Лишь будь со мной

*** Незаметно проскользнув мимо регистратуры и поднявшись на нужный этаж, брюнет крался по безлюдному коридору, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Дежурной медсестры не оказалось на посту, что его весьма порадовало. Не хотелось бы попасть на глаза кому-нибудь из персонала, хотя парень был уверен, что та же медсестра поворчит для приличия, но потом все равно пропустит его. Добравшись до нужной палаты, он прильнул к стеклу, вглядываясь в фигуру человека, неподвижно лежавшего на кровати. В тусклом свете небольшой лампы, висевшей над изголовьем, тот казался каким-то неживым, и Алешке внезапно стало страшно. Поддавшись необъяснимому порыву, он оглянулся по сторонам, а затем приоткрыл дверь и бесшумно проскользнул внутрь. Подойдя к кровати, Киселев несколько минут просто стоял и смотрел на молодого человека, пытаясь уловить хоть какой-то проблеск эмоций на его лице или еле заметное движение похудевшего тела, очертания которого угадывались под простыней. А затем опустился на колени и осторожно дотронулся прохладными пальцами до кончиков пальцев Стаса. - Какой же ты соня, - тихо прошептал он, и печальная улыбка коснулась подрагивающих губ. – Уже осень прошла, хотя она оказалась холодной и дождливой, так что тебе не пришлось мокнуть, а потом пить чай с малиной, сидя под пледом и пытаясь согреться... А сейчас на улице все белым-бело. Ты же не забыл, как приятно хрустит под ногами снег и как дети играют в снежки и катаются с горок?.. Несколько дней назад мы все вместе праздновали Новый год: твои родители, Андрюха и Катька… и я, - парень вздохнул, легкими касаниями поглаживая тыльную сторону ладони больного. - Не было лишь тебя… Интересно, что бы ты хотел получить в подарок на Новый год?… Кстати, знаешь, какая сегодня ночь? Да, точно, канун Рождества. С некоторых пор я люблю этот праздник больше всех остальных, хотя никому не говорил об этом, так что теперь у нас с тобой есть наш маленький секрет. И надеюсь, ты простишь меня за то, что я пришел в такое время, но мне не хотелось сегодня оставлять тебя одного… А помнишь такую же ночь несколько лет назад?.. Воспоминания нахлынули с новой силой, от чего Алешку буквально бросило в жар и стало трудно дышать. «Нужно на свежий воздух», - пронеслось в голове. Закусив губу, парень поднялся с колен и посмотрел на дверь. Уходить совсем не хотелось, но нужно было сделать хоть что-то, чтобы прийти в норму, потому он подошел к окну, дотянулся до верхнего шпингалета и, приложив некоторое усилие, открыл его. «Да уж, сколько же слоев краски на них», - подумал Киселев, дергая нижний, а затем распахнул одну из широких створок. От морозного воздуха на несколько секунд перехватило дыхание, но Лешка быстро взял себя в руки и сделал глубокий вдох. Холодный поток обжег носоглотку и ворвался в легкие, приводя брюнета в чувства. - Стас, ты даже не представляешь, как красиво на улице. Если бы ты мог сейчас встать и увидеть это своими глазами, но… Обернувшись и заметив на стуле сложенное вчетверо шерстяное одеяло, Алексей взял его и развернул, а затем заботливо укутал молодого человека до самого подбородка. Немного подумав, парень стянул с себя теплую куртку, встряхнул и положил поверх одеяла. - Не хочу, чтобы ты простудился. Все же зимние ночи далеко не теплые, - еле заметно улыбнулся он и, не удержавшись, провел ладонью по небритой щеке. – Уже не один месяц прошел, как ты прописался на этой кровати, но даже в таком состоянии все равно остаешься красивым, - сглотнув, Лешка осторожно дотронулся до повязки на голове. – Поправляйся скорее, твои родные беспокоятся и ждут, когда