While I'm Still Here

Осознание происходящего пришло почти в полдень, когда я проснулся на следующее утро и улыбнулся самому себе, потому что уже успел проспать половину утомительного дня. Я снова закрыл глаза, погружаясь в приятную дремоту, но при этом оставаясь в сознании. Я под домашним арестом. Не было ни одного более лучшего решения, чем проспать все это чёртово время, которое мне не разрешалось выходить на улицу. Когда спустя несколько часов сна вперемешку с бодрствованием я все-таки поднял свою задницу с постели, мама ещё была на работе; телефон не звонил, а это значит, она не собиралась устраивать мне проверки. Пока что. Мне жутко хотелось есть, а также просто подняться на ноги – в конце концов, я провёл в постели больше двенадцати часов. Оставив на потом завтрак и стандартные «утренние» процедуры, я рванул к телефону и быстро набрал номер Джерарда. Я должен был объяснить ему всё, что произошло. - Привет. Угадай, во что я влип? Меня заперли дома. - Я это уже понял. Надолго? - Две недели. - Две недели? Боже, что ты, блять, натворил такого? - Ну, я вёл себя как паинька в течение недели: готовил ужин, выполнял всякие домашние обязанности, а потом опять спросил у мамы, готова ли она разрешить мне переехать. Она реально взбесилась, а я продолжал говорить, и тогда она пригрозила домашним арестом. Я сказал: «Давай, блять, сделай это», или что-то типа такого, а она ответила: «Хорошо, ты наказан на две недели». И только из-за того, что я при ней матерился. - Фрэнк. Что за херня. Две недели... у нас тогда останется меньше двух недель до того, как я должен буду уехать! - Ну, прости! – грубо выпалил я, сердясь на него за то, что он во всём обвинил меня. Это была ошибка моей матери, решившей в лишний раз подпортить мне жизнь. Чёртова бессердечная сука. – Что я мог сделать? - Блять, я не знаю. Нет ни одного шанса, что я проведу целые две недели лета в грёбаном Джерси, не видя тебя. – Я слышал, как он тяжело вздохнул, а потом вдруг взволнованно воскликнул. – Подожди-ка, ты ведь мне не врёшь? Меня озадачил его вопрос. Я не мог понять, о чём он говорил. - Насчёт чего? - Насчёт домашнего ареста. - Что за... конечно, нет! - Я помню, как ты сказал, что мы должны меньше времени проводить вместе... может быть, это такой хуёвый пассивно-агрессивный способ отгородиться от меня? - Нет! Чёрт, не говори так. Ты действительно думаешь, что я способен соврать тебе насчёт этого? Ты знаешь мою маму. - Как сказать. Ты уже давно этого добивался, - недовольно пробубнил он. - Джерард! – выкрикнул я. Я не хотел, чтобы он сердился на меня; я не хотел, чтобы он делал поспешные выводы на основании глупых поступков, которые я совершал в прошлом. – Я хочу быть с тобой. Вот дерьмо, серьёзно? Нет. Я не это собирался сказать. - Я не вру, - поспешно добавил я. – Я по-прежнему хочу с тобой гулять. - Ладно. И что, чёрт возьми, мы будем делать? - Я не знаю. Мама предупредила, что будет звонить в случайное время, чтобы убедиться, дома ли я – поэтому я не могу выйти на улицу. Но мы должны что-то придумать. Я хочу тебя увидеть. - Я в курсе, - вздохнул Джерард. Несколько долгих секунд он молчал. Я не сомневался, что он рассматривал все возможные варианты. Наконец он нарушил тишину. – Ладно, ничего не предпринимай. Думаю, у меня есть идея. Твоя мама на работе целый день? - Ага, где-то до пяти часов вечера, хотя домой она приходит после семи. - Хорошо. И на этой неделе она работает каждый день, так? До самой пятницы? - Да... - Отлично. Держись, детка. У меня есть план. Он повесил трубку, даже не попрощавшись и не потрудившись объяснить, в чём состоял его план. Поэтому мне лишь оставалось надеяться, что он не вздумал пробраться ко мне через окно, а потом увезти куда-нибудь, потому что мама сказала, что будет звонить без предупреждения, и если в этот момент меня не окажется дома, то... Я почти не сомневался, что Джерард собирался похитить меня или что-нибудь в этом роде, и в то же время я слишком хорошо знал, что соглашусь на любое его предложение. Ради него я готов на всё. Я в таком грёбаном дерьме. После плотного позднего завтрака я снова вернулся наверх, чтобы посмотреть телевизор. Я не потрудился переодеться после сна, так как все равно не планировал куда-нибудь выходить или заниматься чем-то серьёзным. Не было никакого смысла бродить по дому. Все источники развлечений я мог найти в своей комнате. Ну или в правой руке. По телевизору, как обычно, не показывали ничего годного, только море глупых ток-шоу или мультиков для детей, но в конце концов я отыскал какой-то дерьмовый фильм про копов. Это должно было сработать. Мне нужно привыкать к такому времяпрепровождению, которое растянется на следующие четырнадцать дней. Иисусе. Я уже миллион раз пожалел, что наорал и нагрубил матери. Чёрт, я не хотел повышать на неё голос, но в один момент просто взорвался и уже не мог остановиться... блять, блять, блять, ненавижу себя. Остаток дня я потратил на телевизор; картинки на экране сменялись одна за другой, но я бы ни за что в жизни не вспомнил бы, что именно я смотрел. Моя голова была полностью занята мыслями о Джерарде и его чертовом плане. Продолжая торчать в своей комнате, тревожно ёрзая на кровати, я каждые пять