While I'm Still Here

Наверно, излишне говорить, что я не спал всю неделю. Понедельник стал замечательным началом всей учебной недели, потому что я встретил Джерарда. Сидя на полу своей спальни, я думал о том, как чертовски было круто, когда он подошел и заговорил со мной. Я сидел там до и после ужина, вновь и вновь проигрывая в голове все, что помнил из нашего разговора, и улыбка не сходила с моих губ, словно я был самым большим гребаным идиотом на всей планете. Но потом я понял, что каждый раз, когда он спрашивал или обращался ко мне, я краснел и запинался буквально на каждом слове. Поэтому я снова и снова проговаривал это вслух, на тот случай, если он еще когда-нибудь мне хоть что-то скажет, и тогда я смогу ответить ему что-нибудь остроумное, звучащее так умно и круто. Несмотря на свое обещание, к тому времени, как я лег спать, он так и не позвонил. Ко вторнику телефон все еще молчал, но я был на седьмом небе от счастья из-за возможности пойти на Pixies, так что мой дух еще не был полностью сломлен. Я слушал их уже целую вечность, но до сих пор так и не побывал на концерте, поэтому, думая об этом, конечно же, чувствовал себя довольно хорошо. Однако, пытаясь заснуть, я вновь думал о том, что происходит, и эти мысли расстраивали меня. Я не спал почти всю ночь, все время ворочаясь, пытаясь найти удобное положение для сна, но безуспешно. Каждый раз, когда мне казалось, что я уже засыпаю, я продолжал думать о сне, и, конечно, не мог окончательно заснуть. Но главной мыслью, съедающей мой мозг изнутри, была мысль о том парне. В среду после обеда я решил окончательно сдаться, потому что было очевидно: он никогда не позвонит. Он, наверно, даже и не планировал этого изначально. Может быть, поэтому он и сидел в одиночестве. Может быть, он тоже думал, что был слишком хорош для всех. Несмотря на то, что я потерял всякую надежду, хуже было только то, что я все еще ждал звонка от него. Никто никогда не звонил мне. Я был слишком взволнован из-за этого одного телефонного звонка, которого, может, и не будет никогда. Это больно. Сильно. Той ночью я засыпал, чувствуя себя поверженным и отчаянно желающим умереть во сне. Как-то не очень весело. Я даже не замечал его около школы. Это было странно, потому что хотя я раньше почти никогда и не видел его в коридорах школы, но он всегда был замечен мною за ланчем, сидящим за столиком под теми самыми часами. Тем не менее, его не было там всю неделю. Знаю, нет ничего более жалкого чем стать настолько одержимым человеком, с которым разговаривал лишь однажды, но я не виноват. Это было совершенно ново для меня, что хоть кто-то заговорил со мной и попросил составить ему компанию куда-нибудь пойти. Я уходил с каждого из своих уроков не менее чем на полчаса и просто бродил, надеясь, что где-нибудь увижу его. Во время обеда я просто сидел со своей едой, и всё, больше ничего. С понедельника я также перестал носить в школу плеер. К тому времени я уже начал чертовски злиться, потому что просто не понимал, как так можно поступать с кем-то. Он уже был в моей голове. Каждая мысль вращалась вокруг него. Где он? Когда позвонит? Что если прямо сейчас? Что я должен завтра надеть, чтобы произвести на него должное впечатление? Неужели это действительно так смешно - подружиться с кем-то одиноким, а после радоваться, что так и не сдержал свое обещание? Да пошел ты, пошел на хуй. Всю эту неделю я только и делал, что после школы спешил домой, стаскивал телефон с кухни - и все для того, чтобы сидеть у изголовья кровати и с нетерпением ждать его звонка. Четыре дня ничего, кроме ожидания, все это время я мог бы делать что-то более продуктивное, например, смотреть на потолок или мечтать о смерти. Это был вечер четверга, когда я, вытирая посуду, услышал это. Моя мама ответила и, передавая телефон, сказала, что просят меня. Я замер. Вот и всё. Он наконец позвонил. Он думал обо мне всю неделю и теперь собирается пригласить меня на свидание. Потому что он влюблен в меня. - Нет, мам, я отвечу, когда разберусь с посудой. Все нормально. Но я не могу снова видеть его или говорить с ним. Я такой неудачник! Однажды он, поговорив со мной начистоту, обнаружит, что я вовсе не так крут и бросит меня… как то, что должно быть брошено… что за херня… - Все нормально, только не слишком долго. Тебе никогда никто не звонит. Мне абсолютно все равно на домашние дела – я их на самом деле терпеть не могу, но в этот раз я не хотел отвечать на звонок, потому что точно знал, кто это может быть. Я неохотно взял трубку, прочищая горло. - Привет? - Привет. Фрэнки? - Эээ, да, а кто это? Фигня, как будто я не знал, кто это. - Это Джерард. - О, привет, как дела? - Блять, блять, блять, пожалуйста, не приглашай меня встретиться с тобой… - Да ничего особенного, просто хотелось знать, что ты делаешь сегодня вечером, потому что мы могли бы прогуляться и поговорить о концерте. Мои глаза широко распахнулись, и если бы я открыл рот чуть шире, знаю, меня стошнило бы всем ранее съеденным. - Ох, хорошо, ммм, подожди, я сейчас спрошу можно ли. Я прикрыл трубку рукой и немного подождал, заставляя его поверить, что я действительно спрашиваю маму об этом, и затем сказал: - Извини, сегодня вечером