ты очнешься... И я жду, но ты не пойми меня неправильно. Да, не стану отрицать, я и правда чувствую вину за то, что ты оказался здесь, хотя не знаю, сможешь ли ты простить меня, но… больше всего я хочу снова увидеть твою улыбку, - неожиданно для себя произнес он и, едва касаясь кожи, очертил подушечкой пальца контуры бледных губ Стаса. Сердце сжалось от какой-то щемящей нежности, и Алешка отдернул руку и сделал шаг назад, растерявшись от доселе незнакомого чувства, внезапно нахлынувшего на него... Устроившись на подоконнике, Киселев смотрел на ночное небо, а его мысли кинолентой прокручивались в голове, словно вновь пытаясь найти какие-то определенные моменты из прошлого и напомнить о том, что он предпочел забыть по тем или иным причинам. Резкий всплеск адреналина – и брюнет, крутанувшись на пятой точке, свесил ноги на улицу и прислонился плечом к оконной раме. Обхватив себя руками, он сидел и представлял, как было бы здорово, если бы Стас сейчас мог вместе с ним наслаждаться видом зимнего города. - Уверен, тебе бы понравилось, - после непродолжительного молчания раздался тихий голос Алеши. - Ты же тоже любишь ночь, правда? Особенно рождественскую… Она не такая, как все остальные, тебе не кажется? - нашарив в кармане джинс пачку сигарет, что купил по пути в табачном киоске, Алексей закурил. – Знаешь, я всегда мечтал о том, чтобы хоть раз в жизни провести такую ночь вместе с любимым. Сидеть рядом, касаясь его прохладной руки, слушать взволнованное дыхание и смотреть на далекие, но такие притягательные звезды, ощущая себя единым целым с близким человеком. И молчать, потому что все было бы понятно без слов. Скажешь, что это глупо и наивно? Наверное, это так и есть, но ведь нельзя запретить мечтать... – Алешка облизнул обветренные губы, чувствуя легкое покалывание. Возможно, на Киселева повлияла романтика Рождества, но именно сегодня ему впервые за долгое время захотелось выговориться, поделиться своими переживаниями с тем единственным человеком, который, как ему казалось, смог бы понять его. Рассказать о чувствах, что больше двух лет не давали ему покоя, снова и снова заставляя переживать запавшие в душу моменты, которые были настолько яркими, словно все случилось лишь вчера. - Хочешь знать, что самое интересное? - брюнет смущенно потер переносицу, испытывая неловкость от своих откровений, но все же продолжил: - Думая о своей второй половине, я обычно представлял рядом с собой его, твоего брата. И представлял довольно реалистично, будто все происходило наяву. Казалось, стоит протянуть руку – и я смогу дотронуться до него, обнять, коснуться приоткрытых губ. Это было той мечтой, от которой я ни за что на свете не хотел отказываться, которую бережно хранил в своем сердце и надеялся, что когда-нибудь она осуществится. Мне было все равно, что мы оба парни, я не задумывался о том, что Андрей не приемлет для себя подобных отношений. Я просто любил его, все остальное было не так уж и важно. Странно, но я не считал себя геем, потому что мне нравились девушки, а он… он был особенным для меня. Девчонки таких особенных обычно называют своими принцами из сказки, - Алексей хмыкнул, глядя на мерцающий небосвод и чувствуя, как легкий ветерок перебирает, сильнее спутывая, отросшие пряди темных волос. – И так продолжалось до тех пор, пока я не встретил тебя. Знаешь, после ночи, когда у нас с тобой все впервые произошло, образ Андрея стал медленно, но неумолимо меркнуть и стираться. Я пытался представить его рядом с собой, но с каждым разом получалось все хуже, словно какая-то невидимая пелена закрывала его от моего взгляда. Ты будешь