Сердце Зверя

Глава 40. Саске опустил голову ниже, почти упираясь подбородком в ключицы, и попытался прислонить стопы к стене, вставая на носочки. От дождя, льющего вот уже целый день, это не спасло совершенно, и Саске встал нормально, по-прежнему пряча лицо от настырных холодных капель. Он и не помнил уже, когда в последний раз ноги у него были сухими. Пол в этом странном подобии колодца из-за дождливой погоды покрылся водой, которая теперь доходила едва ли не до середины голени. И это не говоря уже о том, что вода стекала по стенам, не давая ни шанса остаться хоть немного сухим. Хорошо хоть погода периодически жалела пленников и включала на полную солнце, высушивая полы. Мокрые волосы скользнули по лбу, падая на лицо, и Саске сквозь зубы выругался, поднимая голову. Орочимару, стоявший напротив, кажется, был рад дождю: подставлял лицо под капли и съежиться, в отличие от Саске, не пытался. С другой стороны, Орочимару все же был оборотнем, и от холода страдал намного меньше, чем Саске. Впрочем, за неуемную любовь к дождю Саске его не винил. Учитывая, что на лице Орочимару до сих пор не затянулись глубокие порезы и ссадины, прохлада дождя должна была казаться ему высшим благом. - Ты же оборотень, почему так медленно заживает? – спросил Саске, стараясь отвлечься от непогоды. И если сначала он думал, что и слова не скажет Орочимару, то совместно проведенная в плену неделя его изначальные планы изменила. Как бы там ни было, но они оказались вдвоем рядом с кучей врагов (которых, кстати, Саске особо и не видел, его почему-то до сих пор не трогали), и эта ситуация смягчала острые углы. Собственно, обоюдное молчание прекратилось тогда, когда Орочимару, бесстрастно пронаблюдав за ним несколько часов, проницательно заметил: - Ты же не на меня злишься, а на себя. Саске, медленно ярившийся последние часы, бросил на него раздраженный взгляд. - И с чего бы это я злился на себя, когда рядом – ты? – саркастически уточнил Саске, неуютно переступая с ноги на ногу и прикидывая, во что превратилась его кожа за это проведенное в воде время. Орочимару хмыкнул. Он вообще, как показалось Саске, был по большей части человеком достаточно невозмутимым и бесстрастным, хоть и не лишенным некоторой фанатичности. Чужие эмоции его не слишком трогали, и даже чужую неприязнь к самому себе Орочимару игнорировал. - Потому что ты не так уж меня и ненавидишь, как хочешь показать. Будь это иначе, ты бы не послушал ни Наруто, ни кого бы то ни было еще. Потому что ты понимаешь, что на моем месте поступил бы так же, и считал бы себя правым. И потому что произойди это с какой-нибудь другой семьей, ты бы сказал мне, что я все правильно сделал. Но это произошло с твоей семьей, и ты злишься на себя за то, что не слишком-то жаждешь выпустить мне кишки, - будничным тоном рассказал Орочимару, будто читал по бумажке скучную лекцию. Саске вдруг ужасно захотелось вцепиться ему зубами в горло, но этому мешали чертовы цепи, а ногами его было не достать. Но как бы он ни пытался злиться – не мог не признавать, что в словах Орочимару есть правда. В конце концов, напади кто-нибудь на Наруто, Саске бы не стал долго размышлять, даже если бы Наруто не пострадал. Саске бы просто нашел виновников и убил их безо всяких угрызений совести. И именно эта часть его разума вполне логично рассуждала, что тогда нет смысла ненавидеть Орочимару, особенно если учесть, что убить его Саске бы все равно не смог – просто потому, что Орочимару был Наруто семьей. И подобные противоречия, постоянно сталкиваясь в голове Саске, ужасно его бесили и нервировали. И он как назло умудрился попасть черте к кому в плен именно вместе с Орочимару. Саске не знал, где находится, что нужно от него тем, кто его поймал, и понятия не имел, как выбираться из этой передряги. Утешало его только то, что Наруто был в порядке, судя по тому, что ощущалось через связь. - Почему ты меня не убил тогда? – стараясь отвлечься от не слишком-то веселых мыслей, спросил Саске, не зная еще, хочет он услышать ответ на этот вопрос или нет. Орочимару хмыкнул, посмотрел наверх – на решетку, отделявшую их от какой-никакой, но свободы, и опустил взгляд в пол, задумавшись. - Потому что щенки не отвечают за грехи родителей. Ну и я подумал, что если загробный мир существует, твоим родителям будет весело наблюдать за по их же вине осиротевшим сыном. Правда, как оказалось, я сохранил тебе жизнь, чтобы ты потом прицепился к моему приемышу, так что месть несколько не удалась, - ответил он наконец, откидывая голову на уже осточертевшую стену. Саске только криво усмехнулся. Да, наверное, Орочимару очень обрадовался, когда узнал, кто оказался парой Наруто. С другой стороны, судьба столкнула Саске с Наруто и Орочимару так, что казалось, будто все идет по чьему-то плану, что все так и должно быть. - Ты веришь в загробную жизнь? – переспросил Саске, несколько удивленный тем, что такой рационалист-скептик, как Орочимару, всю жизнь ковырявшийся во всяких научных штуках, может верить в подобные вещи. Орочимару, уловив его сомнения, умудрился пожать плечами. Цепи надсадно зазвенели, будто напоминая о своем присутствии, и спокойствие, только-только робко начинавшее зарождаться в этой тесной «комнатке», будто ветром сдуло. Сразу вспомнилось положение, в котором они оба оказались, и постоянная опасность для жизни. - Не знаю. Но хочется верить, что когда-нибудь возможно будет встретиться с теми, кого потеряли, - негромко ответил Орочимару и прикрыл глаза, закрывая, по всей видимости, эту тему и заканчивая разговор. Саске, в очередной раз тоскливо подумав тогда о том, что судьба слишком любит развлекаться за его счет, тоже замолчал, но лед в их с Орочимару отношениях определенно треснул. Тем более что теперь у них была прекрасная возможность объединиться против общего врага. Орочимару, щурясь от воды, заливавшей ему глаза, посмотрел на него и снова зажмурился. - Потому что после извлечения Зверя я несколько ослаб. Иначе бы не попался, - отозвался он хмуро. - И ты до сих пор не знаешь, что им нужно? – спросил Саске уже в который раз за прошедшую неделю. Учитывая, что его самого никто не трогал, Саске вынужден был только по крупицам собирать информацию от Орочимару, которого продолжали с завидным постоянством мучить, по всей видимости, из любви к самому процессу, нежели преследуя какую-то определенную цель. Сам Саске практически никого не видел – только того незнакомого типа, что каждый день по нескольку раз «провожал» их в туалет и приносил еду – по минимуму, впрочем, их явно кормили только затем, чтобы они не околели с голоду. - Меня никто ни о чем не спрашивает, - хмыкнул Орочимару, слизывая с губ капли воды, перемешанные с кровью. Саске покосился на его перепачканное кровью лицо и перевел взгляд на хмурое, темное небо, которое все никак не могло успокоиться. Не зря ведь их с Орочимару не поленились притащить черте куда и держать на привязи. Что же было нужно этим людям? По злой иронии судьбы ответ на этот вопрос Саске узнал на следующий же день, когда его утащили из тесной клетушки, проигнорировав Орочимару. Саске, впрочем, отчасти был даже рад, что его наконец вытащили из гребанного колодца в коридор, где воды не было и можно было идти по сухому. Ну и, разумеется, он хотел уже узнать, кто их с Орочимару поймал и зачем. Надо было как минимум оценить степень опасности и силы противника, чтобы иметь возможность придумать план побега. Провожатые Саске молчали, с мрачной решимостью конвоируя его в нужное место. Широкий коридор, тускло освещенный лампами, издававшими противное, раздражающее гудение, в конце концов окончился просторной комнатой, в которой тихо шумели включенные компьютеры. Комната вообще напоминала какой-то офис, заставленный техникой и многочисленными столами. За одним из компьютеров сидел человек, при их появлении мельком обернувшийся к дверям, в которые они вошли. Саске, увидевший за этот короткий миг неприкрытую ненависть в глазах типа за компьютером, озадачился тем, что его может так ненавидеть вроде как незнакомый человек. Саске не слишком аккуратно сгрудили в компьютерное кресло и сковали руки за спиной так, что пошевелиться он и при большом желании не мог бы. После этого провожатые так же молча удалились, оставляя Саске наедине с явно ненавидящим его человеком. Этот тип неторопливо свернул все окна на компьютере, открывая совершенно стандартную картинку на почти пустом рабочем столе, и поднялся на ноги, поворачиваясь к Саске. Наконец-то появилась возможность как следует рассмотреть его внешность. Странные серовато-белого цвета волосы, зализанные назад, и жутковато иконописные черты лица. Саске был абсолютно уверен, что никогда в жизни этого человека не встречал, но память упорно и надсадно царапалась, утверждая, что где-то он его уже видел. - Учиха Саске, - задумчиво проговорил мужчина, внимательно и цепко оглядывая Саске с головы до ног. – Ты очень удачно остался тогда без своих мохнатых друзей. К тебе было прямо-таки не подступиться – то твой след оборвался где-то в лесах, то твои дружки не отходили от тебя ни на шаг, - добавил он, демонстрируя удивительную осведомленность о делах Саске. - И зачем же вы меня так