My Chemical Games

Погрузившись в свои мысли, Джи шагал по безлюдному коридору, направляясь на тренировки — разумеется, он опоздал. В зале, разбитом на множество секций, собрались уже все трибуты — все, кроме Джерарда Уэя. Атлетически сложенный мужчина, стоявший перед двадцатью тремя парнями и девушками и нервно притоптывающий ногой, раздраженно бросил в адрес вновь прибывшего: — Опаздываете, юноша. Задерживаете начало тренировок. А в вашем случае каждая минута на счету, если хотите хоть чему-то научиться. Дистрикт-6, верно? — хмуро поинтересовался капитолиец, пока к спине Джерарда прикалывали табличку с номером дистрикта. Парень кивнул, становясь рядом с другими трибутами и затравленно озираясь по сторонам; мужчина, назвавшийся главным тренером, провел краткий инструктаж и разъяснил правила безопасности, после чего позволил трибутам разбрестись по секциям. Сжав губы, Джи как-то безынициативно посмотрел вокруг, пытаясь прикинуть, чем стоит заняться. В идеале было бы просто вернуться в свой номер на шестом этаже Тренировочного центра, закутаться с головой в одеяло и пролежать так до самого начала Игр, но Маргарет Стамп, успевшая изучить характер своего подопечного, неведомым образом заперла комнату Джерарда так, что у того просто не было шансов попасть внутрь. «Мне не нужен трибут-размазня, — отрезала ментор. — Весь день ты будешь тренироваться, ясно? Я прослежу». С этими словами женщина буквально выпихнула парня из его собственого номера, и теперь Джи вынужден был находиться здесь, среди заранее неприятных ему людей. В глаза бросились профи, уже собравшие компанию и толпившиеся в секциях с оружием, а рядом с парнем из Первого дистрикта — вот уж неожиданность — ошивалась Элизабет Вериго, с как можно более серьезным видом разглядывающая метательные ножи. Вот уж курва, и когда только успела втереться в доверие к профессионалам? Трибут из Дистрикта-9, юноша с роскошной копной вьющихся волос, в нерешительности смотрел в сторону стендов с копьями, но потом, тряхнув головой, взял за руку маленькую рыжеволосую девочку из его дистрикта и направился к секции, где учат разводить костер; парень из Седьмого, светловолосый и крепко сложенный, уже пытался выстрелить из лука по мишени, и попытки его сопровождались недовольным взглядом инструктора — убедившись, что Седьмой почти не умеет обращаться с такого рода оружием, тот принялся терпеливо что-то ему втолковывать. Джи, засмотревшийся на соперников, неожиданно почувствовал, что и на него кто-то смотрит — пристально и неотрывно. Хелена Сорроу, кто же еще? Восьмая стояла обособленно от всех, словно не собираясь вообще тренироваться, и нисколько не смутилась, поймав на себе взгляд Уэя. Наоборот, девушка продолжала беззастенчиво пялиться на него, и Джи, нервно сглотнув, отвернулся. Надо было выбирать секцию для тренировок, и он хотел было направиться туда, где учили маскировке, как вдруг из сектора с оружием послышался звонкий мальчишеский вскрик: — Пусти! Обернувшись на шум, Джерард увидел парнишку из Дистрикта-3, щуплого и взъерошенного мальчика лет тринадцати, и громилу из Второго, который с суровым лицом навис над отчаянно храбрившимся пареньком, схватив того за шиворот. «Нарвался», — безразлично подумал молодой человек, глядя на стычку Второго и Третьего. Его не особо волновала судьба других трибутов: да, двадцать три из них непременно умрут — возможно, мучительно, — а один останется в живых, получив почести и материальные блага. Только вот есть ли в этом смысл, если руки победителя