смеяться, но я испугался. Да, именно испугался, потому что считал мои чувства к нему непоколебимыми, всерьез думал, что никто и ничто не сможет посеять в моей душе ростки сомнений. Оказалось, что я все время ошибался, что сам себя убедил в том, чего на самом деле не было, – окурок выпал из замерзших пальцев и, мелькнув красноватым огоньком, исчез в сугробе. – Скажи, что же в тебе такого необычного? Чем ты настолько привлек меня, что я так и не смог забыть твой манящий запах, возбуждающие прикосновения и страстное тело, извивающееся в моих объятиях?.. Ну вот, теперь ты знаешь, что я соврал тогда, в библиотеке. Сказал, что все забыл, но это не так. Прикрыв глаза, брюнет судорожно вздохнул и прижался виском к холодному стеклу. Честно говоря, сейчас он немного сожалел, что тот, которому предназначались эти слова, не мог услышать их, ведь Лешка вряд ли снова решится вслух признаться, что… - С тех пор я хотел… нет, до сих пор хочу пережить нашу первую ночь еще раз… и почувствовать тот шквал эмоций, что испытал в твоих объятиях, так что... очнись, прошу тебя… – голос парня сорвался. Изливая душу, Алеша не заметил, как с каждой минутой говорил все громче, напрочь забыв о том, что его могут услышать, а зря. Молодая медсестра, вернувшаяся на свой пост и погрузившаяся с головой в чтение любовного романа, неожиданно уловила какой-то голос в конце коридора. Нехотя отложив книгу, она встала и, потянувшись, пошла проверить, все ли в порядке. Чем ближе девушка подходила к палатам, со стороны которых слышала шум, тем сильнее ощущала, как по ногам тянет холодом. Озадаченно посмотрев по сторонам и дотронувшись до батарей, медсестра убедилась, что окна закрыты и отопление работает исправно. - Странно, - пробормотала она и, хмыкнув, заглянула в одну палату, потом в другую, но все было тихо. Приоткрывая дверь палаты пациента Иванченко и заглядывая внутрь, она была уверена, что и там все по-прежнему. Каково же было ее удивление, когда девушка заметила фигуру какого-то человека в проеме открытого окна. Интуитивно бросив взгляд на кровать, она, громко хлопнув дверью, вбежала в полутемную комнату и закричала: - Эй, вы кто такой? И что здесь делаете? – но ответа не получила. Алешка, уйдя с головой в свои мысли, от неожиданности резко повернулся и, теряя равновесие, попытался схватиться руками за подоконник. Его взгляд на мгновение остановился на испуганном лице молодой девушки в белом халате, дернувшейся в его сторону, а затем замерзшие пальцы соскользнули с обледенелого края - и парень, охнув, выпал из окна. *** Просыпаться было слишком тяжело. Казалось, организм противится возвращению в реальность, но избежать этого было невозможно, как бы ни хотелось. Вместе с пробуждением пришла боль, с каждой минутой нарастающая все сильнее. А еще холод, медленно проникающий под кожу. Мужчина хотел забраться с головой под одеяло, свернуться клубком и согревать воздух своим теплым дыханием, как часто делал это в детстве, но не мог пошевелиться. Словно тысячи иголок пронзали его тело при малейшей попытке двинуться, от чего слезы наворачивались на глаза. «Что со мной? – была первая мысль, возникшая будто ниоткуда. – Где я? - на мгновение стало тяжело дышать, показалось, что его душа вот-вот покинет этот бренный мир, что окружающие его боль и темнота – последнее, что он ощущает перед неизбежным концом. - Значит, больше ничего не будет, - с грустью подумал брюнет. Перед глазами всплыл образ человека, ради которого он хотел измениться, рядом с которым хотел остаться. – Прости, что не смогу сделать тебя счастливым», - от безысходности Стасу стало тоскливо и