старательно искали? – стараясь не слишком напрягаться по поводу того, что за ним, оказывается, по пятам уже долгое время следовал странный жуткий мужик, поинтересовался Саске. Все это, впрочем, проливало свет на все происходящее. Значит, он оказался здесь не просто так, а его целенаправленно приволокли сюда для какой-то смутно нехорошей цели. Правда, тогда непонятно было, что здесь делал Орочимару – возможно, просто попался под горячую руку? Или эти люди, кем бы они ни были, решили, что бывший вожак одной из крупнейшей стай тоже может для чего-нибудь сгодиться? Мужчина растянул губы в жутковатом оскале, которому могли бы позавидовать все оборотни мира, вместе взятые. - А, так ты даже и не знаешь, зачем ты здесь?.. – обманчиво миролюбиво спросил мужчина. Он обошел Саске по кругу, напоминая кружащую вокруг куска мяса акулу, и, вдруг рванувшись вперед, вцепился Саске в горло, сжимая пальцы. Лицо его при этом было так близко, что Саске видел его расширенные почти до предела зрачки. - Ты сестру мою убил, сука, - прошипел мужчина с такой непередаваемой ненавистью, что Саске, больше думавшему в тот момент о невозможности дышать, стало по-настоящему страшно. Несмотря на то, что большую часть жизни Саске бегал по лесам и убивал омег, которые охотников ненавидели по умолчанию, такой ненависти – разлагающей, жгучей и непримиримой – по отношению к себе он еще никогда не ощущал. Мужчина, будто опомнившись, убрал руки, позволяя Саске сделать наконец нормальный вдох, и отошел. Что ж, кажется, убивать прямо сейчас его не собирались, хоть Саске и не понимал, почему. - Какую еще сестру? – ляпнул Саске, догадываясь, впрочем, откуда ветер дует. В конце концов, к «сестрам» можно было причислить только одну его жертву. Да и раздутый до предела скандал, разразившийся, когда нашли тело Конан, тоже о чем-то говорил. Только ее родня подняла всех на уши, остальным хватало и отмазок Гильдии на тему: «мы все расследуем, всех найдем и всех накажем, посидите молча». Что ж, кажется, стоило подробнее изучить биографию Конан, да что теперь об этом думать... - Какую сестру, - умилился мужчина и сделал было шаг вперед, к Саске, но вовремя притормозил, решив, по всей видимости, не искушать судьбу очередной внеплановой попыткой убийства. Он обошел Саске и, отстегнув его от кресла, к которому провожатые его старательно приковывали, без особых сантиментов перетащил его за свой стол с компьютером. - Тебе очень повезло, что Зверя у твоего щенка больше нет, - поделился мужчина, разворачивая какой-то документ. Саске мотнул головой, избавляясь от удерживавшей его за шею руки, и перевел взгляд на экран. Аккуратно заполненная таблица с датами и кратким описанием событий, вне всяких сомнений, принадлежала Конан. И, похоже, она догадывалась обо всем уже очень давно, расписывая свои отчеты. «Условия вязки неизвестны, однако маловероятно, что они были проведены по всем установленным правилам. Время вязки также неизвестно, но пара похожа на давно устоявшуюся. На нашей практике подобное взаимопонимание между альфой и носителем Зверя складывается как минимум через полгода после вязки. Случай непонятный и требующий изучения». «Учиха легко поддается на провокацию, агрессия повышена. Границ дозволенного он не переходит, однако очевидно, что у него повышенная потребность в контроле и обостренное собственническое чувство. Это можно использовать. Во время разговора у него вдруг оказалась (беспричинно, судя по тому, что до того подобного не наблюдалось) на руках кровь (?)». «Уровень агрессии у Учихи определенно возрастает. Результаты проверок не показывают ничего подозрительного, но у меня есть основания полагать, что они могут быть фальсифицированы. По-другому объяснить внезапную дружбу Учихи и Нары я не могу». «Во время задания были обнаружены трупы альф – почему-то только в месте, куда был отправлен Учиха. Доказательств его причастности нет, необходимо обследование тел. Уровень агрессии по-прежнему повышен и продолжает расти». «Осмотр тел выявил полное отсутствие отпечатков и следов. Орудие преступления неизвестно, предположительно – раны нанесло животное (?)». «Трое наших, которым приказано было напасть на Учиху, были убиты им и вызванным им к себе Зверем. То ли у Учихи превосходная реакция и животные инстинкты, то ли...?». «Расследовала смерть Д. Ситуация такая же, как в случае с альфами – никаких отпечатков и рана, нанесенная неизвестным животным. В это время Учиха был за городом». Дальше Саске читать не стал. И без того было очевидно, что Конан, умеющая складывать два и два, в конце концов поняла, что и почему происходит. Она могла быть не стопроцентно уверена – Саске никогда не давал ей очевидных доказательств своей... «необычности», но догадывалась обо всем совершенно точно. - Жаль только, что я нашел все это уже после ее смерти. Иначе не позволил бы ей брать на себя слишком много, - вдруг горько заметил мужчина, увидевший, что Саске закончил читать. – Как же я тебя ненавижу, тварь, - прорычал он, бросаясь к Саске. Саске знал, что дальше произойдет так же ясно, как знал, что выбраться из этой передряги ему будет очень и очень непросто. Орочимару, выглядевший куда лучше, чем вчера, присвистнул, когда Саске втащили обратно в «камеру», небрежно пристегнув его руки к стене. Собственно, сам Орочимару обычно выглядел лучше после своих сеансов «общения» с их тюремщиками. Саске же сейчас выглядел так, как будто на его лице попрыгали, а потом потоптались и по всему остальному. - И как оно? – глубокомысленно поинтересовался Орочимару, когда Саске мрачно уставился на него правым глазом – левый оплыл, гордо сияя огромным синяком. О своем самочувствии Саске говорить не стал. И без того было понятно, что избитый человек не может ощущать себя на все сто. Он молчаливо порадовался тому, что не остался без зубов и, кажется, даже ничего не вывихнул и не сломал. Видимо, несмотря на всю ненависть, которую братец Конан к нему питал, трогать его пока было нельзя. Что ж, возможно, оно и к лучшему. - Я узнал, к кому мы попали, - сообщил Саске, дергая в сторону Орочимару ногой, чтобы он прекратил пялиться. В их колодец щедро лились лучи солнца, и Саске мрачно подумал, что сейчас тоже не отказался бы от дождя. Но погода была с ним определенно не согласна. - Мм? – отозвался Орочимару, проявляя почти несвойственную ему молчаливость. Он не был любителем пустой болтовни, но при этом в разговорах, раз уж они начинались, на слова не скупился, предпочитая сразу отвечать на все вопросы максимально полно, чтобы потом не повторяться по десятому кругу. - Брат Конан, - буркнул Саске, пытаясь слизать с губ запекшуюся кровь. Занятие было не слишком приятным, но, по крайней мере, хорошо отвлекало, позволяя не слишком нервничать по поводу происходящего. - Который? – заинтересовался вдруг Орочимару, и до Саске даже не сразу дошел смысл его вопроса. Надо было ему все-таки озаботиться биографией своих жертв, чтобы не плодить толпу мстителей. Теперь Саске понимал, каково оказаться на месте Орочимару. - Их что, несколько? – мрачно поинтересовался Саске, прикидывая, ждать ли ему еще братцев чертовой Конан. Даже после смерти она продолжала портить ему жизнь, да и разделить его с Наруто у нее тоже получилось. Впрочем, хорошо, что Наруто где-то далеко и под защитой стаи. Случись что с Саске, ему помогут, и он не останется один. Орочимару удивленно посмотрел на него, вскинув бровь – и тут же поморщился. Рассеченная ударом бровь, не успевшая до конца зажить, немедленно позволила кровяной корочке треснуть, открывая ранку. - Вообще-то, их у нее было двое, - отозвался Орочимару, пытаясь вытереть кровь о поднятые над головой руки. – И это не считая приемных родителей. Но они, насколько я помню, слишком стары, чтобы ввязываться во все это. Саске хмуро посмотрел на него, прикидывая, ждать ли все-таки пришествия второго братца, или и одного с него будет достаточно. - Белобрысый такой, - ответил Саске на заданный до того вопрос. – Им нужен Узумаки. После погрома в Конохе он в розыске, да и мне они жаждут отомстить. От собственных слов было жутковато. Саске вспомнил безумное, перекошенное лицо братца Конан, который, наклонившись к нему, маниакально говорил, что найдет и Наруто, и Сакуру, и Шикамару с Ино, и Асуму, и даже случайно затесавшегося в их преступную компанию Кибу, который был вообще не при делах. Да и стае тоже вряд ли стоило ждать чего-то хорошего от этого человека. Саске никогда не жаждал смерти и где-то в глубине души планировал дожить как минимум лет до пятидесяти и уж тогда, не дожидаясь, когда тело начнет трещать по швам от старости, мирно умереть в окружении если не внуков, то хотя бы детей. Сейчас же, в такой неоднозначной ситуации, Саске надеялся, что из их пары хотя бы Наруто доживет до старости. В конце концов, многие дикие жили без пары, и Наруто как-нибудь пережил бы разрыв связи. Что же до их компании... Пусть они будут первыми гильдейцами, прожившими в стае диких по возможности спокойную жизнь. Орочимару, проницательно наблюдавший за его внутренними метаниями, умудрился пожать плечами. Очевидно было, что Гильдия не спустит на тормозах дело с проникновением стаи диких в