе уставившись на дверь. - Господи, мне так жаль, что тебе приходится все это слышать… - И часто они так ругаются? - Иногда. Я нахмурился и снова сжал его руку. - И они всегда будят тебя по ночам своими криками? - Иногда. - Ты поэтому так любишь оставаться ночевать у меня? Опустив голову, он молчаливо кивнул. Я не знал, что делать. Я желал утешить его, отвлечь, подбодрить, отогнать все грустные мысли, но у меня не было слов. Мое сердце разрывалось от сочувствия, но я был не в состоянии перевести свои эмоции в предложения так, чтобы это не звучало слишком жалко. Мне было жаль, что он не мог просто проникнуть в мой мозг и узнать все, о чём я думал. Это бы намного облегчило нашу жизнь, как он мне однажды сказал. - И ты не собираешься предпринять меры? Он вылезает из дома только для того, чтобы увидеть этого ребенка. - Они просто хотят провести друг с другом как можно больше времени перед отъездом Джерарда. Это его бойфренд. Он думает, что мы не догадываемся. Я спрашивала его об этом каждый чертов день, но он продолжал утверждать, что они лишь лучшие друзья, иногда выезжающие в центр за мороженым. Я никогда не слышала, чтобы один мальчик угощал мороженым другого мальчика, если они просто друзья. - Они не просто друзья, судя по тому, что я сегодня видел. Может, твой сын должен унести свою задницу из этого дома прямо сейчас? - Нет, - болезненно простонал Джерард. Боже, я ведь не виню его. – Он не мой… мы не бойфренды… - он отклонился чуть назад, чтобы я мог расслышать его слова. – Если они вдруг поднимутся наверх проверить нас, ты можешь, пожалуйста, на всякий случай лечь на пол? - Да, конечно, - кивнул я. Прежде чем разорвать объятия, я посмотрел на него, не в силах отвести взгляд. Он почувствовал мое пристальное внимание к себе. - Что? - Я твой. Он удивленно моргнул и уставился на меня. - У тебя действительно очень красивые глаза, - я продолжил. – Я вижу их. Даже в темноте. Опустив голову, он выглядел одновременно смущённым и подавленным. - Спасибо. - Не за что. И у тебя милый нос. Его маленький симпатичный нос непроизвольно сморщился, и я стал свидетелем, как неуверенная улыбка была готова вот-вот отразиться на его ангельском лице. - Спасибо. Наверно, не так часто люди осыпают эпитетами носы друг друга. Откровенно говоря, это был весьма странный комплимент. - А еще у тебя классная задница, - усмехнулся я через силу. – На самом деле ты сам весь очень классный. С виду он напоминал застенчивого, робкого ребёнка, что заставило меня улыбнуться уже смелее. - Эм, - неуверенно начал он. Я мог сказать, что он собирался сменить тему. – Что ж, сегодня вечером мы продвинулись довольно далеко. Тебе понравилось? - Если честно, то я не знаю. Было немного неловко, я понятия не имел, что делал… - Да, я тоже. Я просто целовал тебя, вот так… - с этими словами он наклонился вперёд и шумно чмокнул меня в губы. Мы улыбнулись друг другу, когда он отстранился. – Мне нравится этот звук. - Я успел догадаться. Он улыбнулся снова. - Джерард, когда ты… когда ты захотел снять с меня футболку, что ты собирался делать потом? Как… как далеко ты готов был зайти? Воздух внезапно стал тяжелее и гуще, а я даже затаил дыхание, боясь лишний раз выдать себя. Наверно, это было эгоистично и чересчур самоуверенно думать, что он в принципе хотел чего-то большего, чем поцелуи. - Настолько далеко, насколько бы ты мне позволил. - Забавно, что мы занимаемся подобным исключительно в твоём доме. И чтобы ты знал, - игриво прошептал я, - с тобой я готов идти до конца. - Тогда нас поймали вовремя. С первого этажа вновь донеслись крики, и это напомнило о главной причине нашего бодрствования. На какую-то минуту они, казалось, успокоились, но теперь скандал снова набирал обороты. Тяжесть, неожиданно образовавшаяся в желудке, вызывала тошноту. Я ощущал себя больным и обреченным. Не самое лучшее чувство в мире. - Не смей упрекать меня! Ты знаешь, что я бросила все, чтобы выйти за тебя. - Да, конечно, но это было твое решение – встретиться со мной в ресторане и завести интрижку за спиной у своего мужа. - Что ж, ты был только половиной проблемы. О боже, она смеялась. Какого, блять, черта. Мне хотелось провалиться сквозь землю, так я был смущен. - Она изменяла с Гэри? – спросил я у Джерарда. Он выглядел пораженным до глубины души, беспомощно открывая и закрывая рот, не в состоянии что-либо сказать. Все его внимание было сосредоточено не на мне, а на двери. - Она изменяла моему папе. Блять, я всегда об этом догадывался. О мой бог, я не могу поверить. Она развелась с папой, чтобы быть с Гэри. Вот почему она так ненавидит меня. Она хотела, чтобы я уехал с отцом… но я остался здесь и только мешал ей и ее новому мужу. Я не смог сдержать болезненного стона. Резко поднявшись с постели, Джерард направился к двери. Я вскочил вместе с ним, хватая его за руку и не давая возможности сделать шаг. - Джерард, остановись. Им не нужно знать, что мы не спим. Он брыкался и вырывался из моей хватки. - Им, блять, не нужно будить меня посреди ночи своими ебаными криками. Я крепче сжал руки вокруг его талии, увлекая в утешительные объятия. - Перестань, - попросил я, - давай вернемся в постель, Джерард. Его тело обмякло, и он позволил отвести себя обратно к матрасам, заваливаясь на них без особого энтузиазма. Я забрался на него сверху, перекинув ноги через бедра, и уселся ему на живот, чтобы убедиться, что он не будет двигаться. Я хотел удержать его от необдуманных поступков. - Так, значит, твоя мама считает, что я твой парень, - сказал я первое, что пришло в голову, пытаясь увести разговор в другое направление. Я вел себя тихо и спокойно, не вызывая у него тревоги. - Да, - прошипел Джерард. – Забавно, как быстро они оба пришли к подобному выводу только из-за того, что я гей. Я наклонил голову, оставаясь таким же неприступным, как будто я был психотерапевтом, а передо мной находился пациент, которого я не мог утихомирить. Взяв Джерарда за руку, я спросил: - Что об этом говорит Гэри? - Гэри ничего не говорит. А теперь помолчи. Я хочу слышать, если они вдруг начнут подниматься наверх. Голоса внизу вроде бы стихли, но я задержался в своем положении еще на какое-то время, прежде чем слезть с Джерарда. Я действительно мечтал сейчас о том, чтобы наклониться и просто поцеловать его. Думаю, он воспринял бы это в знак утешения и не стал бы противиться. Однако, я не хотел обманывать его. Он и так пребывал в слишком подавленном настроении духа, и я бы ни за что не посмел злоупотреблять его состоянием. Поэтому я лишь продолжал держать его за руку даже после того, как улегся рядом с ним. - Знаешь… - начал он, облизав губы, - она бессердечная сука. Когда мне было пятнадцать, она сказала избавиться ото всех моих плюшевых игрушек, так как, по ее мнению, это было ненормально – иметь подобные вещи в моем возрасте. Я согласился с ней без особых проблем, и я хотел отдать все игрушки детям в больницах, потому что, знаешь, они торчат там целыми днями и им очень одиноко, им приходится сидеть в своих палатах, пропитанных запахом лекарств, и пялиться в пустые белые стены. Я думал пожертвовать этим детям игрушки, чтобы они чувствовали себя как дома, и им стало хотя бы немного комфортнее. Но она не разрешила. Лежа на боку, я медленно перебирал пальцами прядки его волос. - Почему? – спросил я, изо всех сил напрягая глаза, чтобы хоть что-то рассмотреть перед собой в кромешной тьме. - Я не знаю. Она сказала, что они были уже слишком старыми и испорченными: у кого-то была оторвана рука или нога, кто-то нуждался в легкой починке, как и все обычные плюшевые игрушки. Это несправедливо, Фрэнки. То есть… они ведь дети, все маленькие дети любят мягкие игрушки. Я тоже их любил. Я засыпал с ними в обнимку и… и даже устраивал для них концерты. Я улыбнулся. - О, серьезно? - Ага. Я выстраивал их на кровати, как будто это были