одиноко. Хотелось выть от отчаяния и бессилия, но он просто лежал и ждал, когда все закончится. Внезапно мужчина различил звуки, доносящиеся издалека, словно пробивающиеся через плотную пелену. Иванченко не знал, кому принадлежит этот голос, но почему-то он казался смутно знакомым и окутывал теплом, навевая воспоминания из прошлого, в которое, казалось, больше нет возврата. Слова звучали негромко, но в интонации чувствовался оттенок грусти. Понемногу приходя в себя, Стас постарался напрячь слух, чтобы разобрать хоть что-то, но был слишком слаб. Усталость давала о себе знать и Стас, смирившись со своим незавидным положением, уже начал проваливаться в беспокойный сон, как по ушам резанул женский крик. «Что случилось?» – промелькнуло в голове. С трудом сглотнув, мужчина попытался приоткрыть рот, чтобы озвучить тот же вопрос, но пересохшие губы отказывались разлепляться. Ему, безвольно лежащему на кровати, оставалось лишь прислушиваться к неясному шуму, который на мгновение пропал, а затем возобновился, сопровождаемый топотом ног и пронзительными возгласами. Вдруг сердце сжало ледяными тисками, в сознании забилась единственная мысль: «А вдруг что-то случилось… с ним?» *** Сутки спустя… - Нет, я не понимаю, просто не понимаю, зачем он это сделал, - первое, что услышал Алексей, придя в себя. По расстроенному женскому голосу было понятно, что произошло что-то плохое. Парень попытался шевельнуться, но резкая боль волной прокатилась по телу. Перед глазами пронеслись обрывки неясных воспоминаний: больничная палата, распахнутое окно, мерцание звезд на ночном небе. А потом испуганное девичье лицо, скользкий край подоконника и… - Точно, я же упал, - выдохнув, чуть слышно пробормотал Алешка. - О, какие люди проснулись! – раздавшийся в ответ голос был не столько радостным, сколько сердитым. – Ну что, камикадзе недоделанный, как тебе полет? Может, хочешь еще раз повторить на бис? - Андрюх, не начинай, - попросил брюнет, медленно открывая глаза и поворачиваясь в сторону друга. - Не начинать? Ты что, издеваешься? – дернулся Андрей, мечтая от всего сердца врезать тому, кто заставил их перенервничать, но его остановила женская рука, коснувшаяся напряженного плеча. – Не ожидал от тебя подобной глупости! - И на старуху бывает проруха, - пожал плечами Леша, ухватываясь пальцами за край кровати, чтобы приподняться, но тут же застонал от боли и откинулся на спину. - А ну лежать! Или хочешь, чтобы я привязал тебя к кровати? – прикрикнул на него Андрей, делая шаг в его сторону. – Куда собрался? Все, допрыгался, теперь будешь любоваться своим шикарным гипсом. - Ребра? – тяжело вздохнул Алешка и тут же охнул от очередного приступа боли. - Да, и нога. Но ты, суицидник, еще легко отделался. Сигануть с третьего этажа… Надо же было додуматься до такого! - Да не собирался я делать ничего подобного. Я же не дурак какой-нибудь. - Нет, ты не дурак! – снова завелся Иванченко-младший, начавший было успокаиваться, сжимая пальцы в кулаки. – Ты окончательно свихнувшийся идиот! Тебе что, жить надоело? - Угомонись, - проворчал Киселев и уставился в белый потолок. Сейчас он как никогда хотел побыть в одиночестве, но в ближайшее время ему, похоже, это не светило. - Правда, Андрюш, успокойся, сейчас не самое подходящее время отчитывать Алешу, - поддержала брюнета Катерина, нервно сжимая пальцами шерстяную ткань юбки. – Ты же видишь, что он сам не свой. - Нечего защищать этого придурка, - проворчал Иванченко, прекрасно зная, что не сможет долго сердиться на лучшего друга. – Все из-за его бестолковости. Спасибо, что хоть шею не свернул. - Пожалуйста, кушай с