Роза пустыни

Я не мог поверить своим глазам. Юнус, мой маленький супруг, он сидел на холодной мраморной плите и смотрел на меня. Его глаза отображали все чувства и мысли: смятение, страх, непонимание и бескрайнюю радость. На его устах расцвела легкая измученная улыбка и я в ту же секунду очутился рядом с ним, прижимая такое чуть теплое тело, которое еще вчера остывало в моих объятиях. Неужто старые легенды правдивы, и если муж шейха предназначен ему свыше, то убить его не выйдет, а коли он переживет своего альфу, то будет чахнуть от тоски и медленно умирать? Или же это одно из свойств наршу? Неизвестно. И пусть эта тайна так и останется покрытой мраком. Пока что. Мгновенье назад стоявшая в храме тишина исчезла. Гул голосов быстро заполнил святыню. Альфы и омеги наперебой начали кричать, что Юнус восстал из мертвых, что боги вернули мне его, что наши дети сотворят великие деяния, но мне было всё равно. Мой мир сейчас был сосредоточен только на Юнусе, моем омеге. На его глазах. На том тепле, что исходит от такого дорогого мне тела. Резко поднимаю его на руки и выношу из храма. Мне сейчас абсолютно всё равно, что моего мужа могут увидеть. Плевать. Главное сейчас принести моего омегу во дворец и закрыть в своих покоях. Я не хочу, чтобы к нему не то что слуги, даже мой брат родной подходил. Да, я эгоист и жуткий собственник, но сейчас я хочу, чтобы он был всецело мой, хотя бы несколько дней. Как я принес своего маленького супруга в наши покои, я не помню. Это для меня проходило как в тумане. Ощущение реальности давало лишь чуть полноватое тельце на моих руках, что было всё теплее и теплее. Мой юный супруг оживал, а вместе с ним и моя душа. Я оживал с ним, с моим сокровищем. Посадив Юнуса на диван в комнате перед спальней, я упал перед ним на колени и обняв его ножки, уткнулся в мягкий живот скрытый жестким поясом. Он действительно здесь, жив, здоров. Мой маленький омега. Я думал, что потеряю разум, когда он отходил в иной мир. Его остывающее тело замораживало мое сердце и если бы не это чудо, то мое, и так не горящее тёплом, сердце превратилось в кусочек льда. - Почему Вы плачете? - тихим осипшим голосом спросил Юнус. Плачу? Я? Поднимаю голову и смотрю на него. Юнус осторожно касается моей щеки и стирает оттуда непрошеную солёную влагу. Действительно слёзы. Я плачу и не замечаю этого. Беру в свои ладони руки, его крохотные ручки, и нежно целую каждый пальчик. Хочу сильнее ощутить это тепло. Мне его сейчас мало. - Демир, я никуда от Вас не уйду, если Вы сами этого не захотите. - Не говори глупостей, малыш. Я тебя даже на тот свет, к богам не отпущу. Прижимаюсь к его груди. Холод. Быстро отстраняюсь от него и смотрю в живые очи. Медленно опускаю свой взгляд на массивные украшения, на белые одежды, которые я теперь ненавижу, на ножные браслеты и балетки. Вся эта одежда, я её видеть не могу. Она очерняет его. Напоминает мне о тех часах, когда я проклинал жизнь, судьбу, богов за то, что они отобрали у меня моего Юнуса. Беру маленькую стопу, облачённую в золотую обувь, и освобождаю её от балетки. Осторожно снимаю белый носок и целую смуглую стопу. Ощущая такое нужное мне тепло, целую маленькие пальчики ног с аккуратными ноготками. Отпустив одну ножку беру вторую. Избавив от лишнего, касаюсь её устами. Тёплая, она также тёплая. Не отстраняя губ, снимаю браслет с одной ноги и потом со второй. Юнус с изумлением на меня смотрит и не понимает, что я делаю. Я же беру его руки и снимаю с них браслеты и кольца. Я уже собирался снять кольцо, которое сам отдал ему, думая что он ушел от меня, но он накрыл наши руки своей ладошкой и тихо попросил оставить его. Мне невозможно противится этому голосу. Смотря в его очи, я как в тумане снял с него пояс и тяжелое колье. Мне кажется, оно душит моего Юнуса. Юнус больше не противился и не просил ничего оставлять. Этот маленький омега даже не возражал, когда я избавил его от всей одежды, оставив совершенно нагим. Он с изумлением смотрел на меня, когда я принес ему свою рубашку и сам одел его. На его щеках расцвел живой румянец. Осторожно взяв его на руки, я бережно отнес его на подушки. Не хочу нести его на кровать, где он познал вкус смерти. Это был прелестный вид: мой Юнус лежал на разбросанных подушках в моей рубашке. Взяв плед с кушетки, я лёг рядом с супругом и укрыв его тёплой тканью, прижал к себе. Приятный запах окутал меня. - Демир, всё хорошо? - очень тихо спросил Юнус, смотря в мои глаза. - Да. Я счастлив, что ты не покинул меня. - Но... Почему Вы не переоделись? - отводя взгляд и медленно касаясь шелковых тканей спросил он.