мои фанаты, и начинал петь для них. Но это осталось в прошлом, все нормально. Теперь у меня есть новый плюшевый медвежонок. Фрэнки-плюшик, которого я обнимаю, пока не усну. - Фрэнки-плюшик? Внезапно он крепко вцепился в мое плечо. - Это так странно – иметь кого-то, с кем можно поговорить. Знаешь, как я жил раньше? День начинался с того, что я просыпался утром и проклинал весь свет за то, что я не умер во сне. Потом я шел в школу, отсиживал ненавистные уроки, терпел издевательства от каждого… - Что они делали? – я боялся услышать ответ. Хотя я был уверен, что он не мог быть настолько плох. Я имею в виду, все ненавидят школу и преувеличивают свои переживания, чтобы те казались еще более трагичными, чем были на самом деле. Джерард фыркнул, опустив голову. - Они кидались в меня едой, дергали за волосы, ставили подножки, шептались за моей спиной… все это. Я посмотрел на него, испытывая отвращение ко всем людям, о которых он говорил. - Это ужасно. Черт, я действительно расстроился, думая о его словах. Я не знал, как долго это продолжалось, я никогда не замечал ничего подобного. Как, блять, после этого я вообще мог жаловаться на свою жизнь? Причиной моего одиночества был исключительно я сам. Это я добровольно отказался от друзей; это я выбрал такой путь. Он же проходил через мучения не по своей воле, и никто не мог заговорить с ним вместо того, чтобы ежедневно травить в школе. - Да, я знаю, что это ужасно, - его голос заметно ослаб, а на глазах выступили слезы, вызванные воспоминаниями. О, как же я ненавижу, когда он плачет. - И тогда я шел в школьный туалет, плакал и пытался вытащить всю еду из волос. Я мыл голову прямо над раковиной, водой и мылом. Такое можно увидеть только в голливудских фильмах, да? Я закрыл рот, даже не осознавая, когда успел открыть его от удивления; из-за моего глупого вида Джерард, должно быть, чувствовал себя подобно животному в зоопарке, выставленному на всеобщее обозрение. Я, блять, ненавидел, когда он плакал. Он был слишком красив, чтобы страдать от боли. Я сжал ладонь, в которой до сих пор держал его руку, чтобы он знал, что его партнер был рядом. Глаза и нос начинало щипать, но я не хотел плакать. Я не имел права. Я должен быть сильным ради него. Сейчас он нуждался во мне. - Наверно, мне стоило ходить в школу с шампунем, - он предпринял слабую попытку рассмеяться, которая к слову потерпела неудачу, и, зарывшись лицом мне в шею, громко и влажно всхлипнул. Это было немного противно. – А потом я возвращался домой и тут меня встречал Гэри… К этому моменту он уже вовсе не сдерживал себя, и, казалось, жидкость вытекала из каждого отверстия на его лице. Слезы, слюни, сопли. Он продолжал отчаянно всхлипывать, и на самом деле ему бы не помешало от души высморкаться и хорошенько умыться. Распухшие губы, влажные глаза, красный нос… полный беспорядок. Самые разные эмоции внутри меня, которые словно как тонкие ниточки паутины перетягивали мою грудь, начинали медленно и мучительно разрываться, расходясь в стороны. Это причиняло ужасную боль, мое сердце разбивалось на куски, а мышцы лопались, не выдерживая напряжения. - И я думал, почему меня это вообще должно беспокоить. Я сидел в своей комнате, ночами напролет смотрел фильмы и насильно выдавливал из себя смех, потому что мне было не с кем даже посмеяться над шутками. Знаешь, это еще хуже, чем плакать. Сидеть в пустой комнате и смеяться в одиночестве – это так жалко, потому что ты пытаешься сделать вид, как будто ты в порядке, тебе весело, и ты не такой одинокий. Ты хочешь притвориться счастливым. Так же отвратительно дрочить самому себе. Да, это очень приятно, но в целом выглядит отстойно. Представь, ты лежишь ночью в своей кровати, совершенно один, и начинаешь трогать себя, потому что ты единственный, кто может это сделать. Нет никого, кто бы перехватил твою руку и продолжил бы вместо тебя. Никаких грязных разговорчиков… я ведь не могу начать стонать и шептать что-то типа: «Ммм, о да, Джерард, прикоснись ко мне». Нет, это мерзко. Раньше я еще верил, что однажды проснусь новым днем и весь этот ад закончится, но время шло, и в реальности у меня не появлялось ничего, что заставляло бы меня хотеть жить дальше. Я пустое место в этом мире. - Для меня ты не пустое место, - пробормотал я. Мы смотрели друг на друга, и я чувствовал, как внутри меня бушует целое море эмоций, заставляющее внутренности скручиваться в один тугой узел. Его слова сломали меня. Если бы он только знал, что значит для меня… он был для меня всем. Но раз он считал себя пустым местом, тогда можно было сказать, что и моя жизнь была также пуста и никчемна. Я не хотел в это верить. - Я знал, что всегда буду чертовым одиночкой. Это ужасное чувство. Иногда действительно хочется иметь рядом человека, с которым ты можешь просто поговорить. - Мне знакомо это, как никому другому, - перебил его я. Однако оглянувшись назад теперь, я осознал, что на самом деле не имел право жаловаться на свою жизнь. Мне не приходилось тратить половину учебного дня в уборной, чтобы очистить волосы от разного дерьма. - Почему ты не рассказывал мне об этом раньше? - Я не хотел, чтобы ты знал, что ты – единственная причина, почему я еще тут, Фрэнки. - Эй, не говори так. - Нет, я имею в виду… ты – все для меня. Ты мой целый мир. И если тебе когда-нибудь станет грустно… - начал он, откашлявшись, пытаясь звучать оптимистично, но его голос задрожал еще сильнее, - просто помни, что есть кто-то, кто в тебя верит. – Слезы продолжали свободно стекать по его щекам. – Я. Я всегда буду верить в тебя. Я закрыл глаза. Я не хотел, чтобы он грустил. Я не хотел, чтобы он чувствовал себя обязанным мне. Из нас двоих это я погряз в долгах – я был обязан ему всем. Он был единственным человеком в моей гребаной жизни, который заботился обо мне и верил в меня. - Я тоже верю в тебя, Джерард. Ты все, во что я верю, - на духу выдал я, все еще не способный произнести вслух то, что сокрушало меня изнутри. Я люблю тебя. - Ты тоже. Он притянул меня к себе, и я уткнулся лицом прямо ему в грудь, ощущая, как неспокойно она ходит подо мной из-за сдавленных рыданий, которые душили его. Я повернул голову, чтобы удобнее прижаться щекой к его футболке и посмотрел в даль комнаты, желая хотя бы на пару секунд отдохнуть от вида того беспорядка, который мы вдвоем устроили. Воздух казался раскаленным, несмотря на непрерывно работающий кондиционер в спальне Джерарда. - Единственная причина, почему я позволяю себе плакать перед тобой заключается в том, что ты сам позволяешь себе плакать передо мной, Фрэнки… ты такой сильный, я восхищаюсь тобой. И тогда я понял, что, возможно, мне и не нужно было говорить ему о своей влюбленности. Быть может, мы уже и так признались друг другу с помощью тайного языка, через прикосновения и слова. - Как они могли делать с тобой все эти вещи. Они ведь даже не знали тебя. - Они знали, что я фрик и неудачник. Этого было достаточно. - Эй, но это не так! Ты самый лучший друг, которого можно только желать, - уверенно заявил я, мягко подталкивая его плечом. - Серьезно? И что я сделал для тебя? Я никто. Все, что я делаю, это бесконечно жалуюсь и плачу. - Ты забавный, ты всегда заставляешь меня смеяться. Ты добрый. Ты продолжаешь заботиться о людях, несмотря на то, что они так дерьмово к тебе относятся. И ты все еще хочешь спасти мир. Ты действительно разговариваешь со мной, ты умеешь слушать, ты всегда рядом... - Да, но ты в полной мере заслуживаешь человека, который будет так о тебе заботиться. - Джерард, послушай... мне на самом деле очень жаль. Я не уверен, что должен говорить тебе это прямо сейчас, но я хочу, чтобы ты кое-что знал. Я искренне сожалею о том, что раньше жаловался на свою маму, утверждал, что она пренебрегает мной, что не любит и все остальное... теперь я понял, что это не так. Я просто... я просто не имел