я занят. Мама не разрешает, так что может быть…. - Фрэнк! Не будь таким грубым! – завизжала мама, стоя рядом со мной. – Конечно, ты можешь пойти погулять. Я нахмурился. - Хм, думаю, я смогу выбраться чуть позже, да… Где и когда? - Как насчет парка в 7? - Конечно. Увидимся там. Я повесил трубку, пытаясь игнорировать нотации мамы о том, как нехорошо врать людям и быть таким грубым и невнимательным. - Хорошо, мам, мне очень жаль. - Итак, кто тебе звонил? - Мой друг, Джерард, – я поежился от этого заявления, мои пальцы слегка покалывало. - Ох, как же так получилось, что я никогда раньше не встречала его? - она скрестила руки на груди и посмотрела на меня снизу вверх, и даже несмотря на то, что она была ниже меня, мама могла быть довольно пугающей и могла заставить меня чувствовать себя совсем маленьким. – Ты должен встречаться с ним хотя бы иногда. - Я познакомился с ним только на этой неделе. - А, ладно. Будь дома до десяти и держись подальше от неприятностей. Завтра в школу. Да, хорошо, потому что, очевидно, я уже, в своем роде, попал в беду. После того как я закончил дрожащими руками вытирать тарелки, при этом ни одну не разбив, я взлетел по лестнице в свою комнату и плюхнулся на кровать, уставившись на вентилятор под потолком. Все нормально. Все будет хорошо. Просто иди в этот парк. Обсуди концерт и вернись домой. Я несколько раз глубоко вдохнул через нос, пытаясь прийти в себя, после схватил теплый свитер и почистил зубы, чтобы у меня было свежее мятное дыхание. По дороге к парку у меня во рту окончательно пересохло, отчего глотать стало просто невозможно. Онемевший язык едва ворочался. Я знал, что буду просто не в состоянии с ним заговорить. Я до сих пор не мог в это поверить. Я шел в парк, чтобы встретиться с тем «парнем из-под часов», при этом странно представляя себя идущим на свидание. Хорошо, по крайней мере, я рассматривал это как свидание. Он позвонил мне и пригласил прогуляться с ним, что, в моем понимании, означает свидание. Это так. Я так хотел думать. Поэтому так страшно идти, прекрасно осознавая, что когда увижу его, то захочу снова убежать, потому что я запаникую, испугаюсь и просто не буду знать, что мне делать. Он всего лишь человек… он всего лишь человек… но меня было не так легко убедить себя в этом. Я знал, что опять что-нибудь натворю. Я всегда все тщательно продумываю, потому что никогда не знаю, о чем говорить с людьми. Я никогда не могу справиться с потоком мыслей, собраться и быть ко всему готовым. Нет. Я теряю всю свою крутизну и нервничаю, потому что всякий раз, когда я получаю желаемое, как правило, отталкиваю это после. Не знаю, что заставляет меня так поступать, кроме того, я становлюсь застенчивым и чувствую себя недостойным, почти виноватым, если все идет своим чередом. Не знаю почему, просто считаю, что беру слишком многое от людей, не давая, как мне кажется, ничего взамен. Ненавижу так делать. Как правило, мне становится скучно очень быстро, поэтому, получив желаемое, я сразу теряю интерес. Думаю, это еще одна причина, почему я сейчас одинок, и моя жизнь пуста и бессмысленна. Но это не может продолжаться вечно. Вскоре я буду сидеть в парке с Джерардом. Я могу только молиться, чтобы адекватно разговаривать с ним, а не только сидеть и ерзать все время, пока он говорит, и становиться все более и более растерянным. Мой мозг гудит от осознания того, что я буду находиться с ним рядом. Думаю, мне было бы гораздо проще, если бы он не был таким чертовски прекрасным и загадочным. Я обдумывал возможные темы для разговора. Мы могли бы поговорить о музыке, жизни или школе. Обычное скучное дерьмо. Я представил его сидящим на качелях рядом со мной, подтянувшим ноги, и мягко раскачивающимся вперед-назад. Ветер, играя с его волосами, заставит его челку опуститься ему на глаза, после он уберет ее своими тонкими пальцами и будет смотреть на меня, обнажив свои маленькие зубки. Вот это и было странно в нем. У него были самые маленькие, кажущиеся острыми зубки, которые я когда-либо вообще видел. Они выглядели как зубы маленького злого ребенка, но его грубоватая, жутковатая внешность была более чем создана для этого. Мои размышления были прерваны, когда детская площадка появилась в поле зрения, единственная в этом районе. И там был он. _______________________ В следующей главе: Он опустил взгляд на свои ботинки и прошептал: - Ты гей, Фрэнки? Я взглянул на него, пытаясь всем своим видом выразить негодование. - Ты что, шутишь? Это ненормально, - я знал, что мой поспешный ответ наверняка отрезал все пути для раскрытия правды, но для пущей достоверности я старался смотреть ему в глаза. - О, правда? Это круто. Извини тогда. - Хорошо… - мое сердце билось так яростно, что я чувствовал пульсацию крови в ушах и где-то позади глаз. Мне очень захотелось спрятать лицо в ладонях. - Но знаешь, что я думаю? Я нервно сглотнул, и вдруг все слова застряли в горле, не в состоянии слететь с моих крепко сомкнутых губ. Боковым зрением я видел, что он наклонился и пристально изучает мое лицо. - Я думаю, ты лжешь мне, - прошептал он, его дыхание едва коснулось моих ушей, но я все равно это услышал, в то время, как его интригующий взгляд блуждал по моему лицу.