будут обагрены кровью, детской кровью? Вряд ли. Впрочем, самому Джерарду это не грозило, ведь он, вероятнее всего, окажется в первой десятке погибших, можно и не надеяться. А значит, нет смысла в тренировках. Чтобы скрыть свое нежелание бороться и действовать, Уэй неспеша побрел в самый дальний уголок всего зала — секцию маскировки. Там обычно ошиваются лишь такие же безнадежные трибуты, как он сам, и профи не будут беспокоить его. Прекрасно — ни единого человека, пытающегося разукрасить себя. С облегчением вздохнув, Джи устроился поудобнее и, окунув кисточку в густую черную краску, принялся задумчиво выводить бессмысленные узоры на своей коже; ему даже нравилось то, что получалось в итоге. Увлекшись этим занятием, Джерард не заметил, как к нему подошел кудрявый парень из Девятого. — Привет! — пожалуй, даже чересчур громко поздоровался он. Джи вздрогнул и поднял голову, чтобы понять, кому это приспичило попытаться заговорить с таким угрюмым неудачником, как он; кисть оставила жирную кляксу поверх рисунка — парень машинально закрашивал его, стремясь скрыть от посторонних глаз, будто это было что-то очень личное. Хмуро покосившись на неожиданно появившегося из ниоткуда собеседника, Уэй пробубнил: — Чего тебе? Но кудрявый не терял энтузиазма и, делая вид, что это не его только что практически послали куда подальше одной лишь интонацией, твердо решил предпринять еще одну попытку подружиться: — Просто интересно стало, — пожал плечами он, — у тебя неплохо получается! Да, это было ложью, без сомнения — он просто пытался завоевать расположение Шестого, ведь всем нужны союзники! «Только не мне», — решил про себя Джерард. Тем более, он будет скорее обузой, нежели помощью. Тем временем Девятый не смолкал: — Кстати говоря, как твое имя? Я слышал, ты вызвался добровольцем вместо своего брата, — не дав собеседнику вставить ни слова, продолжил он, — знаешь, я думаю, что не смог бы поступить так же. На этом месте молодой человек прервался и задумчиво оглядел Джи. — Джерард. — Что? — в недоумении приподнял брови кучерявый юноша. — Ну, меня так зовут, — не без раздражения в голосе пояснил Уэй. — Ты же спрашивал. — Ах, да, конечно! — словно опомнился Девятый. — Меня зовут Рэй, Рэй Торо. Джи согласно хмыкнул и опустил взгляд, делая вид, что чрезвычайно увлечен процессом окрашивания собственной руки в черный. Беседа зашла в тупик, и Рэй, смущенно улыбаясь, поднялся с места, намереваясь уходить. Еще бы этот разговор длился дольше! Джерард не мог говорить с незнакомцами — пусть даже они и пытались быть дружелюбными с ним, парень становился замкнутым и даже временами грубым, так что было даже лучше, что Девятый уйдет подобру-поздорову сам. Хоть лишнего врага не нажил! — Что ж, рад был познакомиться. Если буду нужен — обращайся! — и, неловко помахав рукой, Торо зашагал прочь. Джи разочарованно вздохнул, глядя на свою руку: рисунок был безнадежно испорчен. Надо же было этому Девятому прикопаться со своим дружелюбием! Найдя инструктора и выпросив у того салфетки, молодой человек старательно оттер с кожи кляксы и принялся заново выводить на ней замысловатый орнамент. Но побыть в одиночестве Уэю не дали — за спиной снова послышалось звонкое: — Привет! Понадеявшись, что если он никак не отреагирует, то незнакомый трибут обидится и уйдет восвояси, Джерард продолжил покрывать свою руку узорами, но парень позади него оказался слишком непонятливым и чересчур приставучим. — Я Фрэнк, а ты? — он потрогал Джи за плечо, и юноша, никак не ожидавший