никакого права жаловаться. Я ужасно себя чувствую из-за того, что говорил тебе раньше, потому что я и представить не мог, какие вещи творятся в твоем доме. Мне очень, очень жаль. - Детка, все в порядке. Ты ведь не знал. Я вздохнул, продолжая сидеть в хватке его крепких рук. Все, что он сказал, имело смысл. Конечно, дрочить самому себе довольно жалкое зрелище. Самодостаточность? Нет. Скорее отчаяние. Я хотел быть рядом с ним даже в такие моменты и хотел ему помочь, заставить чувствовать себя хорошо. Все было в моих руках. Мы друзья, а значит это нормально. Кое-как отыскав в темноте его глаза и заглянув в них, я понял, что он до сих пор был расстроен. Он выглядел красиво, но слишком грустно. Он был огорчен и одинок, несмотря на мое постоянное присутствие. Плюс ко всему и смущен, я думаю. Я хотел сделать ему приятно. Хотел помочь ему забыть всю боль, пусть даже и на время. Я хотел, чтобы он испытывал такие чувства, которые раньше ему были не знакомы. Я хотел прижиматься губами к его коже, кусать ее, заставляя кровь скапливаться маленькими аккуратными отметинами. Я хотел, чтобы мои руки гладили его тело, дрожащее от желания, которое разгоралось бы в его венах от каждого моего прикосновения. Я вернулся в мыслях к тому моменту, когда находился под домашним арестом и впервые проявил интерес к идее удовлетворить его. То есть в прошлом я часто думал о сексе, но сейчас мне хотелось кое-чего другого. Это будет не секс. Я желал опробовать на Джерарде то, чем занимался в две одинокие недели, проведенные в заточении. Это было странно и я чувствовал себя грязным, но Боже, я хотел проделать это с ним. Блять. Я настроен решительно. - Ты всегда угощал меня мороженым, окружал чрезмерной заботой, относился ко мне так, как будто я чего-то стою, ты заставляешь меня чувствовать себя особенным. Теперь я тоже хочу сделать для тебя кое-что особенное. Он опустил голову и посмотрел на меня с недоумением. - Но ты уже делаешь. Только то, что ты сейчас здесь со мной... - Нет, - перебил его я, - я хочу, чтобы ты почувствовал себя особенным. Я хочу доставить тебе удовольствие. Судя по тому, как изменился тон его голоса, я мог сказать, что он забеспокоился. - Как... что ты собираешься сделать? Я медленно и протяжно выдохнул, выгоняя из легких весь воздух. - Я хочу трахнуть тебя пальцами. - Что? - вполне натурально взвизгнул Джерард. Я приложил палец к его губам, что выглядело весьма иронично, и прошептал: - Non parlare. Расслабься. Его широко распахнутые глаза не моргали, когда уставились на меня в шоке. - Н-нет, Фрэнки... - Все хорошо, - лукаво улыбаясь, произнес я. - Где твоя смазка? - Серьезно, Фрэнк, не надо. Не делай этого, пожалуйста... тем более моя смазка закончилась. Наверно, у меня был слишком потрясенный вид. - О, только не говори, что сам не занимаешься этим, - словно оправдываясь, возразил Джерард. - Что ты задумал? О боже, зачем? Ты же не собираешься сделать это на самом деле, да? Теперь настала моя очередь наблюдать за его сомнениями. - Я просто хочу попробовать. Кроме того, у меня есть смазка с собой... ты сам мне ее подарил вечером, не забыл? Мы лучшие друзья, и мы уже проходили через нечто подобное, верно? - Но я думал, что это был разовый случай, и не считаю, что... Я придвинулся к нему вплотную и, закрыв глаза, снова заговорил. - Я хочу это сделать. А теперь брось меня защищать и позволь мне попробовать, хорошо? Мы лучшие друзья. Все будет в порядке. Мы знаем, что можем доверять друг другу, так? Закончив свою речь, я отстранился, чтобы заглянуть ему в глаза. Весь его вид говорил о том, что он усердно обдумывал мои слова, взвешивая все "за" и "против". - Эй, подожди, я купил новую смазку... недавно... не важно. Второй ящик слева. В пенале. Я поднялся с ухмылкой на лице и подошел к комоду. - Ты как будто покупаешь смазку специально за моей спиной, чтобы потом сказать мне об этом в открытую. Это немного неловко. - Не так неловко чем то, что будет дальше, - тяжело дыша, пробубнил он. Взяв необходимый пузырек, я вернулся в постель, и, откинув одеяло в сторону, взобрался на Джерарда - его костлявые колени больно впивались мне в спину. Пульс стучал в ушах, а мозг до сих пор отказывался принимать происходящее. Это то, о чем я мечтал - фантазировал - в течение долгого времени, но даже представить не смел, что когда-нибудь это действительно осуществится. А теперь фактически я собирался воплотить мечты в реальность. И очень надеялся, что он согласился не только потому, что находился в беззащитном положении. Отчасти я начал понимать его переживания насчет испытываемого чувства вины, когда он подавлял меня своим напором, подминал под себя, доминировал, оставляя меня совершенно беспомощным и делал то, что хотелось ему самому. - Ты купил ее вместе с моей? - Да, - выдохнул он. - Хочешь снять футболку? - как можно мягче спросил я. - Я все еще не уверен, должны ли мы вообще это делать. Хорошая ли это идея... - Конечно, это хорошая идея, - поспешил успокоить его я. - Просто немного опасная. Его пальцы обхватили мои запястья. - Ладно, но сперва ты должен кое-что узнать. - Что? - Они слышали нас. В ту ночь после концерта Pixies. Они нас слышали. - Откуда тебе это известно? - Гэри сказал мне об этом после того, как я отвез тебя домой на следующее утро. Я не мог поверить. - Почему ты не говорил мне? - Я не знал, стоило ли волноваться по этому поводу. Это не так уж и важно. - Нет, важно! Что он сказал? Его рот исказила злая усмешка. - Он поднялся ко мне и спросил: «Ты и твой друг хорошо провели вчера время?». Я удивился его спокойному тону голоса и ответил: «Да, концерт был классным», и тогда он сказал: «Я имею в виду то, что было в твоей спальне». Я спросил, что он имеет в виду, а он сказал: «Судя по тому, что я слышал ночью, вы двое неплохо повеселились». А потом он начал безостановочно оскорблять меня всеми возможными словами… но это уже неинтересно, да. Так что, возможно… О боже, я чувствовал себя так ужасно. - Это я виноват. Та ночь была моей виной. - Нет, Фрэнки, это просто я слишком громко стонал. Не переживай. Я окинул его беспокойным взглядом и в защитном жесте аккуратно положил ладонь на его щеку. Мне было очень и очень больно, с каждой секундой дышать становилось сложнее. Почему я снова здесь? Почему я делал это? Он не собирался отпускать меня; он держался за мою руку, пока я водил большим пальцем по его скулам, словно пытался вытереть уже засохшие слезы. Вероятно, я опоздал минут на десять, но я надеялся, что он оценит жест. Джерард наблюдал за мной, медленно моргая, – я чувствовал этот взгляд, хотя и не смотрел на него. Мои пальцы блуждали по его лицу – скользнули по щеке, огладили лоб и нырнули в волосы. - Но… но Гэри ничего тебе не сделал? – охрипшим голосом спросил я, ужасно стыдясь того, что задавал такие личные вопросы, которые по сути вообще меня не касались. - Что ты имеешь в виду? Я старался придать рукам твердости и уверенности, пока продолжал гладить его по волосам, желая своими размеренными действиями внушить ему самое важное: «Я здесь, Джерард. Я твой друг. Я здесь. Я не причиню тебе боль. Я просто хочу помочь тебе». - Я имею в виду, он делал что-нибудь, эм… он трогал тебя или… ты сказал, что он обзывал тебя, но он не распускал руки? Мне не нравилось это. Мне не нравилось быть сверху. Я чувствовал себя слишком уязвимым. Это я должен был сейчас лежать под ним, это он должен был накрывать меня своим телом. Блять, я так нервничаю. Я вспомнил наш старый разговор, когда Джерард признался, что испытывает неловкость из-за моего постоянного пассивного поведения. Я понимал, что он требовал от меня активности для того, чтобы не чувствовать себя так, словно он обманывает меня. Но несмотря на его желание относительно моей инициативности, которое казалось весьма логичным, я все равно не был удовлетворен таким распределением