минут выглядывал в окно, готовый в любой момент увидеть под ним Джерарда. Но он не появлялся, и это ещё сильнее задевало моё любопытство. Сейчас я уже просто надеялся, что, вне зависимости от того, что он придумал, моя мама никогда об этом не узнает. Я получил ответ на следующее утро, приблизительно в десять часов. Находясь в полусонном состоянии, ещё даже не собираясь подниматься с постели, я услышал громкий и настойчивый стук во входную дверь. В доме стояла убийственная жара. Собственно, я и проснулся из-за духоты; воздух в моей комнате был таким спёртым и тяжёлым, что мои мокрые от пота волосы прилипли ко лбу и завились на затылке. Это было отвратительное ощущение. Мои волосы уже довольно сильно отросли. Если я не ошибаюсь, то в последний раз я стригся где-то в феврале этого года. Мама ненавидела открывать окна на полную, а кондиционеры мы не могли себе позволить. Потирая лицо ладонями, я пошлёпал к источнику шума, поскольку стук становился всё громче. Глаза чесались так, что я чуть не взревел. - Я, блять, иду! – прокричал я. Ненавижу нетерпеливых людей. То есть, как они это себе представляют? Что я буду стоять у чёртовой двери, чтобы открыть её в ту же секунду, как они постучат? Хотя, например, ради Джерарда, я действительно мог бы прождать у порога хоть целые сутки. Я нисколько не был удивлён, когда увидел в дверях моего Гот Вейдера, с влажными волосами и несколькими сумками, висящими на его плечах и полными пластиковыми коробками в его руках. Мои щёки ожидаемо вспыхнули от прекрасного чистого чувства любви – я влюблялся в него снова и снова, как будто в первый раз. Я полностью безоговорочно по самые уши влип в этого человека. Он с важным видом зашёл в мой дом, по пути пихнув мне в руки свою ношу, чтобы разуться в коридоре. - Я тебя отвлёк от чего-то? – его взгляд одновременно был строгим и уверенным. - Нет, а что? - Ну ты сказал, что идёшь. По сути, ты это проорал. Почему ещё человек с такой неохотой и так долго открывает дверь? - О боже, - я снова потёр глаза, словно это была своего рода защитная реакция. Хотя нет, они просто снова ужасно чесались. – Я только что встал с постели. И я не хотел показаться грубым. - Ладно, Фрэнк, хорошо. Ну, а сейчас я пойду скину вещи к тебе в шкаф. Меня поразило то, с какой лёгкостью он прошагал через мою гостиную и направился к лестнице. Как будто был у себя дома. Лично я не видел в этом ничего плохого, но, чёрт возьми, если мама узнает... - Джерард, у меня будут проблемы... - Нет, не будут. Я ведь сказал, что у меня есть план. С вызывающим видом, максимально скрывая восхищение, я скрестил руки на груди. - Который состоит в?... - Я приезжаю к тебе в то время, когда твоя мама будет на работе, остаюсь на ночь, а на следующее утро, когда она опять уйдёт, я еду домой, чтобы принять душ, а потом снова возвращаюсь к тебе. И так каждый день. Я просто буду прятаться в твоей постели или ещё где-нибудь, - как на духу выдал он с милой улыбкой на лице. – Она никогда не увидит, как я приезжаю или уезжаю. Закончив свою речь, Джерард кивнул головой самому себе, а потом направился прямиком к лестнице. Это будет катастрофа, когда мама всё узнает. Не было ни единого шанса, что мы сможем прожить в таком режиме целых две грёбаных недели. Но, с другой стороны, Джерард казался таким уверенным, что я, как обычно, забил на страхи и решил довериться, потому что он всегда знал, что делал. Будем надеяться, что всё обойдётся. - Чувак, сейчас только десять часов ебучего утра... - пробормотал я, пытаясь удержать себя в вертикальном положении, когда переступил порог своей спальни вслед за Джерардом. Невыносимая духота и высокая температура воздуха высосали из меня все силы, и я чувствовал себя самым ленивым человеком во вселенной. Джерард обнаружился в углу комнаты – уперев руки в бока, он осматривал открывшееся перед ним пространство с таким видом, словно в нём проснулся великий декоратор, планирующий полную модернизацию моей чёртовой спальни. Ну что за фигня. - Перед тем, как приехать, я принял душ, так что в ближайшие как минимум двадцать четыре часа в нём я нуждаться не буду, - заговорил он. – Хотя это зависит от того, как мы собираемся проводить время, ведь если учесть, что дома мы находимся абсолютно одни... поэтому, если вдруг захочешь чего-нибудь особенного, то просто скажи мне. Я молча уставился в окно. Джерард принялся рыться в своей сумке, а потом выложил на постель некоторые вещи, которые явно хотел мне продемонстрировать. - Я принёс «Южный парк», - сказал он. – Еще купил печенья, несколько коробок гранолы и пару пачек сока. Мы можем устроить настоящий пикник, не выходя из твоей комнаты! Ну, и для себя я захватил одежду и дезодорант. О, и зубную щетку. И боже, ты не поверишь, я также привез одноразовую камеру! Я улыбался, пока он перечислял содержимое сумок, и заметно нахмурился, когда мой взгляд упал на камеру. Я не хотел, чтобы он снимал меня. Как только он проявит плёнку, то скорее всего будет недоумевать, какого чёрта он потратил на меня столько кадров. Господи, он действительно продумал все до мелочей, хотя оставалась еще одна деталь, которая не давала мне покоя с тех пор, как он переступил порог моего дома. - Где твоя машина? - На