Не исчезай

      Казалось, будто губы кусал сам воздух. Боль пульсирующе просачивалась вместе с кровью сквозь микроскопические трещины, и Шизуо в который раз слизнул солёный капельки. Дождь безжалостно хлестал его по лицу, нагло пробирался за шиворот, но Хейваджима и не думал надеть капюшон. Он лишь морщился и вздрагивал от ледяных капель на голой коже, и продолжал бездумно шагать по лужам.       Его дыхание больше не было сумасшедшим. С того момента, как Изая исчез, оно стихло, и теперь Шизуо спокойно мог покурить. Он достал очередную сигарету, щёлкая скользкой мокрой зажигалкой в пальцах, но всё же сумел поджечь её. Губы сразу защипало от прикосновения к липкой бумаге, а боль приумножилась. Шизуо зажмурился, бережно проводя языком по воспалённым губам, и цыкнул, видя, что сигарета уже затухла.       Видимо, покурить ему удастся только дома.       Шизуо уже давно брёл по пустынным улицам, прячась за пеленой дождя от всего мира. Кашель заставлял содрогаться каждые пять минуть, но он не спешил сворачивать с дороги. Кажется, Шизуо заболел. Его крупно била лихорадка, а щёки пылали двумя алыми пятнами на фоне померкнувшего лица. Сердце всё так же остро кололо, с тяжестью тянуло вниз, но больше не выстукивало безумный ритм. Хейваджима был спокоен и бездумно блуждал по районам Токио.       Домой Шизуо попал, когда солнце уже клонилось к горизонту. Он окинул взглядом пустующую прихожую и, лениво сбросив насквозь вымоченные ботинки, прошёлся по мягкому ковру в спальню.       В квартире было тошнотворно мрачно. В полумраке стены казались вырезанными из тени, они выпирали острыми многоугольниками и давили на Шизуо. Вода стекала с его одежды и волос, и капли ледяными дорожками неприятно падали Хейваджиме на поясницу. Он с отвращением отшвырнул от себя вымокшую куртку и замер возле кровати, смотря на сокрытое за тяжёлыми шторами окно. Дождь на улице продолжал шуметь, гармонируя с чувством пустоты в душе Шизуо. Он молча вздрогнул, когда по плечу скатилась очередная капля, и мягко опустился на кровать.       Вскоре небольшую комнату уже заполнила сизоватая дымка. Шизуо прикрыл усталые глаза, позволяя себе утонуть в боли, окутывающей измученный болезнью организм. Он затушил последнюю сигарету о ножку кровати и мягко отпустил её на ковёр. Следом отправилась и скомканная упаковка, а Шизуо свернулся на боку, пытаясь согреть дрожащее тело.       Треск телефона нарушил его резонанс с мраком, расколов образовавшийся из теней мир Шизуо. Он лишь подтянул ноги ближе к груди, пытаясь абстрагироваться от всего инородного, и уставился на застывшую стрелку часов, что висели на стене. Звонок повторялся многократно, и вскоре перестал поднимать смятения в душе Шизуо, влившись в атмосферу забвения.       Хейваджима проглотил колючий ком, чувствуя, что просыпается. Кажется, он спал только что? Шум в коридоре заставил его нахмуриться, но Шизуо не торопился подниматься. Он лишь безразлично покосился на распахнутую дверь спальни, жалея, что у него больше не осталось сухих сигарет.       Входная дверь хлопнула, и Шизуо, вздохнув, перевернулся на другой бок. Мокрая простынь оказалась слишком холодной, и он поёжился, снова закашлявшись. Грудь обжигающе ободрал приступ, но Хейваджима смиренно принял это и снова затих на подушке.       Сейчас он не хотел никого видеть.       — Шизуо! Слава богу, я нашла тебя! — незнакомый голос был слишком громким и обжигающим. Шизуо вздрогнул, будто бы ощутив прикосновение раскалённых искр на своей коже, и в бреду потянул за край простыни, надеясь спрятаться в ней от внешнего мира.       — Слышишь, Шизуо? Прошу, идём со мной. Мы с тобой должны вернуть Изаю домой, — голос изменился, он стал тише и взволнованней, но по-прежнему оставался таким же обжигающим. — Пожалуйста, помоги мне.       Шизуо завернулся в мокрую простынь, липнувшую к голому телу, заторможено воспринимая сказанное незнакомцем.       — Что ты сказал? — прохрипел он, вздёргивая плечи, и подскочил на кровати. Мир сразу же поехал перед глазами, сердце скрутило в тугой узел, а горло, кажется, вовсе порвалось. Перед ним стоял совсем не незнакомец, и в хаосе своего рассудка Шизуо поймал одну единственную мысль.       Кажется, я сошёл с ума.       — Ваша связь ещё не разрушилась. Я чувствую её, — голос Селти звенел в голове у Шизуо и разбивался на тысячи осколков, больно впиваясь в саднящее сердце. Хейваджима взглянул ей в глаза, такие ужасно-прекрасные одновременно.       — Что?.. — не веря, переспросил он и снова судорожно вздохнул.       Боль в сердце накрыла его сознание и тело, лишая возможности шевельнуться, и Шизуо пропал в темноте.