ролей. Мне больше нравилось смотреть на него снизу вверх. Мне нравилось, когда он защищал и скрывал меня своим телом от всего мира. Под ним я был спрятан, под ним я был в безопасности. Сейчас же я находился не в своей тарелке и не испытывал ни капли комфорта. Продолжая пребывать в новом и чуждом для себя положении, я смотрел на Джерарда в ожидании ответа. Он пожал плечами. - Нет. Я знал, что он врет. Не желая, что-либо отвечать, я просто подался вперед и лег на него полностью, обнимая так бережно, как только мог. Мы не произносили ни слова, а он не предпринимал никаких попыток меня спихнуть. Прежде чем столь волшебный момент грозился перерасти в нечто неловкое, я поднялся, снова устраиваясь на его коленях. - Тогда, возможно, мы не должны этого делать. - К черту, - сказал Джерард и одним резким движением стянул с себя пижамные штаны. От неожиданности меня чуть не вырвало. Мои нервы так туго скрутились в узел, что я боялся, что меня разорвет; тело дрожало от страха, а я терял контроль, забывая как дышать. Я был готов воспламениться в любую секунду. Ну, или же все-таки вырвать, освобождая желудок. Только сейчас меня накрыло осознанием – я, блять, понятия не имел, что творил. Да, мое тело несильно отличалось от его и было устроено также; да, я проделывал это с собой уже несколько раз и отчетливо помнил ощущения, но тогда почему я не мог избавиться от чувства вины? Он назвал мастурбацию самой жалкой вещью на свете. Что ж, по крайней мере я знал, что он получит удовольствие от моих действий. Надеялся на это. Я уставился на его член, едва различая что-то в темноте, с любопытством отмечая, что он не был твердым. Возможно, Джерард действительно не хотел этого. Или же я просто пока не сделал ничего, чтобы пробудить в нем желание. Интересно, нужно ли мне тоже раздеться? Я отклонил эту идею, поскольку Джерард оставался до сих пор в футболке, да и к тому же, если я избавлюсь от своей одежды, а его родителям вдруг приспичит проверить нас, то мы окажемся в очень неудобном положении. Будет намного легче скрыть улики, просто накинув на себя одеяло. О господи. Слегка приподнявшись, я потянул его штаны ниже, снимая их до конца. Я не мог перестать пялиться на его член. Он был толстым и мягким, расслабленно лежал между его бедрами, служа напоминанием тому, что он был очень реальным и очень заинтересованным в продолжении. Или возможно пойманным в ловушку, но я совсем не хотел об этом думать. Я чувствовал себя ужасно неловко, как будто я не должен был этого делать. Я по-прежнему оставался полностью одетым, в то время как Джерард лежал подо мной в одной футболке и ждал, когда я засуну в него свои пальцы и в лучшем случае принесу наслаждение. Боже, я никогда не думал, что доставить кому-то удовольствие это такая чертовски сложная задача. Я даже не знал, с чего начать? Я должен приподнять его? Или попросить перевернуться на живот? Или мне нужно просто раздвинуть ему ноги? Господи, что? Я так и продолжал растерянно сидеть на месте и беспомощно смотреть на его пах. Мой взгляд медленно прошелся по округлой головке члена до самого его основания, теряющегося в темных завитках волос, а затем плавно поднялся выше, отслеживая дорожку, тянущуюся к пупку. А потом ожидаемо наткнулся на подол его футболки, который очень резко вернул меня в реальность. Ох, блять. Черт. Он лежал молча, давая мне возможность рассмотреть его во всей красе. В тот единственный раз, когда он предстал передо мной абсолютно голым, у меня не было шанса изучить его тело. Я помнил, как пристально он разглядывал меня той ночью, так что думаю теперь пришла моя очередь. - Я больше не позволю этому придурку управлять моей жизнью. Мы сделаем это. - Ладно, - тяжело дыша, выдал я. Он продолжал молча и терпеливо лежать на месте, пока я пялился на него, разинув рот. - Ладно, - повторил я, заставляя себя действовать. – Хорошо. Итак… Я окинул его лицо быстрым взглядом и получил в ответ ободряющую улыбку. Смотря мне прямо в глаза, Джерард обхватил мое запястье и поднеся ладонь к губам, прикусил костяшки моих пальцев. - У тебя такие тонкие пальцы, - он опустил мою руку, а выражение его лица мгновенно стало серьезным. – Давай, Фрэнки. Прикоснись ко мне. Не было ни единого гребаного шанса на отступление, я действительно собирался взять в руки его член. Хотя я не уверен, что он на самом деле имел в виду именно это. Я выдавил из себя ответную улыбку – слишком натянутую, и положил руку на его живот, на опасно близкое расстояние от паха. Я пробежался ладонью вверх, нежно оглаживая пальцами выпирающие тазобедренные косточки и получая незамедлительную реакцию – Джерард резко выдохнул и откинулся на матрас. Я должен сделать это. Я пообещал ему, и мы уже зашли так далеко, что мне остается только закончить начатое. Я не маленький ребенок, я подросток. Все остальное - ерунда. Он мой лучший друг, и мы очень близки. Я смогу сделать это, я смогу. Преодолевая внутреннюю неуверенность, я попросил его перевернуться. Как только он лег на живот, я придвинулся к нему вплотную. Я оказался намного ближе, чем должен был. Господи Иисусе, о чем я, блять, думал? Почему я не мог просто обнять его и успокоить словами? - Ты хочешь, чтобы я начал с одного пальца? Или сколько я должен… - Нет, начни с двух, - шумно выдохнул он, кладя руки под голову и одним своим видом побуждая меня действовать. - О, хорошо, - кивнул я, пытаясь успокоиться и не сводя взгляда с его спины, затянутой в футболку. Почему я так нервничал, если он уже делал это со мной, а я сам не раз практиковался на себе? Ничего грандиозного. Я просто собираюсь доставить ему удовольствие, заставить чувствовать себя лучше. Вот и все. Жаль, что мои внутренние диалоги не могли успокоить меня на самом деле, когда я окончательно решился. Смущение или даже отвращение в какой-то степени, не давали мне расслабиться. Я надеюсь, что справлюсь. Я убью себя, если сделаю все только хуже. Моя ладонь опустилась на бедро Джерарда, а затем медленно и несмело поползла вниз, к ягодицам. Этим вечером его кожа казалось немного грубее, но задница до сих пор выглядела чертовски привлекательно. Дотянувшись второй рукой до смазки, я открыл колпачок и поднес пузырек ближе, наклоняя так, чтобы его содержимое попало точно в цель. Тело Джерарда отреагировало мгновенно – он дернулся и зашипел. - Сначала согрей ее в ладони. Блять, такая холодная! - Прости! Мое лицо обдало жаром, и я наверняка покраснел. Черт возьми, ну почему я не пользовался смазкой, когда проделывал это с собой дома несколько недель назад? Не могу поверить, насколько я глуп! Я помню, как Джерард сначала нагрел флакон в ладони и только потом начал растягивать меня. Точно! Дрожащими пальцами я подобрал с его кожи столько смазки, сколько смог и растер ее между ними. Меня так ужасно всего трясло. - Нужно было использовать твою согревающую смазку, - пошутил Джерард. Приятно знать, конечно, что хотя бы у одного из нас двоих приподнятое настроение. Плотно закрыв крышку пузырька, я отложил его в сторону, глубоко вздохнул и снова поднес к нему руку. Сложив ладонь в кулак, я оттопырил указательный и средний пальцы, на которых осталось больше всего смазки, и медленно просунул его между ягодицами. Я чувствовал себя каким-то дерьмовым доктором, ненавидящим свою работу и отчаянно нуждающимся в паре резиновых перчаток. Господи, мне правда очень и очень нужны перчатки. Я наугад провел пальцами, нащупывая вход, а затем спросил Джерарда, готов ли он, когда с его губ сорвался рваный вздох. - Да, я готов, - прошептал он, шумно дыша. – Просто просунь их внутрь. Отлично. Все это больше не выглядело как что-то интимное и возбуждающее. Мне было определенно жаль, что я не могу взять и проснуться. Возможно, будь я немного удачливее, то все происходящее сейчас оказалось бы всего лишь гребаным сном. Я не был уверен, как быстро я должен