Коноху. Они, конечно, никого не убили, но сам факт... Особенно если учесть, что на сторону диких перешли гильдейцы, провернувшие всю эту аферу, да и Орочимару хорошо помнил, что кого-то из охраны он все-таки убил. В розыске сейчас явно вся эта гильдейская компания, включая Наруто со стаей. - Неудивительно. Вот только ты ничего не скажешь, потому что он твоя пара, а я бы, может, в конце концов и сказал, но, увы, понятия не имею, где они находятся, - отозвался Орочимару, проводя жирную черту под суровым словом «безысходность». Саске невесело хмыкнул и в очередной раз мысленно порадовался, что Наруто далеко и в относительной безопасности. И сильно надеялся, что он достаточно далеко от Наруто – настолько далеко, что связь не поможет его найти. В такой гнетущей атмосфере, поселившейся в этом подобии «темницы», и прошли следующие дни и недели. Саске больше не трогали, но это ни о чем не говорило ни самому Саске, ни Орочимару, которого почему-то тоже перестали с завидной регулярностью избивать. Казалось, что с ними просто не знали, что делать. Саске, по всей видимости, был им временно для чего-то нужен. Орочимару тоже мог для чего-нибудь сгодиться, и только это, вероятно, и спасало им обоим жизни. Близилось полнолуние, и его, как ни странно, больше опасался обычно невозмутимый Орочимару. Саске списывал его нервозность на обычную для оборотней психологическую встряску перед полной луной, и Орочимару его не разубеждал. На деле же его больше тревожило то, что в полнолуние он слетит с катушек. В Конохе Наруто заставил подчиниться Зверя, и после его извлечения Орочимару, фактически, ни к чьей стае не принадлежал, потому что вожака слишком давно не видел и просто не имел возможности признать его лидерство полноценно. И обратись он вдруг перед носом у Саске... Что ж, вполне вероятно тогда, что кое-кто недосчитается головы. И когда Орочимару уже прикидывал, стоит ли говорить об этом Саске, проблема решилась совсем другим способом. И, спроси кто Орочимару, он бы ответил, что лучше бы откусил Саске голову, а потом немного пострадал от мук совести, чем прошел вторым путем. Потому что за несколько дней до полнолуния в их и без того тесную клетушку притащили стул, на который с ехидным выражением лица взгромоздился один из их надзирателей – по запаху вполне себе свободный альфа. Орочимару заметил почти комично вытянувшееся лицо Саске, сообразившего, куда ветер дует, но свою реакцию оставил при себе. От природы обладая достаточным умом, Орочимару предполагал, что вязать его вряд ли будут. Любому известно, что гильдейский способ вязать омег – означавший как минимум насилие – не давал установиться нормальной связи в течение нескольких месяцев. Даже если их «захватчики» думали, что Орочимару что-то знает о местоположении стаи или что поможет стаю найти – сомнительно, что они могли позволить себе ждать несколько месяцев. Ненависть и жгучее желание отомстить не терпели задержек. И все же на третий день пребывания в их клетке гребанного альфы близость полнолуния начала пронимать Орочимару настолько, что его едва не трясло от мысли, что история могла повториться. Вот только в этот раз не будет нормального и адекватного Джирайи, а будет чертов гильдейский ублюдок. - Учиха, - позвал Орочимару в последний день перед полнолунием. – Если выживешь – убей его, - утвердил он и отвернулся, глядя на медленно темнеющее небо. Сидевший почти рядом с ним альфа скептически хмыкнул, не отрываясь от планшета, с которым он и проводил все эти дни. Он вообще, к некоторому удивлению ожидавшего издевок Саске, оказался молчаливым и, по виду, и вовсе не жаждал здесь находиться днями и ночами напролет. Он даже спал в их клетушке, ухитряясь находить удобное положение даже сидя и на стуле. Его присутствие мешало пленниками переговариваться, и все эти дни Саске молча наблюдал за внешне спокойным Орочимару, который с каждым днем становился все нервознее и нервознее. Близость альфы и возможные последствия его явно пронимали, и Саске не мог его винить. Так что он даже не удивился, услышав подобную просьбу. И знал, что если выживет, попытается ее исполнить. Когда луна наконец показалась на небе, и Орочимару дернуло от первого звоночка надвигающейся течки, альфа, сидевший рядом с ними, наконец отложил планшет, отвлеченный куда более интересными запахами и ощущениями. Саске невольно дернулся на своей цепи в заранее провальной попытке остановить альфу, шагнувшего уже к скривившемуся от отвращения Орочимару, но его вмешательство не потребовалось. Почти в ту же секунду скрипучая старая дверь распахнулась, и альфу оперативно выволокли наружу еще двое надзирателей. Второй, впрочем, задержался и, ехидно покосившись на с облегчением выдохнувшего Орочимару, прихватил с собой стул и брошенный планшет. - Развлекайтесь, - пожелал он, захлопывая дверь. Орочимару прошипел ему что-то вслед, а Саске пытался делать вид, что он не замечает ни запаха, неприятно царапавшего ему ноздри, ни совершенно осоловелого взгляда Орочимару. Саске слишком хорошо помнил, что творилось в свое время с Наруто, вынужденным переживать течки без альфы, и не был уверен, что хочет видеть в таком амплуа еще и Орочимару. Его запах Саске не привлекал совершенно, перебиваемый связью, да и видеть кого бы то ни было (а уж тем более – Орочимару) в такой... интимной обстановке было как минимум неприятно. И это не говоря уже об их разнице в возрасте и о том, что это был Орочимару. - Как же... унизительно, - пробормотал Орочимару, будто прочитав его мысли. Саске дипломатично промолчал, стараясь не смотреть на него, и уставился в кусочек темного неба над головой. Хорошо хоть с вентиляцией здесь проблем не было, иначе Саске бы попросту задохнулся – связь собственнически не давала ему нормально дышать чужой омегой. Орочимару, на котором мокли от смазки и без того грязные за долгие недели джинсы, скривился, испытывая дичайшее желание провалиться сквозь землю. Он, черт возьми, тек перед повязанным альфой, перед Учихой, в конце концов, и ничего не мог с собой поделать. Тело, привыкшее к присутствию альфы, всячески демонстрировало, что вообще-то готово к вязке, что бы там сам Орочимару об этом не думал, и Орочимару просто радовался, что джинсы висят на нем мешком, а длинный свитер доходил ему почти до середины бедра, скрывая все, что нужно было скрыть в этой ситуации. Одно дело – запах, и совсем другое – букет «физиологичностей», которые посторонним видеть было совсем не обязательно. - Кхм, - тактично кашлянул Саске, пытаясь разрядить обстановку. – Кажется, это вошло в топ вещей, которые я не хотел знать о тещах. Орочимару, больше занятый самобичеванием, против воли хмыкнул. Похоже, гордое звание тещи за ним закрепилось прочно. - Главное Наруто не проболтайся. Сомневаюсь, что он сильно обрадуется, если узнает, что его благоверный составлял теще компанию в течку, - буркнул он в ответ, мысленно проклиная идиотскую природу, не дающую омегам ни шанса контролировать подобные физиологические процессы самостоятельно. Саске коротко хохотнул, представив себе лицо Наруто. Учитывая, что ревность включалась у него в самые неожиданные и неподходящие моменты, говорить об этом полнолунии не стоило ни Саске, ни Орочимару. Впрочем, Саске сильно сомневался, что они когда-нибудь будут об этом вспоминать. - Зато какой драматичный момент с предательством и трагизмом. Теща увела у сына пару, на этом месте все дружно жалеют Наруто, презирают меня и порицают тебя, - отозвался он, увлекаясь фантазированием. Впрочем, это было лучше, чем снова вспоминать о том, где и в какой ситуации они находятся. Саске просто радовался тому, что Орочимару был одет и со скованными руками. К тому же глупая болтовня отвлекала Орочимару, и в этом тоже был несомненный плюс. - Кстати, можешь его не убивать, - вдруг сказал Орочимару. - Ты что, подобрел из-за ваших отношений? – заинтересовался Саске, считавший, что после подобных мучений (для них обоих, между прочим!) убивать по-прежнему очень даже надо. Орочимару посмотрел на него с такой мрачной злостью, что Саске раскаялся сразу за все те случаи, когда бросал Наруто в течки дома, прикованным к ванне. Саске и представлять не хотел, чего Орочимару стоит сдерживаться и вести себя вполне адекватно. Самоконтроль и нежелание унижаться перед ним еще больше, по всей видимости, вкупе давали хорошие результаты. - Я ему сам кишки выпущу, - прошипел в ответ Орочимару, и Саске миролюбиво закивал, закрывая тему. Впереди были «веселые» три дня полнолуния. Наруто пустым взглядом смотрел на огромную карту, развернутую на нескольких больших спортивных сумках, служивших подобием столика. У него не было ничего – ни одной зацепки, ни единой мысли о том, куда мог деться Саске. Наруто совершенно не знал, что делать, и помочь ему было некому – Орочимару, пожелавший побыть какое-то время в одиночестве, по-прежнему не появлялся, и Наруто был лишен и его помощи. Наруто бы с удовольствием просто ушел, куда глаза глядят, в надежде, что рано или поздно хоть на что-то наткнется. Но на его попечении была стая и люди, бросившие все, чтобы ему помочь. Наруто чувствовал на себе сочувственные взгляды, но никак на них не реагировал. Саске пропал уже