булочкой, - съязвил Киселев, думая, когда же посетителям надоест его нервировать. Он кинул взгляд на наручные часики девушки, сидевшей на стуле рядом с его кроватью. – Вам еще не пора? - Ха, так не терпится от нас отделаться? – по косому взгляду друга, брошенному в его сторону, Андрей понял, что попал в точку. – Даже не надейся. Сейчас еще твоя мама придет, да и мои родители хотели заглянуть. - Господи, - с трудом приподняв руку, парень прикрыл глаза ладонью. – Может, как-нибудь обойдемся без этого? - Сомневаюсь, - усмехнулся Иванченко, уловив голоса за дверью. – А вот и гости пожаловали. Кое-как вытерпев причитания своей и Андреевой матери и выслушав слова поддержки бывшего главы семейства Иванченко, Алешка таки дождался, когда поток посетителей схлынет, и облегченно выдохнул. Едва за мамой закрылась дверь, парень посмотрел на друзей. - Скажите, как Стас? – задал Алексей вопрос, интересующий его с того момента, как он очнулся. Те быстро переглянулись, но ничего не ответили. Катя опустила глаза, слишком увлеченно разглядывая рисунок на линолеуме, а Андрей начал поправлять сползший с плеча халат. - Ребята, не молчите… - Лешка перевел взволнованный взгляд с одного на другую. – Что-то произошло, да? – голос дрогнул, а сердце сжалось в ожидании ответа. – Скажите, черт возьми! - Не кипятись, с ним все как обычно. Это с тобой вечно что-то происходит, - прокашлявшись, произнес Андрей и нервно зашарил по карманам. – Катюш, ты не хочешь пить? Пожалуй, схожу до буфета, куплю что-нибудь, хорошо? Лех, еще увидимся. Сорвавшись с места, блондин поспешно ретировался, оставив в палате озадаченную подругу и больного, замершего в напряжении. - Кать? – медленно протянув руку, Киселев коснулся ее колена. – Скажи мне, что происходит. - Ты действительно хочешь знать? - Да, - поспешно кивнул тот, хотя в глубине души боялся услышать правду. Глядя на расстроенного брюнета, девушка уже собралась с духом и хотела все рассказать ему, но вспомнила слова своего парня и лишь покачала головой: - Все по-прежнему, Алеша, - тихий вздох, - все по-прежнему. - Понятно, - отвернувшись, чтобы Катерина не видела, насколько он разочарован, Алексей закусил губу и сморгнул навернувшиеся слезы. Катя не знала, правильно ли поступила, промолчав в такой момент, но ее мысли прервал голос вернувшегося Андрея. - Вот, я и тебе купил, - поставив на прикроватную тумбочку бутылку питьевой воды, он неловко улыбнулся. – Сможешь дотянуться? - Да, я же не инвалид, в конце концов, - повернувшись к друзьям, Лешка вымученно улыбнулся. - Ладно, ты, наверное, уже устал от разговоров, так что мы пойдем, - девушка встала и, выразительно посмотрев на своего парня, подтолкнула его к выходу, а затем, неловко помявшись, погладила друга по руке. – Отдыхай, завтра увидимся. - Спасибо, - чуть слышный ответ. Послушно расслабившись, Алексей выдохнул и прикрыл глаза. Легкое шуршание бахил, скрип двери – и он наконец-то остался один. Ему бы радоваться, но в этот момент брюнет услышал разговор по ту сторону двери, который явно не предназначался для его ушей. - Надеюсь, ты ничего не сказала ему, пока меня не было? – в голосе друга чувствовалась нервозность, показавшаяся Алешке странной. Невольно затаив дыхание, он ждал ответа подруги. Прислонившись спиной к стене, Катя нервно кусала ноготь, все еще сомневаясь в том, что поступила верно. Но она дала обещание любимому человеку, что ей еще оставалось делать? - Нет, ничего, - кивнула головой девушка, обхватывая руками свои плечи, – но мне кажется, что так нельзя. - То есть? - Ты же видел его все эти месяцы. Думаю, он имеет право знать, что Стас… - Пока