соседней улице. Линда её не увидит, обещаю. - Но где ты будешь прятаться, если сюда зайдёт мама? - Под тобой, естественно. Я имею в виду, под твоей кроватью. Да, конечно. Жара в комнате, не переставая, душила меня, пока я наблюдал за Джерардом. Он в своей чёрной толстовке казался каким-то нереальным. С непослушной улыбкой и игривым взглядом, я шагнул вперед и остановился напротив него. - Эй, здесь очень жарко... - произнёс я, хватаясь за кромку его толстовки, чтобы стащить её. В тот момент, когда я приподнял ткань до середины живота, краем глаза я заметил, что Джерард внезапно стал совершенно серьёзным и тоже не сводил с меня глаз. - Не надо. Я одарил его непонимающим взглядом. - Но ведь жарко. - Всё в порядке, - замявшись на секунду, пробормотал он. Оставив толстовку в покое, я положил ладонь на его плечо и медленно, как можно мягче, провел ею по руке. Я всё понял. - Что он опять с тобой сделал? – прошептал я, не отводя от его лица взгляда. Утопая в как обычно невероятных глазах, я опустил руки на талию Джерарда, вовлекая его в дружеское объятие, которое должно было сказать, что я рядом, что я всегда буду рядом. - Просто открой грёбаное окно, - сквозь сжатые зубы ответил он, отходя от меня в другую сторону. Я и сам отступил на пару шагов, испытывая неподдельный шок, потому что он никогда не разговаривал со мной таким резким тоном. Но уже через несколько минут мучительной тишины Джерард поцеловал меня в щеку в знак примирения, и я знал, что между нами снова всё стало в порядке. Остаток дня мы провели в моей комнате так, как и запланировал Джерард: еда, разговоры и телевизор. Это было так хорошо, так по-бунтарски. Я нарушал запреты и чувствовал себя на высоте. О да, Джерард, я уже не на шутку завёлся, давай попотеем вместе, если тебе так хочется. Я не мог сдержать ощущение победы в те моменты, когда мы смеялись, болтали и дурачились. Моя мама действительно думала, что я не смогу весело проводить время, находясь под домашним арестом? Ну, в общем, пошла она нахуй. Да, я справлялся. Джерард будет прокрадываться ко мне каждое утро и проводить со мной ночи, уезжать домой на следующее утро, когда мама уже уйдёт на работу. Я испытывал огромное чувство радости от того, что мне не придется целых две чёртовых недели хоронить себя в стенах этого дома и заниматься самобичеванием, зная, что это время я мог бы разделить с Джерардом. Тем более он так скоро уезжает... Он не выпускал из рук камеру и фотографировал меня постоянно. Это бесило меня, потому что я не имел возможности позировать или хотя бы попытаться придать себе более-менее презентабельный вид до того, как он уже делал очередной снимок. Иногда он обвивал меня рукой за шею, притягивал к себе и направлял камеру на нас обоих, целуя меня в щеку и одновременно нажимая на кнопку, пока я улыбался и старался выглядеть максимально расслабленным. Вот же сволочь. Джерард, кажется, был помешан на идее превратить моё заточение в самое удивительное приключение. Думаю, это единственное возможное развлечение, когда вы живёте в крошечном городке под названием Черри-Хилл в штате Нью-Джерси. Мы действительно уже стали знатоками в этом вопросе. На протяжении долгих часов мы валялись на кровати, болтали и периодически отвлекались на еду. Становилось скучно, поэтому я затерялся в собственных мыслях, стеклянным взглядом смотря прямо перед собой и задаваясь вопросом, на что это будет похоже, если я вдруг опрокину Джерарда на спину и оседлаю его бедра, как мы будем выглядеть со стороны, лёжа друг на друге лицом к лицу, когда с его губ будут срываться короткие вздохи и удовлетворённые стоны. А потом краем глаза я заметил движение сбоку. Я повернул голову направо и увидел, что Джерард снимает толстовку. Закусив нижнюю губу, он с тревогой посмотрел на свою левую руку, а затем сложил толстовку на коленях. Он не произносил ни слова, не сводя с меня испуганного взгляда – я надеялся, что он не станет плакать. Я сам был уже на грани. Уродливые зеленые синяки покрывали его кожу вперемешку с фиолетовыми еле заметными пятнами. Это, должно быть, были старые следы от побоев, которые сейчас находились на стадии заживления. - Прекрати пялиться, - слабым, жалобным голосом произнес он. То, с каким невинным видом он сидел спокойно в ожидании моей реакции, убивало меня. Я не знал, что сказать. Я был абсолютно напуган. В его широко раскрытых глазах я видел страх, как будто он боялся того, что я мог подумать. Я же думал, что это просто ужасная ситуация, что это моя вина, потому что теперь, когда я находился под домашним арестом, ему в течение двух недель придётся жить без надежды на спасение. Я не имел возможности быть рядом с ним, чтобы защитить... Вскоре в моих глазах стояли слезы; из-за чувства вины или жалости – я не мог сказать точно. Мне было больно даже представлять, через что он проходил, знать его мучительную тайну, видеть его раны, разбросанные по всему телу. Кому-то, кого я окутывал своей заботой, причинял боль другой человек. Из-за этого я чувствовал себя так, словно моё сердце навсегда погрузилось во тьму. Словно кто-то сжал в кулаке солнце, чтобы оно больше никогда не светило. Я был беспомощен. Я хотел сделать для него всё, что было в моих силах, но