больше месяца назад, а он все еще ничего не мог сделать. - Наруто, - осторожно трогая его за локоть, позвала подошедшая Карин. – Там стая пришла... Кочевые которые, - нескладно рассказала она. – Их вожак хочет тебя видеть. Наруто, углубленный в свои мысли, непонимающе посмотрел на нее, и Карин пришлось повторить еще раз. - Иду, - не чувствуя ни малейшего удивления, отозвался Наруто. Ему было настолько наплевать на внешний мир, что он бы, наверное, давно просто зачах с тоски, если бы рядом с ним никого не было. Вот и сейчас сообщение о приходе на их территорию какой-то стаи его не тронуло совершенно. Стая и стая. Да плевать, Саске с ними все равно нет. Наруто прошел следом за Карин на более-менее открытую полянку, провожаемый любопытными взглядами потянувшихся за ними следом оборотнями, и остановился, бесстрастно глядя на светловолосого оборотня, рядом с которым оказался Какаши. Его Наруто давно знал, да и светловолосый оборотень, в котором чувствовался Зверь, тоже был знаком – правда, только по рассказу Саске. Заметив его, Зверь (а имени его Наруто то ли не знал, то ли в упор не помнил) коротко кивнул, приветствуя вожака, представился и шагнул вперед, задумчиво оглядывая собравшуюся за спиной Наруто стаю. Он с удивлением отметил присутствие альф и бет, чувствовавших себя, кажется, вполне вольготно среди оборотней, и слегка нахмурился. - А где Саске? – спросил Хан наконец, так и не найдя того, кого искал. Наруто, наблюдавший за ним с любопытством, снова помрачнел и тяжело вздохнул. - Я не знаю. Он пропал, - коротко ответил он, скрещивая руки на груди, и понадеялся, что на этом расспросы прекратятся. Наруто и без того каждый день проводил в мрачных раздумьях и попытках придумать, как его найти... Не хватало еще сильнее бередить и без того гноившуюся уже рану. Но Хан оказался не слишком тактичным. - И давно? – вдруг с цепким интересом спросил он, будто не замечая, что Наруто от него все больше закрывается, отстраняется, как оно всегда бывает с людьми, общение с которыми неприятно. - Больше месяца назад, - ответила Карин, ободряюще сжимая Наруто локоть. Хан задумчиво кивнул и, повернувшись к ним спиной, кого-то подозвал. К ним, смущенно протолкавшись через взрослых, подошел мальчишка, сразу спрятавшийся за своего вожака. Хан, невольно улыбнувшись, взял его на руки. - Что скажешь, Лэсси? – спросил он, игнорируя удивленные взгляды Наруто и Карин, не сообразивших, причем тут вообще ребенок и что здесь происходит. Мальчишка застенчиво принялся грызть пальцы, сосредоточенно глядя почему-то только на Наруто, а потом, вытянув мокрый от слюны палец в сторону Наруто, уверенно выдал: - Это он. Наруто созерцал мокрый палец, прикидывая, с его головой что-то не так или все же нет, а Хан, будто не замечая неловкости, погладил мальчишку по голове. - Точно? Ты уверен? – уточнил он на всякий случай. Мальчишка обиженно засопел и кивнул. Хан опустил ребенка на землю, и он спрятался теперь уже за ноги Какаши, с любопытством оглядывая чужую стаю. Хан беспокойно потер ладони друг о друга. - Ну, теперь, наверное, можно и объяснить, - будто самому себе, сказал он. – В прошлое полнолуние мы были на юго-западе. Рядом почему-то оказались охотники, и Лэс испугался и убежал в лес. Он во второй раз тогда обратился, и у него чутье такое, что на пятерых хватит. В общем, мы его нашли и после полнолуния он уверял, что где-то неподалеку учуял Саске. Лэс запомнил его, когда он был у нас, - перепрыгивая с темы на тему, рассказал Хан. – В общем, я решил проверить. Мы сюда две недели добирались, поэтому не знаю, там он еще или нет, но... Наруто, сначала слушавший его без особого интереса, вскинул голову. Безысходность и отчаяние, до того безраздельно командовавшие парадом, плаксиво сдулись под напором забрезжившей надежды. - На карте покажешь? – перебивая его, попросил Наруто. – Шикамару! Хан кивнул, следом за ним доходя до разложенной карты, и очертил пальцем небольшой круг. Шикамару, выглядывавший у Наруто из-за плеча, открыл ноутбук, который держал в руках, и ненадолго в нем завис. Взломанные и перекачанные в систему гильдейские базы данных были все-таки приобретением полезным. Во всяком случае, полезной информации по самым разным запросам там было очень и очень много. Наруто и Хан, с одинаково нетерпеливым выражением на лицах, следили за ним взглядами, и этим, признаться, Шикамару здорово нервировали. - Там заброшенные посты гильдейские. Лет пятьдесят назад там стояли здания, в которых постоянно охотники торчали. Потом из-за правозащитников леса оставили в покое, и эти здания бросили, - сообщил он, выдавая заодно зачем-то историю создания этих постов. - Хорошо, что Саске тебя не убил, - зачем-то брякнул Наруто, слишком взбудораженный, чтобы думать нормально. Хан хохотнул. - Мне он сказал то же самое, - согласился он, не обижаясь. Наруто прошелся вперед-назад по поляне, пытаясь понять, что делать. Добираться до этого места им придется до самого следующего полнолуния. Слишком уж велико расстояние, раз Хан добирался до них две недели. Конечно, он был с большой стаей, но... - Шикамару, - начал было Наруто, но тот только хмыкнул. - Да я уж понял, что пора паковать вещички. Наруто остановился, задумчиво глядя на карту. Хан ему не мешал – напротив, он отошел обратно к своей вполне вольготно расположившейся поблизости стае, терпеливо дожидаясь развязки. Отделившись от «человеческой» компании, Киба подошел к нервно кусавшему пальцы Наруто. - Я тоже пойду. Если там гильдейские, я могу пригодиться, - сообщил он. Наруто непонимающе нахмурился, пытаясь понять, о чем он говорит, и кивнул. - Да, хорошо. Таюя, Джуго, вы тоже с нами, - обратился он к вечно неразлучной парочке, оказавшейся неподалеку. Те синхронно кивнули и скрылись из виду, видимо, обсуждая, что им может пригодиться в дороге, а на что лучше не тратить силы и энергию. Наруто выловил Карин, на которую обрушилась вся нервозность Ино, не желавшей отпускать мужа, и отвел ее к собравшейся вместе стае. - Ты за главную, - коротко приказал он, обводя жестким взглядом оборотней. Об иерархии стоило позаботиться загодя, убедившись сразу, что все согласны подчиниться временному вожаку. Иначе в полнолуние могли возникнуть серьезные проблемы, которые сейчас были совершенно ни к чему. Оборотни против такой замены не были. Карин они давно полюбили и приняли за свою, вполне довольные этим фактом. Уладив этот вопрос, Наруто коротко сжал Карин плечо и отошел к Хану, обсуждавшему что-то с Какаши. Заметив его, Какаши кивнул в знак приветствия и чуть нахмурился. - А что с Орочимару? – спросил он беспокойно, думавший о своем старом друге в последнее время слишком часто. Сначала заявление о том, что Орочимару покинул пост вожака, а теперь его и вовсе нет в стае, да и стая заметно поредела... Наруто, к его удивлению, не слишком обеспокоенно пожал плечами. - Долгая история, но он должен быть в порядке. Сказал, что побудет один, а потом вернется сюда, так что... – ответил он, поворачиваясь затем к Хану. – Спасибо тебе. Правда. Я уже не знал, что делать, а тут ты, - просто добавил он, пожимая смущенно улыбнувшемуся Хану руку. - Было бы за что. К тому же еще рано благодарить, - отозвался тот. Наруто улыбнулся почти расслабленно, впервые за долгие дни чувствуя себя почти нормально. У него была цель и надежда – и этого оказалось достаточно, чтобы апатия, в которой он проводил все эти недели, трусливо отступила. - Ты ведь пришел рассказать, хотя и не обязан был, - не согласился с умалением заслуг Наруто. Хан снова улыбнулся, но отвечать на это не стал. Только он сам знал, насколько плохо ему было в навязанной связи, ломавшей его все сильнее с каждым месяцем. Только сам Хан знал, каково это – спать с кем-то, подчиняясь туманившим разум гормонам, а потом ненавидеть себя за это. Не будь в нем Зверя, Хан бы наверняка сломался куда быстрее и куда менее болезненно, и только Зверь и позволил ему продержаться – до прихода Саске, который спас не столько его тело, сколько душу и разум. - Мы можем остаться здесь до вашего возращения? – спросил Хан, отбрасывая неприятные воспоминания и мысли. Все равно они уже настолько въелись в него, что, наверное, никогда не оставят его в покое. Наруто чуть нахмурился, бросая короткий взгляд на стоявших чуть в стороне Сакуру и Ино, возившихся с обожавшими их волчатами. - Только если к полнолунию вы уйдете как можно дальше отсюда. Потом, разумеется, можете снова вернуться, но в полнолуние вас тут быть не должно. С нами люди, и они должны быть в безопасности, - ответил он, внимательно глядя на Хана. Тот согласно кивнул. - Разумеется. Мы так и поступим и, надеюсь, встретимся после, когда ваша стая будет в полном составе, - Хан коротко кивнул и, получив ответный кивок, отошел к стае, получившей разрешение располагаться на чужой территории. Наруто же, убедившись, что все в порядке и его оборотни вполне дружелюбно знакомятся с чужаками, не проявляя агрессии, отошел к Шикамару, рядом с которым собралась вся «человеческая» компания. Заметив его, все тут же замолчали. Наруто закатил глаза. - Я знаю, что вас беспокоит. И вообще-то хотел спросить о том же самом, - проговорил он. – Стая ни разу не