еще нет, - прервал ее Иванченко-младший и погладил по девичьей щеке. – Ему сейчас нужно поправляться, поэтому пусть больше беспокоится о себе, а не о других. Ты ведь понимаешь, что я прав? - Хорошо, как скажешь, - вздохнув, нехотя согласилась Катерина и, взявшись за протянутую руку, пошла следом за своим парнем. «И что это было? О чем они вообще говорили? – вцепившись пальцами в край белой простыни, думал Киселев. – Неужели со Стасом что-то случилось? Почему они ничего мне не сказали?» Первым порывом было встать и пойти в палату старшего Иванченко, чтобы своими глазами увидеть, как обстоят дела на самом деле. Но Алешка тут же отмел эту мысль, когда понял, что в том состоянии, в котором находился на данный момент, он при всем желании и пары метров не одолеет. Переломы нещадно болели, стоило ему пошевелиться, да и при резком движении все плыло перед глазами и пульсировало в висках. Тяжело вздохнув, он зажмурился, пытаясь отрешиться от беспокоящих дум. «С ним все в порядке… должно быть в порядке. Даже если нет никаких изменений, он обязательно придет в себя. Я буду верить, а как только смогу, схожу навестить его», - с этими мыслями парень провалился в беспокойный сон. *** На следующее утро… - Доброе утро, дорогой, - в приоткрывшуюся дверь заглянула взволнованная женщина. – Не спишь? - Привет, мам, - медленно повернувшись на голос, Стас едва заметно улыбнулся и попытался привстать. – Уже нет, заходите. - Ну-ка лежи спокойно, - проворчал вошедший следом за матерью младший брат и кивнул в знак приветствия. – Мы слишком долго за тебя волновались, поэтому веди себя хорошо и быстрее поправляйся. - Постараюсь, - обведя взглядом счастливые лица близких людей, стоявших возле его кровати, молодой человек почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. - Как ты, сын? - отец протянул руку и погладил его по отросшим темным волосам. - Жить буду, - произнес Стас и хмыкнул, услышав, как посетители облегченно выдохнули и переглянулись. - Мальчик мой, - не выдержав эмоционального накала, мама присела на край кровати, осторожно обняла старшего сына и заплакала. - Простите меня, - чуть слышно произнес тот, не замечая своих слез, текущих по щекам. – Простите… - Ты пришел в себя, - всхлипнула женщина, поднимая голову и с нежностью глядя на Стаса, – а все остальное не так важно, поэтому не думай ни о чем. - Да, выздоравливай скорее, а то ты здесь явно задержался, - Андрей положил руку на плечо брата и несильно сжал. - Сколько времени прошло? – смахнув слезы, молодой человек посмотрел на блондина. - Несколько месяцев. На дворе середина января. - Зима, значит, - задумчиво пробормотал Стас и отвернулся к окну, но Андрей успел заметить грусть в черных глазах брата. – Рождество уже прошло… - Да, и Новый год, и Рождество, - мягко произнесла мать, погладив старшего сына по бледной щеке, - но ты не переживай. Как только тебя выпишут, устроим шикарный праздник, хорошо? - Ладно, - машинально согласился тот, думая совершенно о другом. «Он не пришел. Неужели настолько ненавидит меня? Да, скорее всего… Интересно, он вообще знает о том, что я в больнице? Хотя не думаю, что ему до этого есть хоть какое-то дело после нашего последнего разговора. Он ясно дал понять, что не хочет меня видеть, поэтому вряд ли появится здесь. А может, все же спросить у брата? Вдруг я ошибаюсь?..» Не в силах унять беспокойство, молодой человек несколько раз порывался заговорить об этом, но так и не решился озвучить свой вопрос… Родные посидели у его кровати еще немного, а затем, заметив усталость на лице пациента, начали собираться домой. - Не переживай, мы еще заглянем