***

      В чистилище не было ни стен, ни потолка, ни пола. Оно было пустым и, как и полагалось, чистым. Изая сидел на воображаемом полу, потухшим взглядом всматриваясь в ворота, ведущие по ту сторону неизбежности. Слёз уже давно не было. Лишь сухая тоска на лице сопровождала его молчаливое ожидание.       Чистилище не пустовало, но Изая сумел найти себе место в отдалении от суматохи. Он уже давно не вглядывался в лица умерших, привыкнув к тому, что люди приходили из неоткуда и уходили в никуда чрез врата. Он опустил тяжёлые веки, думая над тем, что задерживало его здесь. Не давало пройти сквозь врата в Асгард, в… Вальхаллу.       Изая хмыкнул, удивляясь тому, что ещё не позабыл эту глупую мечту за всеми случившимися событиями. Красная нить, как ни странно, оставалась на пальце, всё ещё не отмотавшись до конца. Наверное, это и задерживало Изаю здесь.       — Стари-ик! — он вздрогнул, услышав звонкий голос совсем рядом, и испуганно похолодел.       — Старик! — повторила девчонка, так нескладно выговаривая слоги ряда «ра», и Орихара медленно поднял огромные глаза на Аой.       — Ты тоже тут! — Шинджи сверкнула улыбкой, подскочив к Изае с неподдельной радостью во взгляде. — А ты не пришёл ко мне в больницу.       — Как же так? — он сжал дрогнувшие губы в тонкую линию, смотря в эту обиженную мордашку, и поднялся на колени, бережно проводя ладонями по её плечам. — Ну как же так…       — Я рада, что мы встретились, — Аой уже перестала дуться, тепло улыбнувшись Изае, и голубые незабудки сверкнули в её искренних глазах.       — А я… — Изая не нашёл слов, спрятать подёрнутое отчаянием лицо в чувственных объятиях. Девчонка счастливо хохотнула в ответ, обхватив Орихару за шею, и он поднялся на ноги вместе с Аой.       — Мне нужно идти, — грустно призналась Шинджи, устроившись в руках Изаи. — Ты же проводишь меня?       — Конечно, — он нашёл в себе силы подарить улыбку в ответ, с неясным чувством бережно придерживая девчонку за спину. Эта нежность уже не была неожиданной и больше не пугала Изаю. Он прошёл действительно большой путь, чтобы почувствовать что-то подобное сейчас. Бояться своих чувств было бы глупо.       — Жаль, что папы нет рядом, — поделилась Аой, взволнованно болтая ногами в стороны, и крепче обхватила Изаю за шею.       — Я думаю… вы встретитесь там, — горько выдохнул Орихара, приближаясь к вратам впереди. Аой тут же оживилась, заёрзав на его руке.       — Правда?       — Правда, — пообещал Изая и кивнул в ответ, опуская девчонку в пустоту рядом с собой. Маленькая ладошка скользнула ему в руку, и Аой волнительно сжала пальцы.       — А ты пойдёшь со мной? — она резко отвернулась от врат, пытаясь встретиться глазами с Изаей, и золотистые пряди игриво упали на плечо.       — Прости, — Орихара болезненно улыбнулся ей в ответ и опустился на корточки рядом, беря её руки в свои. — Мне пока рано.       — Я буду скучать, — Аой вновь обхватила его за шею, и Изая робко приобнял её за спину, прощаясь с этой нежностью.       — Прощай, старик! — несмотря на горечь расставания незабудки в глазах вовсе не потухли, а задорные ямочки заиграли на её щеках.       — Прощай, Аой, — Изая медленно опустил руки, с тусклой печалью смотря, как её улыбка растворяется за вратами неизбежности. — Я никогда не забуду тебя…       Он вытянул ноги, садясь у врат, и обратил глаза кверху. Казалось, будто в чистилище его держала вовсе не связь с Шизу-чаном, а не искупленные грехи. Вина снова нависла над Изаей, словно свинцовая туча, и он отдался её власти, больше не замечая сменяющих друг друга душ.       Слёзы у Изаи вовсе не кончались.