обращалась без меня, и я не знаю, что с ними будет. Шикамару почесал в затылке, едва не ударив Кибу, стоявшего поблизости, локтем в лицо. Кибу спасли только охотничьи рефлексы и нежелание ходить с фингалом. - Теоретически, не должно случиться ничего плохого. На практике можно воспользоваться все теми же отпугивателями, - сообщил он, виновато покосившись на отошедшего подальше Кибу. – Их можно расставить по кругу, и включить в случае необходимости. Заряда в них должно хватать на пять суток, так что оградить себе приличный кусок леса вполне возможно, - добавил он. Проходивший мимо Джуго ехидно захихикал (а такого зрелища стая удостаивалась крайне редко), услышав их разговор. - Только лучше не слишком приличный, иначе кое-кого придется искать полгода, - проговорил он, уворачиваясь от пинка смутившейся Ино. Собственно, в чем-то Джуго был прав. В первые дни своего пребывания в стае оборотней – которые отличались превосходным слухом и обонянием – Ино настолько стеснялась, что справлять вполне естественные человеческие потребности уходила так далеко в лес, что однажды потерялась. Причем потерялась она капитально – и искали ее почти всей стаей несколько часов. Киба закашлялся, пряча смех, Сакура сдержанно отряхнула запылившиеся джинсы, Наруто хихикнул – ему эту историю рассказали много позже, когда она стала почти фольклорной в их стае. Невозмутимыми остались только Шикамару, которому по супружескому долгу не пристало смеяться над женой, и Асума, который тоже поначалу стеснялся и тоже уходил в лес подальше. Правда, теряться он никогда не терялся, потому что охотничью подготовку так просто из себя не вытравишь. - В любом случае, мы все подготовим и оградим пространство до ухода. К полнолунию вам всем просто надо будет быть внутри него и при необходимости отпугиватели включить. Кстати, Асума, тебе придется погулять подальше отсюда за несколько дней до луны, ну да ты и сам это знаешь, не впервой. К началу вернешься сюда. Впрочем, думаю, отпугиватели нам не понадобятся, потому что мы в нормальной стае, - подытожил Шикамару, честно глядя в лицо подозрительно сощурившейся Ино, женским чутьем уловившей, что ее «прогулки» супруга смешат не меньше, чем остальных. На его счастье, Ино отвлек один из волчат, и Шикамару смог перевести дух. В конце концов, ссориться с женой за день до своего отъезда он совершенно не хотел. Проводив на следующий день небольшую компанию в лице Наруто, Таюи, Джуго, Кибы и Шикамару в путь, стая разбрелась по территории лагеря, продолжая знакомиться с новоприбывшими. Сакура с Ино привычно составляли компанию волчицам, присматривавшим за детьми. Оставшийся в одиночестве Асума, не слишком, впрочем, огорченный тем, что его привычная компания в лице Кибы исчезла, ушел вместе с несколькими волками на охоту. Особой пользы, правда, от него не было, но оборотни против его присутствия совершенно не возражали. Почти сразу же, едва углубившись в лес, они попали под проливной дождь – тучи, угрожающе висевшие несколько дней, наконец-таки разродились ливнем. Охоту пришлось отменить, благо, еды в стае хватало, и мясо охотники добывали всегда чуть про запас, чтобы в случае чего стая могла прокормиться, даже спешно убегая от гильдейцев в другое место. Вернувшись в лагерь, Асума запоздало сообразил, что его сумка с вещами осталась у выделенной ему палатки – и теперь одежда в ней (хорошо хоть осталась в сумке только одежда, а документы и деньги хранились в портмоне в палатке) вымокла почти до нитки. Выругавшись, Асума нашел место посуше – там, где деревья густыми ветвями закрывали от дождя землю – и развесил ближайших кустах две пары джинсов, несколько футболок, толстовку и старое, но удивительно прочно сохранившее цвета одеяльце – единственную вещь, доставшуюся ему от неизвестного родителя. Понадеявшись, что здесь дождь и ветер его скромные и кое-как прицепленные к веткам кустов пожитки не достанут, Асума скрылся в палатке, которую теперь занимал один – до возвращения Кибы, разумеется. Оба лагеря временно затихли. Мокнуть никому не хотелось, поэтому все разбрелись кто куда, прячась от ливня. Под дождем остался один только старый Хирузен, стоявший рядом с кустами и недоверчиво сжимавший в пальцах ткань смешного цветастого одеяльца. Дождь закончился так же внезапно, как и начался, оставляя землю в покое только к глубокому вечеру. Изрядно продрогшие оборотни потянулись к кострам, перетаскивая к ним сухие дрова, которые хранились только в палатках. Наученные опытом оборотни свой быт обустраивали с умом, стараясь, где возможно, облегчить себе жизни. Детей уложили спать, а взрослые разбрелись по стихийно создаваемым группам – каждый присоединялся к той компании, где еще оставалось место рядом с костром. Асума, Сакура и Ино, впрочем, всегда оказывались вместе, предпочитая держаться поблизости. С ними же сидел и Хаку, периодически поглядывавший на палатку, где спал его сын, и вдруг присоединившийся к их группе Хирузен, обычно державшийся, как он сам говорил, «стариков». Он вообще почему-то старался держаться от новичков подальше. А впечатлительная Ино и вовсе утверждала, что каждый раз, когда старик оказывается поблизости, он начинает к ним подозрительно принюхиваться. Присутствие старшего члена стаи «молодняк» немного нервировало, и разговор не очень-то и клеился. Сначала все почти молча перекусили, а затем так же молча принялись за горячий травяной чай. Хирузен тоже молчал, и только периодически странно кашлял и, действительно, принюхивался, заставляя всех присутствующих, кроме Хаку, смотреть на него с любопытством и недоумением. Наконец, когда молчание стало совсем уж затягиваться, Хаку, обычно не начинавший разговор сам, выпрямился. - Эм, Асума, можно вас спросить? Асума пожал плечами и кивнул. Он поражался самому себе, но после того эпического побега из Конохи он стал чувствовать себя намного лучше. Стая оказалась прекрасной, оборотни были дружелюбны и никак не соответствовали тем гильдейским россказням о диких и маньячных омегах. Словом, Асума ни о чем не жалел и старался наладить со всеми хорошие отношения. Хаку ему нравился, правда, его фанатизма по отношению к ребенку Асума совсем не понимал. - Вы извините, если что, просто... Что с вашей семьей? – смущенно спросил Хаку, выглядя при этом почему-то очень и очень виноватым. Сакура с Ино с любопытством посмотрели на Асуму. Кажется, их этот вопрос тоже интересовал, хоть они никогда и не поднимали этой темы. Асума же давным-давно уже пережил историю своей семьи – если так можно назвать бросившего его родителя – и смирился с ней, хоть иногда сердце и ныло при мысли о том, что он был лишен нормального детства и родительской любви. - Да тут не о чем особо рассказывать. Я никогда не знал родителей, вырос в детском доме до пятнадцати лет, а потом ушел в Гильдию. Там предпочитают набирать охотников с малого возраста, чтобы начать их обучение как можно раньше. Знаю только, что кто-то из родителей оставил меня в городке рядом с Конохой в корзине. И записка там была... – ответил Асума, к концу своего не слишком радужного рассказа вновь переживая ту обиду и досаду, которые так мучили его в подростковом возрасте – когда у всех вокруг были родители, а он был совсем один и знал только холодных воспитателей, для которых он был одним из многих. Но договорить ему не дали. - ... в которой я просил позаботиться о тебе и вырастить из тебя хорошего человека, - вдруг перебил его до того молчавший Хирузен, который по мере рассказа становился все бледнее и бледнее. – Я увидел это одеяло, и твой запах... Мне все казалось, что я его уже слышал... Ну, раз ты здесь, значит, мое желание исполнилось, - беспомощно и нескладно добавил он. Сакура с Ино, открыв рты, уставились на него. Хаку удивленно покосился на Хирузена, только сейчас сообразив, почему тот просил его поднять эту тему. Асума, переживавший еще обиду, всколыхнувшуюся рассказом, молча смотрел на Хирузена, который под его взглядом вдруг совсем стушевался, сгорбился и стал похож на самого обычного, совершенно потерянного старика – из тех, что сидят на улицах на тротуарах, со страшной безмятежностью наблюдая за проходящими мимо людьми. - Мне было девятнадцать. На стаю напали, и часть оборотней осталась прикрывать отход. Мы ушли, но к охотникам пришло подкрепление, и охотники нас нашли. Остальные еще не вернулись, и тогда прикрывать стаю остался я и еще несколько человек... Нас поймали, конечно. И конечно, на носу было полнолуние. Был второй день луны, когда стая нас нагнала. Они перебили охотников. А потом я узнал, что жду ребенка. Связь тогда не успела установиться, прошел всего день, и я забыл о том охотнике и о том, что случилось, как о страшном сне. Я был слишком молод и думал, что ребенок не будет мне нужен, что я сразу же брошу его, как только он родится... Я ошибался. Когда ты родился, я не смог тебя отдать. Меня уговаривала вся стая, а я только отмахивался и никого к тебе не подпускал. В стае было еще несколько младенцев примерно твоего возраста, но с ними всегда все было в порядке. Ты же постоянно болел. И месяца не проходило, чтобы ты не подцепил очередную болячку. Оно и понятно – в тех условиях, в которых мы жили, только