я так боялся, что он, возможно, посчитает моё внимание слишком навязчивым. - Эй, не плачь, - прошептал он, пытаясь утешить меня. - Я в порядке. - Джерард... - так же тихо произнес я, обеспокоенно хмурясь. Недолго думая, я опустился ниже так, чтобы его руки находились на уровне моего лица, а затем прикоснулся губами к самому яркому синяку на предплечье. Я мягко целовал каждую отметину и не спешил отрываться губами от его кожи, как будто они обладали лечебным свойством, которое просачивалось сквозь поры. Таким, как любовь, например. - Скоро ты будешь свободен, ангел, - уже спокойнее пообещал ему я. Слова вряд ли были способны утешить его, ничто не могло ему помочь. Я не знал, как, почему и когда это произошло, но я знал, для чего я это делал. Мои руки обвили шею Джерарда, а сам я оказался на его коленях, плотно прижимаясь к нему всем телом. Лучший друг. Партнёр. Одарив меня уже более искренней улыбкой, он прижался губами к моему подбородку. - Ты назвал меня ангелом? - Да. - Оу. - Спустившийся ангел, если быть точным. - Я люблю Misfits, - пробормотал он, уткнувшись носом в мою щёку. - Да, я знаю, - а я лишь обнял его ещё сильнее. * Мама вернулась домой на удивление рано - чуть позже пяти часов, хотя я думал, что она появится после семи. Как только я услышал поворачивающийся в замке ключ, я рванул к своей двери, чтобы закрыть её, а Джерард ловко нырнул под ворох одеял. Мне, конечно, было видно очертания его тела на кровати, но только из-за того, что я знал, что он был там. В целом всё смотрелось хорошо. Только потом я понял, что ему вовсе не обязательно было прятаться – мама так и не заглянула в комнату, чтобы проверить меня. Позже тем же вечером я сказал ей, что неважно себя чувствую до того, как наложить в тарелку огромную порцию спагетти, - которую я не съел бы даже в здоровом состоянии, - а затем как можно тише поднялся наверх, неся в руках свою добычу. Да, я хреново и очень нелогично врал, но плевать я хотел на это дерьмо. Мне кое-как удалось закрыть за собой дверь, когда я увидел, что Джерард стоял у моего комода и рылся в верхнем ящике. После той слезливой сцены на кровати, он вернулся к своему обычному состоянию, и да, позвольте отметить, этим вечером он находился в отличной форме. - Эй, что за фиг­ня! – я пос­та­вил та­рел­ку на сто­лик, а сам нап­ра­вил­ся к Дже­рар­ду, ко­торый очень ув­ле­чён­но ко­вырял­ся в ящи­ке ко­мода, где я хра­нил ниж­нее белье. – Ты под­ро­чить ре­шил или что? – не­доволь­но про­шипел я. Он лишь ус­мехнул­ся, оки­дывая ме­ня по­доз­ри­тель­но хит­рым, го­рящим взгля­дом. - Нет, я прос­то хо­тел уз­нать, пред­по­чита­ешь ты бок­сё­ры или се­мей­ни­ки, - от­ве­тил он, нак­ло­няя го­лову так, что его гла­за зак­ры­ла чёл­ка, хо­тя я не сом­не­вал­ся, что он так­ же про­дол­жал смот­реть на ме­ня. – У ме­ня не бы­ло шан­са про­верить это в ту ночь, ког­да мы за­нима­лись лю­бовью. Но за­то те­перь я ви­жу, что в ос­новном ты но­сишь бок­сё­ры... это так ми­ло. - Иди к чёр­ту. Мне нра­вит­ся, ког­да мои при­чин­да­лы на­ходят­ся в од­ном мес­те, а не бол­та­ют­ся ту­да-сю­да. И по­чему я, блять, во­об­ще дол­жен что-то... - А ещё я, ка­жет­ся, слу­чай­но за­метил тут па­ру ми­лень­ких тём­но-си­них кру­жев­ных тру­сиков... - он за­тих, сно­ва воз­вра­щая вни­мание на гру­ду белья. Моё ли­цо мо­мен­таль­но вспых­ну­ло; ко­жа го­рела так, что я бо­ял­ся в сле­ду­ющую се­кун­ду прев­ра­тить­ся в куч­ку пеп­ла. Не ве­ря в про­ис­хо­дящее, я ус­та­вил­ся на не­го ис­пу­ган­ным взгля­дом. - Нет, ты не мог, я не но­шу по­доб­ное дерь­мо... - О, вот они! – тор­жес­тву­юще вос­клик­нул он, вы­тас­ки­вая с са­мого дна ящи­ка упо­мяну­тый пред­мет одеж­ды. Как он, блять, во­об­ще мог их най­ти... они ле­жали в са­мом ни­зу, по­хоро­нен­ные под нес­коль­ки­ми сло­ями мо­его белья. Я прис­таль­но наб­лю­дал за тем, как Дже­рард бе­реж­но дер­жал в ру­ках эту чер­товщи­ну, а вез­де­сущая улыб­ка ни на се­кун­ду не по­кида­ла его ли­ца. Он выг­ля­дел прос­то вол­шебно, ког­да был счас­тлив. - Итак, мы оба зна­ем, что у те­бя нет под­ружки, так что эта от­мазка не про­катит... О, а мо­жет быть твоя ма­ма пе­репу­тала кор­зи­ны с бель­ем? – хи­хик­нул он. – Они шёл­ко­вые или ат­ласные? Черт, та­кие сим­па­тич­ные и мяг­кие... - Дже­рард уже чуть ли не раз­ма­хивал эти­ми тру­сами пе­ред мо­им ли­цом, че­му я в ка­кой-то сте­пени был да­же рад – я на­де­ял­ся, что они ис­полнят роль им­про­визи­рован­но­го за­наве­са, и хо­тя бы час­тично скро­ют мои пы­ла­ющие щё­ки не­ес­тес­твен­но крас­но­го цве­та. - Ты не име­ешь пра­ва ме­ня осуж­дать, при­дурок. - А я и не ду­мал это­го де­лать, - про­шеп­тал он, опус­кая ру­ки и под­хо­дя нем­но­го бли­же ко мне. – Ког­да ты их при­об­рёл? Я на­конец отор­вал от не­го взгляд и те­перь смот­рел на тём­но-си­нюю часть жен­ско­го белья, ко­торая всё ещё бы­ла за­жата в его паль­цах. - Эм, ка­кое-то вре­мя на­зад... - До то­го, как поз­на­комил­ся со мной, или пос­ле? - До, - хрип­лым го­лосом от­ве­тил я, не сво­дя глаз с то­го, что он дер­жал в сво­их ру­ках. Моё дос­то­инс­тво. - Ну дерь­мо, ес­ли бы я знал, то... уже дав­но бы вы­вел те­бя на этот раз­го­вор. У те­бя есть что-ни­будь ещё? - Нет. Нам обя­затель­но