такого нахальства, дернулся; кисточка соскользнула, оставив на тыльной стороне ладони неаккуратный развод. Скрипнув зубами, Джерард стер его влажной салфеткой и, подождав, пока кожа чуть подсохнет, нарисовал новый. Неугомонный Фрэнк, поняв, что Уэй не повернется в его сторону, избрал иную тактику: он обошел сосредоточенно изучающего собственную руку парня и уселся перед ним с вопросом: — А что ты делаешь? Джерард терпеливо вдохнул и медленно выдохнул. Почему просто нельзя оставить его в покое? С каких пор люди перестали игнорировать его? И если они хотят найти в его лице союзника, то это как минимум глупо — неужели не видно, насколько он никчемен? Подняв, наконец, глаза, молодой человек увидел перед собой того самого парнишку из Третьего и нахмурился. Фрэнк успел порядком ему надоесть уже одним своим присутствием — он увлеченно разглядывал левую руку Джи и внезапно сказал: — Красиво… Джерард закашлялся, но ничего не ответил и руку не убрал, хотя его и раздражал тот факт, что Третий беззастенчиво на нее пялится. Снова закрашивать узоры черной краской было попросту жаль, а вставать и уходить отсюда не хотелось, и потому приходилось терпеливо ждать, когда же мальчишка соизволит добровольно покинуть секцию маскировки. Фрэнк, правда, делать этого не собирался — неловко улыбнувшись, он дотронулся до запястья Уэя и чуть тише спросил: — Это татуировка? Стихи? Можно, я посмотрю? Пожалуйста! Джи неохотно протянул руку, позволяя парнишке изучить свое предплечье, и Фрэнки вслух прочел: — Мама, мы все умрем… — Ясно? — хмыкнул Уэй. — Мы все умрем. Ты тоже. Да и я, впрочем, — не больше, чем через неделю. Своей грубостью парень надеялся задеть Третьего, чтобы тот, наконец, ушел, но Фрэнк лишь нахмурился и как-то отчужденно поглядел перед собой; в глазах промелькнуло нечто, сродное панике. На несколько секунд парнишка словно выпал из реальности, стал тихим и задумчивым, и Джи вдруг подумал: не стоило говорить последних слов. Фрэнки напомнил юноше о младшем брате, который остался там, в Шестом дистрикте, один на один с мыслью о том, что Джерард может уже не вернуться домой. А ведь Майкос — такой же точно подросток, как и этот приставучий мальчишка из Третьего — но только Третьему вряд ли удастся избежать смерти, как это удалось младшему из братьев Уэй. За Фрэнка никто не вызвался на Жатве, и парень, несмотря на то, что отчаянно пытается показаться смелым, страшно напуган — Джи понял это сейчас, сиюминутно, взглянув в его немигающие карие глаза, сфокусированные в одной точке. Два противоречивых чувства разрывали Джерарда: с одной стороны — полное безразличие к тому, что произойдет с другими трибутами (да и с ним самим, впрочем), а с другой — внезапно вспыхнувшая жалость к этому мальчику с взъерошенными темными волосами. И черт бы ее побрал, эту жалость, ведь Джи не имел ни малейшего желания связываться с кем-то из своих потенциальных соперников, а тут этот Фрэнк, в котором молодой человек уже заранее, не зная ничего толком, нашел множество сходств с Майкосом… — Послушай… — поддаваясь внезапному порыву, выпалил Джерард. Фрэнки встрепенулся; мимолетная грусть исчезла с его лица, и паренек с любопытством посмотрел на Уэя. — Послушай, — повторил тот, — я не собираюсь заводить здесь друзей или союзников. Я просто хочу, чтобы это все поскорее закончилось, ясно? Но… Если тебе будет что-то от меня нужно… — Расскажи о своих татуировках, — простодушно потребовал Фрэнк, не дожидаясь, пока его собеседник наконец свяжет слова в нормальное предложение. Джи