омеги чувствовали себя нормально. Но ты был альфой. Однажды ты заболел так сильно, что никто и не ждал, что ты выздоровеешь. Тогда я поклялся, что оставлю тебя в ближайшем же городе, если ты выживешь. Через неделю ты поправился, и я исполнил свое обещание... – Хирузен замолчал, вытер повлажневшие от слез глаза и быстро ушел, скрываясь между деревьями. Асума надолго замер, пытаясь совладать с мыслями, которые роились в его голове, будто пчелы их потревоженного улья. - Ты можешь меня к нему проводить? Боюсь, что в темноте в лесу я его не найду, - попросил он наконец Хаку. Тот улыбнулся, поднимаясь на ноги. - Без проблем. Асума шел следом за ним по ночному лесу, то и дело спотыкаясь о невидимые в темноте корни и камни, и думал о том, что решение помочь Учихе Саске было самым верным решением в его жизни. Дни Саске и Орочимару тянулись однообразно и не слишком хорошо. Саске после той памятной встречи с братцем Конан больше не трогали. Учитывая, как прошла «встреча», Саске не сомневался, что это только потому, что братец боится его в конце концов убить и ждет распоряжения сверху. Орочимару, переживший три самых унизительных дня в своей жизни, напротив – ежедневно вытаскивался из камеры на «беседы», которые не давали никакого проку. Орочимару действительно не знал, где стая, и возненавидел серебро на всю оставшуюся жизнь. За неделю до следующего полнолуния Орочимару, впрочем, оставили в покое. Дни размеренно тянулись от рассвета до заката, а пленников по-прежнему всего лишь скудно подкармливали и выводили в туалет – и больше ничего «особенного» в их жизни не происходило. Разве что руки с каждым проведенным на цепи днем болели все сильнее. С цепью они поделать ничего не могли – та тянулась наверх, к выходу, и крепилась к чему-то, видимо, с улицы, опускаясь затем в колодец, в котором они сидели. Дни тянулись за днями, полнолуние приближалось с неумолимостью снежной лавины, покатившейся по склонам гор, а жизнь пленников все так же не менялась. Того альфы, что был с ними в прошлое полнолуние, на этот раз не было, и становилось очевидным, что случится, когда полная луна вступит в свои права. - Видимо, это конец, - пессимистично заметил Орочимару накануне полнолуния. – Я обращусь и загрызу тебя, а потом меня пристрелят в этой дыре. Саске хотел было поспорить, но не стал. Потому что все действительно было очевидно. И, в подтверждение его слов, в камеру вошел уже знакомый Саске братец Конан. Скользнув по ним обоим презрительным взглядом, он поднял голову к темному ночному небу, видному в дыру наверху. - Больше вы нам не нужны, - сообщил он. – Думаю, завтра вы неплохо развлечетесь, - хмыкнув, он вышел, и дверь захлопнулась со зловещим скрежетом, будто подыгрывая злодеям. Саске перевел взгляд на мрачно усмехнувшегося Орочимару, весь вид которого будто кричал: «А я говорил! Говорил, что нам конец!». Собственно, Саске даже и не особенно удивился такому развитию событий. Он изначально не ждал ничего хорошего и только в очередной раз порадовался тому, что Наруто от него далеко и в относительной безопасности. Конечно, родственнички Конан от него, скорее всего, не отстанут – во-первых, из принципа, а во-вторых, из-за того, что его стая, фактически, подняла своеобразный бунт против гильдейской системы. И свалившие в леса гильдейцы в лице Сакуры, Асумы и Шикамару с Кибой были тому только лишним подтверждением. Но Саске считал Наруто достаточно умным, чтобы не попасться и прожить долгую жизнь подальше от Гильдии. В любом случае, поделать им было нечего. Цепи держались крепко, дверь выглядела достаточно толстой, чтобы человеческими силами ее было не выбить, а глубокий колодец, в котором они торчали, был достаточно глубок для того, чтобы навсегда забыть о мысли вылезти из него. Точнее, вылезти было бы вероятно – по цепи, поднимающейся вверх, но проблема была в том, что высвободить руки не представлялось возможным, да и решетка наверху выглядела очень недружелюбно. - Может, ты все-таки не сдуреешь? – предположил Саске тоскливо. Сидеть и ждать, когда пройдет следующий день и Орочимару обратится, чтобы откусить ему голову было... ужасно. Если Саске и ненавидел что-то всеми фибрами души – так это ожидание. Он бы предпочел, чтобы все решалось сразу и без долгой волокиты. Они и без того провели в цепях уже почти два месяца. Лимит ожидания был давно и безоговорочно исчерпан. Орочимару с сомнением посмотрел на него и промолчал. Вожака стаи он не видел так давно, что глупо было надеяться на сознательность животной части его натуры. Орочимару хмуро подумал о том, что их история с Саске все-таки заканчивается кровопролитием – несмотря даже на то, что обоюдно ненавидеть друг друга за время, проведенное в плену, они перестали. Следующее утро и день встретили их ехидными взглядами привычных уже конвоиров, которые, будто издеваясь, их на удивление неплохо покормили. Правда, еда не лезла в горло ни Саске, ни Орочимару, которые старались не смотреть друг на друга и вообще общаться как можно меньше. Ситуация, в которой они оказались, не располагала к приветливости совершенно. То же самое, что палач, решивший подружиться с приговоренным к казни накануне этой самой казни. В любом случае, вечером того же дня они снова были в осточертевшем уже колодце, все так же прикованные за руки. - Я думал, тебя не станут привязывать, - мрачно заметил Саске, постепенно начинавший впадать в меланхолию. Как и любой охотник, знающий, что каждый раз на заданиях его жизнь подвергается опасности, он не испытывал растерянности – слишком привык к мысли о смерти. И все же Саске, как и любой нормальный человек, умирать не хотел, и это противоречие между человеческим и охотничьим разрывало его на части. А общая безнадежность ситуации положение только усугубляла. - Угу, чтобы я освободил тебя, что ли? Я все равно смогу вытащить руки во время обращения, на то и расчет, - отозвался Орочимару не менее хмуро, без особого восторга поглядывая наверх – на решетку, за которой виднелось стремительно темнеющее небо. Почти впервые в жизни он не ждал полнолуния, и был бы вполне доволен, если бы с миром что-нибудь случилось, и полнолуние бы вдруг отменилось. Но мир был устойчив, как никогда раньше. Орочимару кожей чувствовал приближение полнолуния. Помимо всего прочего, его бросило в жар, и на лбу выступили крупные капли пота. - Если я сейчас заранее извинюсь, тебе станет легче? – поинтересовался он, чувствуя уже, как все – кожа, кости, мышцы – готовится перестраиваться, меняться. Саске беспокойно посмотрел на то, как Орочимару почти обвис на державших его руки цепях, неестественно выгнувшись вперед, и покачал головой. - Сомневаюсь, что мне это поможет, - буркнул он, пытаясь мысленно убедить себя не бояться. Он ведь никогда не боялся оборотней. Ему нельзя было их бояться, потому что он постоянно охотился на них. И можно было бы попытаться представить, что это просто очередная охота... Самовнушению мешали цепи, не дававшие Саске хотя бы попытаться спасти собственную жизнь. Первыми из цепей, как и предсказывал Орочимару, вырвались руки – с каждой секундой все больше напоминавшие лапы. Оказавшись на свободе, Орочимару, еще не до конца перекинувшийся и потому себя контролировавший, вжался в противоположную от Саске стену, будто это могло хоть как-то помочь. Саске безнадежно подергал цепи, попытался, невзирая на дикую боль в запястьях, вытянуть ладони, но проще было откусить себе руки. Одежда на Орочимару лопалась под напором растущего тела, кожа покрывалась светлой серебристой шерстью, лицо – удлинялось, и с каждой секундой в глазах у него было все меньше человеческого и все больше – животного, дикого блеска. Последняя надежда на то, что Орочимару останется адекватным, растаяла, как утренний туман. И в ту же секунду, как Орочимару, еще не до конца обратившийся, но уже потерявший остатки самоконтроля, вдруг понял, что рядом с ним есть живое существо и замер, уставившись в темноту сияющими желтыми глазами – в ту же секунду наверху загрохотало так, что уши заложило и у Саске, и у зло заскулившего Орочимару. Он, все еще стоя по-человечески, шагнул вперед, замахиваясь когтистой лапой на Саске, не успевшего даже понять, что происходит наверху, но сообразившего пнуть Орочимару по уже окончательно волчьей морде. После такого Орочимару взбесился еще сильнее и, взвыв, кинулся к нему снова – но Саске вдруг потянуло вверх, и, окончательно дезориентированный происходящим, он даже не понял, что оказался снаружи, вылетев из своей темницы с помощью той цепи, которую он так ненавидел. Едва не обрушившись лицом на асфальт, Саске в последний момент сгруппировался, подставляя вместо лица болезненно занывшее от удара плечо. Саске тут же схватили чьи-то руки, и он запоздало дернулся, пытаясь вырваться. - Да тихо ты, - раздраженно прикрикнул на него невесть откуда взявшийся здесь Киба, начиная возиться с цепями. Рядом на асфальт тяжело упал второй конец цепи, и Саске, проводив его взглядом, увидел недовольно отфыркивавшегося Наруто, который и вытянул его из колодца за цепь. Несмотря на темноту вокруг, Саске узнал его сразу – и в груди вдруг неприятно, болезненно заныло. Саске чувствовал себя человеком, который