действовать, поэтому я просто протолкнул пальцы вперед. Это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо делал в своей жизни. Теперь я понимал, почему он тоже явно не получал удовольствие в ту ночь, когда мы впервые занялись сексом. Мышцы в нем сокращались, сопротивлялись моим пальцам, но все же продвигали их дальше, когда я максимально расслабился и отдался на волю инстинктам. Все происходящее казалось немного грубоватым. Мои пальцы были в его заднице. Я даже не знал, как глубоко мне нужно просунуть их, поэтому я просто проталкивал их до тех пор, пока они полностью не исчезли внутри. - О боже, боже, боже мой, господи, - вдруг прошептал Джерард, путаясь в словах. Я слышал надрывные и беспорядочные вдохи и выдохи, вырывающиеся откуда-то глубоко из его груди, когда он пытался спрятать лицо в подушку, чтобы приглушить звуки. Он не использовал голос, до моих ушей доносились лишь глубокие хаотичные полувздохи - полустоны. - Ты в порядке? – спросил я, стараясь разглядеть хотя бы часть его лица. Он немного повернулся – его глаза были крепко зажаты, а рот, которым он так жадно глотал воздух, наоборот, слегка приоткрыт. Ничего не говоря, Джерард только отчаянно закивал головой. Я ухмыльнулся, зная, что по крайней мере до этих пор делал все правильно, и медленно потянул пальцы на себя, после чего снова протолкнул их обратно – они легко скользнули вперед, благодаря смазке. Невольно я задался вопросом – было ли ему хотя бы немного больно, поскольку по собственному опыту я помнил, что лично сам точно не питал любви именно к этой части. Получилось ли это случайно, либо это была естественная реакция тела, но Джерард вдруг приподнялся, упираясь коленями в матрас. Возможно, в нем говорили инстинкты – он желал большего, неосознанно пытаясь быть ко мне ближе, всем своим телом подстраиваясь под мои движения. Вау, могу сказать, что мой друг этим вечером ведет себя довольно развязано. В какой-то степени даже отчаянно. Два моих пальца медленно, но верно, двигались в нем, не меняя ни угла, ни темпа, пока мой взгляд был прикован к его затылку. Я мог лишь догадываться, что ему действительно нравилось. По крайней мере язык его тела говорил именно об этом. Когда кончики пальцев коснулись упругой стенки внутри него, Джерард громко и судорожно выдохнул, еще сильнее прогибаясь в спине и подаваясь мне навстречу. Я замер на мгновение, не зная, что делать, но не услышав протестов, решил продолжать. Возможно на этот раз я действовал слишком резко, отчего Джерард непроизвольно толкнулся вперед – в противоположную от меня сторону, и, соскользнув с моих пальцев, упал на матрас, издавая звук, похожий на шипение. Такое поведение тут же поставило меня в тупик, поэтому я медленно сел и в шоке уставился на Джерарда. Я снова вспомнил, как больно и неприятно было мне, когда я находился на его месте. Отстранившись полностью, я аккуратно опустился рядом с неподвижно лежащим Джерардом, снова и снова шепча извинения. Моя голова покоилась на мягкой подушке, наполовину скрывающей лицо, в то время как его глаза медленно открылись; тень от его трепещущих ресниц падала на щеки, пока он растерянно моргал, видимо пытаясь осознать, что происходит и где он находится. Падающий из окна луч фонаря освещал лицо Джерарда – на его висках блестели капельки пота, а раскрасневшееся лицо буквально пылало жаром. Его потерянный вид в лишний раз напомнил о тяжести, давящей мне на плечи. О чувстве вины и сожаления. Я не должен был заходить так далеко. Он перевернулся на бок, оказываясь еще ближе ко мне, и взял мою руку. Его глаза заглядывали мне прямо в душу, и в них я не заметил ни намека на недоверие или обвинение. Небрежно отмахнувшись от потока бессмысленных извинений, он все также не отпуская моей руки, потянул ее обратно, туда, где она находилась мгновение назад. Он смотрел на меня спокойно, но умоляюще. Его тихий уверенный голос, ничем не выдающий страстного пристального взгляда, больше напоминал хриплый шепот, наполненный отчаянием. - Продолжай, пожалуйста, - он обнял меня за шею. - Мне добавить еще смазки? – осторожно спросил я, не сразу осознавая, что моя ладонь в ожидании застыла на голом бедре Джерарда. Он закрыл глаза и прикусил нижнюю губу, выглядя одновременно таким невинным и таким сексуальным. Прежде чем я понял, что делал, мои пальцы сами отыскали верный путь, вернувшись на свое прежнее место - мне пришлось согнуть руку в запястье, чтобы добиться лучшего угла. Повторно привыкая к моим прикосновениям, Джерард прижался ко мне ближе, закидывая ногу на мое бедро. Теперь мы оба лежали на боку, лицами друг к другу, переплетя ноги и дыша одним воздухом на двоих. В какой-то момент Джерард внезапно замер, а затем максимально расслабился, топя дрожащий стон в подушке. Человеческое тело все-таки удивительная вещь. Нам хватало лишь природных инстинктов, чтобы вызвать абсолютно чистые и естественные реакции на то, что заставляло нас чувствовать себя хорошо. Я ободряюще улыбнулся и слегка развел пальцы, которые уже полностью были в нем. А дальше меня ждало приятное открытие, потому что я нащупал ту самую точку, маленький бугорок; я выжидал примерно две секунды между каждыми движениями, надавливая и наблюдая за тем, как закатываются его глаза. Это было захватывающее представление, достойное того, что наблюдать за ним, не отрываясь. Я получал чистое удовольствие от того, как ресницы Джерарда хаотично дрожали, словно танцевали, как будто он не мог решить – хочет ли он смотреть на меня или закрыть глаза. Решение скорее пришло само и казалось совершенно естественным, когда он все-таки закрыл глаза после того, как я еще несколько раз подряд задел простату. Черт побери, все это слишком нереально и прекрасно. Так легко. Поскольку мы лежали вплотную друг к другу, я внезапно (либо же вполне ожидаемо) почувствовал его возбуждение, которое буквально упиралось в низ моего живота, все еще скрытого футболкой. Я мог только представить, насколько неприятно ему было, когда его член касался грубой ткани. И все же… я не мог прекратить улыбаться. Я, блять, так горжусь собой. Я хотел быть больше вовлечен в процесс, быть причастным к тому, что между нами происходило. И хотя два моих пальца находились внутри него, я все равно чувствовал себя обделенным. Поэтому я наклонился вперед и спросил, нравилось ли ему. Джерард не озвучил свою оценку, но по тому, как он впивался ногтями в заднюю часть моей шеи, я мог сказать, что его все устраивало. Он обнимал меня так крепко, чтобы удостовериться, что я настоящий, что я рядом. Мои пересохшие губы оставили легкий поцелуй на его собственной шее, после чего я отстранился, чтобы снова полюбоваться им. - Ф-фрэнки, остановись, - задыхаясь, произнес он. Каждое слово давалось ему с трудом. – Подожди. - Все нормально? Я сделал тебе больно? - Н-нет, - он замолчал на несколько секунд, а потом быстрым шепотом заговорил снова. – Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. - Блять, что? То есть, эм… ладно… но я не знаю, как и… как ты хочешь? Джерард, что мы делаем, Господи Иисусе, ты серьезно? Я ничего в этом не смыслю. - Пожалуйста… ты сказал, что мы попробуем это. Пожалуйста, Фрэнки, я хочу попробовать. Поскольку его ноги были плотно сжаты вокруг моего тела и до этого, то ему не составило особого труда слегка приподняться и оседлать меня. Вполне ожидаемо мое сердце яростно забилось в моей груди, моментально пробуждая во мне чертово любопытство. Сама мысль о том, какими интимными и сексуальными вещами мы могли заняться, заставляла меня гореть. Это все не происходит на самом деле. Это сон, я сплю. Я не могу рассмотреть числа на электронных часах за его спиной, потому что сплю. Почему все такое расплывчатое… Действуя на автомате, я зачем-то приподнялся на секунду и только потом понял, что в этот момент он стянул с меня штаны до лодыжек, а потом