опешил, но ответил мгновенно: — Они ненастоящие. Их нарисовал стилист перманентной краской. — А мой стилист — жуткая престарелая тетка с голубой кожей, — хмыкнул Третий. — Но, как ни странно, все утро она обсуждала со своим коллегой образы Шестого дистрикта со вчерашней церемонии. У тебя очень крутой стилист! — воскликнул парень. — Ты просто не видел его. И его лицо, когда он хотел набить мне настоящее тату. Лицо маньяка, прижавшего свою жертву к стенке, — Джи поморщился, вспоминая толстые иголки, казавшиеся в его воображении еще больше и страшнее, чем это было в действительности. — Тебе предлагали набить тату, и ты отказался?! — опешил Фрэнк. — Эх, а я всю жизнь мечтал о чем-то подобном… — Знаешь, — внезапно, сам от себя не ожидав этого, перебил его Джерард, озаренный гениальной идеей, — я мог бы познакомить тебя с моим стилистом. Вы бы поладили, я думаю… Да, определенно — в их глазах появлялась схожая искра безумия в моменты, когда как капитолиец, так и мальчик из Третьего говорили о том, чтобы набить татуировку. — Ах, вот ты где, мелюзга! — позади Джерарда послышался грозный возглас, и парень, вздрогнув, едва не подскочил со своего места, чтобы поскорее унести ноги в случае, если кто-то из трибутов уже сейчас избрал его в качестве своей мишени. Впрочем, это было зря — тихий неудачник из Дистрикта-6 бугая из Второго округа не интересовал. Целью этого парня был Фрэнк. — Иди сюда, мелкий ублюдок! — ревел он так, что все, кто тренировался, на некоторое время прервали свою деятельность, дабы посмотреть на скандалиста. — Куда ты дел мой нож? — У меня его нет! — усмехнувшись, Третий метнулся в сторону и с быстротой бельчонка вскарабкался на самый верх сетки, протянутой под потолком. Затаив дыхание, Джи наблюдал за тем, как мальчик потешается над парнем-профи, решившим не карабкаться наверх, но не мог понять, что чувствует. Кажется, это было забавно — несколько участников помладше хихикали, прячась по углам, — но, кажется, это было и страшно — такие, как этот мальчишка, долго на Арене не продержатся. Погибнут по собственной глупости — дождутся. Решив, что больше нет смысла наблюдать за тем, как Фрэнки дразнит Второго, размахивая похищенным ножом и корча рожи, Уэй отвернулся и продолжил расписывать руку. Все лучше, чем ничего. В секции стали появляться другие трибуты — они слушали советы инструктора, пытались смешивать природные краски и размазывать их по своему телу, чтобы слиться с окружающей средой, а затем уходили, и их место занимал кто-то другой. Неизменным оставалось одно — странный трибут из Дистрикта-6, отчужденно разрисовывающий собственную руку, а затем смывавший краску и по новой наносивший на кожу причудливые узоры. Так и тянулось время — долго, мучительно, будто вязкий клей, никак не желавший отпускать, но вот, наконец, наступил час обеда: трибуты, расталкивая друг дружку, тесной гурьбой идут в столовую, стараясь в числе первых протиснуться сквозь двери. Будто бы еды не достанется! Тут, вероятнее, закормят насмерть. Понимая, что спешить ему некуда, Джерард безынициативно брел позади толпы, стараясь не особо отставать. Как он заметил, то же решил сделать коренастый блондин из округа лесорубов. Еще один странный отчужденный тип без инициативы, без надежд, без перспектив. Преодолевая самого себя, Джи сделал то, до чего не доходил, наверное, ни разу в жизни: — Как тебя зовут? — спросил он, твердо решив завязать хотя бы мало-мальски дружеский разговор. — Боб, — не поднимая глаз отозвался Седьмой. — А тебя? — уже