- Мне больно видеть на тебе траурные одежды,- почти не слышно добавил Юнус. - Если тебе неприятно, я их сейчас же сниму,- с нежной улыбкой ответил ему. Мне приятно, что Юнус смог обратиться ко мне на "ты". - А можно... Можно мне Вас...- мальчик вновь поднял свои глаза на меня. И снова эта преграда в одном слове. "Вы". Это огорчает. Такое чувство, что Юнус, этим обращением ко мне, старается держать некую дистанцию. Но сегодня я это исправлю. Я сел на подушках и с улыбкой посмотрел на мальчика. Он продолжал выжидающе смотреть на меня ожидая моего ответа. Я не собирался его более мучить. - Я разрешу тебе это сделать,- его глаза засияли,- Если ты, Юнус, впредь будешь обращаться со мной на "ты". Омега ненадолго отвел свой взгляд. Было понятно, что он взвешивает все "за" и "против". Да, сейчас внутри него идет маленькая борьба его воспитания и желаний. Он хочет меня коснуться, но боится обратиться как к равному. Смотря, как он отчаянно прижал к своей груди руки, а его глаза ошалело бегали из стороны в сторону, я было потерял надежду. На мгновенье показалось, что мой маленький омега не сможет переступить этот незримый барьер сложенный его воспитанием и привитыми моральными устоями. В ожидании я затаил дыхание. Когда Юнус поднял свои глаза, я понял, что он принял решение. Он немного боязно сел перед мной и немного дрожащим голосом прошептал: "Я согласен на твои условия, Демир. От твоих рук и смерть для меня не страшна". После он осторожно одной рукой коснулся моей щеки, а второй - груди. Внутри я был готов кричать от счастья. Я бережно взял его лицо в свои руки и наклонил к себе, легко коснувшись лбами. *** Когда я проснулся утром, то обнаружил в своих объятиях нежное тело моего мужа. Его прелестное тельце, словно маленький ребенок, скрутилось у меня под боком, оголяя нежное плечико. Хоть остальная часть тела и была укрыта пледом, мне казалось, что рубашка на нем сейчас оголяла его ножки. Наблюдая за его мирным спящим лицом я понимал, что это самое главное счастье в моем мире. Хотя осталось лишь дождаться его течки и когда он понесет. Тогда это действительно будет счастье. Но что мне сделать, чтобы это прекрасное создание выжило в ужасном водовороте событий и мои мечты о счастье сбылись? Сколько еще эти прекрасные глаза увидят крови и человеческих смертей? Этот дворец не самое лучшее место для Юнуса, но отпустить от себя его я не смогу. Я попросту не переживу еще раз горечь утраты. Подперев одной рукой свою голову, я гладил нежные щечки моего супруга. При всех радостных мыслях о будущем, меня мучили обстоятельства воскрешения Юнуса. Еще вчера я не хотел этого знать, но эта ночь всё поменяла. Я понял, что иногда обнимать своего мужа, гладить его по волосам и целовать в лоб намного приятнее, чем соитие с умелым любовником. Я не дурак и понимаю, что сейчас предстоит перенести Юнусу, и этого не изменить. Я смогу его защитить, но те кто хочет захватить власть могут знать обстоятельства воскрешение супруга и воспользоваться этим против меня. Нужно будет расспросить Камила об подводных камнях этой чудо-травки. Мое сокровище медленно открыло глаза и с любовью посмотрело на меня. Я ласково улыбнулся и нежно поцеловал его мягкие губы. Юнус нежно коснулся моей щеки. Моя рука быстро накрыла его ладонь беря её в нежный плен. Приложив её к своим устам, я поцеловал чувствительную кожу. Какой же от неё шел дурманящий разум аромат. Такой чистый и притягательный. Поднимаясь вверх по запястью короткими поцелуями, я тихо поведал о том, что пережил в те часы, когда я думал о его кончине. Описывал тот мрак, который начал зарождаться во мне. Говорил о все разрушающей жажде мести, отголоски которой еще пылают во мне. Рассказал о излечивающей душу надежде и радости, что покорно следовала за ней. Когда я поднялся к острому локтю, то услышал всхлип. Оторвавшись от руки я посмотрел на лицо омеги и замер. По его пухлым щечкам виднелись следы соленых слез. Что случилось? Почему мое сокровище плачет? - Что случилось? - нежными нотками в голосе спрашиваю я, нависая над Юнусом. Он снова всхлипывает и я беру его лицо в руки. С его глаз, в которых был страх, лились кристальные слезинки. - Я хотел тебе тогда сказать...