взял за руку. - Джерард? Нет, Джерард… подожди… - Что? - Я никогда этого не делал. Ты уверен, что хочешь? То есть… я могу случайно причинить тебе боль и… блять, у меня даже нет смазки на моем… на моем… члене, - растерянно прошептал я. Словно не обращая внимания на мое жалкое бормотание, Джерард обернул свободную ладонь вокруг моего члена, который, как оказывается, время зря не терял, и несколько раз провел по нему рукой, отчего я неосознанно сжал в пальцах простыни и закрыл глаза. Думаю, моей собственной смазки было достаточно… Часть меня была не согласна с тем, что мы делали. Я начал все это в первую очередь для того, чтобы доставить ему удовольствие, но теперь я и сам очевидно наслаждался происходящим. Я не хотел этого. Распахнув глаза, я больше не смог закрыть их, поскольку прямо передо мной разворачивалась абсолютно захватывающая картина… все мое внимание было обращено к Джерарду, пока он медленно опускался на мой член. Не теряя времени на привыкания он сразу начал двигаться, его тело извивалось так плавно и красиво, как будто через него проходили какие-то неизвестные миру сексуальные волны. Вверх и вниз, по кругу, вверх и вниз… У меня не укладывалось в голове, как ему удавалось так хорошо держаться. Мы оба все еще были в футболках, избавившись только от штанов. Со стороны мне представлялось все это чем-то грязным и дешевым, хотя я знал, что слишком преувеличивал. Может мы и действовали отчаянно, но ни в коем случае не оскверняли своим поступком наши отношения. Наоборот, мы отдавались друг другу со всей преданностью и любовью, только украшая нашу дружбу, и внезапно я понял, что это действительно, на самом деле было чем-то очень необходимым. После этого грандиозного открытия, я прикрыл глаза, испытывая слабое головокружение, и отдался на волю Джерарда, чьи движения становились быстрее. Я практически не мог шевельнуться, и вместо того, чтобы пытаться двигаться в одном темпе с ним, я лежал почти неподвижно, лишь слегка подаваясь бедрами ему навстречу. Он словно взял управление в свои руки, и сам заставлял мое тело подстраиваться под него… это было чем-то совершенно новым и необыкновенным. Плавные движения и зарождающееся между нами тепло приближало нас к кульминационному моменту. Я чувствовал, как мои плечи и пах буквально горели, кровь в моем теле бурлила при каждом глубоком толчке, осыпая все вокруг искрами. Быстрее, да… еще быстрее, давай, быстрее… И пусть на его лице не было никаких признаков возможной боли, я не мог не думать о том, причинял ли я ему боль на самом деле. Теперь я понимал, почему он не мог остановиться в ту ночь, когда мы находились в противоположном положении. - Разве тебе не больно? – прошептал я, откидывая голову назад и прогибаясь всем телом. - Нет. Нет-нет-нет… ты такой идеальный, все хорошо… - бессмысленно повторял он охрипшим голосом, - так хорошо… Я чувствовал триумф – словно я не лежал в этой комнате на этом матрасе, а был где-то совсем в другом месте, парил в воздухе, раскачиваясь в порывах нежного ветра. Единственное, на что оставались у меня силы, - это держать его за руку. Несмотря на то, что я был под Джерардом, его тело казалось таким легким, практически невесомым – мы будто плыли в одном темпе, превращая движения каждого из нас в одно общее. Так тепло… Внимание, которое Джерард получил в течение последних нескольких минут, заставило его кончить раньше меня; я чувствовал, как он убрал руку с моей груди и зажал ее вокруг своего члена, чтобы не испачкать меня. Однако даже в этот момент он продолжал сжимать мою ладонь. - Прости, Фрэнки, я не хотел кончать так быстро… - Все в порядке, - пробормотал я, мой рот пересох настолько, что я едва ли мог говорить. – Я могу сам о себе позаботиться. Просто ты устал, и я должен… - Нет. Кончи в меня. И с этими словами он сжал мою руку еще крепче, двигаясь вместе со мной, когда я толкнулся в него еще раз на грани подступающего оргазма. * Когда я на дрожащих ногах, с вымытыми руками, с коробкой салфеток и ужасным привкусом во рту вернулся из ванной, то обнаружил неподвижно лежащего на матрасе Джерарда, чье лицо было скрыто подушкой настолько сильно, насколько это было возможно. До этого мы десять минут провалялись рядом друг с другом, отчаянно пытаясь отдышаться от только что пережитого оргазма. Подойдя к постели ближе, я смог лучше разглядеть свернувшегося калачиком Джерарда, одинокий и беззащитный вид которого разбивал мне сердце. Он дрожал всем телом от каждого болезненного всхлипа. Ох, блять. Я думаю, что сломал его. Я вернулся закрыть дверь, а затем снова подошел к матрасу, по-прежнему держа в руках салфетки. Как можно аккуратнее я присел рядом с Джерардом, не уверенный в том, что он вообще хотел видеть меня после того, что я с ним сделал. - Джерард? Ты в порядке? Я мягко толкнул его локтем, одновременно доставая салфетку и вытирая его влажные глаза, разглядеть которые в темноте было едва возможно. Он посмотрел на меня, и мое сердце остановилось. - Просто… я просто, о боже… ты подумаешь, что я последний неудачник, но ты… ты, черт… - Я что? Что я сделал? - Ты сделал все, что только мог. Ты заставил меня чувствовать себя хорошо… такой красивый мальчик, как ты помог такому, как я, чувствовать себя особенным. Ты… ты смог… - Джерард, тебе не нужно плакать из-за этого. Он выхватил из моих рук новую салфетку, вытер свой живот и бедра, и, бросив ее в сторону маленькой урны, аккуратно сел. Потом достал из пачки еще одну и громко высморкался. Это была самая печальная картина, которую я когда-либо наблюдал. Он не переставал бесшумно плакать, ручейки слез спокойно стекали с его щек. - Но это было так хорошо, - прошептал он дрожащим голосом. – Я никогда не думал, что кто-то захочет заняться со мной этим. Я такой грязный… я отвратительный. - Ты из-за этого плачешь? – осторожно спросил я. – Потому что думаешь, что не заслуживаешь этого? Какой-то непонятный инстинкт, проснувшийся сегодня ночью внутри меня заставил наконец понять, как сильно Джерард нуждался во мне. Осознание этого факта пугало, но в то же время я никогда даже мечтать не смел, что однажды стану для какого-то незаменимым человеком. И он плакал не из-за того, что я воспользовался его слабостью в своих интересах. Он плакал из-за того, что чувствовал себя виноватым, так как ошибочно считал, что не заслуживает подобного. Он был поражен. Думаю, Джерард облажался со своей жизнью еще сильнее, чем я. Почти не сомневаюсь. - Я просто не могу поверить, что ты сделал это со мной. Ты заставил меня чувствовать себя так хорошо. Боже, мое тело купалось в эйфории. Мне очень понравилось… и я никогда не думал, что однажды кто-то такой идеальный, как ты, захочет даже просто прикоснуться ко мне, не говоря уже о чем-то большем. - Но как же наш первый раз? Ведь тогда тебе тоже было хорошо, разве нет? - Да, но это было по-другому, потому что в тот раз я был инициатором, а сейчас ты сам захотел этого. Наши голоса можно было едва различить в убийственной тишине комнаты. - Ну, я рад, что тебе понравилось. Если честно, я до конца не был уверен, хотел ли ты этого на самом деле. - А тебе понравилось, Фрэнки? - Да, конечно. Вау… мы точно должны будем повторить это в Нью-Йорке. - Сколько слёз, бывало на твоих бледных я видывал щеках, - процитировал он что-то, что было мне незнакомо. - Что это значит? - Это значит, что ты всегда плачешь. - Я понял смысл, но что это значит для тебя? – спросил я снова, начиная не на шутку волноваться, что сделал ему действительно больно. - Слезы – это невысказанные слова, Фрэнки. Иногда ты не можешь найти способ рассказать о какой-то проблеме, и тогда ты освобождаешься от нее через слезы, надеясь, что тебя поймут. - Да, - согласился я. – Откуда это? - Шекспир, «Ромео и Джульетта». - Тебе на самом деле нравится Шекспир, верно? - Ага. У него такой красивый слог. Настоящее