всю жизнь искал пропавшего родственника, и наконец нашел его после долгих лет поисков – и теперь его истощенную ожиданием нервную систему коротило, а эмоции бесновались, толкались, сбивая его с толку. - Отставить влюбленные переглядывания, нам надо валить, - Киба, снявший с его рук толстые наручники, подхватил его под локоть, помогая подняться. Наруто снова фыркнул и, вдруг насторожившись, рыкнул на Кибу, мотая головой в сторону. Киба понятливо потянул Саске, куда было велено, и Саске с удивлением увидел в стороне Шикамару в компании с двумя оборотнями. - Черт меня дернул с тобой общаться, Учиха, - поздоровался Шикамару под нестройное насмешливое тявканье волков. Со стороны колодца раздался злой визг, и все внимание переключилось туда. Оборотни занервничали, то и дело поднимаясь на лапы и садясь снова, и явно желали присоединиться к вожаку, но приказа ослушаться не смели. Орочимару, недовольный тем, что у него из-под носа увели добычу, успел тем временем подняться наверх, цепляясь за стены и собственную цепь, которую никто не трогал. Колодец был достаточно узким для огромного оборотня, чтобы он мог подниматься, упираясь лапами в противоположные стены и цепляясь зубами за крепкую цепь. Выбравшись наружу, Орочимару обнаружил, что соперников за добычу у него прибавилось, и кинулся в драку, норовя вцепиться противнику в глотку. Он был чуть меньше и быстрее, чем более грузный и крупный Наруто, и пытался этим пользоваться. - Это еще кто? – не понял Киба, машинально хватаясь за пистолет. Про оборотня в колодце рядом с Саске он, конечно же, знал, но не думал, что тот ухитрится выбраться наружу. Да и Орочимару он видел только в образе Зверя, потому и не узнал сейчас. - Орочимару это, - отозвался Саске, наблюдая за тем, как Наруто сбивает Орочимару с лап и наваливается сверху, придавливая того к земле. Бой здесь был явно окончен, и он перевел взгляд на видневшиеся чуть вдали здания. Где-то там сидел братец Конан и его приспешники, каждому из которых Саске был бы не против размозжить голову. Киба, заметив его взгляд, истолковал его по-своему. - Я убрал всех, кто был в патруле. Остались только те, кто в здании сидит, но эти нам не нужны, нечего с ними связываться, - сообщил он. К ним вернулся вполне довольный собой Наруто и начал вылизывать укушенную лапу, чтобы она быстрее зажила. Пара минут в запасе у них вполне была. Саске, которого почти физически тянуло в здание, переступил с ноги на ногу. - Я должен туда пойти, - сказал он. Наруто отвлекся от лапы и, отрицательно мотнув головой, угрожающе клацнул зубами. Поднявшись, он выразительно посмотрел на Шикамару с Кибой, и те, обреченно вздохнув, повернулись к сидевшим рядом оборотням. Только сейчас Саске заметил, что на них были какие-то ремни – больше похожие на кошачью шлейку. Видимо, удержаться на них верхом так было проще. Наруто, дождавшись, когда они усядутся на ворчливо затявкавших волков, подошел к Саске. Тот замялся, и вдруг увидел, что Орочимару, державшийся чуть позади, пригнулся, почти ложась грудью на землю, и не сводил с него внимательных желтых глаз. - Прости, - быстро проговорил Саске и, не давая себе передумать, рванул к Орочимару, почти вскакивая к нему на спину и крепко хватаясь за холку. – Подождите здесь! Орочимару, не дожидаясь, пока вожак сообразит, в чем дело, моментально бросился к почти неосвещенному зданию. Вслед им раздался злой, яростный вой Наруто, обещавший им по возвращению, кажется, хорошую трепку. Орочимару, мало задумываясь о комфорте своего седока, вскочил на невысокую стену и с нее прыгнул в ближайшее окно, обрушиваясь в комнату с грудой осколков. Саске, едва не перелетевший через его голову, поскорее свалился с его спины, стремясь ощутить под ногами твердый пол. На звон стекла, разумеется, прибежали охранники, но с ними, совершенно неготовыми к тому, что в здании окажется оборотень, расправился Орочимару. Повернув к Саске перепачканную кровью морду, он отвернулся и куда-то целенаправленно потрусил, несколько раз замирая на перепутьях коридоров. Охраны больше не было – видимо, народу здесь вообще было не слишком много. Но Саске это не слишком беспокоило, учитывая, что оружия при нем не было совсем, если не считать самоходным оружием Орочимару. - Погоди, - окликнул Саске его, узнав коридор, по которому его вели к братцу Конан. Свернув в него, Саске дошел до кабинета с компьютерами, включил там свет и подошел к столу, за которым он тогда и читал отчеты Конан. Еще тогда он заметил, что остальные компьютеры и столы не выглядят «обжитыми» и вообще непонятно что здесь делают – а это место, по мнению Саске, разглядевшего наконец его с улицы, выглядело как заброшенная гильдейская база. Внешний жесткий диск, как и в прошлый раз, сиротливо лежал за монитором, подключенный к системному блоку. Саске не был уверен, что диск содержит полезную информацию, но на всякий случай его прихватить решил. Учитывая, что место это было заброшено много лет, маловероятно, что их похитители рассчитывали здесь надолго задерживаться. А значит, и информацию они не стали бы хранить в памяти компьютера, за которым работают временно. Орочимару, терпеливо дождавшись, когда Саске впихнет небольшой диск в карман толстовки, снова повернулся и продолжил свой путь непонятно куда. Они шли по коридорам, спускаясь все ниже, пока не оказались в, по ощущениям, полуподвальном помещении. Здесь охрана была – уже знакомые конвоиры, которые последние два месяца периодически подкармливали пленников и выводили их на короткую прогулку до туалета. Среди них же, к вящей радости злобно взревевшего Орочимару, оказался и тот альфа, проведший с ними дни до прошлого полнолуния. Клацнув зубами, Орочимару моментально кинулся на него, вышибая его своим весом в соседнюю комнату, от которой их отделяла тонкая перегородка, сломавшаяся легко, словно сухая ветка. Орочимару напрочь проигнорировал еще двоих конвоиров, которые накинулись на Саске, справедливо решив, что лучше нападать на безоружного человека, чем на злобного оборотня. Саске, мысленно огорчившись тому, что оружия у него при нем не было, и надо было хотя бы отобрать на время у Кибы пистолет, выскочил из комнаты обратно в коридор, откуда пришел, скрываясь от пуль – у одного из конвоиров пистолет при себе оказался. Теперь оставалось либо ждать, пока вооруженный одним ножом конвоир решит прийти к нему, либо ждать, пока Орочимару откусит голову стрелку, отомстив своему несостоявшемуся любовничку. Первый вариант развития событий оказался более верным. Махнув рукой своему вооруженному пистолетом напарнику, второй конвоир двинулся к коридору, явно рассчитывая на легкую добычу. С противником ему, впрочем, не повезло – выманив конвоира в коридор, Саске без особого труда выбил у него из рук нож (заработав при этом, правда, неглубокую царапину на щеке) и, от души приложив его головой о стену, вырубил. Подобрав отлетевший в сторону нож, Саске вернулся обратно в комнату – как раз вовремя для того, чтобы запустить нож в плечо второго конвоира, нацелившегося уже на Орочимару. Едва нож вошел в плоть, Орочимару моментально прыгнул, смыкая зубы на чужой глотке. Его серебристая шерсть была перемазана в крови, и выглядел он при этом очень жутко. Облизнувшись, Орочимару отошел от очередного трупа и, мотнув головой, потрусил в комнату, стену в которой пробил своей тушей. Саске последовал за ним, наткнулся на еще одно тело, разодранное практически в клочья, и с удивлением понял, что оказался, похоже, в каком-то складском помещении. Здесь было его оружие и огромный железный шкаф, в который скребся Орочимару, раздраженно порыкивая. Саске вернул себе катану, нож и пистолеты и подошел к шкафу. Он был заперт, и пришлось обыскать тела, чтобы найти у одного из конвоиров ключ. Распахнув скрипнувшие дверцы, Саске уставился на ровные ряды небольших ящиков. Орочимару, отпихнув его головой, скользнул когтями по одному из ящиков и посторонился. Саске выдвинул ящик и нашел в нем их с Орочимару мобильные телефоны и тонкую серебряную цепочку с кольцом. Запихнув телефоны в карманы джинсов, Саске быстро набросил цепочку на шею, пряча под одежду, и побежал к выходу. - Найдешь этого братца? – поинтересовался он у Орочимару, который, скептически покосившись на него, прибавил шагу, ориентируясь в коридорах большого здания относительно легко – спасал волчий нюх. Они снова поднялись на верхние этажи, свернув теперь совсем в другое крыло – видимо, в жилое. Торопливо пробежав несколько коридоров, они нашли, что искали. Втянув носом воздух, Саске поморщился, а у Орочимару изобразил на морде такое отвращение, что в другой ситуации Саске бы обязательно посмеялся. Но сейчас течный запах был как нельзя кстати. По всей видимости, братец Конан неплохо проводил время со своей парой, и это было только на руку. Жилое крыло было расположено достаточно далеко от места основного развития событий, и особого шума они не производили, если не считать выстрела. Но за время, проведенное в колодце, Саске слышал выстрелы не раз – то ли учения, то ли просто пустая трата боеприпасов, поэтому тревога так и не поднялась. Значит, на их стороне был еще и эффект неожиданности. Обнажив меч, Саске