об этом го­ворить? – умо­ля­ющим то­ном про­из­нёс я, по­тянув­шись за тру­сами. Я даже не знаю, почему до сих пор хранил эту штуковину. Иногда я надевал их, - но я должен был скрывать это тщательнее, чтобы Джерард ничего не заметил, и меня действительно удивило, что он увидел их только сейчас. Дерьмо, это такой отстой. И почему он, блять, вообще решил, что копошиться в моём комоде – это хорошая идея. Он снова начал тщательно рассматривать трусы, не переставая подло усмехаться. - Как дорого они стоили? - Наверно, где-то около двадцати пяти долларов, - застенчиво ответил я, топчась на месте в жалкой попытке заставить свою кровь циркулировать по всему телу, а не скапливаться только на грёбаном лице. Я чувствовал, как пылали щеки, и этот факт точно не придавал мне уверенности. Чем больше я думал о нелепости ситуации, в которую я попал, тем сильнее краснел. Вот же дерьмо. Я видел себя в зеркале. - Хах, двадцать пять долларов? Дороговато для одной пары нижнего белья... Итак, если ты купил их относительно недавно, то твоя мама ездила в магазин вместе с тобой? У тебя нет своих водительских прав. - Нет. Она просто высадила меня у торгового центра. - О. И что ты сказал кассиру, когда ты их покупал? Что за чёртов допрос он мне тут устроил, блять? - Она спросила, нашёл ли я то, что искал. - Разве ты их не примерял? - Нет. - Хорошо. Так значит, ты планировал их купить заранее и именно за этим поехал в магазин? Или ты просто проходил мимо, увидел и захотел купить? - Ну, я всегда мечтал иметь нечто подобное в своем гардеробе, - пробормотал я, сгорая со стыда. – Почему ты задаешь мне все эти вопросы? - Надень их, - на выдохе произнес он, толкая мне в руки мои же трусы. - Что?! Никогда! - Пожалуйста, надень, - голос Джерард звучал умоляюще, а сам он затаил дыхание в ожидании ответа. Я снял носки в надежде, что это сделает мои ноги более-менее пропорциональными, удлинёнными. Да, как будто пара дешёвых белых носков – это единственное, что может испортить мой внешний вид, когда я облачусь в сексуальное нижнее белье. Я остался босиком. Больше обнажённой кожи. Я уставился в зеркало, проверяя, чтобы всё было на своих местах. Простая белая футболка хорошо гармонировала с нижней тёмно-синей частью моего образа. Хорошо, можно стать немного развязнее. Например, станцевать для Джерарда, подразнить его, завести. Заставить изнемогать от желания. Покачать бедрами, расставить ноги, покрутиться, опуститься на колени... Мне до сих пор было жаль Джерарда, и я просто хотел снова сделать его счастливым. Я мог играть в одиночку. А ещё я внутренне торжествовал из-за того, что он способен толкнуть меня на подобные откровенные действия. Лишь он. Только он. Выпуклость в районе паха портила общую картину, заметно оттопыривая гладкую, шёлковую ткань. И, наверно, мне нужно было побриться. С тоской посмотрев на валяющиеся на полу джинсы, я набрал полные лёгкие воздуха и расслабил руки, позволяя им свободно висеть вдоль тела. Жаль, что я не умел позировать. - Можешь поворачиваться, - произнёс я, придавая своему голосу как можно больше уверенности. Он медленно переступил с ноги на ногу, чтобы развернуться ко мне лицом. Его приподнятые сначала брови стали опускаться одновременно с тем, как опускался его взгляд, пока, наконец, не остановился в районе моих бедер. - Вау, ничего себе, - сказал Джерард с улыбкой на губах и пляшущими огоньками в завораживающих глазах. Не спеша он начал приближаться, ни на секунду не отрывая взгляда. Святое дерьмо, я когда-нибудь привыкну к тому, как жадно он на меня смотрит? Я переместил вес тела на правую ногу, отставляя в сторону бедро, надеясь, что этим самым придам своему телу более презентабельный вид. Я должен войти в роль. Если я собираюсь вызвать в нём желание, то мне нужно завладеть его вниманием. Полностью. Изобразив на лице что-то вроде игривой усмешки, я запустил пальцы в волосы и сжал их на затылке. Лучше бы ему считать это сексуальным. Блять, я просто идиот. Продолжая стоять в неловкой, смущающей позе, я ждал, пока он что-то скажет. Когда Джерард подошёл ко мне вплотную, он поднял взгляд, заглядывая мне в глаза из-под полуопущенных ресниц. Я успел лишь коротко вздохнуть перед тем, как весь воздух застрял где-то в лёгких. Тёплая волна пробежалась по телу, вызывая одновременно два будоражащих ощущения – страха и волнения. Его пальцы не нырнули под футболку, как я ожидал, вместо этого, он пробежался ими вдоль ткани – сверху вниз, едва касаясь, и только когда указательный палец прошёлся вдоль линии резинки трусов, он остановился. А затем снова повторил тот же путь, задевая чересчур чувствительную кожу на животе, продолжая водить пальцем по моему нижнему белью. Я таял и ничего не мог поделать с собой, кроме как задержать дыхание и пытаться устоять на ногах. Его ноготь слегка скользнул по тазобедренной кости, а я в этот момент видел перед собой звезды. Но этого было недостаточно. Моя кожа горела от его прикосновений, нервы стягивались в тугой узел, а тело жаждало больше, ещё больше... чуть прижать, надавить, погладить - что угодно, лишь бы успокоить пляшущий внутри пожар. Господи Иисусе. - У тебя тут нет карманов, куда бы я мог засунуть руки. Я хихикнул. Вот же