чисто из вежливости добавил он. — Джерард. — Ясно. Кажется, на этом разговору и предстояло завершиться. Джерард взял в руки поднос, стоявший здесь же, у входа в столовую, и двинулся к длинным столам, уставленным всевозможными блюдами. Какое-то время Боб находился рядом, но затем куда-то изсчез; позже Уэй заметил его сидящим в одиночестве за столиком у окна и уселся неподалеку — тоже один. «Как все глупо, — подумал Джи. — Для чего люди вообще общаются? Тем более, здесь, когда заведомо известно, что все друзья, которых ты успеешь завести, погибнут не позже, чем через пару недель. Не лучше ли быть одиночкой и не чувствовать боль от утраты напарника на арене?..» — Привет! — раздалось за спиной. — Опять ты? — беззлобно спросил молодой человек, по голосу безошибочно определяя его владельца: это был Фрэнки. — Опять я! — широко улыбнулся парнишка, с грохотом поставив свой поднос на стол Джерарда и усевшись рядом. — Так когда ты познакомишь меня со своим стилистом? — Я спрошу у него после сегодняшних тренировок, — пообещал Джи. — Было бы здорово, если бы он смог принять меня уже сегодня! Как думаешь, он мог бы набить мне тату? — Вообще-то я не знаю, имеют ли стилисты право изменять внешность трибутов из других дистриктов, но… — парень вспомнил лицо Энди, когда тот говорил о татуировках — у Джи в тот момент создалось впечатление, что стилист был бы не прочь забить ими все, что движется. — Думаю, набьет, если попросить. — Круто! — восторженно воскликнул Фрэнки и с любопытством уставился на левое предплечье приятеля, наклонив голову и изучая стихи, выведенные на нем кривым, скачущим почерком. — Послушай, а почему именно такой текст? — спросил он наконец. — Ну… — Джи замялся. — Знаешь, иногда бывает, что в голове сами собой рождаются строчки, и ты испытываешь острую потребность их записать сразу же, пока не забыл. Вот, со мной было так в поезде, а бумаги я не нашел, и… — Значит, это все-таки твои стихи? И часто ты их пишешь? — Ну, бывает иногда… — Ух ты! А можно почитать? — Прости, не могу. Это слишком… личное, что ли… Мои стихи читал только брат, он… — и Джи, сам не понимая, ради чего, выложил Фрэнку все. Их посиделки с Майкосом на Луговине, песни под гитару, ворованное пиво и, если повезет, колбаса… Все это всплыло в его мозгу непривычно четко, и неожиданно яркие воспоминания вгрызались в душу, впиваясь в сердце острее самых страшных иголок из арсенала Энди. Джерард говорил сбивчиво, то и дело сглатывая, не уверенный даже, что Фрэнки слушает его. Это было необходимо — вскрыть нарыв, расковырять эту рану, поведать хоть кому-то о своих чувствах… И он не понимал, почему избрал для этих целей парнишку из Третьего дистрикта — может, потому, что тот просто оказался рядом в этот момент, а может, из-за того, что психологически Фрэнк напоминал Джерарду Майки, и говоря с ним, Уэй словно обращался к младшему брату. Как только последние слова о братишке соскользнули с губ Джерарда, прозвенел звоночек, оповещающий о завершении обеда; пора было возвращаться к тренировкам. — Прости, что вывалил на тебя все это, — сдавленно пробормотал Джи, поднимаясь из-за стола и бросая на Фрэнки виноватый взгляд. Парнишка сочувственно поглядел на него и лишь молча кивнул. Он даже не последовал за Джерардом, когда тот вновь двинулся к секции маскировки, а сам молодой человек, радуясь, что эта секция снова пустует, принялся водить красками по холодной серой стене Тренировочного центра. Спустя пару часов с равнодушного бетона на него смотрело лицо Майки.