волшебство. - Вы проходили это на уроках английской истории? Внезапно я почувствовал себя так, словно мне нужно было постоянно держать руку на пульсе Джерарда, чтобы контролировать любые признаки жизни и делать заметки при каждом изменении в его состоянии. Мне не нравилось рассматривать его в качестве пациента. Он молчаливо кивнул в ответ. Жаль, что я отказался от курса английской истории. Мало того, что мы с Джерардом, возможно, были бы в одном классе, так еще и сам предмет казался интересным. В выпускной год я выбрал только общие обязательные курсы, от которых не особо приходил в восторг, но это все, что могла дать нам школа. У меня никогда не было хобби, кроме как валяться весь день на полу, слушать музыку и злиться на весь мир. Я действительно наслаждался художественным классом, но даже в искусство я не мог окунуться с головой. А Джерард мог. Он, кажется, был приспособлен ко всему – дружить, петь, рисовать, приносить смысл в мою жизнь, любить английский – я невольно ревновал его к каждому увлечению. Его жизнь была такой интересной – он знал все о комиксах; он придумывал и рисовал собственные сюжеты; он коллекционировал фигурки супергероев; он увлекался Шекспиром. Я бы хотел иметь такое же разнообразие хобби. Возможно тогда моя жизнь перестала бы быть такой скучной. Но теперь Джерард стал моим самым главным интересом, тем человеком, о котором я заботился; он делился со мной своими увлечениями, просвещал меня в некоторых вопросах, наводил на размышления, побуждал формировать свои мнения и идеи. Я до сих пор не вернул ему комиксы, более того, я и не собирался этого делать. Они были единственной вещью, которая останется у меня от него – маленькая частичка Джерарда; я буду всегда очень бережно хранить их. И притворяться, будто он все еще рядом со мной. Потом я начну покупать новые выпуски, и мы будем обсуждать их по телефону. Комиксы придавали мне силы и заставляли чувствовать себя важным. Пока я обладал этими потрепанными журналами и имел возможность перечитывать их снова и снова, я не сомневался, что даже в одиночку смогу ощущать уверенность и твердость духа. Я узнал, что его жизнь была не такой беззаботной, как я себе представлял, и его реакция на мои ласки – да, мы занялись любовью, - только доказывали это. Было так странно открыть для себя то, что этот удивительный красивый мальчик, которого я обожал, каждый день проходил через такой ад. Также я понимал, что он не единственный человек, испытывающий на себе подобную несправедливость; мое сердце оплакивало каждого ребенка, который сталкивался с жестокостью в повседневной жизни. Я словно наконец открыл глаза и увидел то, от чего многие предпочитают отворачиваться. Мне было очень жарко, а мое вспотевшее тело буквально прилипало к влажным простыням, но я не сильно волновался по этому поводу. - Эй, давай немного поспим, хорошо? – предложил я, помогая Джерарду распутать штаны и надеть их. Он выглядел как грустный беззащитный ребенок. Медленно кивнув в знак согласия и, подложив ладони под голову, он лег на бок, оказываясь лицом к лицу со мной. - Фрэнки, ты мне нужен… Было так непривычно поменяться ролями, но теперь я даже не представлял, могло ли все вернуться на свои места. Наверняка, все это время он притворялся сильным только для того, чтобы помочь мне, сделать меня смелее, чтобы однажды я сам смог позаботиться о нем, поскольку он знал, что не продержится в таком состоянии слишком долго. Подняв край одеяла и укрыв нас обоих, я чувствовал себя на удивление уверенно, когда вплотную придвинулся к дрожащему рядом парню. Теперь я должен буду защищать его. Он нуждался во мне. И я всегда смогу прийти ему на помощь. - Обнимешь меня? - Ох, Джерард… - вздохнул я. Как только мои руки обернулись вокруг его плеч, он проговорил умоляющим тоном голоса лишь два слова. - Не отпускай. - Я никогда не отпущу тебя, - пообещал я прежде, чем быстро поцеловать его в слегка приоткрытые губы, стараясь воспроизвести этот милый «чмокающий» звук, который так нравится Джерарду. - Фрэнки… - снова пробормотал он в мою шею. - Да? Что такое? - Прямо сейчас все имеет смысл. Каждая клеточка моего тела буквально вибрировала от счастья, когда мы оба пришли к единому пониманию дружбы. Никто не мог нас победить. Расправив одеяло и убедившись, что Джерарду было удобно, я прошептал ему на ухо: - Сладких снов. - Спасибо, Фрэнки. Ты мой лучший друг. Я не представлял, как буду жить, когда он уедет. Хотя в какой-то степени я даже предвкушал это – я смогу примерить новую роль, потому что останусь совсем один и буду вынужден сам заботиться о себе. Но, очевидно, я ошибался, пусть и было то, чего я с нетерпением ждал и смог бы сделать только после его отъезда – прочитать записку. Я действительно хотел узнать, что было в его письме. И о мой бог, мы только что снова занялись сексом. Хотя нет, на этот раз мы занимались любовью. В конце концов я отвернулся от Джерарда, готовый заснуть в любую минуту, чувствуя себя удовлетворенным и довольным. Однако, против моих ожиданий, сон не спешил навестить меня. Я предположил, что Джерард не спал тоже, потому что его дыхание не походило на спокойное размеренное дыхание только что уснувшего человека. Спустя десять или пятнадцать минут я почувствовал, как его пальцы нырнули ко мне под футболку и начали аккуратно вырисовывать непонятные узоры на моей спине. Его касания едва ощущались, из-за чего мне было немного щекотно. Практически в то же самое время я услышал, как он позвал меня. - Фрэнки? Фрэнки, ты спишь? Нет? Ладно, это хорошо. Я должен кое-что тебе сказать. Я дышал максимально спокойно и совсем-совсем не двигался. - Во-первых, я хочу, чтобы ты понял, почему я не могу уехать без тебя. Я знаю, что нам нужно переждать всего три месяца до твоего совершеннолетия, но есть одна причина, по которой я не хочу оставлять тебя здесь. Ты как-то говорил, что чувствуешь, будто твоя мама отворачивается от тебя и оставляет одного наедине с самим собой, но разве я не поступлю также, если уеду один? Но ты ведь знаешь, что я вернусь за тобой, правда? Хотя это не то же самое. Я не хочу прощаться и бросать тебя здесь. Это несправедливо. Есть одна вещь, которую я никогда не сделаю – я не откажусь от тебя. Я обещаю. Мы лучшие друзья, навсегда. Я надеюсь, ты не возненавидишь меня за это, хорошо? Я не пытаюсь избавиться от тебя, я просто должен выбраться отсюда. И прямо сейчас я собираюсь рассказать тебе, почему мне нужно уехать; я хочу, чтобы ты понял, почему я не могу ждать тебя. Я хочу объяснить, почему я должен сделать это именно сейчас, а потом позже вернуться за тобой. То есть, я уже рассказал об этом в своей записке, но я больше не могу сдерживаться. - Я помню, как однажды ты сказал мне, что я могу приходить к тебе каждый раз, когда мне нужно будет убраться из дома, так что, да, спасибо за это. Но знаешь что? Один раз ты не смог мне помочь. Ты был под домашним арестом. Я не уверен, слышал ли ты, как я в тот вечер приехал к тебе, но заметил ли ты, как поздно это было? Я пообещал, что заеду за тобой в полседьмого, но на самом деле явился только около половины девятого. Гэри задержал меня тогда. Прости. А потом твоя мама захлопнула дверь прямо перед моим лицом, и я понятия не имел, что происходит… я даже подумал, что может ты сказал ей что-нибудь плохое обо мне… - Я не хотел возвращаться домой, особенно после того дерьма, с которым только что там столкнулся… о боже, ты не представляешь, насколько все плохо. Почему все ненавидят меня, Фрэнки? Почему ты не ненавидишь меня? Знаешь, мне кажется, что ты все-таки недолюбливаешь меня. Я действительно иногда так думаю. Должно быть во мне что-то не так, раз я никому не нравлюсь. Поэтому я не могу понять, почему ты до сих пор со мной разговариваешь и даже… ты даже… о боже, я не могу поверить, что мы снова это сделали, Фрэнки. Ты заставил меня