блять, вместо сексуального лёгкого смешка, получился какой-то смех гиены. Черт! Жаль, что он не дал мне времени попрактиковаться. - Я куплю тебе красные туфли на высоком каблуке, - прошептал Джерард, а затем кивнул на кровать. – А теперь ляг на спину и расслабься. Я опустил руку и выпрямился. - Что? - Ты будешь выглядеть потрясающе на красных каблуках. А затем он обошёл меня, заставляя повернуться вместе с ним так, что теперь практически вся мебель находилась за моей спиной, и совершенно неожиданно протянул руки, опуская их на мою задницу. В то же самое мгновение он поднял меня, чуть не спотыкаясь, а я по инерции обернул ноги вокруг его бёдер одним отточенным движением. Довольно улыбнувшись, Джерард сделал несколько шагов к кровати и опустил меня на смятые простыни, накрывая собой сверху. Он путешествовал руками по моему телу, пока его пальцы наконец не зарылись в волосы; я лишь расслабил ноги, наполовину спуская их с кровати, и смотрел на него беспомощно, с мольбой. Похотливо. Я не мог пошевелиться, его тело намертво прижимало меня к постели, пока он сам лениво перебирал мои волосы. - Джерард... - Котёнок, - пробормотал он. Это что-то новенькое. - Что ты делаешь? Мои руки, словно действуя сами по себе, нашли место на его шее, как можно нежнее обхватив её и не давая шанса отодвинуться. О господи, мне было так жарко, и больше всего на свете я хотел, чтобы он оставался в таком положении вечно, чтобы никогда не двигался. Его ноги все ещё находились на полу, и только колени упирались в край кровати - то есть он занял такую позицию, что вроде бы держал меня в подчинении, однако в любую секунду мог легко отстраниться. Ох, ебать, я никогда не хотел его так сильно. Это происходит. Решительно настроенный взгляд Джерарда сжигал меня дотла. А если мы сейчас думали об одном и том же? Вот дерьмо. Продолжая поглаживать его шею, я слегка приподнял голову, чтобы быть ещё ближе к его лицу. Джерард дышал так громко, так оглушительно, и не осмеливался посмотреть мне в глаза. Словно сквозь сон я чувствовал, как он начал опускать правую руку, провёл ею по моему плечу, двинулся дальше, мягко скользя по груди, животу, боку, и наконец добрался до обнажённой кожи бедра. В то время как его другая рука ласкала мои волосы на затылке, ладонь правой руки продолжала путешествовать по нижней части тела, оглаживая бедро, ныряя под кромку футболки, возвращаясь обратно, чтобы снова и снова мучить сводящими с ума прикосновениями. В какой-то момент я подумал, что всё происходящее слишком нереально. - Почему ты назвал меня котёнком? – хрипловатым голосом спросил я. - Потому что ты мурчишь, когда спишь. Чем медленнее он действовал, тем сильнее я изнемогал. Не успокаивало и то, что голой кожей ног я очень отчётливо чувствовал ширинку его чёрных джинсов из грубой ткани. Я уже давно забыл, как ровно дышать, вместо этого я только хватал воздух открытым ртом, быстро и шумно, и утопал, до головокружения тонул в его невероятном запахе, который ещё больше меня возбуждал. Сегодня он использовал новый одеколон. - Ты вкусно пахнешь, - прошептал я, не отводя глаз от соблазнительных губ. - Знаешь, что на самом деле очень сексуально? – так же задыхаясь, спросил Джерард, едва заметно толкаясь бёдрами в мой пах. Мне нравились его неторопливые движения. Да, с одной стороны, они напоминали пытку, но с другой - делали каждое прикосновение в разы сильнее и острее. Я получал удовольствие от дразнящих ласк, и не сомневался, что Джерард испытывал то же самое. Я ни на секунду не отпускал его, наоборот, притягивал ближе, пока между нашими губами практически не осталось свободного пространства. Я хватался за его тело, как за последнее спасение, как за единственную материальную оболочку, которую я всё еще мог чувствовать. И неужели такую реакцию вызывало это чёртово дерьмо? Раз так, то я решил, что теперь буду надевать эти трусы как можно чаще. - Нет, что? Да, да, боже, да, мы разделяли самый романтический момент в жизни. - Ты в этом нижнем белье. Я улыбнулся. - Вот как. - А знаешь, что ещё более сексуально? - Скажи мне. - Это нижнее бельё вокруг твоих коленей. Слова возымели надо мной ожидаемый эффект – низ живота мягко обволокла волна тепла, тогда как вся моя кровь, казалось, устремилась лишь в одно конкретное место. Это было намного круче, чем по телефону. Я посмотрел на Джерарда так соблазнительно, как только мог. Он сам прожигал меня взглядом, сжав зубы и приоткрыв губы в похотливой усмешке. - Почему вокруг коленей? – стараясь звучать как можно спокойнее, поинтересовался я, даже не заметив, когда мой голос стал отдавать этой сексуальной хрипотцой. - Потому что это так по-блядски. Мы можем трахаться, не снимая одежду до конца. Ох, ничего себе. Улыбаясь, я полностью отдал контроль своему телу, толкаясь бёдрами вверх. Мне нравилось одновременно дразнить его и самому получать удовольствие; это невероятное чувство удовлетворения, переполненности накрывало меня с каждым новым движением. Я не мог поверить, что мы действительно делаем это. Он собирается трахнуть меня снова? Жар, гуляющий внутри меня, казался уже невыносимым: он окутывал собой мой позвоночник, оголял нервные окончания, проникал в каждую свободную клеточку, заставляя