после обеда, - приободрившаяся мама уже думала о том, чем бы вкусным накормить старшего сына. – Отдыхай и набирайся сил, а то совсем худой стал. - Готовься, теперь она будет откармливать тебя, пока твои щеки из-за ушей не станут торчать, - усмехнулся отец, приобнимая бывшую жену за плечо и выводя из палаты. - Да уж, всю жизнь об этом мечтал, - притворно вздохнул Стас и перевел взгляд на Андрея и его девушку. - Ладно, мы, пожалуй, тоже пойдем, - пожав пальцы брата, кивнул младший Иванченко. – Может, есть какие-нибудь пожелания? Чего-нибудь хочется? - Да… Хотя нет, ничего. - Уверен? – на всякий случай переспросил Андрей, видя колебания Стаса. - Угу. Катя, все это время наблюдавшая за молодым человеком, заметила, что тот выглядит отрешенным и то и дело поглядывает на дверь. «Наверное, ждет… - про себя подумала она и тихо вздохнула. - Если бы Алеша узнал, что Стас пришел в себя, то был бы безумно рад». Ей было жаль смотреть на удрученного друга, но девушка отчасти понимала, что Андрей прав. Она тоже не сомневалась, что Лешка сразу попытался бы сорваться с места, чтобы быстрее увидеть Стасика, и этим еще сильнее навредил бы себе. «Надеюсь, они скоро встретятся», - загадала она про себя, представляя реакцию парней, когда они наконец-то увидят друг друга, и улыбнулась. - Кать, ты чего? – повернувшись к замечтавшейся подруге, Андрей коснулся ее плеча. - Все хорошо, - произнесла она, глядя на темноволосого молодого человека, лежащего на кровати. – Он придет, не переживай, - чуть слышно добавила она, встретившись взглядом со Стасом. Похоже, он прочитал по губам ее последнюю фразу, потому что едва заметно кивнул в ответ и даже немного повеселел. «Я буду ждать, - сердце Стаса предательски екнуло при воспоминании об Алешке, - даже если ты никогда не придешь, я все равно буду ждать тебя, потому что…» - стиснув зубы, он выдавил улыбку, провожая взглядом родных, и устало откинулся на подушку, едва за ними закрылась дверь. *** Прошло две недели. Молодой человек по-прежнему не терял надежды, что Лешка придет навестить его, но Катя замечала, как с каждым разом, глядя на родных, собирающихся в его палате, Стас выглядел все печальнее. Не в силах изо дня в день смотреть на безразличный взгляд и опущенные уголки губ, девушка все же решила поговорить с Иванченко. Улучив момент, когда Андрей вышел в коридор позвонить, а родители что-то обсуждали между собой, стоя у окна, она присела на стул рядом с кроватью и тихо прошептала: - Ты ведь еще ждешь его? - Что? – Стас озадаченно посмотрел на Катю, а потом кивнул. – Да, но вряд ли он придет. - Почему так решил? Ты ведь хочешь увидеть его? - Очень, но сомневаюсь, что мое желание взаимно после того, что произошло тогда, - снова и снова прокручивая в голове моменты их последней встречи, мужчина все сильнее убеждался в правдивости своих слов. - Забудь, это было давно и больше не имеет значения. - Я уже не уверен в этом, - вздохнул Стас, приподнимаясь. Катя тут же подскочила и, поправив подушку, помогла ему лечь удобнее. - А вот я уверена, - наклонившись, шепнула девушка на ухо Иванченко. – Скажи, Лешка тебе по-прежнему нравится? – ответом ей был легкий румянец, проступивший на бледных щеках больного. - Значит, он почувствует это и обязательно появится, вот увидишь, - подмигнув Стасу, она взяла из пакета, лежащего на тумбочке, большое зеленое яблоко и, сев на стул, начала снимать с фрукта тонкую кожицу, чувствуя спиной пристальный взгляд Андрея, вернувшегося в палату. - Надеюсь, - слабая улыбка коснулась губ молодого мужчины. Да, надежда – это последнее, что у него осталось... © Куро Рэйвен, 2012