чувствовать себя так хорошо. Где ты этому научился? Ты просто изменил меня собой. Ты сделал это, забрал мою невинность, думаю, это можно назвать так. Ты первый и… ох, ничего себе, ты первый и единственный и это было так, так… блять, я даже не знаю. Мне было чертовски хорошо, это все, что я могу сказать. Хотя, все закончилось слишком быстро, наверно. В Нью-Йорке мы не будем торопиться, хорошо? Мы будем целоваться, прикасаться друг к другу, и никто нам больше не помешает. Потому что я хочу в совершенстве изучить твое тело, я хочу трогать тебя и доставлять тебе удовольствие. Здесь мы не можем себе этого позволить, ведь нас в любой момент могут поймать. - Рядом с тобой мне всегда хорошо. Меня не волнует, чем именно мы занимаемся и насколько это правильно. Это не имеет значения, то есть… знаешь, вообще-то я думал, что это будет намного больнее. Но видимо твои пальцы позаботились обо мне сполна, если ты понимаешь, о чем я. Эй, я тут подумал кое о чем. Это прозвучит просто ужасно, но как… что ты чувствовал, когда был внутри меня? Тебе было приятно? Я не знаю… то есть… боже, забудь, что я сказал. Прости. Все произошло так быстро и сумбурно, а я, наверно, вообще выглядел, как отчаявшийся псих. Надеюсь, ты не думаешь, что мы сделали это только из-за того, что я был расстроен до такой степени, что согласился бы на все. Мне нравится быть с тобой, и в таком смысле тоже. Наверно, причина в том, что я очень долгое время был одинок, пока не появился ты, и теперь я хочу узнать тебя всего и полностью. Знаешь, если задуматься, то секс отвратителен по своей сути. Это что-то грязное и ужасное, но ты и я, мы с тобой… мы, блять, словно нарушаем все правила. Я не знаю, как у тебя это получается, но ты делаешь секс… не отвратительным? Сегодня было настоящее безумие, но знаешь что, мы занялись любовью. Это просто произошло, взялось из ниоткуда. Я понимаю, что виноват сам, но черт. Ты… как же ужасно неловко говорить об этом, но ты чуть ли не свел меня с ума, пока растягивал, и в какой-то момент, мне просто… просто захотелось, чтобы ты тоже чувствовал это, чтобы ты был причастен ко всему происходящему. Я в свою очередь хотел сделать что-то для тебя. И потом я вдруг действительно почувствовал это? Ты был возбужден, да, и это было так удивительно. Святое дерьмо, ты занялся со мной любовью. Ты же не против, что я называю это именно любовью? Нет, Джерард, я совсем не против. - В любом случае я бы не решился назвать это как-то по-другому. Я помню, как однажды, когда я был у тебя дома, мы говорили о настоящей любви… и ты сказал, что любовь может быть и между лучшими друзьями, поскольку они всегда заботятся и поддерживают друг друга, но в то же время это не значит, что ты влюблен в том смысле, что испытываешь какое-то сексуальное влечение к человеку… хотя технически, лучшие друзья могут любить друг друга любым способом. Я не вижу в этом различия, если тебе интересно знать. Что касается моих родителей… не думаю, что в этот раз они нас слышали, мы ведь оба старались быть тихими. Мы просто дышали. Мне нравится, что оба раза мы были в полной темноте. Нас ничто не отвлекало, мы были сосредоточены только на чувствах друг друга. Мы словно разделяли на двоих один совершенно волшебный момент… черт, я даже не знаю, как это назвать, но я правда в таком восторге, ты даже не представляешь. Мне нравится заниматься с тобой любовью в темноте. Мне нравится, что я ничего не вижу, но зато я могу почувствовать тебя. Я действительно надеюсь, что сегодня они нас не слышали. Ты знаешь, что Гэри со мной делает? Блять… хочу ли я это знать? - Он постоянно оскорбляет меня, но только тогда, когда мамы нет рядом. Да, я помню, как говорил тебе, что это бывает нечасто, но я соврал. Я чувствую себя дерьмом, когда вру тебе, но я не хочу, чтобы ты думал, что меня нужно жалеть и относился ко мне по-другому только из-за этого. Но сейчас я все-таки должен все сказать тебе. Каждый раз, когда мамы нет дома, или она находится в соседней комнате, Гэри бьет меня… сильно. Когда он бьет меня по голове, я испытываю такие головные боли, что долго не могу уснуть… Он затих и только его судорожное дыхание наполняло комнату. Я знаю, что он старается не заплакать. - Кое-как я все же засыпаю, надеясь, что когда я проснусь, боль исчезнет. Иногда я мечтаю не проснуться вообще. Почему он так ко мне относится? Что я, блять, сделал ему? Порой он заходит в мою комнату посреди ночи, но я притворяюсь, что сплю, хотя у меня получается это с трудом из-за того, что я чертовски боюсь его. Мне хочется сказать ему, чтобы он проваливал, потому что он может стоять у моей кровати несколько минут и просто смотреть на меня. Если он замечает, что я не сплю, он срывает с меня одеяла и откидывает в угол комнаты, чтобы я встал и принес их обратно. Он всегда давит на меня, он знает, что я не буду сопротивляться. Я даже боюсь попробовать… я не могу спать без одеял, они позволяют мне чувствовать себя в безопасности. Разве я не жалок? Мне восемнадцать, а я могу уснуть только, блять, тогда, когда у меня есть одеяло. Ну, либо когда рядом мой лучший друг, который обнимает меня. Благодаря тебе я действительно чувствую себя в безопасности, знаешь. Ты спасаешь мою жизнь. - Мне жаль, что Гэри не слеп, потому что он всегда смотрит на меня. Ты даже не представляешь, как это жутко. Иногда мы можем сидеть в одной комнате, когда я случайно поворачиваю голову в его сторону, и понимаю, что он не сводит с меня глаз. Он будет просто сидеть на месте, пялиться на меня, а в ту секунду, когда я замечаю это, он одаривает меня тем самым взглядом, и я уже знаю, что произойдет дальше. Это происходит постоянно. Он оттаскивает меня в подвал и бьет, а затем запирает меня там. Он постоянно закрывает меня в этом ебаном подвале. Я так боюсь, что он может прийти к тебе, когда я уеду, и меня даже не будет рядом, чтобы защитить тебя. Да, я вернусь за тобой всего через несколько месяцев, но я не хочу ждать так долго - я боюсь, чего он может натворить за это время. - Я не пытаюсь напугать тебя. Я знаю, что ты сейчас не спишь. Я, черт возьми, точно это знаю, но это нормально. Вот, почему я не могу оставить тебя, Фрэнки… блять. Ладно, и… пообещай мне, что мы никогда не будем об этом говорить, хорошо? Обо всем, что произошло сегодня вечером. Пусть все это останется только в наших головах, нам нет необходимости обсуждать это снова, ладно? Мы знаем, что произошло сегодня. Я рассказал тебе все это дерьмо только один раз и больше не собираюсь тебя беспокоить. У тебя есть собственные проблемы, и мне правда очень жаль, что загрузил тебя еще и своими. Но просто я действительно должен был с кем-то этим поделиться. И даже не смей уговаривать меня обратиться в службу защиты детей или полицию. Я знаю, ты не сделаешь этого, но… мы забудем о сегодняшнем вечере. Секс, мои откровения и тайны, спорящие родители – все это, ладно? Хорошо, а теперь я схожу в туалет, а когда вернусь обратно, ты сделаешь вид, что не слышал ничего из того, что я сейчас сказал. _______________________________ В следующей главе: - Как тебе это удается? Если даже моя мама знает об этом месте, а ты говоришь, что этот ресторан необычный, то откуда, блять, у тебя столько денег, чтобы сводить меня туда? - Какое это имеет значение? - Никакое, я просто… не знаю. Я неловко себя чувствую, когда ты покупаешь мне кучу вещей и везде платишь за меня, ты ведь даже не работаешь. А я и денег с собой не взял, я такой идиот, твою ж мать, - проскулил я, пряча лицо в ладонях. – Мне нужно было взять бумажник… Приподняв брови в удивлении, Джерард ответил абсолютно без сомнений. - Куколка, я пригласил тебя, так что я угощаю. Не переживай об этом. - Но как я, черт возьми, могу не переживать? Ты постоянно покупаешь мне что-то, а я даже не знаю, откуда у тебя деньги на все это. - Подрабатываю на панели. - Джерард…