мою кожу покрываться маленькими бусинками пота. Боже, это невероятно. Может быть, Джерард наконец увидит, как сильно я хочу его, и будучи действительно хорошим другом, даст мне это. Наше желание возникло так резко, так неожиданно, но в нём не было ничего плохого, потому что мы – лучшие друзья, и мы можем заниматься этим. А тот факт, что сейчас я находился под домашним арестом, заводил ещё сильнее. - Итак, если я куплю тебе туфли на каблуках, ты станцуешь для меня? Клянусь богом, я специально установлю шест в своей Нью-Йоркской квартире, прямо напротив кровати, чтобы видеть каждое твоё движение, - прошептал он голосом, одновременно леденящим и обжигающим. – Ты можешь крутиться на шесте, медленно скользить вниз, обернув вокруг него одну ногу, а потом... потом ты снимешь с себя рубашку и бросишь её в меня, откинешь в сторону туфли... заползёшь ко мне на кровать и начнёшь меня раздевать... Он нервно хихикнул, но я предпочёл не обращать на это внимания. Непонятная сила из глубины побудила меня снова приподнять бёдра в поисках желаемого контакта, и в ту же секунду я ощутил довольно заметную пульсацию в его штанах, стоило ему только податься мне навстречу. Невероятное чувство эйфории пронзило моё тело, поскольку я понял, какого запредельного наслаждения я достигну совсем скоро. Сейчас я, блять, просто хотел, чтобы он меня поцеловал. Я хотел быть снова связанным с ним. - Укуси меня, Джерард... - простонал я, притягивая его к себе. Действуя интуитивно, я обернул ноги вокруг его талии, тем самым не давая ему ни малейшего шанса отстраниться. Я не переживу этого. Обжигающее дыхание обдавало щёку, а его слегка приоткрытые губы мягко касались раскрасневшейся кожи. Они были такими горячими. - Фрэнки, я должен остановиться. Сжав ноги вокруг него ещё крепче, я старался не дать своему сердцу выпрыгнуть от его слов и изо всех сил пытался удержать Джерарда на месте. - Почему? Я видел кривоватую улыбку на его лице, когда он покачал головой. - Потому что у меня стоит. - И в чём проблема? – запутавшись окончательно, спросил я. Ебать! Всё это время он лежал на мне, ёрзал, прижимался, прикасался, дразнил, заводил так мастерски, и теперь, когда мы почти дошли до конца, он собирался остановиться? Что не так в том, что у него стоит? - Разве мы не собирались... сделать это? – не думая, что говорю, выболтал я, в тот же момент тихо проклиная себя за несдержанность. Помимо того, что я дико хотел Джерарда, я ещё мечтал о том, чтобы досадить матери. Я уже видел картину, как занимаюсь диким сексом в своей спальне, в то время как она спокойно сидит внизу, понятия не имея, что творится над её головой. Но вместо всего этого я получил Джерарда, сбивчиво повторяющего извинения припухшими губами. - Я зашёл слишком далеко, прости, - торопливо пробормотал он, вставая с меня и отстраняясь. – О боже, я опять это сделал... Я приподнялся на локтях и не сводил с него любопытного взгляда. - Что ты сделал опять? Ведёшь со мной ёбаную игру в своей обычной манере? Обманываешь меня, заставляя думать, что вот-вот произойдёт нечто особенное, волшебное, но потом в самый неожиданный момент отступаешь? - Я использую тебя... Не в силах сдержаться, я выдавил из себя мученический стон, откинул голову и закатил глаза так, как никогда в жизни ещё не закатывал. Я начинал уставать от этого. Мы уже выяснили проблему «использования меня в своих интересах», мы оба пришли к выводу, что нуждаемся во внимании друг друга вне зависимости от того, как нездорово выглядели наши отношения, которые уже сложно было назвать типично дружескими. Я должен был узнать, что творится в его голове. - Почему ты думаешь, что используешь меня? Как ты можешь не замечать того, как сильно я тебя хочу? Джерард скрестил руки, заправил челку за ухо и слегка склонил голову на бок. - Я заставил тебя надеть это белье, потом завалил тебя на кровать так, что ты не мог двигаться... о, боже... боже, ну почему… - Но мне понравилось. Единственное, что меня не устраивает, так это то, что ты отстраняешься от меня; ты вроде как делаешь вид, что хочешь зайти дальше, ты доводишь меня всем этим до сумасшествия, а потом просто останавливаешься. Я говорил тебе, что мне нравится внимание. Мы обсуждали это раньше. - Но проблема совсем в другом! Ты просто испытываешь ко мне жалость! Ты считаешь меня одиноким мальчиком, у которого никогда не было друзей, поэтому думаешь, что должен во всём со мной соглашаться, чтобы сделать меня хотя бы немного счастливее. Тебе кажется, что ты хочешь чего-то, но самом деле это не так. - Я вполне уверен, чего я хочу. - Я знал, что это произойдёт. Блять, я знал, что всё так и будет. Ты должен заниматься этим с кем-нибудь другим, не со мной. - Но мы – лучшие друзья, Джерард, - парировал я, - друзья флиртуют и весело проводят время друг с другом. Я без доли сожаления бросил в него его же собственные слова. Если теперь он говорит, что мы не можем этого делать, то почему могли раньше и тогда всё было в порядке? Что, блять, щёлкнуло в его голове, что теперь эта форма отношений вдруг стала недопустимой? - Но я чувствую себя виноватым. Ты никогда не сопротивляешься и позволяешь мне делать всё, что я хочу. Ты никогда не говоришь: «Нет, Джерард, я не