- тихо начал он. - Я хотел, но не получилось. Я не мог смотреть на его слёзы и прижал податливое тело к своей груди. Лучше их ощущать, чем видеть. Мне тяжело видеть этот страх в таких очах. Я не хочу этого и не позволю. Осторожно целую его в лоб и большими пальцами ласкаю щеки. - Ну, что? Что ты тогда не успел мне сказать?- тихо спрашиваю я без тени злости или презрения. Юнус шмыгнул носом и прижался к моей груди. Он дрожал от страха и казалось стал холоднее. - Я... Я не умирал тогда. Что? Отрываю от себя трясущееся тело мальчика и вдавливаю его в подушки. Нависаю над ним, продолжая держать за плечи. Страх в его глазах усилился и слёзы полились сильнее. Губы задрожали и омега тихо завыл. Он меня боится и правильно делает. - Повтори, что ты сказал?! - прорычал я, от чего Юнус сильнее расплакался. Омега рыдал, извиняясь за то, что не успел всё мне объяснить, что причинил столько боли и страданий. Мальчик продолжал бессвязно говорить какую-то ерунду не связанную с интересующим меня вопросом. Злость внутри меня закипала и я не сдержался: - Юнус! Быстро ответил мне! ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! - Я не умирал тогда! - пискнул он и продолжил почти что шепотом: - Меня напоили каким-то отваром перед тем, как пришел слуга с кувшином. Человек, принесший отвар, сказал, что он мне не навредит, а поможет. Сказал, что я не умру и волноваться незачем. Также предупредил об ядах и о доброжелателях, которые хотят меня умертвить. Он сказал о целебном сне, в который я впал, а этот сон практически невозможно отличить от смерти. Но я не успел тебя предупредить об этом. Причинил тебе столько страданий и мучений. Я никудышный супруг! Юнус опустил свою голову. Слёзы продолжали течь, а я ощущал себя полнейшим ничтожеством. Я накричал, разозлился на мальчика, а он совершенно ни в чем не виновен. Я просто монстр, зверь повинующийся своим инстинктам. Даже не подумал о чувствах мужа, о том, что Юнус даже тогда думал обо мне. Отпускаю нежные плечи на которых остались следы от моих рук и прижимаю нежное тело к себе. Юнус вздрогнул и перестал трястись. Он начал успокаиваться и попытался тоже обнять меня. Его любовь действительно такая большая, что мальчик готов принять даже смерть от меня. Ну разве можно его в чем-то обвинять? Целую маленькое ушко и одной рукой обнимаю его под попой. Нужно исправлять свои ошибки, но сначала мне хочется разузнать, что он знает. Прижимаю его ближе, снова зарываюсь носом в макушку. - Любовь моя, я не буду тебя ругать. Глупый маленький мальчик. Ты же остался со мной, не ушел к богам, - улыбнулся я, поцеловав его в копну густых волос. - Мой глупый маленький мальчик, ты очень хороший муж. - Честно? - Да, мой свет. Ведь ты послушно ждешь меня в покоях, упорно учишься, не суёшь свой прелестный маленький носик в мои дела. Ты лучший муж для меня, ты даже превысил все мои идеалы. Муж поднял на меня свои сияющие радостью глаза. От былых слез остались лишь влажные следы и покрасневшие глазки. Он смотрел на меня с такой преданностью, что я снова убедился в своем выборе. Теперь главное не разрушить его иллюзий и чувств ко мне. - Честно? - одними губами повторил мальчик. - Да, мое сокровище. Я честен с тобой. Но и хочу что-бы и ты был честен со мной. Тебе известно, кто тебя исцелил этим снадобьем? Я хочу вознаградить этого человека. Юнус продолжал смотреть на меня, только теперь закусив нижнюю губу. Пусть подумает и решит, я не хочу на него давить. Только не сейчас. - Это был Сариа, - тихо прошептал он.