***

— Джерард, почему ты не осваиваешь никакие навыки на занятиях? — сурово спросила Маргарет. Джи, лениво ковыряя вилкой в салате, неопределенно пожал плечами. — Мне нравится секция маскировки… — пробормотал он, исподлобья глядя на ментора. — Секция маскировки призвана учить трибутов маскировке. А чем занимался ты? Просидел целый день, выводя на своем теле какие-то каракули. А затем еще и брата на стене нарисовал. Лучше бы подумал о том, как вернуться к нему не в гробу, а на своих двоих! — Зато я нашел союзников, — апатично проговорил парень. Маргарет заинтересованно глянула на трибута, и тот так же безразлично пояснил: — Парни из Седьмого и Девятого и мальчишка из Третьего. Навряд ли Рэя или Боба можно было назвать союзниками, но первый сам предлагал ему свою помощь, если вдруг что, а второй… Ну, Боб просто казался Джерарду похожим на него самого, а потому внушал доверие. — Я тоже обзавелась союзниками, — вмешалась Лиза, подобострастно глядя на своего ментора и привлекая внимание к собственной персоне. — Меня приняли в свою компанию профи, — самодовольно заявила она. — Но я не стану говорить о своих тренировках, в отличие от некоторых неудачников. Не хватало еще, чтобы эти неудачники узнали мои сильные стороны! «Ну да, как же, — иронично подумал Джи, вспоминая, как девица липла к парню из Дистрикта-1. — Все твои сильные стороны — это готовность переспать с Первым, обеспечивая себе местечко среди трибутов-профессионалов». Вслух он, однако, не стал говорить подобное. Вместо этого Джерард, вспоминая просьбу Фрэнки, обратился к стилисту с вопросом, не был бы тот против знакомства с мальчиком из Третьего дистрикта, который страшно интересуется татуировками. У Энди снова промелькнул этот безумный блеск в глазах, стоило ему только услышать заветное слово «татуировка», и мужчина, подумав с минуту, пообещал принять Фрэнка после ужина. Джи удовлетворенно кивнул и продолжил ковырять салат, в пол-уха слушая разговоры за столом. Словно из ниоткуда появился безгласый официант с бутылкой из темного стекла в руках. — Это вино, — пояснил Алекс, пока безгласый разливал по бокалам бордово-красную жидкость. Джи недоверчиво взял бокал в руки — он прежде слышал о вине, но никогда не видел его, не говоря уже о том, чтобы попробовать. Знал только, что делают его из забродившего виноградного сока — но виноградников в Шестом дистрикте не было, а значит, не было и вина. Парень вдохнул чуть кисловатый запах напитка и сделал осторожный глоток. Терпкое вино легкой горечью обожгло горло; Джи, не поняв вкуса, просто залпом допил бордовую жидкость, ощущая, как внутри разливается непривычное тепло. Казалось, все проблемы отошли куда-то на второй план, а потому хотелось еще чудесного напитка — заглушить боль окончательно. Словно зная, чего желает трибут, безгласый слуга моментально появился рядом, чтобы наполнить бокал вновь. В этот раз Джерард пил медленно, чтобы чувствовать, как теплота постепенно разливается по венам, навевая сладостную дремоту. Когда бокал опустел вновь, молодой человек откинулся на спинку стула, ожидая, что вскоре к нему подойдет прислужник и предложит еще, но этого не произошло. Почти что возмущенный таким вопиющим положением вещей, Джи чуть более требовательным, чем нужно, тоном, задал вопрос: — А можно мне еще вина? — он не сомневался в ответе. Услышав это, безгласый было поспешно направился к Уэю, но Маргарет остановила его уверенным жестом руки, будто она командовала здесь всем. Видимо, так оно и было. — Хватит, парень. Маловат еще. Да и не заслужил, если уж на то пошло. Поостынь, приятель. — А я, интересно знать, заслужила? — заискивающе улыбнулась Лиза и сделала глоток. — Ты не мой трибут — не