хочу, остановись». Ты просто соглашаешься и терпишь мои выходки! - И? Что с этим не так? Перед тем как продолжить, он выдержал короткую паузу. Я не знал, собирал ли он мысли в кучу или просто не знал, что сказать. Возможно, он вообще не горел желанием отвечать. - Это неправильно, потому что ты слишком многое спускаешь мне с рук, и поэтому я испытываю чувство вины, так как мне нужна эта близость, но я вижу, что тебе она не нужна. Я долго не сводил с него удивлённого взгляда. - Что за херню ты несёшь? Он покачал головой. - Я слишком активный, и моя активность порой может раздражать. Если бы тебе действительно нравилось быть со мной, то ты хотя бы прикасался ко мне, но ты никогда этого не делаешь. Ты просто спокойно сидишь на месте и покорно ждёшь, пока я закончу. Я не мог злиться на него дольше пары секунд. Хотя его слова меня определённо подстегнули, поэтому ухмыльнувшись, я поднялся на ноги. Джерард с интересом наблюдал за мной, когда я шагнул к нему, приложил два пальца к его губам, затем медленно скользнул ими ниже, провёл вдоль шеи и, наконец, добрался до груди. - Нет, мне нравится к тебе прикасаться. Просто я стесняюсь. - Ну... - выдохнул он, внимательно следя взглядом за моей рукой, - я рад видеть, что ты преодолеваешь свою застенчивость. - Да... - Поэтому просто... просто говори мне, если тебе что-то не нравится, ладно? - Я могу сказать, чего я хочу сейчас, - ответил я. - Хорошо. - Поцелуй. - Поцелуй? - Ага. Он звонко рассмеялся. - Ладно. Я усмехнулся, когда Джерард наклонился вперед, чтобы поцеловать меня в щёку, но ровно в ту же секунду, как он вплотную приблизился к моему лицу, я повернул голову, ловя его губы своими. Ну почти - поцелуй пришёлся в уголок губ, хотя и этого было достаточно; я чувствовал их, мягкие и нежные. Сегодня вечером я вообще вёл себя чересчур уверенно. Может быть, это из-за того, что я находился в своей комнате, в привычной среде, которая дарила мне ощущение комфорта? Или дело действительно в нижнем белье, таком шелковистом и прохладном, которое заставляло меня чувствовать себя более сексуальным? - Ты становишься смелее, - прошептал он, отстранившись от моих губ. Я пожал плечами. - Давай поужинаем? Еда, наверно, уже успела остыть. Когда Джерард удобно уселся на кровати, я взял тарелку со стола и присоединился к нему. - Может быть, тогда не нужно было меня отвлекать? - с улыбкой сказал он. - Может быть, тогда не нужно было ковыряться в моих вещах? Думаю, надо разогреть в микроволновке... я скоро вернусь. Прежде чем я успел выйти из комнаты, Джерард окликнул меня и бросил штаны. - Что-то мне подсказывает, что ты не хочешь спускаться вниз в таком виде. - Да, точно, - рассмеялся я, - спасибо. С самодовольной улыбкой он наблюдал за тем, как я натягиваю джинсы, а затем шагнул прямо ко мне и потянулся к моей ширинке. Я чуть не задохнулся, так и стоя с беспомощно опущенными руками, пока он застёгивал молнию, иногда случайно задевая пальцами кожу. - Не за что, - пробормотал он. – Мне так нравится, что ты итальянец и что ты ешь пасту. - Ты когда-нибудь перестанешь напоминать о моих итальянских корнях? Ты говоришь об этом каждый день. - Ты неравнодушен к моим зубам, я неравнодушен к твоим итальянским корням. - Вот придурок. ________________________________ В следующей главе: - Ты такой странный. Застенчивый, тихий... таинственный. Мне всегда интересно, что у тебя на уме, - прошептал Джерард. – Могу я кое-что спросить? - Да, - ответил я. - Ты веришь в настоящую любовь? - Что ты понимаешь под настоящей любовью? - Ну, считаешь ли ты, что у каждого из нас есть человек, предназначенный ему судьбой и что мы должны искать его, пока не найдём? - Я думаю, да, - улыбнулся я, когда он убрал от меня руку и подложил её под щёку. - Или ты думаешь, что большинство людей просто находят того, с кем им лишь удобно, и затем прекращают искать? Им кажется, что сейчас, в данный момент жизни они счастливы, потому что не одиноки, но, возможно, этот человек совсем не тот, кто им предназначен. То есть, где-то там, во вселенной, есть кто-то ещё. Может, ты считаешь, что сразу поймёшь, когда встретишь именно того самого нужного человека? - Я думаю, ты просто будешь знать, когда отыщешь человека, которого полюбишь за то, какой он есть, а он полюбит тебя в ответ, и вам будет хорошо вместе. Я думаю, что настоящая любовь – это те отношения, где вы оба заботитесь друг о друге, и для вас обоих самое важное – это счастье другого... - у меня вдруг дрогнул голос, и я перешёл почти на шёпот. – Нет ничего лучше, чем любить кого-то. А ещё я считаю, что любовь не всегда бывает взаимной, понимаешь? – продолжал я, ощущая, как слова приобретают горьковатый привкус правды. – Не важно, если другой человек не испытывает к тебе тех же чувств, потому что, когда ты любишь, тебя не волнует ничего вокруг. Единственное, что тебе нужно - это каждый день видеть его лицо, слышать его голос, ведь это всё, что тебе остаётся, и... - моё сердце бешено колотилось в грудной клетке, достаточно громко, чтобы его услышал Джерард. Я глубоко вздохнул и снова заговорил. – Настоящая любовь может быть и между лучшими друзьями, потому что они всегда вместе, они заботятся друг о друге. Всегда. Думаю, это и есть любовь.