быстро двинулся по коридору к нужной комнате (слыша уже, что омега в комнате насторожилась, что-то торопливо забормотала), пинком распахнул дверь и, не давая никому опомниться, срубил так ничего и не сообразившему в течном угаре братцу Конан голову. Омега рядом с ним коротко взвизгнула и обмякла, теряя сознание. Нагнавший его Орочимару заглянул в комнату и фыркнул. Видимо, обезглавленный голый альфа и бессознательная голая омега, застигнутые почти в самый разгар событий, его позабавили. Саске задумчиво посмотрел на Орочимару, стряхивая меч, с которого стекала кровь. - А с ней что делать? – поинтересовался он. – Она же Зверь, да? Орочимару кивнул, отвечая на второй вопрос, принюхался и указал лапой на катану. Видимо, связь между братцем Конан и Зверем была достаточно сильной, и оставлять ее в живых было бы неразумно. Очнувшись, она вполне могла начать мстить, и тащить ее с собой не получится. А оставлять Гильдии свободного Зверя... Только этого еще не хватало. - Ладно, - буркнул Саске и, перехватив меч поудобнее, вонзил его омеге в сердце и, вытащив, также отрубил ей голову. Не то, чтобы он думал, что Звери настолько живучи, что переживут удар в сердце... Но перестраховаться было не лишним. Орочимару снова фыркнул, глядя на его манипуляции, и потрусил обратно к разбитому окну. Саске, брезгливо тряхнув мечом, наскоро обтер его о простыню на постели и сунул в ножны, мысленно извинившись перед клинком. Орочимару ждал его у окна, почти улегшись на пол, и Саске снова влез ему на спину, едва понимая, как он вообще умудряется удержаться на волчьей спине – Орочимару, в конце концов, бежал быстро и прыгал, не особо заботясь о сохранности пассажира. Наруто при их приближении зло заворчал, но медлить не стал, первым перескакивая через невысокий забор, отделявший бывшую гильдейскую базу от леса. На этой базе, к слову, Саске бы с удовольствием повесил маркировку: «зачищено». Они бежали через лес практически без перерыва, пытаясь покрыть как можно большее расстояние за полнолуние. Саске догадывался, что это потому, что гильдейская база была расположена слишком далеко от места пребывания стаи, и Наруто не хотел терять времени, пользуясь преимуществом волчьего облика. На первой же остановке Саске был ворчливо обруган, а Орочимару получил несильный, но, видимо, болезненный укус в плечо за самоуправство. Саске порадовался, что Наруто не может говорить по-человечески (он сомневался, что хочет услышать, что думает о нем сейчас Наруто) и, не споря, перелез к нему на спину, предварительно натянув на терпеливо сносящего все манипуляции Наруто это подобие шлейки. Держаться так действительно было удобнее, правда, Наруто был крупнее Орочимару, и падать с него было бы выше. Таким образом, верхом человеческая половина компании провела все три дня полнолуния. Ощущения были не из приятных, и Киба периодически предлагал остановиться и сделать седло, чтобы не отбивать себе интересные места. Волчица, на которой он ехал, только визгливо насмехалась, и начинала подпрыгивать особо рьяно. Киба орал, что лучше бы он, как по дороге до базы, шел в одиночестве и подальше от них всех (перед полнолунием ему пришлось держаться поодаль от группы, чтобы не «возбудить» кого-то из свободных омег), Шикамару стоически терпел, периодически поминая Саске незлыми словами, а Саске было на удивление все равно. Учитывая, что два месяца он простоял, прикованный к стене... Словом, лучше было трястись на волчьей спине, чем снова оказаться в том колодце. На третий день волки, вдруг остановившись, быстро и бесцеремонно стряхнули с себя седоков и рванули по кустам, скрываясь от чужих глаз. Саске, обрушившийся в колючий куст, за которым теперь сидел, обращаясь, Наруто, кое-как поднялся. - О, а эти ремни тебе идут, - заметил он, заглядывая за куст. - Заткнись, придурок, - отозвался Наруто, меланхолично валявшийся на земле и по-прежнему «одетый» только в свою шлейку. Позади закашлялись, тактично скрывая смешки, Шикамару и Киба. Последний перебросил Саске пакет с одеждой, лежавший у него в рюкзаке. Таких пакетов там оказалось четыре – с запасом, который пригодился для Орочимару. Изначально, правда, предполагалось, что пакет будет для Саске, поэтому теперь Орочимару разгуливал помимо привычных джинсов в футболке, которые он в жизни не носил и вообще ненавидел. Впрочем, выбор у него был невелик. - Дернуло меня с тобой связаться, - вздохнул одевшийся Наруто, обнимая порывисто прижавшегося к нему Саске. Саске молчал, впервые за долгое время чувствуя себя совершенно спокойно. Теперь, когда он был на свободе, а Наруто был рядом и в целости и сохранности – чего еще ему было желать? - Вот видишь, даже до него наконец дошло, - проворчал оказавшийся поблизости Шикамару. Саске хмыкнул, отпуская отошедшего к Орочимару Наруто, и повернулся к нему и Кибе. - Спасибо за помощь. И персонально для Таюи и Джуго – вам я тоже очень благодарен, - добавил он, заслышав ворчание выбравшихся из кустов оборотней. - Так-то лучше, - снисходительно проговорила Таюя, потягиваясь. После трех дней почти без отдыха она, да и все остальные оборотни, успела здорово вымотаться, и теперь мечтала только о родной палатке и полной тишине. Правда, до лагеря им было идти еще пару дней, и это при том, что большую часть расстояния они все-таки покрыли, будучи волками. Наруто вместе с Орочимару снова вернулся к Саске, опасливо глядя на него. Конечно, на базе Саске умудрился составить хорошую команду с Орочимару, но Наруто опасался, что это было временное перемирие, и теперь, в спокойной обстановке, они снова начнут воевать между собой. Но, к его удивлению, ни Орочимару, ни Саске агрессии друг к другу не проявляли. При их приближении Саске нахмурился, будто что-то вспомнил, и полез под футболку, вытягивая наружу цепочку с кольцом. Сняв ее с шеи, Саске протянул ее Орочимару. Тот коротко кивнул, забирая теплую еще цепочку. Наруто переводил подозрительный взгляд с одного на другого. - Я не понял, вы когда спеться-то успели? – возмутился он наконец. Саске с Орочимару переглянулись и синхронно пожали плечами. - Радоваться же должен, - буркнул наконец Орочимару и отошел, теряя к ним интерес. Наруто проводил его недоуменным взглядом и повернулся к Саске. - Теща, - пожал плечами тот, игнорируя раздраженный взгляд Орочимару, которым он, наверное, втайне мечтал его убить. Игнорируя тактично отвернувшуюся стаю, Саске притянул к себе Наруто и поцеловал, просто наслаждаясь каждым проведенным вместе мгновением. Еще совсем недавно Саске думал, что никогда его больше не увидит, и теперь будто хотел доказать себе, что все действительно в порядке, что они наконец вместе. - Как же я скучал, - одними губами прошептал Саске, отстраняясь от Наруто и обхватывая ладонями его лицо. Тот прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями. - С этого дня я запрещаю тебе куда-либо ходить одному, - буркнул Наруто наконец. – Как показала практика, едва ты остаешься один, начинает происходить какая-то нехорошая фигня, - добавил он, подумав. - Все в твоих руках, - с намеком поиграв бровями, отозвался Саске. Наруто закатил глаза и, отвернувшись, первым двинулся в нужную сторону. В конце концов, им еще нужно было добраться до стаи и убедиться, что там все в порядке. - Кстати, а как ты меня нашел? – спросил через некоторое время нагнавший его Саске. Наруто хмыкнул. - Как ни странно, но помогли твои случайные связи со Зверями, - ответил он. – Стая Хана была неподалеку в прошлое полнолуние, и один мальчишка там учуял тебя поблизости. Хан решил это проверить и пришел ко мне. Мы не были уверены, что ты все еще здесь, но не проверить я не мог. Саске выслушал эту историю с немалым удивлением. Вообще он предполагал что-то более простое, а в итоге выяснилось, что о нем побеспокоиться пришла целая стая – причем чужая. Все-таки выгоднее ладить с оборотнями, чем иметь их в списке своих врагов. Жаль только, что Гильдия до этого до сих пор не додумалась. - Нас с Орочимару поймал один из братьев Конан. Она, оказывается, давно уже догадывалась, что со мной что-то нечисто, но свои отчеты никому не показывала. Ну а когда я ее убил, все ее документы попали к ее родне, и они решили отомстить, - рассказал Саске в ответ, не дожидаясь расспросов. – Орочимару, правда, оказался там вообще по случайности, видимо, решили, что тоже пригодится для чего-нибудь. Когда мы с ним в здание возвращались, мы убили этого братца и его Зверя тоже, - добавил он. - Учитывая, что я не видел тебя два месяца, мне их даже не жаль, - заметил Наруто, почти не удивленный. Глупо было думать, что действия Саске останутся без последствий. Все-таки Конан была достаточно влиятельной особой, чья родня поставила на уши всю Коноху. Все в жизни имеет последствия, как бы правильно на первый взгляд человек не поступал. - По крайней мере, у тебя будет возможность поблагодарить Хана. Он просил разрешения дождаться нашего возвращения, - перевел тему на более приятную Наруто. Пока нужно было добраться до стаи. Что-то Наруто подсказывало, что в ближайшее время спокойной жизни им не видать. Но пока у них было время хотя бы поиграть в нормальность, и Наруто хотел этим временем воспользоваться.