мне решать, — с раздражением отмахнулась Маргарет, возвращаясь к своему салату с таким видом, будто больше ее ничего в этом мире не интересует. — Те-е-едди, — протянула девушка, — я заслужила еще? Ментор Элизабет лишь рукой махнул, позволяя своей подопечной делать то, что она захочет. Издевательски улыбнувшись Джерарду, Лиза пожала плечиками и жестом подозвала слугу. Джи оставалось лишь хмуро жевать какое-то щупальце некого морского гада, казавшееся резиновым, и кипеть от негодования. Ужин подошел к своему завершению, и все присутствующие по одному расходились кто куда. Энди, к примеру, бодро зашагал на встречу с Фрэнком, предвкушая новую работу. «Ничего в жизни не надо, лишь бы что-нибудь где-нибудь набить», — хмуро подумал Уэй. Лиза тоже спешно выскочила из-за стола — наверняка побежала к своему новому хахалю. Алекс упорхнул вслед за Маргарет, и сам Джерард уже собирался покинуть столовую, чтобы оказаться в одиночестве и, наконец, вновь насладиться тишиной и спокойствием. Но прежде, чем он успел повернуть ручку двери, его окликнул Теодор, ментор Лизы: — Погоди! Тебе, кажется, вино понравилось? — Понравилось-то, конечно, понравилось, только вот я «не заслужил», — передразнивая собственную наставницу, фыркнул он. — Я не Маргарет, — усмехнулся Тед, — идем. Удивленно выгнув бровь, Джи направился вслед за молодым человеком, предпочитая не задавать лишних вопросов. Теодор, не говоря ни слова, отпер дверь собственного номера и жестом пригласил Джерарда внутрь. Открыв мини-бар, находящийся в углу комнаты, ментор Элизабет достал оттуда две стеклянные бутылки: одну — литровую, наполненную уже знакомым Джерарду вином; другую — маленькую, миллилитров эдак на триста — в ней плескалась янтарная жидкость, отдаленно напомнившая юноше пиво. — Коньяк, — коротко пояснил Тед. — Он крепче вина, поэтому его не стоит пить, если не закончил с красным. Это называется понижением градуса. Потом будет тошнить. Хотя… Если ты раньше не напивался, тошнить будет в любом случае. Забирай и уходи отсюда. — Зачем ты делаешь это? Теодор хмыкнул. — Я был на твоем месте. Был совсем недавно, а потому помню, что чувствуют трибуты здесь, в Капитолии. Сам таскал спиртное из столовой — как ты заметил, оно отлично успокаивает нервы. Но послушай. Если Маргарет узнает, нам обоим придется несладко. Мне — за то, что спаиваю тебя; тебе — просто потому, что пока ты здесь, Стамп за тебя в ответе. Поэтому постарайся не выпить это все сегодня, иначе завтра все похмельные симптомы отразятся на твоем лице. А теперь иди, — велел молодой человек, подходя к тумбочке и дрожащими руками доставая оттуда небольшой коробок. — Что это? — настороженно поинтересовался Джи, наблюдая за тем, как Тед вытряхивает себе на ладонь небольшую таблетку и глотает ее, запивая водой из стакана. — Морфлинг, — просто отозвался Лизин ментор. — Мне алкоголь уже почти не помогает. — Морфлинг? — переспросил Джерард. — Но это же… — Наркотик, да. Все, иди отсюда! — Постой… А можно мне… — Джи вдруг подумал, что наркотики должны убивать абсолютно все ощущения, а он именно этого и хотел. Забыться, раствориться, перестать ощущать эту реальность… — Нельзя, — отрезал Теодор. Глупо было надеяться на иную реакцию, но Уэй продолжал стоять на месте, сжимая в руках две бутылки, словно ожидая, что хозяин комнаты переменит свое решение. Тот, однако, посмотрел на парня с насмешкой и при этом некой долей жалости и проговорил: — Ладно. Одну. И ты пообещаешь, что разделишь ее пополам. И выпьешь только в крайнем случае. Ясно? Эй, тебе ясно?! Джерард поспешно кивнул и тут же получил от Теда довольно крупную таблетку. Сжав ее в ладони, юноша поспешно выскочил из номера и торопливо направился к себе.